— Кеттервааль прилетает на этой неделе, а Дзервааля я вчера проводил.
— У них что, пересменок?
— Да. А я собирался на пару дней в Дельфиний Остров… ладно, позагораем на Сонном озере.
— А кто тебе больше нравится, Кет… или Дор…
— Кеттер поспокойнее, — усмехнулся Ричард.
Он посмотрел на гостью. Она сидела в напряжении, все так же потупив глаза. Есть ей было нельзя, разговоры были непонятны.
— Хочешь посидеть с нами, или пойдешь в свою комнату? — спросил Ричард.
Она не ответила, но встала, снова вытянулась по струнке, отводя назад плечи и глядя в пол.
— Пойдем.
Он проводил ее на второй этаж. В комнате она почувствовала себя немного свободнее и даже робко присела на край кровати.
— Отдохни, — сказал он мягко, — хватит для тебя на сегодня информации.
На столике у кровати лежала стопка дамских журналов двухлетней давности. Ричард протянул ей верхний с актрисой Ритой Рауш на обложке.
— Полюбуйся, если хочешь, на наших модниц.
Зела осторожно открыла журнал посередине, бегло просмотрела фотографии, потом подняла к нему лицо.
— Прочти мне, — сказала она еле слышно.
Он сел рядом и терпеливо начал читать какую-то муть про венерианские заводы, на которых изготовляется особый крем для лица под названием «Лисистрата».
— Я поняла, — сказала она через несколько абзацев, — иди. Дальше я сама.
Затаив изумление, он вышел.
Дети на кухне уже о чем-то спорили. Они спорили всегда, слишком уж были разные.
— Говорю тебе, это она! — взволнованно заявлял Ольгерд.
— Тебе пора лечиться, Ол, — холодно парировала сестра, — вот и доктор Ясон говорит…
— Дался тебе этот доктор!
Ричард, наконец сел за стол и взял наполненный фужер.
— О чем речь?
— Да, глупости, — Ингерда чокнулась с ним, — у твоего сына очередной бред.
— Помолчи, — хмуро сказал Ольгерд и тоже чокнулся, — за встречу.
— Па, ты помнишь фреску в храме? — спросил он через минуту, — там, на твоей планете?
Это было двадцать лет назад. Прекрасная богиня, конечно, запомнилась Ричарду, но это было слишком давно.
— Богиню со змеями? — уточнил он.
— Да.
— Смутно, но помню.
Ольгерд посмотрел на него с вызовом.
— Па, это она.
— Кто?
— Зела.
— Знаешь, сколько лет этой фреске?
— Что ты его слушаешь? — дернула плечиком Ингерда, — сначала он влюбился во фреску, а теперь ему хочется, чтобы она ожила. Наш сын и брат неисправимый романтик. А меня тошнит от романтиков.
— Па, скажи, чтоб она заткнулась.
— Помолчи, — строго сказал Ричард.
Ингерда снова дернула плечом и опустила лицо к тарелке.
— Что ты нашел общего? — спросил Ричард, — она слишком истощена, чтобы судить о ее внешности. Желтые волосы? Зеленые глаза? Может, у них все женщины такие? Ингерда, вон, тоже похожа на эту богиню, но ты же не утверждаешь, что это она.
— Отец, освежи свою память. Посмотри снимки из храма!
Сын нервничал.
— Конечно-конечно, — сказал Ричард, чтоб только успокоить его, хотя семейные архивы он не просматривал ни разу после гибели жены, — будет время, посмотрю. Ешь.
Ужин закончился, в общем-то, мирно. Ингерда, несмотря на свою капризность, была отходчивой и долго сердиться не умела. Ричарду часто говорили, что он избаловал свою дочь, но его-то она слушалась. И потом, ему вообще нравились капризные женщины.
Перед сном он зашел к Зеле, убедился, что все секреты женской моды двухлетней давности ей уже известны, и посоветовал ей лечь спать. Он плохо помнил фреску, но истощенное лицо этой маленькой женщины действительно ему что-то напоминало. В первый раз тогда у него возникло предчувствие, что что-то обязательно случится.
— Ложись, — сказал он, — выключай свет… — потом улыбнулся, — раздеваться будешь сама.
— Я поняла, — ответила она коротко, — иди.
— Ничего не бойся, — сказал он на прощание.