79723.fb2
— Я полечу домой.
— Хорошо, — согласился Ричард, ему было уже не до веселья, — я тебя отвезу.
— Нет! — почти вскрикнула она и снова потупилась, — я сама. Я знаю, как.
— Ты что? Как я тебя одну отпущу?
— Пожалуйста, — она не поднимала головы, — я прошу тебя.
Ричард впал в задумчивость. Ему все это крайне не нравилось. Он сделал вид, что согласился.
— Иди, — сказал он спокойно, — вот пульт от модуля.
Зела даже не поверила, что он так быстро ее отпускает, посмотрела изумленно.
— Ричард…
— Номер модуля помнишь?
— Да. Конечно.
— Не хулигань там, — усмехнулся он.
Через десять минут он вызвал такси. Праздник был еще в разгаре, и их пока хватало. Пятнистый, как жираф, модуль шлепнулся на стоянку и выкатил люк-подножку.
— Поселок Радужный, — сказал Ричард в микрофон и откинулся на спинку сиденья.
Он не был уверен, что Зела летит домой. Она хотела остаться одна. До слез хотела. Зачем? Чтобы сбежать от него? Опять же, зачем? Чтобы он не задавал лишних вопросов. Кто такие аппиры, например. Если так, то дома ее сейчас нет. А если она дома? Тогда будет очень интересно посмотреть, что она там делает…
Свет горел во всех окнах, окна были раскрыты. Ричард с облегчением подумал, что она все-таки полетела сюда, и отпустил такси. Его зеленый модуль стоял перед домом в широкой полосе света, потому что дверь, как и окна, была нараспашку. Его удивило, что пугливая гостья вела себя тут чересчур по-хозяйски. Что-то было не так.
Ричард зашел в гостиную, прошел на кухню, заглянул на всякий случай в ванную. Потом поднялся наверх, к ее комнате. Постучал. Ответа не получил. И с нехорошим чувством толкнул дверь.
Зела сидела в кресле, развернутом к двери, вцепившись руками в подлокотники. Ричарду показалось, что руки эти не смогут уже разжаться, в таком напряжении они были. Лицо ее было бледное, просто ужасное, губы плотно сжаты, в глазах паника.
Он всё понял. И этот побег, и этот свет во всем доме, и эти распахнутые окна… Она ждала. И не его. Она ждала кого-то с ужасом и обреченностью. Поняла, что встречи не избежать и приготовилась к ней. Но этот кто-то не пришел.
— Так, — вздохнул Ричард и быстро пошел на кухню.
Пока он не всунул ей в рот таблетку, с трудом разжимая сведенные челюсти, и пока не влил в нее стакан теплого молока, она не в состоянии была пошевелиться. Все ее тело как будто свела судорога. Он закрыл окна, погасил яркий свет, завернул ее в пуховое одеяло и отнес на кровать. Ничего, кроме жалости у него уже не было, он носился с ней, как с собственной дочерью.
— Ну, зачем же так, Зела? Разве так можно?
— Ричард, — она посмотрела на него умоляюще.
— Как же я смогу тебе помочь, если ничего не знаю?
— Это пройдет, — сказала она тихо, — я смогу… я не буду тебе мешать… мне надо только собраться с силами.
— Ты мне не мешаешь.
— Неправда.
Отрицать это было глупо.
— В жизни всегда что-нибудь мешает, — сказал он, — это нормально.
— Я испортила тебе праздник.
— Знаешь, сколько у меня было этих праздников?
— Люди умеют веселиться…
Она казалась больной. Ричард чисто рефлекторно потрогал ее лоб, как если бы пред ним была Ингерда. Температуры у Зелы не было, но на лице вдруг появилась та самая брезгливость, которую он заметил у нее давно. Зела медленно сползала из-под его руки по подушке вниз.
— Зела, ты что? — он быстро убрал руку, но было поздно.
Она в какой-то панике укрылась одеялом с головой и свернулась там в маленький комок. И объяснять ей что-то было, кажется, бесполезно. Захотелось плюнуть на все и уйти.
— Вот этого не надо было, — сказал Ричард, — я и слова понимаю.
Сын явился утром. Вместо чалмы с простыней на нем был чей-то грязный плащ. Пока он отмывался в душе, Ричард заварил ему крепкий чай.
— Мы не далеко ушли от предков, — заявил Ольгерд, — устало растягиваясь на кухонном столе, — сначала надираемся, потом глотаем таблетки от похмелья…
— У предков таких таблеток не было.
— А что они делали?
— Пили снова.
— Веселая у них была жизнь… Чел не объявлялся?
— Твой Челмер раньше ужина не проснется.
Ольгерд отпил из чашки и как будто что-то вспомнил. Лицо его стало серьезным.
— Па! Я ведь должен тебе кое-что сказать!
— Может, проспишься сначала?
— Это важно.
— Ну, говори.
— Я видел эрха.