— Я знаю всех Прыгунов. Среди них нет Лаокоона. И все они уроды. Это был кто-то другой.
— Почему вы называете вашего хозяина синим?
— У него синяя кожа. Когда он лечится, она голубеет. Потом опять синеет.
— Он может быть опасен?
— Он самолюбив, но не зол. Ему нужна только я, вас он не тронет, если вы не будете ему мешать.
— А если будем?
— Тогда я ни за что не ручаюсь.
— Аппиры все чем-нибудь больны?
— Рожденные — да. Такие как я — вполне здоровы.
— И много таких как вы?
— Нет. Всего несколько женщин. Это очень дорогое удовольствие.
— А вы можете родить ребенка?
— Нет.
— Почему?
— Потому что от меня это никому не нужно.
Ричард подумал, что на ее месте давно бы уже провалился куда-нибудь поглубже. Ее препарировали как лягушку, а она послушно отвечала, даже не покривившись. Это с ее-то расшатанными нервами. Это не могло продолжаться бесконечно. Он ждал срыва: возмущения, истерики, обморока, — чего угодно. Ему казалось, что его самого поджаривают на медленном огне.
— Значит, вы никогда не имели личной свободы?
— Нет. У меня всегда был хозяин.
— Ричарда Оорла вы тоже принимаете за хозяина?
— Не больше, чем все остальные.
— Что значит, все остальные?
— Разве он не самый главный среди вас?
Илларис насмешливо оглядел своих подчиненных, на его тонких губах появилась усмешка.
— Нет. Он не самый главный здесь. И уж тем более на Земле.
— Это ваша ошибка, — спокойно сказала Зела.
Илларису такое замечание не понравилось, хотя манией величия он не страдал. Просто он был намного старше.
Углубляться в этот вопрос он не стал, всем и так было ясно, что перепуганная девочка принялаОорла за Господа Бога.
— Хорошо, — продолжил он, — по какому принципу вы переходили от одного хозяина к другому?
Это было уже лишнее. Она могла не отвечать, но она ответила.
— Для любви тоже нужны силы. Больше года никто не выдерживал и передавал меня другому. Правда, моя цена доступна не каждому.
— И какова ваша цена?
— От десяти до двадцати минут.
— Что это значит?
— Это значит, что двадцать минут из вас будут брать энергию, а вы не будете сопротивляться. Впрочем, после двух минут, сопротивляться уже невозможно. Редко кто решается переступить эту черту. Только Прыгуны, или те, у кого много доноров.
Антонио Росси сидел с кислой миной, плохо скрывая, что не верит ни одному ее слову. Ричард почему-то верил. Хотя бы потому, что тут не прозвучало ничего для нее лестного. Ни одна женщина не стала бы на себя так наговаривать. Конечно, ее внезапная откровенность была странной, но не более, чем все ее предыдущие поступки.
— Так вы утверждаете, — вмешался в разговор Антонио, — что ваша встреча с землянами была совершенно случайной?
В вопросе чувствовалась насмешка.
— Конечно, — подтвердила Зела.
— Почему вы так долго не вступали в контакт с людьми?
— Я была в шоке.
— Теперь ваш шок внезапно прошел?
— Все когда-нибудь проходит.
— Вы знали до этого о существовании людей?
Впервые Зела почему-то замялась с ответом. Глаза ее расширились, как будто этот безобидный вопрос был самым нетактичным из всех, заданных ей сегодня. И эта заминка свела на нет все ее усилия казаться хладнокровной и искренней.
— Нет, — сказала она тихо.
И это уже явно было неправдой. Она знала и о людях, и о Земле, а значит, и о том, что их совершенно незачем бояться.
— Откуда тогда вы знаете наш язык?
— Капитан разговаривал со мной.
— И этого было достаточно?