Раньше он таким щепетильным не был.
— Обойдутся!
— Не сейчас, Ли. Я, честно говоря, зашел только отдышаться.
— Что с тобой?
— Так. Накопилось. Принеси мне стакан воды.
Алина вышла в коридор, подошла к зеркалу и одернула платье. Она была прекрасна. Лучше всех. И она не намерена была так легко сдаваться.
На кухне, где она наливала воду, к ней неожиданно подошла Зела. Легка на помине! Скромница не пожалела даже своих длинных волос, чтобы выглядеть неотразимой, это выдавало ее больше, чем все украшения, вместе взятые, роскошные платья и модные декольте. Вокруг нее уже вертелись артисты и сам Марсон. Не хватало только, чтоб он предложил ей какую-нибудь роль за ее прекрасные глазки!
— Ты не скажешь, где Ричард? — просила Зела мягким голосом.
— В моей спальне, — усмехнулась Алина, — а что?
— Мне нужно ему кое-что сказать.
— Прямо сейчас?
— Это касается его дочери.
Строить улыбки этой медузе уже надоело.
— Не сомневалась, что ты найдешь повод, — сказала Алина, глядя ей в глаза.
Она объявляла ей войну. Открытую. Но Зела на это не пошла.
— Извини, — сказала она, — я подожду удобного момента.
— Что ж, у тебя их будет предостаточно.
— Извини, — еще раз сказала Зела.
— Что мне твои извинения, — усмехнулась Алина, — если ты все равно делаешь то, что тебе нужно. Хоть меня-то не дурачь. Можешь продолжать в том же духе. Посмотрим, что у тебя получится.
На том они и расстались. Ричард сидел на кровати. Он выпил воды, но, скорее всего, ему нужно было не это, а просто отослать ее и побыть одному. Котенок ползал у него на коленях.
— Тебе понравился мой подарок?
— Лучшим подарком было бы, если бы ты прилетел один. Без этой.
— Извини, не смог.
— Или не захотел.
— Лина, сколько можно объяснять?
— А сколько можно делать из меня идиотку? Да еще в день рождения? Меня все спрашивают: «Что это за красотку привел твой Ричард?» Что прикажешь отвечать? Троюродную бабушку?
— Отсылай их ко мне.
— И ты объяснишь, что привез любимую женщину!
— Алина, — насмешливо сказал Ричард, — я даже слов таких не знаю.
Он не собирался с ней ссориться. Просто издевался. Она ходила взад-вперед по ковру, эпизод на кухне ее доконал.
— Эта секс-бомба претендует на каждую твою минуту. Это уму непостижимо! Стоит тебе скрыться, она тут же начинает искать повод тебя найти!
— Успокойся. У нее роман не со мной, а с моим сыном.
— Я и не говорю, что она в тебя влюбилась. Она просто делает все, чтобы ты в нее влюбился. Ты, конечно, крепкий орешек, но она хитрее. Ты уже готов ради нее на что угодно. Что, разве не так? Эта медуза знает, как с каждым себя вести, чтобы залезть в душу. С тобой она жертва, с Ингердой — мамочка или старшая сестра, с Ольгердом — влюбленная девушка, а со мной виноватая тихоня. Да она специально две недели молчала, чтобы разобраться в обстановке, зато теперь попадает в самое яблочко! Может, я груба, Ричард, но я права! Я же актриса, я вижу чужую игру насквозь. А ты? Космопсихолог! Неужели ничего не понимаешь?
Ричард смотрел на нее спокойными карими глазами, он считал себя умнее, а ее слова воспринимал как ревнивый бабский бред. И можно было разбить об его божественную голову напольную вазу, но внушить ему что-то было невозможно.
— Давай не будем об этом сейчас говорить, — сказал он терпеливо, хотя лучше бы разозлился и рявкнул на нее, — топни ножкой, расколи вазу. Тебе полегчает. И пойдем к гостям.
— Нет, ты невыносим!
— И на том спасибо.
«Призрак исчезающий, есть и сразу нет…» Уходите все, уходите, оставьте нас вдвоем, я уже устала вам улыбаться, у меня гора грязной посуды, и все вверх дном в доме, у меня болят ноги от узких туфель, вспотела голова от парика, и порвался подол платья, я оглохла от музыки и обессилела от ревности. Уходите! Я устала. Когда мы останемся вдвоем, совсем вдвоем, чтобы никто не стоял между нами, все будет по-прежнему. Уходите. И дайте мне эту возможность. Дайте мне шанс все исправить!
Алина сняла наконец туфли. Парик тоже. Они стояли вдвоем над столом с объедками и букетами цветов, на полу валялись фантики и крышки от бутылок, было непривычно тихо и пусто.
— Мне пора, — сказал Ричард.
— Что?! — она не поверила собственным ушам, — ты хочешь сказать, что сейчас уйдешь и оставишь меня вот так?
— Извини, я понимаю, что у тебя день рождения… но мне действительно нужно идти.
— Лучше б его не было, такого дня рождения!
— Не сердись.
Ричард поцеловал ее, но даже это он сделал не как обычно, а с чувством долга. Она теряла его. «Пропал, покинул, испарился, росою выпал на траву, водой сквозь пальцы просочился…»
— Никуда ты не пойдешь! — Алина обвила его шею руками, — не пущу, не пущу, не пущу!
— Пойми же, я не могу оставлять ее одну.
— А меня можешь?
— Я на работе.