— Круглосуточно. Алина, пойми, я сам устал от этого.
— Ну, так останься! Ты же живой человек, а не машина! Тебе нужен отдых. Останься! Я прошу тебя, я требую!
— Она ждет меня на стоянке.
— О, Боже!
Алина оттолкнула его, обошла зачем-то вокруг стола, чувствуя себя тигрицей в клетке. Растерзать хотелось всех: и эту Зелу, и Ричарда, и себя самоё.
— Останься, — сказала она ужасным голосом.
Она умела передавать малейшие интонации, и он должен был понять, что если уйдет вот так сейчас, случится что-то страшное.
— Ну что мне с тобой делать? — он вздохнул и взял ее за плечи.
— Останься со мной.
— Ты от меня требуешь невозможного. Зачем? Почему? Или просто не хочешь понять мои проблемы?
— А ты? Хочешь понять мои проблемы?
— Я-то твои прекрасно понимаю, — усмехнулся он.
И снял пиджак.
Все было не так. Потому что он все равно должен был уйти потом, и ничем его было не удержать. Потому что он торопился. Потому что его мысли были на стоянке, где ждала его эта медуза, нагло влезшая в его жизнь. И потому что это было в последний раз. Алина чувствовала, что никогда ему этого не простит: этой неприкрытой спешки, этого узкого дивана в гостиной, рядом с грязным столом с объедками, этого небрежно задранного платья, этого яркого беспощадного света.
Она потянулась к выключателю и погасила лампу, чтобы не видеть всего этого. Дом погрузился не только в тишину, но и во тьму. Он умер. А вместе с ним и она сама.
Какое-то глубинное плотское чувство возникало в ней, но тут же гасло от обиды. Ничего у нее не получалось. Ричард в последний раз вздрогнул и опустошенно замер, тоже получив не самое большое удовольствие в жизни. Больше она ему ничего не сказала. Ни когда он вышел из ванной, ни когда одевался, ни когда хлопнул дверью. Так и лежала на узком диванчике, глядя в темный потолок и глотая слезы. И только глупая песенка вертелась в голове.
«И ты умчишься поутру в карете,
Но боль мою разлукой не остудишь,
И я умру так просто, на рассвете,
Лишь потому, что ты меня не любишь…»
Ричард выбежал на стоянку. Его модуль стоял в одиночестве. Зелы нигде не было. Предчувствие было самое скверное. Он уже понял, что те полчаса, что отняла у него Алина, обойдутся ему дорого, огляделся еще раз и плюнул с досады. Одна не хочет понять, другая не может подождать… хотя чего там ждать, когда уже и свет погас.
Вокруг лежала предрассветная тишина и роса на траве. Мирно трещали сверчки. В такую ночь хорошо было купаться, плыть на спине, раскинув руки, и смотреть на звезды. Когда-то он это любил. Когда был молод, когда можно было все, и все было по силам, когда не проступал озноб от взгляда на звездное небо, и оно не было еще ненавистным. Теперь космос — для других. И ночные озера — для других. Для его сына и таких, как он. И любовь для них же.
А от него требуется только послужить заслонкой, мощной и бесчувственной. И он это сделает, помощники ему не нужны, лишь бы только ему не мешали! Но все получалось как нарочно: обиженный Ольгерд исчезает из дома, влюбленная Ингерда улетает с Ясоном, он уходит на минуту, чтобы проститься с Алиной, а та закатывает истерики, тоже по-своему права…
— Зела! — крикнул он в последний раз и запрыгнул в модуль.
В доме горел свет, как раз в комнате Зелы. Она сидела на полу в разорванном платье, держа на коленях голову мертвого Рекса, рядом валялся оплавленный и скрюченный Мотя. Ричард замер в дверях, не веря своим глазам.
— Что тут произошло?!
Она вздрогнула и подняла на него безумные глаза. Только что, час назад и весь этот вечер они были прекрасными, умными, грустными, проницательными и нежными, в общем, самыми чудесными глазами, какие могут быть у женщины. Сейчас они стали просто безумны. Ни проницательности в них не осталось, ни тайны. Только ужас. Он опоздал. Будь он проклят, но он опоздал!
— Зела, с тобой все в порядке?
Она молча смотрела на него, и сведенные челюсти не давали ей сказать ни слова. Платье было разорвано пополам, и на плечах и шее видны были какие-то синие пятна. Ричард опустился рядом с ней на колени, заглянул ей в лицо.
— Зела, ты слышишь меня?
Она молча кивнула на Рекса. Он не был убит, но как бы обескровлен. В собаке не осталось ни капли энергии, и жить ей было незачем. Рекс уже не дышал. Ричард осторожно отодвинул его.
— Это был он?
Она молча смотрела на него ужасными глазами, не в силах ничего проговорить. Произошло что-то до такой степени мерзкое, что слова застревали в горле. Он мог это понять. Он не мог понять, почему он опоздал. Не хотел обидеть именинницу. Не хотел. Но в итоге он не просто ее обидел, он ее растоптал. В буквальном смысле, как петух курицу.
— Что это у тебя?
Он осторожно сдвинул обрывки ткани и прикоснулся к ее горячей коже с маслянистыми синими пятнами. Зела вздрогнула, взглянула на свое плечо, ужаснулась, словно увидела следы проказы, и бросилась из комнаты. Она успела закрыться в ванной. Оттуда вместе с шумом льющейся воды доносились ее истерические визги вперемежку с рыданиями. Она была не в себе и неизвестно, что могла с собой сотворить.
Ричард пробовал стучать и заставить ее открыть. Это было бесполезно. Робот вышел из строя. Пришлось вышибать дверь плечом. Он сам был в тихой ярости, поэтому атака удалась сразу. Зела, стоявшая под струей воды, завизжала еще громче, как будто к ней вломилась толпа насильников. Она вся была мокрая и склизкая от мыльной пены. Ричард схватил ее в охапку и, когда вытаскивал из ванной, сам попал по душ. Зела вырывалась, пока он не рявкнул не своим голосом:
— Тихо! Молчать! Прекрати истерику сейчас же!
Она задохнулась на полувскрике и смолкла в растерянности.
— Тихо, — сказал он уже ласково, — все в порядке, все будет хорошо.
Не глядя, он потянулся одной рукой к полке, где лежали махровые простыни, достал одну, завернул в нее мокрую Зелу и подхватил на руки. Она всхлипывала и прижималась к нему всем своим дрожащим существом. Было чувство вины перед ней, была жалость, раздражение, смертельная усталость и совершенно первобытное желание не отдавать ее никому и никогда.
Он отнес ее на свою кровать в спальне, накрыл одеялом и дал выпить таблетку. Зела не хотела смотреть на него и все время отчаянно отводила взгляд. Разбираться с ней было некогда.
— Полежи пока, — сказал он, — я тут, рядом.
Теперь самым главным была его собака. Если была еще жива. Воскрешать он не умел.
Рекс не дышал. Ричард встал перед ним на колени, погладил жесткую шерсть, уносить его куда-нибудь от глазков видеокамер просто не осталось времени. Толку от этих наблюдателей, судя по тому, что творилось у него в доме, не было никакого. Они только мешали сосредоточиться. Черт с ними. Пусть смотрят, как он это делает.
Он раскрыл свою оболочку и принял туда собаку. Внешне он ее просто обнял. Теперь они были одним целым. Хозяин и его пес. Пес был холодный, он отсасывал в себя энергию как водоворот, он тянул и тянул как бездонная яма, так что закружилась голова и заныли почки, кровь стучала в висках двумя молотками. На мгновение Ричарду показалось, что он теряет сознание, но это было скорее от усталости и бессонных ночей, это кончался его верхний слой.
Потом, как обычно, клапаны сорвало. На него самого обрушился такой поток энергии, что бросило в жар. Он уже ничего не делал, он был только проводник. Ощутимая физически, горячая волна шла через голову и выходила из сердца, она вливалась в Рекса, который сразу задышал и приоткрыл левый глаз. Сейчас Ричард мог двигать предметы, кипятить котлы, телепортировать, аннигилировать, но до конца он так и не понимал природы своих возможностей.
Рекс ожил. Ричард отпустил его, мысленно остановил поток энергии и очень скоро ощутил отдачу. За все надо платить. Собаке захотелось жить, Ричарду расхотелось. Он и так находил жизнь удовольствием весьма сомнительным. Растянувшись в стельку на полу, он не позволял себе отключиться совсем, только потому, что всем был должен: сыну, дочери, Зеле, Илларису, Кеттерваалю, Гунтриваалю, Алине, своим сотрудникам на работе… даже роботу, которого нужно было восстановить. Тело не слушалось, но мозг работал четко.
— Итак, что мы имеем? — рассуждал он без всяких эмоций, — Конс существует. Это главное. Он, безусловно, силен и мягким нравом не отличается. Похоже, даже разъярен. Большое счастье, что дома не оказалось Ольгерда, а то бы он присоединился к компании Рекса и Моти.
С этим монстром обязательно нужно встретиться, и если не договориться, то хотя бы выяснить, чего он хочет. Это неизбежно. И это второе.