Что из этого следует: Алина уйдет от него, Ольгерд тоже не поймет и обидится смертельно, Илларис не отпустит, Кеттерваааль обалдеет, Гунтривааль оскорбится, сотрудники на работе решат, что он их бросил в самый ответственный момент… Кажется, все. Какие мелочи. Зато сын в безопасности. И она. Теперь он ни на шаг ее от себя не отпустит.
Рекс лизал его руку. Ричард сел, с отвращением посмотрел на белый свет и заставил себя подняться. Из своего кабинета он позвонил дежурному из отдела Антонио Росси. В три часа ночи Бертран сидел в полном одиночестве и, похоже, ничего не видел.
— Ты что, спишь там? — спросил Ричард недовольно.
— А что? Запись идет.
— Пришли мне все записи за последние два часа. Я сам пересмотрю.
— Пятнадцать камер. Вам все прислать?
— Нет. Только ее комнату.
Через три минуты у него была запись. Ричард уселся в кресле и вывел изображение на главный экран. Комната была в темноте. Съемка шла откуда-то от окна, с карниза, наверно. Он нашел то место, когда приоткрылась дверь и вошла Зела.
Она включила свет, подошла к зеркалу, провела расческой по волосам, кажется, это было любимое ее занятие. Лицо было грустное. Она долго в себя всматривалась, словно искала ответ на какой-то мучивший ее вопрос. Потом стала примерять украшения, которые подарила ей Ингерда. Женщина есть женщина!
За этим приятным занятием и застал ее тот, кого она так боялась. Он появился посреди комнаты внезапно и бесшумно и выглядел, прямо скажем, не ангелом. Ричард сделал увеличенный стоп-кадр, чтобы получше рассмотреть своего будущего соперника.
Все его уродство, похоже, заключалось в склизкой синей коже, покрытой язвами. Руки, ноги и голова были у него на месте. Он был высокого роста, довольно хрупок с виду, затянут во все кожаное, даже на руках перчатки, видимо, потому, что любая другая одежда тут же намокала. Черные волосы средней длины тоже были влажные и блестели. Жуткими были его темные глаза, в них была бездна. И как-то уж совсем наивно смотрелся на его шее тонкий шарфик, перепачканный синим.
Зела заметила его в зеркале. Вскочила, но не закричала от ужаса. Просто попятилась к стене и замерла там. Ричарду показалось, что разговор у них шел вполне нормальный, язык был непонятен, но интонации ясны как день. Он что-то ей доказывал, она упрямо мотала головой, не желая его понимать. Потом он перешел к насмешкам. Сорвал с нее диадему и клипсы, бросил на пол и раздавил каблуком.
Теперь Зела отвечала резко. Лицо ее вспыхнуло, брови надломились. Оказывается, она могла быть в гневе, что трудно было себе представить. Они ссорились. Конс часто промокал платком лицо, потом снял перчатки и стиснул синей рукой ее плечо. Зела брезгливо дернулась. Он засмеялся, по-хозяйски сел на диван, закинув ногу на ногу, и раскинул руки.
Тут она что-то крикнула. Похоже, испугалась, что он запачкает покрывало. Это его и вывело из себя. Он встал и разорвал на ней платье пополам. Зела кинулась к двери, Конс отшвырнул ее назад к окну. Она визгнула. На визг примчался Рекс. Разъяренный гость свалил его одним взглядом. Пес упал, как подкошенный. Зела завизжала основательно. Тут появился встревоженный Мотя, но тоже ничего не успел сделать. Одним взглядом Конс оплавил его, как срез капроновой веревки.
Ричард старался смотреть на все это объективно, как постороннее лицо. Иначе было невыносимо. Ему важнее всего сейчас было понять Конса. Понять, на что он способен, и какие аргументы могут на него подействовать. Одно то, что он все-таки не забрал ее, немного успокаивало: или у него нет сил, или у него есть мозги.
Жутких сцен насилия не последовало. Конс унизил ее, не больше. За это ему тоже следовало башку свинтить, но могло бы быть и хуже. Ричард не чувствовал злости. И страха. Он вообще ничего не чувствовал.
Напоследок Конс сказал ей с чувством одно единственное слово, и без перевода было ясно, что это слово «дура». Это было так по-земному и так понятно, что Ричарду в тот момент показалось, что они все-таки найдут с этим мутантом общий язык.
Запись кончалась тем, что в комнату входил он сам и лицезрел картину преступления.
Теперь можно было отдохнуть. Сменить мокрую рубашку, глотнуть воды, посидеть хотя бы минут пять со стиснутыми висками и ни о чем не думать. Жуткое лицо Конса стояло перед глазами. Потом исчезло. Стало темно и пусто. Жить не хотелось. Хотелось зацепиться за что-нибудь из прошлого, чтобы почерпнуть оттуда силы. Ведь было же что-то прекрасное, яркое, сильное. Или не было? Или оно теперь за семью печатями? Где ты, Шейла? Ты бы меня поняла, тебе бы даже объяснять не пришлось. Но ты отошла от меня всего на три шага…
Он снова зашел в свою спальню. Зела так и сидела в махровой простыне под одеялом. Она по-прежнему отводила взгляд. Ричард догадывался, что она чувствует. Она идеализировала Землю и людей и старалась приспособиться к ним. Ее уже любили, ее обхаживали артисты, ей что-то обещал Марсон, а тут явился Конс и как будто вернул ее обратно. Ей казалось, что ее осквернили. Слава богу, он все видел, и ему не нужно ее ни о чем расспрашивать.
В приоткрытую дверь заглянул Рекс. Он спокойно подошел к кровати и улегся на свое обычное место. Лицо у Зелы ожило и изумленно вытянулось.
— Живой, — проговорила она.
— Конечно, — улыбнулся Ричард, — я же обещал, что все будет в порядке.
— Ты бог, — сказал она серьезно.
— Бог — это скучно, — усмехнулся он.
— Аппиры не умеют воскрешать. А ты умеешь. Ты сильнее Конса.
— Там посмотрим.
Он не знал, какой был вид у него, но у нее вид был измученный. Мокрые волосы лежали по плечам в беспорядке, глаза были тусклые, лицо как мел. Неприятно было думать, что к этому белому прелестному телу прикасались омерзительные и грубые синие руки этого монстра.
— Ричард… ты ничего не хочешь спросить?
— Нет, — он покачал головой.
— Почему?
— Тебе надо отдохнуть. Постарайся выспаться. А завтра мы с тобой улетаем в Дельфиний Остров. Будем смотреть дворцы, кататься на яхте, купаться в морском прибое, гулять в ботанических садах и напиваться в прибрежных ресторанах.
— Зачем? — изумилась Зела.
— Затем, что тебе врач прописал.
— Ричард, — сказала она, подумав, — а как же твоя работа? Кеттер, Гунтри, экспедиция?
Как будто что-то можно было изменить или послать вместо себя другого! И ей это было лучше всех известно.
— Я устал, — сказал Ричард так, словно послал всех к черту, — мне тоже полагается отпуск.
— Отпуск? Мы едем надолго?
— Пока не надоест, — усмехнулся он.
И впервые увидел на ее лице радостную, нет, совершенно счастливую улыбку. Зела просто не могла ее сдержать и смотрела на него с немым восторгом. Обрадовалась как ребенок, которого пообещали свозить в Страну Сказок. Конечно! Все ужасы останутся здесь, а они уедут к синему морю и белым парусам. Если все отбросить, то это действительно неплохо.
— Спи, — сказал Ричард, — уже рассвет.
— А ты где будешь спать?
— На коврике, рядом с Рексом.
— Ричард, я могу уйти.
— Я пошутил. Мне кажется, я сейчас усну даже стоя.
***
Ольгерд отвез костюмы назад в замок. Дома оставаться не хотелось, посещать Алину — тем более. Да его никто и не приглашал.
— Как у вас дела? — сонно спросила бабушка Илга, наливая ему традиционный чай.
— Превосходно, — ответил Ольгерд, приготовившись к следующему вопросу: не женился ли он.