— Это твоя ошибка, — покачал головой Ольгерд, — ты считаешь, что ты всегда прав, но на этот раз ты ошибся, папа.
Дочь явилась еще позже сына. Вид у нее был непривычно печальный. Зела предупредила, что она полетела к Ясону, но он счел себя не вправе вмешиваться в ее дела. Хотя Ясон ему и не нравился. Наверно, что-то у них не получилось, раз у Ингерды такое расстроенное лицо. Девочка совсем не умеет скрывать свои чувства.
Ингерда что-то буркнула вместо приветствия, прошла в свою комнату, потом уже в халате прошмыгнула в ванную. Из ванной послышались рыдания. Лилась вода, и плакала женщина. Такое сегодня уже было. В этом мире вообще нет ничего нового, и от этого страшно устаешь.
Вышибать дверь он не стал. Дождался, пока дочь выйдет сама.
— Пусти меня, — заявила она, отворачивая припухшее лицо.
— Кто тебя так расстроил?
— Пусти!
— Я хочу знать, кто?
— Зачем? — она взглянула на него заплаканными глазами, — ты что, пойдешь и убьешь его?
— Надо будет — убью. Было бы за что.
— Тогда убей себя. Зачем ты воспитал меня такой идиоткой?
— Наверно, потому, что очень любил тебя.
— Но ты же знал, что весь мир не может меня любить как ты! Мне надо было еще в детстве сделать прививки от глупости. Тогда они легче переносятся! А ты…
Он дал ей высказаться. Ей было плохо, и Ричард догадывался, что могло там произойти. Доктор был холоден и груб. Он такой и есть. Ингерда принимала это за мужество. Что ж, когда-то надо учиться отличать.
Он все терпеливо выслушал.
— Он что, был груб с тобой?
— Он меня просто изнасиловал. Вот и все. Как тебе это нравится?
— По-моему, ты преувеличиваешь. Ты же сама этого хотела.
— Хотела. А потом расхотела. Это мое право!
— Тебя трудно понять, детка. Я бы свернул ему шею, если б все так и было, как ты говоришь. Но я не уверен, что это так.
— Спроси у него сам. И сверни ему шею!
У него в комнате над собранными сумками сидела Зела. Отменить ничего было нельзя.
— Не сейчас, — сказал Ричард, — я потом с ним разберусь.
— Как это потом? — возмутилась Ингерда.
— Я улетаю на курорт, — сказал он, как будто вылил на себя ушат дерьма. И уже не в первый раз.
— Па, ты что? — Ингерда оттолкнула его и попятилась, — твою дочь изнасиловали, а ты улетаешь на какой-то курорт?!
Ему стало вдруг смешно. Он еще не звонил Алине!
— Я сказал, разберусь, — ответил он ей жестко, — никуда он не денется, твой Ясон, а, скорее всего, сам меня разыщет, если виноват. А если он просто не умеет ни черта, так убивать его не за что, а учить я его не собираюсь.
— Ну и катись! — визгнула Ингерда, — и не приставай ко мне! Я тебе больше ничего не скажу!
Она закрылась в своей комнате. Рыданий оттуда не слышалось. Ричард вздохнул и прошел в свой кабинет.
Алина была на репетиции. Она прошла в свою гримерную и перевела изображение с карманного видео на большой экран. Вид у нее был неласковый, не отошла еще от вчерашнего.
— Вот уж не думала, что ты так рано позвонишь.
— Звоню, чтобы предупредить: мы с тобой долго не увидимся.
— Вот как? — усмехнулась Алина, — почему?
— Я улетаю в Дельфиний Остров.
— С этой? — понимающе кивнула Алина.
— С этой, — повторил он твердо.
— Можешь не прилетать, — спокойно заявила она, дернув плечом, и сама погасила вызов.
Он медленно достал из кармана жвачку и положил в рот.
Потом он поднялся в спальню. Зела и Ольгерд стояли посреди комнаты над упакованными сумками. Она была в легком летнем платьице и с панамой в руках. Ни визгов Ингерды, ни того, что Ричард вошел, они как будто не слышали, безрассудный капитан и его прекрасная находка. Особенно расстроенными они не казались: знали же, что расстаются не навечно. И понимали, должно быть, что он не собирается ложиться костьми на их пути.
— Зела, ты готова? — спросил он.
Она заметила его и улыбнулась.
— Давно.
— Ол, бери сумки и неси к модулю. Мне еще надо переодеться.
Он надел веселенькую майку и кепку с козырьком. Челюсти все еще перемалывали жвачку. Еще бы стакан водки, и все бы стало совсем хорошо.
Бодрой походкой он вышел из дома. Посадил Зелу на переднее сиденье, выплюнул, наконец, жвачку и сказал сыну на прощанье пару слов.
— Мне не нравится твое настроение, Ол.
— Извини, другого нет.
— У тебя тут будет много дел без меня.