Черные пронзительные глаза сына смотрели холодно. Без любви. Без понимания. Без сочувствия. Осуждать он умел. А во что обошлась Ричарду эта ночь, даже не спросил. Что это было: ошибки в воспитании или роковой расклад обстоятельств? Или все дети таковы?
— Ты тоже не волнуйся, — сказал Ричард терпеливо, — все будет нормально.
Ольгерд ничего не ответил.
Дом остался далеко внизу. Ричард заложил крутой поворот, быстро набрал высоту, включил автопилот и откинулся, наконец, на спинку сиденья. Внизу стремительно проносились облака, солнце било в лобовое стекло, так что пришлось включить затемнение. Кабина заполнилась зеленоватым мягким светом. Два часа можно было отдыхать и ни о чем не думать. Все проблемы остались там, внизу.
Зела спокойно сидела рядом. В белом платье с золотой каймой по подолу и глубокими разрезами на бедрах, повторявшем все изгибы ее изумительного тела. Увозить куда-то такую женщину было бы сплошным удовольствием, если бы не… список можно было продолжать до бесконечности. Но все равно это было приятно.
Она так восторженно и доверчиво смотрела на него, что пришлось отвести взгляд от ее ослепительных коленей. Зела, кажется, перестала его бояться, но это достижение можно было разрушить в два счета. Ему предстояло балансировать на тонкой грани ее покровителя. Это было, в общем-то, нетрудно, если отключить оскорбленного самца. Она считала его богом, что, видимо, означало, что человеческих слабостей, в том числе влечения к красивой женщине, у него нет. Нет так нет…
— Рассказать тебе, куда мы летим? — спросил он.
— Расскажи, — улыбнулась Зела.
— Это самый модный по нынешним временам курорт. Когда-то это была столица огромной Триморской империи. Она расположена на острове, потому так и называется. А к берегу ведут мосты, все построенные в разные века. В Триморье каждый император считал своим долгом переплюнуть предшественника и построить себе дворец. Так что весь остров — сплошные дворцы — пятнадцать штук. И все тоже разных эпох. В них теперь музеи, но в одном — гостиница. Специально для любопытных туристов.
— Мы тоже будем жить во дворце?
— Нет, там слишком допотопная утварь, хоть и красивая. Я выбрал кое-что поновее.
Он знал эту гостиницу, они бывали там с женой много лет назад. Прелестный трехэтажный домик из разноцветного стекла, с двумя башенками, украшенными желтыми колпачками, как у гномов. Он стоял на самом берегу моря, чуть ли не на песке, волны плескались под стрельчатыми, разноцветными окнами, а внутри все было выложено веселой мозаикой. Ричарду всегда казалось, что это домик детский, хотя детей там почти не бывало. Там взрослые превращались в детей.
Зела радовалась всему. Ей понравился остров, над которым они пролетели, и город с высоты птичьего полета, огромные заливы с нависшими длинными мостами и стаями парусов по берегам. Ей понравился и дом с желтыми башенками и стрельчатыми окнами, оплетенный лианами и вьюнками. Она выпрыгнула из модуля и восторженно огляделась вокруг. Отчетливо пахло морем, ванильными пирожными и крепким кофе. Ее радость умиляла и была так же необоснованна, как и ее страх. Все в ней было слишком, как будто она переигрывала.
Ричард легко простил ей этот перебор, ему нравилось видеть ее счастливой. Номер он заказал еще утром, ему хотелось попасть именно в эту гостиницу, и желательно в этот номер, с окнами на море, на втором этаже. Теперь он только взял ключи.
Обстановка была шикарная, в стиле «Грот»: малахитовые стены, желто-зеленые ковры, мебель из прозрачно-синего стекла; цветы, напоминающие водоросли; кресла, спинки диванов и кроватей — в форме ракушек. Стена между гостиной и спальней представляла собой один сплошной аквариум с рыбками, морскими ежами и прочей живностью, противоположная стена была с избытком заполнена видеоэкранами.
Кроме гостиной и спальни была еще одна комната поскромнее, туда Ричард отнес свои вещи. Там был всего один экран, и диван служил одновременно кроватью. Его это устраивало, он только хотел, чтобы его дама чувствовала себя комфортно.
— Тебе нравится? — спросил он, возвращаясь в гостиную.
— Очень, — сказала она.
— Вот и прекрасно.
— Что мы будем делать?
— Купаться. Срочно! Собирайся на пляж.
К морю они спустились почти бегом. На ходу раздеваясь, бросились в бирюзовую воду, растворились в ней на полчаса, не меньше. Потом отогревались на песке. Потом сидели за столиком в прибрежном кафе, поглощая эти самые ванильные пирожные и крепкий кофе. Потом изучали окрестности, точнее, она изучала, а он работал гидом. В промежутках — покупал ей мороженое. Все осталось далеко позади: дом, работа, возмущенные дети, капризная любовница, даже Конс куда-то отдалился, хотя Ричард старался не забывать о нем ни на минуту. Он ждал его.
На обратном пути Ричард купил ей огромный розовый букет. Зела с удовольствием поставила его в ракушечную вазу на столике в спальне.
Солнце уже касалось своим раскаленным краем горизонта, оставляя на морской глади золотую трепещущую дорожку. Ричард лениво сидел в кресле-ракушке и переключал программы, ища то, что могло бы его хоть немного заинтересовать. Он так хотел от всего отвлечься, что отключил все свои устройства связи, которые предпочитал в виде браслетов. Он их даже снял. Только межпланетник для переговоров с Гунтриваалем лично был у него в виде портсигара, и про него он просто забыл.
Он-то и заверещал. Ричард не хотел отвечать, даже поборолся с собой, но инстинкт победил. А вдруг что-то случилось с этим неугомонным повстанцем? Он открыл крышку. На экране почему-то показался недовольный Силин, его заместитель. И начал без предисловий.
— Где тебя носит! Три часа звоню! Ты что, отключился!? Через Гунтри пришлось тебя разыскивать! Хорошо, что не через Анавертивааля!
— Межзвездной связи еще не придумали, — усмехнулся Ричард, — к счастью! Чего ты от меня хочешь? Я все передал помощникам. И нечего меня дергать по всякому поводу!
— Ты что, очумел?! — громко вещал Силин, — как будто сам не знаешь, что завтра заседание? Если тебя не будет, Росси упакует звездолет своими придурками!
— Попробуйте без меня, Сил.
— Не выкручивайся. Никто за тебя не будет связываться с Антонио. И я тоже!
— Ну что ж, — вздохнул Ричард, — значит, лисвисам не повезло.
Он мог бы сказать, что ждет Конса, и это будет поважнее лисвисов и потруднее очередной стычки с Антонио Росси, но Зела не должна была этого знать. Впрочем, того, что заявил потом раздраженный Силин, ей тоже лучше было бы не слышать.
— Я не пойму, Рик, ты в детство впал, или сдвинулся на сексуальной почве? Ты другого времени не нашел свалить с бабой на курорт?
Ричард чуть не выругался. Кажется, все его усилия пошли насмарку. Шаткий иллюзорный мир безоблачного счастья зашатался. А чего он, собственно ждал? Что его так просто оставят в покое?
— Позвонишь, когда научишься разговаривать, — резко сказал он и отключился.
Зела с опущенными руками стояла возле аквариума, в котором равнодушно и медлительно двигались пестрые рыбы, и лесом стояли густые водоросли, такие же зеленые, как ее глаза. Она как будто вся погасла.
— Ричард, так не должно быть, — сказала она отчаянно.
— Не должно, — ответил он, подходя к ней, — но это всего лишь мелкие дрязги. Твое настроение меня волнует гораздо больше.
— А кого будет волновать твое настроение?
— Мое? Мне можно только позавидовать: море, солнце и самая красивая женщина во вселенной. Особенно, когда улыбается.
Она не стала возражать, зачем, собственно? Но и улыбки он больше не увидел.
Высокая изящная певица бродила между столиков и пела о потерянной любви. На дары моря, разложенные на тарелках, почему-то не хотелось смотреть. Хотелось грустить под текучую, медленную музыку и вдрызг напиться.
Его дама была ослепительна. Ричард с удовольствием постороннего смотрел на изящные линии ее шеи и плеч, посыпанные золотыми волосами, на высокую грудь под серебристой тканью узкой блузки, на кисти точеных ухоженных рук, на алые губы, застывшие в странной полуулыбке. Все эти соблазны оставляли его равнодушным созерцателем. Только глаза ее все путали. Они были прекрасны, и в них было все: грусть, надежда, космическая пустота и такая же космическая мудрость. Пожалуй, Ольгерд был прав, в нее можно было влюбиться безумно, вот так взять, забыть, кто она, и потерять голову. Можно. Только не ему и не сейчас.
Ричард посмотрел на певицу, на танцующие пары, потом перевел взгляд к входной двери. В дверях, скрестив руки, стоял Конс.
— Оперативно, — подумал Ричард, справляясь с легким шоком, все-таки так скоро он его не ждал, — уже тут! Как будто на хвосте сидел!
Конс смотрел на него, взгляд у аппира был тяжелый, синее лицо безобразно. Понимая, что долго привлекать чужое внимание нельзя — здесь все-таки не Институт по Контактам — он шагнул назад и скрылся в темноте.
— Подожди меня немножко, — сказал Ричард Зеле, как можно спокойнее, — у меня тут одно маленькое дело. Хорошо?
— Хорошо.
Она сидела спиной к двери и ни о чем не догадывалась. Глаза у нее были грустные, но спокойные. Страха в них не было.