— Не говори больше ничего, утешительный приз мне не нужен.
— Тебя я тоже люблю, Ол. Только по-другому.
— Не везет мне с женщинами, — усмехнулся Ольгерд, — просто рок какой-то… Но ты не переживай. Это уже мои проблемы.
— Ты найдешь себе прекрасную женщину на Земле.
Антарес сверкал за окном кровавым красным глазом. Луна взирала равнодушно, освещая свой участок неба и больше ни о чем не беспокоясь. Была обычная летняя ночь, самое начало бесконечной и тяжелой ночи.
— О чем ты, — сказал Ольгерд, — какие женщины? Какая Земля? Мне надо спасать аппиров. Я правильно понял? Мне надо отправляться на Наолу и подключить все свои возможности. Иначе, зачем все это было нужно? Твой Леций, хоть он и скотина, в общем-то прав: здесь цель оправдывает средства.
— Ол, не делай этого!
— Зела, неужели ты думаешь, что можно просто так уйти и на этом остановиться? Жить спокойно и больше никогда об этом не вспоминать?
— Я думаю, — Зела посмотрела ужасными встревоженными глазами, — что ты там погибнешь. И я себе этого не прощу!
Она была по-прежнему красива, нежна и желанна, хотя теперь уже навсегда для него потеряна. Она была похожа на прекрасную звезду, которую пролетаешь мимо. Сначала приближаешься к ней, ежедневно видя ее на экране, а потом она просто оказывается в кильватере, так что не успеешь даже попрощаться. А навстречу несутся другие созвездия.
— Нет, девочка, — сказал он, — ты тут уже ни при чем. Ты свое дело сделала. Теперь я буду разбираться с Лецием. А ты останешься здесь. И объяснишь отцу, что я сам пошел на это. Пожалуй, даже записку оставлю, а то он тебе не поверит. Когда включается ваш транслятор?
— Не знаю, — тихо сказала она, — Ол, не делай этого…
Потом, как во сне, распахнулась тяжелая дверь. На пороге появились три существа мужского рода в серых комбинезонах. Каждый был по-своему уродлив. Зела увидела их и истерически визгнула. Ольгерд тут же схватил ее и прижал к себе. Ничего еще не понимая, он оглянулся на окно. За окном исчезли и Антарес, и равнодушная луна. За окном была бетонная стена.
К экстремальным ситуациям он был приучен. Его лирические размышления на тему несостоявшейся любви сменились мгновенной мобилизацией всех сил. Тело напряглось, поле активизировалось в форме пульсирующего шара, мозг отбросил все лишнее и заработал четко.
Одно было ясно совершенно определенно: транслятор сработал, они уже на Наоле, исправить ситуацию невозможно, значит, надо принимать ее такой, как она есть.
— Тихо, Зела, тихо, — сказал он шепотом, — кажется, транслятор — не кровать, а вся комната.
— Нет, — простонала она, — нет, Ольгерд, только не это…
Он смотрел на гостей. Точнее, теперь уже на хозяев.
— Зе Хогер, — сказал один из них вполне миролюбиво и деловито.
У него была морщинистая серая кожа, огромные уши и грустные заплывшие глаза больной собаки. Двое других выглядели не лучше.
— Ольгерд Оорл, — ответил ему Ольгерд.
— Мы ждать, — проговорил Хогер, подбирая слова, — Оорл наш.
— Ваш-ваш, — кивнул он, — только вы поторопились.
— Он обманул меня! — сказала Зела с отчаянием, — он же обманул меня! Ол, я же не хотела! Он ничего не сказал мне про комнату.
— Где я нахожусь? — спросил Ольгерд.
— Завод, полигон испытания переброска старый, много века, — старательно объяснял серокожий хозяин, — Оорл лететь замок Леций Лакон та Индендра.
Он почтительно склонил ушастую голову, и Ольгерд понял, что, по крайней мере, за пленника его не считают. Он бы и не позволил. Но хорошо, что обошлось хотя бы без таких недоразумений.
Завод и правда был старый. В нем чудом сохранилась установка по переброске материальных объектов. Ничего нового аппиры произвести не могли и пользовались разным старьем.
По дороге среди разрушенных проржавевших цехов Хогер что-то деловито и, мучительно путаясь в словах, объяснял. Кое-что добавляли его спутники Деттем и Сурл. Зела шла с отрешенным видом, ее рука безжизненно лежала в его руке.
Ольгерд был в напряжении, он не позволял прорываться сейчас никаким эмоциям, иначе просто взвыл бы от такого неожиданного поворота в жизни.
При выходе из лабиринтов завода стоял обтекаемый летательный аппарат, тоже не первой молодости, с крылышками и подкрылками. Вокруг была степь, голая, лысая, тоскливая. Природа Наолы не блистала красотой, как и ее обитатели. Дул холодный влажный ветер.
— Сезон дожди, — как будто извиняясь, сказал Хогер.
Ольгерд стиснул нежные плечи Зелы, дрожащей от ужаса и ледяного пронзительного ветра. Он смотрел на эту бескрайнюю и тоскливую степь, а внутри, где-то совсем глубоко, все еще звучала музыка, под которую они всего час назад танцевали в зале Предков.
В новой реальности под крыльями авиетки проплывали беспорядочно разбросанные кварталы городов и огромные спруты заводов. Некоторые из них все еще работали, хотя на них не было ни одного живого существа. Изношенные автоматы и роботы по инерции производили свою продукцию, погружали ее в разваливающийся транспорт и отправляли на склады. Возле продуктовых складов виднелись кучки аппиров, которые там и жили, потому что у них не было сил отползти от кормушки. Те, что поактивнее, забирали брикеты, коробки и ящики в города.
На дорогах и в небе все же наблюдалось какое-то вялое движение, иначе планета выглядела бы совсем мертвой. Архитектура излишествами не отличалась. Все строения были невысокими, этажа в два — в три, и представляли из себя нагромождения кубов, тетраэдров и шестигранных призм. Они собирались явно готовыми блоками и явно без учета человеческой (аппирской) фантазии. Их строили автоматы. И продолжали строить неизвестно для кого.
Иногда, на уступе скалы или в излучине какой-нибудь реки появлялись отдельные сооружения, обнесенные заборами, с геометрически четкой разбивкой газонов и какой-то копошащейся техникой за этими заборами. Это были замки сильных мира сего, но все они тоже не отличались ни красотой, ни фантазией: те же кубы и призмы.
— Замок Синор Тостра, — комментировал Хогер, по мере продвижения к намеченной цели, — город Аггергог… замок Би Эр… карьер Фурра, лево за горы — замок Миджей Конс…
Зела вздрогнула.
— Конс Прыгун — сказал Ольгерд.
— Тоже Би Эр — Прыгун, — охотно продолжил тему Хогер, — Леций Лакон — Прыгун, Синор Тостра — нет, богат.
Потом они пролетели город Виннимриг, город Лавепог, пару замков, похожих на военные базы, задели побережье Кораллового моря, своим бурым цветом напоминающего хлебный квас, и в долине, между двух полос бескрайнего синего леса увидели невысокое строение, сложенное будто из белых кусочков сахара.
— Замок Леций та Индендра, — облегченно вздохнул Хогер.
Полет утомил и его, и его приятелей. Для рядового аппира это был настоящий подвиг: столько ходить, столько сидеть и столько говорить. Ольгерд решил с ними поделиться. Он свернул свой пульсирующий шар, и они моментально и совершенно невольно все трое потянули из него энергию, как сообщающиеся сосуды жидкость.
Деттем, который уже безвольно лежал на заднем сиденье, сел и протер водянистые глаза.
— О! Леций?!
— Тоу, — сказал ему Хогер, — эрх Оорл.
Деттем посмотрел на Ольгерда с почтением, как на хозяина.
Они выпрыгнули на траву. Дальше все делали автоматы: раскрыли ворота, закатили авиетку в гараж, показали дорогу, даже вычистили им обувь. Ольгерд хотел спать. По земным меркам сейчас было часа два ночи. Спокойно спала бабушка Илга в своем левом флигеле. И отец еще ничего не знал.
Он шел по широким коридорам неуютного, похожего на учреждение здания, в натертых до блеска сапогах, в белом камзоле Эриха Третьего, красивый, сильный, свалившийся с неба спаситель, весь подобранный, как сжатый кулак, и несчастный, как побитый пес.