— Оорл говорить с Леций или отдохнуть? — спросил Хогер почтительно, должно быть, порция энергии и на него произвела впечатление.
— Говорить, — сказал Ольгерд, — и немедленно.
Уходя он оглянулся на Зелу. Она одиноко сидела в пышном красном кресле, опустив золотую головку и отчаянно сцепив пальцы рук. Она посмотрела на него виновато, с тоской, с жалостью, с ужасом, даже с преданностью. С чем угодно, только не с любовью.
Ольгерда проводили в роскошный золотисто-розовый зал. Все-таки аппиры умели ублажать себя, когда хотели. В зале было тепло, пахло ранними подснежниками, словно только что мимо прошла юная девушка с такими духами, на окнах — мягкие шторы, между окнами стеллажи с книгами и стойки с экранами, по углам прятались угодливые автоматы, посреди зала располагалось огромное круглое ложе со столиком в самом центре и розовым светильником над ним.
Ложе поднималось над бассейном, вделанным в турмалиновый пол. Там, в теплой воде, в серебристой душистой пене, с подушкой в изголовье возлежало расслабленное и утомленное существо с полуприкрытыми глазами, с длинной дымящейся трубкой во рту и с каким-то подобием чалмы на голове. Вокруг разливалась медитативная, сладкая музыка.
Ольгерд с трудом узнал прекрасного Лаокоона. Хозяин замка распахнул затуманенные поволокой синие глаза, снова утомленно закрыл их и выплюнул трубку прямо в воду.
— Вот так выглядит аппир после скачка в пятьсот парсек, — усмехнулся он, — желеобразный студень без костей и мышц, отмокающий в теплом бульоне… садись куда-нибудь… Надеюсь, мои друзья тебя хорошо встретили? Хогер просто герой, заставил работать эту старую рухлядь. Правда, только в одну сторону.
— Это очень забавно, — сказал Ольгерд.
— Не обижай их, — снисходительно заявил Леций, — они старались. Сделали, что могли. Просто славные ребята, — голос его был слабым, но не усталым, а каким-то воркующим, — с языком у них, конечно, плоховато. Это безобразие. Никак не могут усвоить какой-то миллион слов. Завтра подкину им энергии для мозговой атаки — сразу все запомнят. А сейчас я не в форме…
— Я заметил, — сказал Ольгерд хмуро.
— Ладно! — Леций открыл глаза и даже слегка пошевелился в своей теплой ванне, — я ждал тебя. И мне есть, что тебе сказать. Но лучше, если ты увидишь все своими глазами, Оорл. Потому что это невозможно объяснить, — речь его внезапно стала четкой и эмоциональной, — это просто надо видеть. Здесь надо быть, здесь надо жить… Ты мне нужен, — сказал он серьезно, — позарез. Эмоции можешь сунуть себе в карман. Я вывернулся наизнанку, чтобы ты оказался здесь. И мои друзья тоже. Нам ничего не нужно. Лично у меня есть все и даже сверх того. Мы просто хотим спасти свой народ. И если для этого нужен Оорл, значит, будет Оорл.
— А ты привык получать все, что тебе хочется? — усмехнулся Ольгерд.
— Это не разговор, — заявил Леций, — я слаб, а ты разгневан. Иди спать, Оорл, в твоей Лесовии сейчас ночь. И не спеши делать выводы.
— Кое-какие выводы я уже сделал, — сказал Ольгерд.
— Неужели?
— Во-первых, мне не нравится этот тип в корыте.
— Мне он тоже не нравится, — пожал мокрым плечом Леций, — можешь меня утопить в этом корыте, я сейчас ни на что не годен. Только чем виноваты Хогер, Деттем, Сурл, Ла Кси и все мои друзья, которые так тебя ждали и готовились? Чем виноваты все несчастные аппиры, которым без тебя — конец?
С насмешливого тона хозяин плавно перешел на серьезный и даже страстный. Это как-то не вязалось с его лежачим положением разнеженного барина.
— Ты думаешь, что самое сильное чувство — любовь? — говорил он, — я тоже когда-то так думал. Потом думал, что ревность. Потом — что страх. Нет! Самое сильное чувство — жалость. К детенышам, к близким, к сородичам, ко всем несчастным тварям, которых приручил… Не думал, что тебе придется это объяснять.
— Я не отказываюсь, — вздохнул Ольгерд, — только ты забыл получить мое согласие.
— Жалость не бывает заочной, — заявил Леций, — ты не мог согласиться, пока не увидишь. Я дал тебе эту возможность.
— Без возможности вернуться?
— Как можно! — снова насмешливо сказал аппир, — я всегда смогу перебросить тебя обратно, если ты не будешь упираться и мешать мне.
— Ты и себя-то еле-еле перебросил, — заметил Ольгерд уже мягче, но довольно презрительно.
— Дело не в этом, — поморщился Леций, — не обращай внимания. Просто я слишком долго отсутствовал…
В зал заглянул какой-то немощный слуга в канареечно-желтом халате до пола и колпаке на лысом черепе и спросил что-то у хозяина.
— Спрашивает, куда подавать обед, — перевел Леций утомленно, — как ты относишься к перспективе подкрепиться? У меня все свое: и продукты, и повара. Я не питаюсь концентратами со складов. Не сомневайся, я угощу тебя как полагается.
— Валяй, — сказал Ольгерд.
Маленькая грустная девушка, почти лилипуточка, показала Ольгерду его роскошные апартаменты. В гостиной можно было разместить тренажерный зал, в ванной — гараж, в спальной на кровати — уместить четверых. В шкафах висела одежда, преимущественно длинные халаты, но были и костюмы разных покроев и цветов: от серых мешковатых комбинезонов, как на Хогере, до позолоченно-красных трико с воланами и кружевными брыжами.
За окнами стеной стоял хвойных лес. Ольгерд задернул занавеску и посмотрел на малышку-горничную.
— Пульт для связь хозяин и прислуга, — объясняла она, — доступ информация вся планета… Прекрасный господин хочет история Наола? Хочет связь другой замок?
— Пока нет. Скажи, что делает Ла Кси?
— Прекрасная госпожа Ла Кси отдыхать своя комната. Очень прекрасная госпожа. Хозяин часто приводить ее, она иметь всегда своя комната. Кеция проводить прекрасный господин Ла Кси?
— Успокойся Кеция, сядь.
Малышка села напротив в кресло и посмотрела на него с благоговейным трепетом.
— Откуда ты знаешь мой язык? — спросил Ольгерд.
— Хозяин перед прыжок велеть. Мы все учить язык. Мы ждать прекрасный господин эрх с планета Земля. Хозяин обещать нам!
— С чего ты взяла, что я эрх?
— О! Господин прекрасен! Господин сияет! Господин цвет сирень и фиолет. Господин эрх!
Они видят энергию, понял Ольгерд, они питаются ею, и они ее различают.
— Аппиры различают цвета? — спросил он.
— Разно, — ответила девушка, — Кеция хорошо видеть. Леций Лакон — белый. Солнце. Господин эрх — белый сирень, звезда. Госпожа Ла Кси — красный огонь, костер, таять, гаснуть. Господин Би Эр стар, желтый луна. Господин Азол Кера голубой лед, холод.
— А Конс?
— Господин Миджей Конс зеленый звезда, жесткий.
— Интересно!
— Господин Синор Тостра — черный яма, сосать, — важно сказала вдохновленная его интересом девушка, — господин эрх Ригс сирень сиять. Он давать Кеция свет, Кеция жить.
— Понятно.
Ольгерд посмотрел в округленные и ждущие глаза маленькой девушки, принимающей его за эрха. Не послать ей энергетический импульс было просто невозможно. Счастливая, она еще долго ему поведывала о мелочах быта, пока его не позвали к столу.
Зела была уже в столовой. Все такая же прекрасная и грустная, как догорающий костер.