На своей родной планете он выглядел гораздо уверенней и эффектней, чем на Земле. Ингерда смотрела на него с восхищением и тихим ужасом, как на громовержца.
— Напрасно ты взял с собой дочь, — сказал Конс, взглянув на нее, — она слишком хороша для этой планеты.
— Она со мной, — ответил Ричард.
— Тогда не выпускай ее руки, — посоветовал аппир.
Замок стоял на южной стороне гор. Подъездных дорог к нему не было, только узкие серпантинчики тропинок, пролегшие в сухих кустарниках и рыжих мхах. Транспорт на Наоле был исключительно воздушный, а для Прыгунов он вообще не требовался.
Огромное серое здание было словно прилеплено к скале, главный корпус сверкал на закате длинными ромбическими окнами, флигеля и невысокие башенки перекрывались кронами мощных деревьев и утопали в желтой листве. Ровных поверхностей, кроме стоянки, почти не было, сплошные лестницы и ступеньки. Впечатление было двоякое: и гармонии, и грусти. Огромный замок выглядел одиноко, как старая заброшенная хижина.
Потом началось самое страшное: им навстречу из всех дверей, дверок и подворотен вышли слуги Конса. Ингерда содрогнулась, пытаясь выдавить их себя приветливую улыбку. У кого не было носа, у кого зубов, головы были самых разных форм, кожа — от красной до серо-зеленой, волосы у многих не росли вовсе, а у некоторых росли клоками… в общем, как в кошмарном сне.
— Вы хотели видеть аппиров, — сказал Конс, — они перед вами.
— Па, — она вцепилась отцу в рукав, — какой ужас…
Аппиры, как животные в зоопарке, подходили к людям, преданно и с любопытством заглядывая им в глаза. Они вызывали брезгливость и жалость. И дикое желание поскорее от них отделаться.
— Ну что? Достаточно? — усмехнулся Конс, — расступитесь! — скомандовал он, — дайте гостям пройти!
Их ждали. Каждому сразу отвели по просторной комнате. Ингерда запрыгнула на постель и быстро сняла ботинки с уставших ног. В углу горел камин, отбрасывая языки света на каменные стены. От него было жарко. Почувствовав себя героиней какой-то старинной и страшной сказки, она подошла к зеркалу и увидела в нем прекрасную принцессу. Она себе по-прежнему нравилась, у нее было юное свежее личико, ярко-каштановые с рыжиной волосы, спортивная длинноногая фигурка и очень даже неплохой, облегающий ее костюм.
Потом ей вдруг стало стыдно любоваться собой в этой стране нечастных уродов. Это было все равно, что петь песни и плясать на кладбище. А вдруг превратишься в такую же сгорбленную, морщинистую старуху, что стояла там, под аркой, с букетом осенних листьев?!
Конс появился неожиданно. Очевидно, у него не было ни нужды, ни привычки стучать. Ингерда хотела сделать ему замечание, но не посмела.
— Я понял, что ты не переносишь уродов, — сказал он, — не волнуйся, у тебя будет красивая служанка. Не все аппиры безобразны.
— Напрасно ты беспокоился, — смутилась Ингерда, — я бы привыкла.
Он посмотрел, как будто прожег ее насквозь. Она почувствовала себя глупой зажравшейся барышней, которая от скуки пришла на экскурсию в концлагерь.
— Не смотри на меня так, — сказала она, — я же не виновата, что они такие.
— Ты прилетела полюбоваться на наши закаты?
— Зачем ты так? Я же сказала, что привыкну.
— Тебе следовало остаться на корабле.
— Звучит не очень-то гостеприимно.
— У меня нет возможности все время тебя охранять. Даже в своем замке.
— Тогда не делай этого.
— Служанку зовут Адела, — сказал Конс, не отвечая на ее слова, — она сейчас придет и все тебе покажет. Я жду вас всех в гостиной через час.
Адела действительно оказалась красивой девушкой, тонкой, как стебель, бледной, печальной, с алыми, как маки, губами. Она слегка хромала и устало прикрывала черные миндалевидные глаза.
— Что хочет прекрасная госпожа? — спросила она смиренно и равнодушно перечислила, — ванна, душ, массаж, прическа, музыка, благовония…
— Посплетничать, — улыбнулась Ингерда, — присядь-ка, расскажи, что у вас тут происходит?
— Госпожа сама все увидит. Хозяин не делает тайн, раз он пустил вас в свой замок.
— Похоже, он живет отшельником?
— Он знает, сколько слуг ему нужно. Остальных не пускает. Хозяин всему знает меру и цену.
— Вы его любите?
— Конечно.
— И не боитесь?
— Кто как, — сдержанно сказала Адела.
— Скажи, а где сейчас Ла Кси? Она у Конса?
Вопрос Аделе явно не понравился. Она встала, как будто намеренно хотела увеличить расстояние между собой и Ингердой.
— Ла Кси больше не принадлежит Консу, — сказала она немного недовольно.
— Почему? — спросила Ингерда.
Девушка сверкнула черными глазами и неожиданно совсем не кротко заявила:
— Потому что он сошел с ума.
— Как это?
— Так! Он просто взял и подарил ее вашему Ольгерду. Просто так, бесплатно. Теперь все думают, что он испугался!
— Вот как… но это же прекрасно, — попыталась возразить Ингерда.
— Это позор, — жестко заявила возмущенная служанка, — никто и никогда не отдает свое бесплатно. Только трусливый и слабый.
— Послушай… — до Ингерды стало кое-что доходить, — ты так лихо осуждаешь своего хозяина… ты его любовница?
— Я его дочь.
— Поздравляю тебя, — сказала Ингерда, почувствовав себя совсем уж неудобно, — у тебя замечательный отец.
— Наверно, — согласилась Адела, — только женщины превращают его в тряпку.