Пятнадцатое января тысяча восемьсот восьмого года. Кингстон, резиденция адмирала Кокрейна, командующего британскими силами на Карибах.
— Значит, капитан Горн, вы говорите, что Гамильтон в Калифорнии нашёл много золота?
— Да, господин адмирал, тот грек говорил, что у него в хранилище несколько тонн золота.
— И вы этого информатора приказали застрелить.
— Все верно. Мы с мистером Рэйнбоу решили, что это уместно.
— Зря, губернатору Броку было бы интересно узнать эту информацию из первых рук.
— Я думаю, то золото, которое мы привезли с собой, является достаточным доказательством.
— Вы же понимаете, что вашу добычу придется сдать в казну губернатора.
— Конечно, но точное количество золота, которое было на борту помимо меня и мистера Рэйнбоу знало еще двое. По странному стечению обстоятельств, оба этих матроса умерли, когда мы были на рейде Рио-де-Жанейро.
— Действительно странно.
— Неизбежные в дальнем походе случайности, господин адмирал.
— Да, море опасное место, тут не поспоришь. Вы же понимаете, что я жду мою долю.
— Конечно, господин адмирал. Все здесь. Двадцать фунтов золота ваши.
— Себе и Рэйнбоу вы оставили такое же количество золота?
— Да, сэр. И еще девяносто фунтов мы передадим в казну губернатора верхней Канады.
— Думаю, этого более чем достаточно, губернатор Брок будет доволен. Отличная работа капитан!
— Спасибо сэр.
— Как Гамильтон отреагировал на ваши предложения касательно Флориды и Кубы.
— Ему они не понравились, это было видно сразу.
— Он отказал вам?
— Нет, сэр. Согласился подписать договор, но только с официальным послом от короля Георга.
— Вот как? И чем же он мотивировал такой ответ?
— Тем, что Калифорния независимая держава, а он её правитель и значит, договора надо подписывать на официальном уровне.
— Что ж, логично. Умный ход для того чтобы потянуть время. Но главное, что он дал свое принципиальное согласие. И значит, мы можем начать операцию.
— Какую, сэр?
— По возврату Флориды под руку британского монарха. Я немедленно распоряжусь, чтобы информацию о согласии Гамильтона на это узнали и во Флориде и на территории Мексики, как лоялистам, так и сторонникам независимости.
— А это имеет хоть какое-то значение?
— Конечно имеет. Пока вы плавали вокруг Южной Америки, кое-что изменилось в Мексике.
— Что же, сэр?
— Повстанцы разбили несколько крупных отрядов сторонников Карла Четвертого, теперь они наступают и окружили Мехико.
— А это важно? Зачем испанцам вообще это знать?
— Он снабжает их оружием. Наверняка новость о том, что он торгует тем, что они считают своим, внесет определенный раскол в ряды сепаратистов и роялисты смогут этим воспользоваться.
— Нам нужно, что бы Новая Испания осталась под властью Мадрида?
— Нет, британской короне выгодно, чтобы они как можно дольше убивали друг друга. Чем дольше продлится эта война, тем слабее будет её победитель, кто бы это ни был. И тем проще нам откусить от испанских владений кусок побольше.
— Очень умно, сэр.
— Это еще не всё. Уже сейчас испанцы не смогут помешать нам захватить Флориду. Мы контролируем Новый Орлеан, и наш флот господствует вокруг её берегов. Но в глубине полуострова все контролирует наш бывший союзник. Вождь семинолов Ахайя, чья дочь родила ребенка от Гамильтона. И чьи воины отправились с Гамильтоном в Калифорнию. Нам нужно, чтобы семинолы были нейтральны к нам и остались в стороне.
— Я понял, информация из Калифорнии предназначена в большей степени для этого Ахайи?
— Да, все верно. Если семинолы просто не выступят против нас, то мы уже победили. Но я хочу попробовать склонить их к союзу против испанцев. Тогда мы используем их как пушечное мясо для захвата Кубы и Техаса.
— Отличный план, господин адмирал.
— Я тоже так считаю. Через неделю эскадра отправляется к Сент-Августина, а завтра я отправлю парламентеров к Ахайе и Текумсе.
— Текумсе? Это же вождь Шауни, и руководитель целой конфедерации индейцев великих озер.
— Верно, и сейчас он во Флориде, Ахайя помог ему навести порядок в Индиане и Орегоне, Текумсе прибыл к нему с ответным визитом вежливости.
Семинолы действительно приняли самое активное участие в том, что разгорающаяся резня, на отбитых у американцев землях, была остановлена. Семинолы взяли на себя грязную работу и устранили наиболее одиозных сторонников изгнания и убийства белых, Текумсе же смог договорится с самопровозглашенными лидерами американских колонистов. Отток белых на территорию тринадцати колоний, конечно, был, но минимальный.
Естественно до создания настоящего государства, где коренное население мирно сосуществовало и сотрудничало с пришельцами, было еще очень далеко, но хотя бы стороны прекратили друг друга убивать. Это уже можно было считать успехом Текумсе.
А вот планы Ахайи отправить посольство в Калифорнию через север, наоборот, провалились в самом начале. Сразу несколько опытных следопытов из числа воинов Шауни в молодости путешествовали по западу континента и единогласно заявили, что пройти на север через горные хребты невозможно. Вернее, возможно, но путь займет не меньше года, и нужно будет сначала подниматься чуть ли не до владений тинклитов, а потом спускаться вниз по побережью Тихого океана.
Но это не значило, что Ахайя отказался от планов отправить посольство в Калифорнию. Раз-уж нет возможности пройти через север, а центральные равнины опасны из-за самых воинственных индейцев Северной Америки, из-за команчей, значит, нужно идти через юг, Через Луизиану, Техас с север Мексики.
Текумсе и сам хотел отправиться на запад, чтобы самому познакомиться со ставшим уже легендарным среди индейцев Белым Духом, поблагодарить того за оружие, с помощью которого индейцы вернули Орегон и Индиану, и самое главное, за оспенного теленка и знания о том как бороться с корью.
Два этих страшных заболевания, которые буквально выкашивали целые деревни, благодаря Белому Духу отступили, и Текумсе, храбрый воин и справедливый вождь, чувствовал себя обязанным лично сказать спасибо за это. Благо, ему было на кого оставить свою конфедерацию на время этого «великого посольства»
Помимо Ахайи, чьи воины взяли на себя грязную работу, большую роль в замирении Орегона и Индианы сыграл Билли Колдуэлл полукровка, чья мать была индианкой из племени Потаватоми, а отец ирландским иммигрантом.
Билли занимался торговлей мехом на территории американской Индианы, но когда началась война, присоединился к племени своей матери и благодаря уму и личной храбрости быстро выдвинулся в число командиров армии Текумсе.
Ну а когда случилась отмена Гринвилльского договора, настал звездный час Билли. Он фактически выступил посредником между Текумсе и американскими колонистами и обеспечил мир.
Вот на него Текумсе и ставил свою конфедерацию и вместе с почти тремя сотнями воинов отправился во Флориду.
Двадцать третье января тысяча восемьсот восьмого года. Центральная Флорида. Владения семинолов.
Только что посланцы адмирала Кокрейна убыли восвояси, и в доме Текумсе остались двое вождей, молодая женщина и её ребенок.
— Что скажешь, Текумсе. Тебе тоже кажется, что это был ультиматум? — англичане поставили Ахайю перед фактом того, что через неделю они начнут отбирать Флориду у испанцев. И попросили не вмешиваться, под тем предлогом, что это согласовано с Александром Гамильтоном.
— Да, это он и был. Мне интересно другое. Отец твоего внука действительно договорился с красномундирниками?
— Нет, конечно, — внезапно вступила в разговор Селия, Текумсе удивленно посмотрел на неё. В его доме женщины не могли говорить, пока мужчины не разрешат. Но у его союзника могли быть другие обычаи, — Александр бы никогда не согласился на такое. Он много раз говорил и мне и моему отцу не доверять белым. Я уверена, что это просто слова.
— Твоя дочь так хорошо знает Белого Духа? — пусть эта женщина говорит, Текумсе все равно задаст вопрос не ей, а её отцу. Он по праву старшего в ответе за все.
— Да, она знает его так же хорошо, как и я, а я доверяю ему полностью. Я тоже не верю англичанам. Скорее всего, у них, действительно, был разговор с Белым Духом, но он не мог согласиться на подобное.
— И что ты планируешь делать?
— Отправить к нему дочь с внуком и драться, если потребуется.
— Именно драться? Не остаться в стороне, а драться.
— Ты слышал мои слова. Да, ты считаешь красные мундиры меньшим злом по сравнению с синими, наверное, это так. Но меня вполне устраивают белые мундиры, которые носят испанцы. Если англичане потребуют от меня примкнуть к ним или пропускать их отряды через мою территорию я отвечу отказом.
— Ты думаешь, для тебя и твоего народа что-то изменится, если побережье перейдёт в другие руки?
— Я думаю, что не могу им помешать в этом. НО вот дать им по зубам, если полезут на наши земли, надо обязательно. Если этого не сделать, они обнаглеют и скоро попробуют захватить весь полуостров.
— Ты же понимаешь, что я не готов начинать войну с англичанами из-за тебя.
— Понимаю, и не прошу тебя об этом. Если они остановятся на побережье, я не буду воевать с ними. Я попрошу тебя о другом.
— О чем?
— Ты не просто так прибыл во Флориду и собираешься на запад к Белому Духу. Возьми с собой мою дочь и её сына. Как мы и договаривались, я дам тебе две сотни и пятьдесят воинов. Отряд из пяти сотен воинов вполне способен добраться до Калифорнии. Селия, — обратился Ахайя к дочери, — я тебя не спрашиваю ни о чем, ты отправляешься на запад, к отцу своего ребенка. Там будет безопаснее, чем здесь.
Через два дня большой отряд под руководством Текумсе отправился на север. Перед ним стояла сложная задача, пересечь территорию британской Луизианы, Техаса, который условно контролировался испанскими роялистами и охваченную гражданской войной Мексику. Для такого крупного отряда это было возможно, в принципе, можно было даже попробовать пройти по территории контролируемой команчами, но Ахайя и Текумсе решили не связываться с этим непредсказуемым народом, представителей которого они считали дикарями.
План Ахайи был прост, он не мог помешать захвату англичанами побережья Флориды, но вот не пустить их вглубь полуострова было ему вполне по силам. А вот потом, когда Белый Дух пришлет помощь, тогда можно будет подумать и о заключении мира. Вождь семинолов даже не думал о возможности победить англичан, он решил если будет необходимость, попробовать им не проиграть.
То, что отец его внука поможет, вождь семинолов не сомневался. Сын Ахайи, Шиай, уже несколько лет, верно, служил Гамильтону и тот был обязан отплатить за эту верность.
Первого февраля тысяча восемьсот восьмого года английская эскадра из трех фрегатов и одного линейного корабля третьего ранга встала на рейд Сент-Августина и приступила к бомбардировке форта, охранявшего город. После того как пушки крепости были подавлены англичане высадили десант.
Как и при штурме Нового Орлеана, адмирал Кокрейн использовал свою бригаду морской пехоты, составленную из чернокожих десантников. Они пошли в первой волне и практически потеряли практически половину.
Особенно большие потери англичане понесли при штурме греческого квартала, там почему-то в них стреляли практически из каждого окна, несколько домов пришлось даже уничтожать пушками.
Так или иначе, к утру следующего дня Сент-Августин был взят. Как это не было странно для англичан, но остатки греческой диаспоры бежали на запад, вглубь полуострова, на территорию контролируемую семинолами. Те приняли беженцев, а когда англичане, разъяренные потерями, понесенными в греческом квартале, попытались преследовать их, семинолы не дали переправится через реку Сан Хуан, уничтожив почти два десятка британцев.
Адмиралу Кокрейну стало понятно, чью сторону выбрали семинолы. Это его удивило, но не слишком. Благодаря донесениям своих агентов, он имел достаточно точное представление о том что из себя представляет Ахайя и какого его отношение к греческим жителям Сент-Августина.
Так или иначе, адмирал Кокрейн достиг своей цели на восточном побережье Флориды. Сент-Августин был взят, и над его крепостью снова, как и двадцать пять лет назад, развивался британский Юнион Джек.
В середине февраля эскадра Кокрейна перехватила у берегов Кубы два испанских транспорта с войсками, но к удивлению и англичан и самих испанцев, адмирал пропустил корабли в Мексику. Ему было достаточно того что они следуют не во Флориду, а на помощь лоялистам в Новой Испании.
Первое марта тысяча восемьсот восьмого года. Йорк (Торонто), столица британской колонии Верхняя Канада. Резиденция губернатора Айзека Брока.
— Значит, на территории Калифорнии есть золото?
— Да, господин губернатор. И его там просто до неприличия много.
— Что ж, ваша миссия увенчалась полным успехом, капитан Горн. Я распоряжусь отправить подробный доклад в Лондон о вашей роли в этом деле, считайте, что по возвращению вас из Калифорнии патент на звание контр-адмирала и указ о предоставлении вам рыцарского звания будет у меня на столе.
— Правильно ли я вас понял, что мне предстоит еще один поход в Калифорнию?
— Да, все верно. Правительство Его Величества приняло решение усилить наш флот в колониях. Вы же видели эскадру на рейде Квебека?
— Да, господин губернатор, одиннадцать линейных кораблей это внушительная сила.
— Вот именно, капитан. В качестве поощрения я распоряжусь, чтобы один из этих кораблей передали под ваше командование.
— Спасибо, господин губернатор! — воскликнул тронутый до глубины души Горн.
— Пожалуйста, надеюсь, вы проявите себя с лучшей стороны, командуя этим кораблем. Через месяц эскадра отправляется в Калифорнию. Командовать операцией будет адмирал Кокрейн, который присоединится к вам на Ямайке.
— Господин губернатор, а что насчет пехоты? У Гамильтона хоть небольшая, но очень боеспособная армия, к тому же вооруженная флоридскими винтовками.
— Об этом вы тоже можете не беспокоится. Линейные корабли Кокрейна будут сопровождать транспорты, на которых мы отправим в Калифорнию достаточно мощный экспедиционный корпус. Пять пехотных и два драгунских полка. Это риск, американцы хоть и разбиты, но не уничтожены, но золото должно принадлежат тому, кто этого достоин, а не непонятному авантюристу, назвавшемуся президентом игрушечно республики.
Уверен, что когда в Лондоне получат мой доклад, то пришлют необходимое для защиты Канады, количество войск. Что до флоридских винтовок, то в арсеналах Йорка их имеется достаточно, они очень просты в производстве и я, не дожидаясь разрешения из Лондона, приказал наладить их производство. Разрешение, кстати, мною было получено.
Двадцатое марта тысяча восемьсот восьмого года. Вашингтон, Соединенные штаты Америки.
— Значит, в Калифорнии нашли золото, и англичане снаряжают эскадру для её захвата? — спросил Джеймс Мэдисон
Вот уже восемь месяцев Мэдисон занимал президентский пост. Он немного не так представлял себе свое президентство. Страна была раздавлена разгромом, потерей огромных территорий и гигантской репарацией, которые на молодую демократию наложили англичане.
— Да, господин президент.
— Как вы думаете, — обратился Мэдисон к Вильяму Гаррисону, тот совершенно неожиданно для всех занял вице-президентский пост, оттеснив считавшегося фаворитом Монро, — у нас есть шанс воспользоваться этим и взять реванш?
— Нет, господин президент, Брок уже посла запрос в Лондон, уверен, что там оценят его желание захватить такой ценный приз как золотоносную Калифорнию, и пришлют достаточное количество войск на замену.
— Даже, несмотря на войну с Бонапартом?
— Да, господин президент. Все понимают, какие выгоды дает золото, тем более что индейцы этого ублюдка Текумсе никуда не делись, хоть его самого и нет на территории Индианы.
— Ясно, очень жаль. Как вы думаете, джентльмены, у нас есть возможность урвать себе кусочек этого золота?
— Я так не думаю, господин президент. После разгрома Гамильтона англичане будут там полноправными хозяевами.
— А что если найдутся патриоты, которые на свой страх и риск отправятся в Калифорнию и попробуют добыть нам часть этого золота?
— А где гарантия, что эти гипотетические патриоты просто не оставят это золото себе?
— Заложники, Вильям, заложники.
— В таком случае это может сработать, господин президент, надо этот вопрос обдумать.
— Хорошо, займитесь этим.