Десятое октября тысяча восемьсот шестого года. Монтеррей. Верхняя Калифорния.
— Маркиз, наконец-то мы встретились! Если бы не обстоятельства, я бы счел, что вы проявляете неуважение к официальной власти в Верхней Калифорнии.
— И снова я прошу меня простить сеньор губернатор. Эта эпидемия совсем меня выбила из колеи, а потом еще и вы снова слегли…
Да, с губернатором Верней Калифорнии, сеньором Жозе де Ариллаго я встретился только сейчас. Спустя четыре с лишним месяца после прибытия сюда. Чудовищно поздно, но что тут поделать. Очередная моя ошибка. Я, вообще сделал их уже непозволительно много, но я всего лишь человек.
Зато, прибыли мы в Монтеррей с шиком. Не просто верхом, а в карете. Спасибо Николаю Петровичу, намекнул, что его потенциальный тесть ну очень будет рад какому-нибудь экипажу, ноги-то у него уже не те. А так как лесопилка наша работает без перебоев то построили мы не одну карету, а сразу три. Одну для коменданта форта Сан-Франциско, другую для господина губернатора обеих Калифорний, а третью мне. Нам считай расходов никаких, а политических очков мы заработали.
Монтеррей, прямо сказать впечатления на меня не произвел. Миссия Долорес уже смотрится намного солидней, и перспективы у неё намного лучше. А тут, деревня деревней, но с претензиями, резиденция губернатора очень даже ничего. Но это понятно, себя, то родимого как обделишь.
В Монтеррей отправилась большая и очень представительная делегация. Я, маркиз Алехандро де Каса Альмендарес, моя жена Мария Мануэла, сеньор комендант и его очаровательная дочь, донна Мария де ла Консепсьон Марселла Аргуэльо, которую все, в том числе и я с Марией Мануэлой именовали исключительно Кончитой. Русских офицеров, ни Плетнева, ни Резанова мы с собой не взяли, хотя Николай Петрович очень хотел засвидетельствовать свое почтение господину губернатору. Но мне они как раз были не нужны.
Когда Резанов прибыл в Калифорнию за припасами для Новоархангельска испанцы, фактически уступили перед лицом превосходящих военных сил, как-никак у Испании с Российской Империей война. И сейчас мне очень хотелось переговорить с губернатором без русских, понять, что теперь испанцы планируют делать, и на что они меня будут толкать.
Силища то пришла неимоверная по меркам колоний. Шутка ли четыре корабля, почти две сотни пушек и больше тысячи человек. Вполне допускаю, что меня будут активно уговаривать вообще провести военную операцию против русских.
Этого делать я, конечно же, не буду. Не для того мы привезли полтора десятка русских переселенцев и дюжину крещеных алеутов с Аляски, да не просто так, а во главе с иеромонахом Нектарием.
Этот, по другому не скажешь, мощный старец уже три года возглавлял русскую православную миссию на острове Кадьяк. Климат Аляски ему в силу возраста не подходил совершенно, но он с упорством нес свет православной веры местным аборигенам.
Как сказал мне Резанов, Нектарий в штыки встретил его предложение отправиться с ним в Калифорнию. На слова, что мол «климат в Заливе Сан-Франциско очень блогоприятный и вам, отче, будет намного лучше» Нектарий отвечал, что служение здесь это его Дело. Именно так с большой буквы Дело! Согласился он, только когда Резанов рассказал, что там шесть сотен православных душ нуждаются в окормлении.
Вот с этого и надо было ему начинать. Кроме Нектария в миссии были и другие монахи, но латынь и греческий знал только он. Так что теперь прямо в центре моего поселка появился высоченный и сухой как палка старец, под черным клобуком.
И как мне кажется, в Нектарии еще и нотка соперничества есть. По другому просто никак не объяснить тот факт что, едва прибыв в Миссию Долорес и оглядевшись, он сходу вступил в теологический спор не только с отцом Филиппом, духовником Марии Мануэлы, но и монахами католической миссии. Обе мои ипостаси и Гамильтон и Нестеров были достаточно сильно далеки от религии, поэтому я сходу не смог определить, кто там победил. Но выглядели спорщики очень решительно и до, и после этого диспута. Видимо он не последний.
Но это дела прошлые, а сейчас мы на торжественном приеме в мою честь. Все ключевые персоны Монтеррея здесь: три испанских офицера, губернатор и настоятель местной церкви, отец Кристобаль.
— Маркиз, — губернатор де Ариллаго привлек внимание всех собравшихся, — вы, наконец, здесь и это значит, что пришло время обсудить кое-что по-настоящему важное.
— Слушаю вас, сеньор губернатор, — ну давай, агитируй меня в красную армию.
— Вы наверняка знаете в каком положении оказалась Миссия Долорес после того как там появились русские во главе с этим Резановым. И хотя у его христианнейшего величества война с русским императором, мы были вынуждены, уступить грубой силе.
— И что вы хотите от меня, сеньор губернатор?
— Вы как подданный Карла Четвертого просто обязаны приложить все усилия и оградить нас от этих русских. Я даже больше скажу, ваши фрегаты должны уничтожить Новоархангельск!
— Вынужден вас разочаровать, я более не считаю себя подданным Карла Четвертого.
Если бы я прилюдно признался в содомском грехе, эффект и то был бы меньше. В зале воцарилось гробовое молчание и я буквально слышал как губернатор думает.
— Что это значит, маркиз, — голос губернатора предательски дрогнул, и он перешёл на фальцет, — потрудитесь объяснить!
— Вы меня простите, ваш Монтеррей это задворки цивилизации, но и сюда наверняка должны были уже дойти новости о том, что произошло в Акапулько, — надо брать быка за рога, все равно эта тема всплывет.
— Я знаю только то что там был мятеж против нового вице-короля и город до сих пор под контролем мятежников.
— Прошу прощения сеньор де Аррилаго, но прекратите юлить! — взял слово сеньор Де Карраско, военный комендант Монтеррея, — все здесь присутствующие прекрасно знают что маркиз де Каса Альмендарес был одним из предводителей этих бунтовщиков, а его фрегаты и дикари разгромили город!
Все да не все, прекрасная Кончита смотрит на меня таким глазами, как будто разверзлась преисподняя и перед ней сам дьявол.
— Ну что вы, сеньор де Карраско, прям так и разгромили. Они всего лишь навели порядок. Видите ли, когда по зданию, где находятся женщины и дети стреляет артиллерия, я реагирую очень нервно. Особенно учитывая, что внутри были мои люди! А то, что в процессе наведения порядка погибло какое-то количество солдат нового вице-короля, так что я могу с этим поделать? Не мы начали стрелять первыми.
— То есть, вы признаетесь в мятеже? Перед нами, верными слугами его величества!
— Ха! Пожалуй, что и так! Но что с того? Простите за прямоту, сеньоры, но вы против меня как маленький ребенок против гвардейца Бонапарта.
— Это неслыханно, маркиз! Вы же дворянин! — воскликнул заместитель де Карраско, обладатель очередного сложносочиненного имени и фамилии.
— И что с того? Вы тоже дворянин. Что вам мешает прямо сейчас вызвать меня на дуэль? Только учтите, выбор оружия будет за мной.
— Но это же измена! — фальцет губернатора начал меня порядком утомлять.
— Давайте я расскажу, почему эта измена произошла, а вы решите кто прав, — взгляды собравшихся благородных донов и их местами прекрасных спутниц не выражал ничего кроме растерянности. Я усмехнулся и сказал:
— Это будет долгий рассказ, поэтому я сначала промочу горло.
Я медленно налил полный бокал вина и с наслаждением его выпил. Кстати, мы же в Калифорнии, а виноградники здесь очень эпизодические и местного вина я что-то пока не видел, надо будет этот вопрос провентилировать.
— Так вот, сеньоры. Я не собирался бунтовать против Карла Четвертого. Наоборот, когда я прибыл во Флориду, то собирался упорно трудиться на благо Новой Испании. Я начал создавать невиданные прежде вещи. Что бы вы поняли, что я имею в виду, приглашаю всех посетить Миссию Долорес и посмотреть на мои корабли и на мои машины.
Но, к сожалению, мои устремления вступили в противоречие с поистине драконовскими законами, которые всячески ограничивают развитие испанских колоний. Эти законы душат Новую Испанию, что хорошо понимали и предыдущий губернатор Кубы и сам вице-король. Эти, во всех отношениях достойные сеньоры, выступили моими покровителями и Флорида, а затем и Куба начали богатеть.
Но это очень не понравилось ни самому Карлу Четвертому, Четвёртому, ни его окружению. Именно поэтому, если опустить всякие незначительные подробности, я здесь, а мои покровители под арестом. Так что да, это измена.
Я закончил свою, в высшей степени патетическую речь и выпил еще один бокал вина. То что, вообще-то, предыдущий вице-король и его приближенные планировали осуществить революцию, я тактично опустил. К чему такие мелкие подробности.
— И что вы теперь планируете делать, маркиз?
— Я планирую тяжело и упорно трудится, сеньор губернатор. Если у меня не получилось реализовать свои планы во Флориде, это не повод от них отказываться. И Калифорния подходит мне даже больше. Здесь никто не будет меня ограничивать. И скажу сразу, я не собираюсь подчиняться приказам того кто хотел моей смерти. Так что, если в вас взыграет верноподданническое рвение, дважды подумайте, прежде чем ему поддаться.
— Я не вполне вас понимаю.
— Да что тут понимать, сеньор де Аррилаго, — снова встрял в разговор де Карраско, — маркиз прямо говорит: «Или вы со мной, или катитесь ко всем чертям!»
— Очень точно сформулировано, сеньор. Именно это я имел в виду.
— А как отреагирует новый вице-король когда узнает о том что здесь произошло? Ведь вы фактически захватили Калифорнию?
— А вам есть дело до того как он отреагирует, сеньор губернатор?
— Но подождите, мы очень зависимы от Новой Испании!
— Чем, разрешите спросить?
— Да всем! Оружие, посуда, мебель, одежда, инструменты, вино, в конце концов!
— И что из этого мы не можем изготавливать на месте?
— Вы хотите сказать, что можете наладить здесь производство всего перечисленного сеньором губернатором?
Этот де Карраско конечно наглец, лезет поперек батьки в пекло. Но надо сказать, что вопросы он задает по существу.
— Конечно смогу, сеньор, не сразу, но смогу.
— И оружие?
— Особенно оружие. Если вы не против прогуляться, я вам кое-что покажу.
Конечно все собравшиеся тут же захотели понять к чему я клоню и через несколько минут мы были на улице, возле четверки моих охранников семинолов.
— Вот сеньоры, извольте посмотреть, — я взял в руки винтовку, — это оружие было изготовлено на моем заводе. И этот пистолет тоже. Оружие как раз, это самое простое. Как только у меня будет металл, я начну его производство.
С мебелью и посудой тоже никаких трудностей не будет. Моя лесопилка вовсю работает, а песок в бухте Сан-Франциско достаточно хорош, что бы из него изготавливать стекло. Сеньоры, вы даже не понимаете, в каком благодатном краю мы с вами живем. Калифорния даст нам всё необходимое для процветания. Повторюсь, от нас требуется только упорно трудиться!
Фухх, по-моему, их проняло. Уже не смотрят на меня как на воплощение зла, Кончита так вообще очень заинтересована. Надо будет сказать Марии Мануэле чтобы взяла девчонку в оборот, не вечно же ей ходить хвостиком за Резановым.
Мы вернулись во дворец и разговор продолжился:
— Так всё-таки, маркиз, как вы планируете поступить с русскими?
— А никак, сеньор губернатор. Я вам даже больше скажу. Они мне очень полезны сейчас.
— Что вы имеете в виду?
— Все дело в паровых машинах. Они становой хребет будущей промышленности независимой Калифорнии. Что вы так на меня смотрите, сеньоры? Вы что, еще не поняли, что тут происходит?
— Продолжайте, маркиз. Не знаю как насчёт губернатора, но мне все понятно. И мне нравиться что я слышу! — мне всё больше и больше нравится этот де Карраско. Надо будет к нему тщательнее присмотреться. Неправильно что я использую только пришлых, местные кадры тоже надо использовать.
— Спасибо, сеньор. Так вот, я продолжу. Машины, все зависит от них. А работают они на угле. Нет, на дровах они тоже работают, но это совсем не то. Уголь, нам нужен уголь и не только для паровых машин. Сталь нам тоже надо будет выплавлять, а в этом деле без угля никуда.
А в Калифорнии его нет, во всяком случае, я его пока не нашел. Зато он есть у русских. Так пусть они нам его и добывают в обмен на продовольствие. Торговать в этом случае намного выгоднее, чем воевать.
— Понятно, маркиз. Но зачем вы построили церковь схизматикам и привезли из Новоархангельска их священника?
— А что мне еще оставалось делать, сеньор губернатор? Половина моих людей это православные греки. Я знаете ли, прагматик, если им нужна церковь и священник, я им это обспечу. Они же не язычники, в конце концов.
— Но этот Нектарий плохо влияет на работу миссии. Мне докладывали, что уже несколько местных туземцев захотели отринуть свет истинной веры и перейти в схизму.
— А это, вы уж меня простите, не мои проблемы. Если Нектарий более убедителен чем ваши монахи, то что я могу поделать?
— Как вы можете такое говорить? — ужаснулся отец Кристобаль, — маркиз, вы же добрый католик!
— Простите, святой отец, но добрым католиком я стал только для того чтобы жениться на моей ослепительной Марии Мануэле. До встречи с ней меня вполне утраивал тот факт, что я англиканец…
Да уж, хорошо поговорили, испанцы теперь будут в глубокой задумчивости. Но что поделать. Я теперь объективная реальность для них и самая большая лягушка в этом болоте.
Знаете, чем еще хороши кареты? Ну, помимо того, что ты не трясешься в седле, а с комфортом едешь на мягком диване? Кареты хороши тем, что они закрытые, и никто не видит, что происходит внутри. Очень удобно, если у тебя молодая, красивая и очень страстная жена, которая к тому же, тебя любит всем сердцем. Надо только не шуметь, а то перед кучером не удобно.
— Дорогая, что ты думаешь о Кончите, — спросил я у Марии Мануэлы когда подобные вопросы стали уместны.
— Она очень милая девушка и до беспамятства влюблена в твоего Резанова.
— Почему это он мой?
— А чей? Он с тобой проводит больше времени, чем кто б это ни было. Он да Роберт, вот с кем ты в основном общаешься, — Мария надула губки в притворной обиде. Пришлось её активно утешать. Хотя почему пришлось? Мне самому эта игра очень нравится…
— Ты можешь попробовать с ней подружиться?
— А зачем мне пробовать. Мы уже и так с ней подруги. Кончита уже успела мне всё рассказать. И про Резанова и про её отца.
— И что же она тебе рассказала?
— А вот это не твое дело, любимый. У женщин, тем более у совсем юных, есть свои тайны. Пусть они ими и останутся.
— Хорошо, хорошо, не буду настаивать. Но я правильно понимаю что ты стала авторитетом для неё?
— Думаю что да.
— Прекрасно, если я попрошу тебя повлиять на Кончиту, ты мне поможешь?
— Конечно, как может быть иначе…
Этот разговор я затеял не просто так. И губернатор и комендант форта Сан-Франциско души не чаяли в юной красавице Кончите, и если мне удастся перетащить её на свою сторону то можно сказать все влиятельные чиновники Калифорнии будут у меня в кармане.
— Барри, ну что? Ты готов отправиться на поиски железа? Это очень важно для нас.
— Конечно, сэр, готов. Я вас не подведу.
— В тебе я и не сомневаюсь. Что думаешь об этих индейцах?
— Хлипкие они какие-то, сэр. Комендант, паскуда, их толком не кормил.
— Тише, тише старина. Ты конечно прав, но зачем, же так грубо. Смотри, — я развернул перед Барри карту, — это река Сан-Хоакин, комендант говорит, что у неё заболоченные берега. Ты там всё осмотри, думаю, что ты найдёшь болотную руду. Но имей в виду, мне кажется, что тут должна быть еще одна крупная река. Постарайся её найти.
— Конечно, сэр. Я давно отвык удивляться вашим словам. Найдем мы эту реку.
Я говорил Барри о реке Сакраменто, она намного более пригодна для судоходства, чем Сан-Хоакин. Да и вообще это неправильно, что мы еще ни одного географического открытия не совершили.