— Дорогу! Дорогу королю актеров! — кричал пестро разодетый глашатай, стуча в барабан, висевший у него на животе. Затем он приставил к губам трубу и заиграл мелодию, отдаленно напоминавшую королевский гимн Гаурагара. Глашатай с шумом двигался сквозь толпу любопытных, расступавшуюся перед ним. Люди желали увидеть, как же выглядит столь высокопоставленная особа.
За глашатаем гордо шагал мужчина в странных, но дорогих одеждах, очень броской голубой шляпе с тремя перьями. В руке странный господин сжимал трость с серебряным набалдашником. Щегольская бородка отлично подходила к аристократичным чертам лица, длинные темно-русые волосы спадали до ворота пальто. Мужчина величественно махал рукой направо и налево; чтобы подчеркнуть жест, он привязал к кольцу на среднем пальце маленький белый платок. Ткань трепетала и развевалась на ветру, словно небольшой вымпел.
— Да помилуют и облобызают вас боги, дражайшие жители Ветродола! — кричал он на все стороны, при этом дерзко улыбаясь молодой женщине. — И особенно тебя, прелестное дитя. Когда бы они ни пожелали того, позови меня, и я с удовольствием выполню их задачу, — лицо девушки покрыл румянец, послышался смех окружающих.
Оказавшись в центре рыночной площади, господин вскочил на край круглого фонтана.
— Придите же, дражайшие зрители! Придите и насладитесь в моем передвижном «Театре Диковинок» самым удивительным приключением, когда-либо виданным в Потаенной Стране, — насладитесь так, словно вы в нем участвовали, — зазывал актер толпу. При этом он бегал по ограждению фонтана, полированные пряжки на его сапогах звенели. — Сражение против орков, против эоил и аватаров, битва против жестокости Бессмертных, правящих в Дзон-Бальзуре, все это вы увидите своими собственными глазами. Герои, пройдохи, смерть и любовь. Я, Родарио, которого еще называли Невероятным Родарио и любовником покойной волшебницы Андокай, расскажу вам о самых рискованных предприятиях. Могу поведать, почему Андокай еще называли Вспыльчивой, — услышав такой намек, некоторые мужчины рассмеялись. — И я бок о бок сражался с Тунгдилом Златоруким против эоил, — актер взмахнул своей тростью, — пока туманное создание не рухнуло мертвым нам под ноги! — Выпрямившись, он раскинул руки. — Ибо я, почтенные зрители, лично пережил эти события! Может ли быть более правдоподобный, честный рассказчик, чем я? — Из рук его метнулось вверх синее и зеленое пламя, люди испуганно вскрикнули. — И это только начало! — пообещал он, нагнулся и посмотрел на какого-то мальчика. — Тебе придется закрыть глаза руками, маленький мужчина, чтобы они не вывалились из глазниц во время представления, — заговорщицким тоном прошептал он.
Ребенок побледнел и прижался к матери, которая рассмеялась и погладила его по голове.
Родарио выбросил очередной заряд пламени в затягивавшееся тучами небо, обещавшее ему и жителям города весеннюю грозу. Для создания настроения в шатре не помешает немного молний и грома.
— Внимание! Первые двадцать зрителей получат бесплатный бокал вина и пузырек с частичкой тумана эоил! Посмотрите на него внимательно и содрогнитесь от ужаса! Но не стоит даже пытаться открыть пробку, иначе… — Он не договорил, ограничившись заговорщицким, предупреждающим взглядом.
Карие глаза Родарио сверкали, рассматривая толпу, которая слушала актера, затаив дыхание. Как обычно, зрителей удалось завлечь словами, шармом и предложениями. Как и в каждом поселении, актер искал в толпе знакомое лицо; и, как обычно, не обнаружил его.
Наконец актер заметил прекрасную женщину, стоявшую во втором ряду и смотревшую на него. Это снова привело его в прекрасное расположение духа и подавило нарастающее раздражение.
Ей было, пожалуй, чуть больше двадцати, она была высокой и привлекательной. Все в ней было пропорционально и находилось на местах, положенных для женщины, хотя, на его вкус, грудь могла быть немного пышнее. У красотки были распущенные светло-русые волосы, лицо узкое и выразительное, зеленые глаза смотрели внимательно. Актер счел бы ее благородной дамой — если бы не корзина с бельем и не поношенное платье.
На лице девушки читалась странная тоска; казалось, она желает не столько его как мужчину, сколько тоскует о том, чем он занимается. Родарио знал, что означает эта тоска. С таким же выражением лица он стоял перед входом в театр много циклов назад и желал одного — оказаться на сцене. Так впоследствии и произошло.
Он воспринял это как знак небес. Повинуясь чувству, он спрыгнул с ограды фонтана и приземлился прямо перед девушкой. Затем низко поклонился и, благодаря своей потрясающей ловкости рук и тщательной подготовке, словно из ниоткуда, вынул бумажный цветок.
— Покажите это сегодня вечером при входе, и вам не придется платить, — с улыбкой сказал он, поднял бровь и бросил на нее свой пресловутый взгляд соблазнителя, перед которым не устояла еще ни одна женщина. — Поведайте мне свое имя, о красавица из Ветродола.
Она нерешительно приняла цветок. Но тут перед ней возник молодой человек, вырвал подарок из руки и швырнул его наземь.
— Оставь лесть при себе, хвастун. — Сказано это было недвусмысленно. И мужчина раздавил цветок каблуком.
— С вашей стороны, некрасиво вмешиваться в беседу, господин, — приветливо произнес Родарио.
— Это не беседа, ты, шут! Ты строил глазки моей супруге, — сердито ответил молодой человек, поднося сжатый кулак под нос актеру. — Только попробуй повторить это, и я подарю тебе фонарь. Но не бумажный.
— Нет? — Родарио резко наклонился вперед и сделал вид, что вынимает что-то из уха мужчины. Меж его пальцев показался — на потеху зрителям — еще один бумажный цветок. — А у вас тоже был цветок, — актер протянул его женщине. — Возьмите, почтенная. С наилучшими пожеланиями от вашего супруга. Он благословен, ибо цветы растут у него прямо из ушей. Его ушной жир весьма дороден… кажется, о нет, я хотел сказать, плодороден.
Мужчина в ярости схватил цветок прежде, чем его супруга успела принять дар, и снова швырнул в грязь.
— Довольно! — возмущенно вскричал он. — Ты мне за это заплатишь!
Родарио тут же сделал вид, что вынимает что-то из его открытого рта, и поднял вверх монету.
— Ну зачем же? Вы ведь настолько богаты, что деньги растут у вас во рту.
И вот уже люди громко хохочут над представлением, слышатся крики и ликование. Мужчина оказался предметом всеобщих насмешек. И просто должен был попытаться спасти свою честь.
— Я тебе сейчас засуну ее в твою припудренную задницу! — закричал горожанин и бросился на актера.
Родарио увернулся от яростного выпада, быстро сунул трость мужчине меж ног, так что он споткнулся о край фонтана и оказался в воде. Дети смеялись и хлопали в ладоши, взрослых зрителей теперь было не удержать.
Отфыркиваясь, мужчина вылез из воды. Родарио протянул ему кончик трости, чтобы помочь подняться.
— Вылезайте и забудьте о нашей маленькой размолвке, — предложил актер. — Я поставлю вам пиво, что скажете?
Оскорбленный горожанин вытер глаза, он не выглядел спокойным. С громким криком оскорбленный муж вновь бросился на актера, который снова продемонстрировал себя изворотливым противником.
Молодой человек рухнул в пыль, мгновенно прилипшую к его мокрому платью. Пальцы его сжали грязь.
— Я убью тебя, напыщенный…
Родарио нагнулся и потянул руку к нему за ухо.
— Вода приносит свои плоды. Смотрите, у вас еще кое-что есть, — и в руках его показался третий цветок, который он бросил женщине под становившийся все громче и громче смех толпы. — Теперь довольно, добрый человек, — он выпрямился. — Я не хочу, чтобы вы поранились из-за своей собственной несдержанности.
Сопя от ярости, горожанин поднялся, провел рукой по измазанному пылью лицу и потопал прочь; его мокрые башмаки чавкали при каждом шаге, разбрызгивая воду. Проходя мимо жены, он схватил ее за запястье и потянул за собой.
Несчастный прощальный взгляд, брошенный девушкой на Родарио, был самым громким из всех молчаливых призывов о помощи, которые он когда-либо слышал. Толпа сомкнулась за супругами, и они скрылись из виду.
— Ну вот, теперь видите, что бывает, когда связываются с героем! — сияя, крикнул актер, раскланиваясь. — Приходите на представление сегодня вечером и позвольте мне и моей команде похитить у вас два часа времени. До скорого, ведите себя хорошо! Не шалите! — Он крутанул шляпу, как дворянин, и умелым пожатием плеч дал понять, что представление окончено.
Горожане снова зааплодировали и занялись своими обычными делами.
Родарио подмигнул глашатаю.
— Хорошо поработал, Гизо. Намотай еще пару кругов по улочкам и пошуми как следует. Пусть все узнают, кто прибыл в Ветродол.
Гизо усмехнулся.
— После этого маленького представления весть о спектакле разлетится быстрее, чем пущенные ветры.
— Не очень изящное сравнение, но довольно точное, — заметил Родарио, направляясь к прилавку с вином. Попросил бокал, попробовал напиток и кивнул. — Отличное винцо, достойное императора! Принесите мне бочонок такого на улицу, которая ведет на юг этого небольшого прекрасного городка. Там мы разбили свои шатры, — сказал он, протягивая торговцу небольшую стопку монет с изображением Брурона. — Этого достаточно в качестве оплаты?
— Вполне, мой господин, — поклонился мужчина, пересчитывая деньги. Однако с этими актерами никогда не знаешь, чего ожидать. Поэтому он даже не поленился соскоблить тонкий слой при помощи ножа, чтобы проверить, не всучивают ли ему посеребренный свинец. И только после этого забрал монеты.
Родарио усмехнулся, прислонился к стойке, которая представляла собой доски, лежащие на двух винных бочонках.
— Вы мне не доверяете?
— Нет, — приветливо ответил торговец. — Вы ведь тоже попробовали мое вино, прежде чем заказать бочонок, не так ли? — Горожанин налил полный бокал. — Вот! Этот глоток и еще кувшин вам в придачу, господин.
— О, это слишком любезно с вашей стороны, дражайший, — рассмеялся актер, еще раз оглядываясь по сторонам, с тайной надеждой еще раз увидеть незнакомку. — Если вы следили за моим маленьким представлением… то, возможно, подскажете, кто был мой несчастный противник? — поинтересовался Родарио, подзывая мальчика с лотком разносчика, который торговал выпечкой: свежайшие тонкие лепешки черного хлеба со сливками, ветчиной и слоем плавленого сыра. Ему непременно нужно было что-нибудь съесть, в противном случае вино окажет разрушительное воздействие на его голову. Актер не хотел выходить к зрителям с трудом ворочая языком, не говоря уже о возможности в пьяном виде упасть со сцены, как бывало с некоторыми мимами. За мелкую монетку ароматная лепешка обрела хозяина.
Родарио разглядывал свою покупку, вспоминая о добром друге, очень любившем выпечку.
— Конечно, я знаю, кто он, — виноторговец наполнил кувшин из бочонка, помешав мыслям Родарио утонуть в меланхолических воспоминаниях. — Нолик, сын Лесланга, богатейшего человека Ветродола. Они с отцом владеют каменоломней, где добывается мрамор Гаурагара. Король Брурон — его личный друг.
— И тем не менее у него дурные манеры, у этого человека, — Родарио откусил кусочек. — И он позволяет своей жене работать прачкой?
Торговец оглянулся по сторонам, прежде чем продолжить.
— Нолик дурной человек. Не знаю, как он добился расположения Тасии. Явно не по доброй воле пошла она за него.
— О, кто ж разберет этих женщин. Может быть, его моральные качества золотые, в отличие от его поведения? — закатил глаза Родарио. — О, эти лепешки просто по-тря-са-ю-щи, — похвалил он с полным ртом, перебрасывая кусочек из правой ладони в левую, — но слишком горячие! — Он запил вином и удовлетворенно вздохнул.
Мужчина рассмеялся так громко, что стоявшие неподалеку люди оглянулись.
— Нолик и моральные ценности? Нет, ни за что, — и уже тише добавил: — Семья Тасии была в долгах у его отца. Нужны еще намеки?
— Нет, — Родарио прожевал последний кусок, подхватил кувшин, бокал и двинулся дальше. — Не забудьте про мое вино! — Он поднял оба своих трофея. — Сегодня вечером вы получите их обратно, если принесете бочонок, — успокоил он торговца.
Родарио любил побродить в толпе, ибо здесь обитала жизнь. Как бы то ни было, с него было довольно смертей и героических поступков. Он был актером, прекрасным актером и отчаянным сердцеедом, каких доселе не видали в Потаенной Стране. И для проявления обоих своих талантов ему нужны были люди, чувствительные ко вверенным ему богами дарам.
Он отказался от своего театра в Пористе по очевидной причине: скитаясь по городам и весям, он искал в толпе лицо. Лицо Фургаса.
Друг, с которым он столько времени колесил по стране, пришел в отчаяние после смерти своей подруги Нарморы. Родарио не смог найти Фургаса после победы над эоил и разговора механикуса с Тунгдилом.
Эти события произошли пять циклов тому назад.
С тех пор Родарио путешествовал по королевствам Потаенной Страны и в каждом городе, каждой деревне и поселении, в которые приезжал, повторял одно и то же: расспрашивал людей о Фургасе, показывал им его портрет, который заказал у одного мастера.
Безрезультатно.
Но Родарио просто не хотел сдаваться.
И в Ветродоле все только качали головами, когда он показывал изображение друга в трактирах, на рынке и стражам у ворот…
Родарио всерьез размышлял о пропаже друга. К беспокойству о судьбе механикуса примешивалось беспокойство о множестве приспособлений и аппаратов, созданных Фургасом, которые актер надевал во время представлений: разбрасыватель семян плауна, при помощи которых он создавал огненные шары, маленькие сумочки из черной кожи, в которых ждали своего часа бумажные цветы, и многие другие емкости, в которых находились различные порошки. То были изобретения, превращавшие его в глазах зрителей в мага и позволявшие создать неповторимый спектакль. Актер боялся того дня, когда его принадлежности окончательно выйдут из строя. До сих пор ему удавалось кое-как чинить мелкие неисправности, но когда-нибудь этому наверняка придет конец.
Итак, Родарио с обычным, однако преодолимым чувством подавленности вернулся к труппе и смыл на сцене горечь с души. А люди любили его и считали веселым лицедеем, потому что не могли разглядеть, что скрывается за маской актера.
Представление закончилось триумфом и колоссальной грозой, которая еще раз подтвердила, за что Ветродол получил свое название. Полотняные стены трепетали, создавая у сидевших в шатре чувство, словно они находятся в бурлящих кишках. Едва стихли аплодисменты, как люди бросились по домам, обратно в город, под защиту надежных крыш. Продажа дыхания эоил во флаконах бывала и лучше.
Родарио удалился в свой маленький, украшенный мистическими рисунками фургончик, в котором готовил свои выступления и подсчитывал прибыль после представлений. На столе бродячего актера громоздились стопки медяков. Эта мелочь позволяла ему удобрять свою жизнь.
Он все еще был в робе, которую надевал когда-то в Пористе, выдавая себя за мага Родарио Невероятного. То, что должно было тогда отвлечь врагов, стало его реквизитом. Однако он уже смыл с себя грим и снял с себя прочий реквизит.
Налив себе вина, актер выпил и поглядел в зеркало; в свете лампы черты его лица выглядели резче и гораздо старше.
— Каждая морщинка — это цикл тревог, — он чокнулся с портретом Фургаса. — Пусть у тебя все будет хорошо, до тех пор пока я не найду тебя. Кто же сравнится с тобой в мастерстве? — Родарио проглотил вино, совершенно не обращая внимания на громкий стук в дверь.
— Я сплю, — раздраженно крикнул он, когда понял, что посетитель не уймется.
— Очень хорошо. В таком случае, я стану твоим кошмаром, актеришка, — услышал Родарио мужской голос. Дверь слетела с петель, ударилась об пол, вздымая тучи пыли. На пороге стоял Нолик, за ним виднелись очертания еще двух мужчин. У всех в руках были дубинки.
— Я уже проснулся, мой слишком… сильный друг. К чему такая спешка? Я наверняка открыл бы вам сам, — Родарио вскочил и потянулся за мечом. — Это настоящее оружие, Нолик, — предупредил он, отбрасывая со лба волосы. — Не заставляй меня напоить вас вашей же собственной кровью.
— Он выражается напыщенно, даже когда занавес уже упал, — рассмеялся Нолик, вламываясь в фургон, его товарищи следовали за горожанином по пятам. Мужчина открыл первый попавшийся шкаф слева от себя, выбросил оттуда платья прямо на пол. — Где она? — прорычал он.
— Сегодняшняя выручка? — Родарио поднял меч. — А я-то думал, вы необычайно богаты! Неужели ваш мрамор уже никому не нужен?
Распахнулась дверца второго шкафа, теперь на пол посыпались горшки, бутылочки и мешочки. Они разбивались, рвались, ингредиенты смешивались.
— Ты знаешь, о ком я говорю, — зарычал Нолик, делая шаг вперед. Его сапоги растоптали драгоценные ингредиенты для дыхания эоил.
Родарио нацелился в грудь мужчины.
— Вы, добрый человек, заплатите мне за ущерб, который нанесли своей грубостью. И, клянусь порождениями Тиона, скажите же наконец, что вам и вашим недалеким друзьям от меня нужно?
— Тасия.
— Ваша супруга? — рассмеялся он. — А, я понимаю. Она убежала от вас, и теперь вы думаете, что я приютил ее.
Нолик остановился.
— Конечно. Она и раньше была слегка того… А ты, актеришка, опять разбудил старые бредни. Сегодня ночью постель оказалась пуста.
Родарио ухмыльнулся и посмотрел мимо Нолика на стоявших за его спиной мужчин.
— Тогда вернитесь туда и ложитесь спать с двумя этими чудесными созданиями. Если бы я был на месте вашей супруги, то сбежал бы давным-давно. А теперь марш отсюда!
Но Родарио никто не послушался. Нолик ухватился за замок на сундуке, но актер ударил его мечом плашмя по пальцам. Горожанин быстро отскочил назад.
— Только троньте еще что-нибудь в этом фургоне, и в дальнейшем вам придется пользоваться другой рукой, чтобы подтереть задницу, — зашипел Родарио, стараясь казаться очень, очень опасным.
— Изрубите его в капусту, — выругавшись, приказал Нолик, тряся покрасневшими пальцами. — А потом разберем его конуру по частям.
Мужчины нерешительно протиснулись мимо предводителя. То были крепкие ребята, предположительно, работники каменоломни, с легкостью загружавшие на тележки тяжелые валуны. Одно попадание дубинки — и Родарио упадет мертвым.
Последовала первая атака.
Родарио отразил удар дубинки, которая в результате обрушилась на кровать и разбила ее. Под обломками показалось женское платье, а в платье, к огромному удивлению актера, находилась Тасия.
Она откатилась к стене фургона и закрыла голову руками. Быстрого взгляда на лицо женщины было довольно, чтобы разглядеть синяк под правым глазом.
— О, господин Нолик не только глуп, но и к тому же трусливая свинья, — приветливо заметил Родарио. — Если б вы были дерьмом, то воняли бы настолько сильно, что все старались бы держаться подальше, — внезапно актер нанес удар, ранив первого нападавшего в бедро. — Но вы, Нолик, вы меньше чем дерьмо, — Родарио продолжал спокойно болтать, оттесняя незваных гостей к выходу; на этот раз меч угодил в плечо второго мужчины. После этого оба развернулись и бросились бежать в дождь.
Нолик обернулся через плечо, чтобы посмотреть, куда подевались его громилы, затем отбросил дубинку.
— Ладно, давайте прекращать, — нормальным голосом произнес горожанин, его ярость куда-то улетучилась. — Тасия, вставай. Настало время пояснить все этому человеку.
Женщина поднялась, схватила свой кожаный мешочек, в котором, очевидно, хранилось самое необходимое, и встала рядом с супругом.
— Простите этот маленький спектакль, господин Родарио, — твердым голосом произнесла она. — Я рада, что с вами ничего не случилось, но нам нужны были эти двое, которых вы обратили в бегство, в качестве свидетелей.
Родарио уже ничего не понимал, но охотно опустил меч.
— То есть вы устроили мне довольно шумное, но маленькое представление? — осторожно поинтересовался он. — И как именно называется эта пьеса?
— Потеряй жену и истинное лицо, — пояснил Нолик, показывая на Тасию. — Это она придумала.
Женщина выступила вперед, опустив светловолосую голову.
— Простите нас, — снова повторила она. — Мы с Ноликом не любим друг друга и никогда не любили. Его отец силком женил его на мне в качестве компенсации за долги моей семьи.
— Она мне не нравится. Вообще женщины не нравятся, — продолжал пояснять Нолик. — Из-за этого мы оба несчастны и вынуждены были притворяться перед всем городом и моим отцом, пока не представилась возможность, которая… нам подходит, — он кивнул актеру. — Вы со своим «Театром Диковинок», господин Родарио, наше спасение, если, конечно, готовы помочь.
— Милый планчик… — заметил Родарио, приглашая обоих присесть, а сам в то время закрыл дверь и опустился на сломанную постель. Он еще не был уверен в том, что может доверять этим двоим. История звучала очень смело, почти как пьеса. — И что теперь?
Тасия шумно вздохнула.
— Так вы согласны?
Родарио медлил с ответом. Недоверие, желание и собственная жажда приключений боролись друг с другом. Если бы Тасия была уродлива, словно вейурнская болотная черепаха, он, пожалуй, сказал бы нет. Но… победило желание. — Как же я могу прогнать или бросить в беде столь одаренную актрису, дражайшая Тасия? — с улыбкой ответил он. — У вас талант, который превратит вас на сцене в редкую, яркую звезду, — он протянул ей руку. — Согласны?
— От всего сердца! — возликовала она, протягивая руку в ответ.
Нолик последовал ее примеру.
— Дальше поступим так: я скажу отцу, что вы победили меня и выкупили Тасию, — предложил он. — Монеты у меня, так что вам это ничего не будет стоить. Я снова буду свободен и расторгну брак, она сможет уйти на все четыре стороны. Мой отец побушует, конечно, но со временем успокоится. Вид этого настроит его более миролюбиво. И пусть это его собственное золото.
Родарио хлопнул себя по бедрам, словно это очень сильно развеселило его.
— Из этого я немедленно сделаю пьесу, — он поглядел на Нолика. — Я искренне вам удивляюсь. Вы знаете, что пользуетесь в городе очень дурной славой? А ваш поступок свидетельствует скорее в вашу пользу.
Мужчина скривился.
— Нет, я дурной человек, господин Родарио. Синяк, который я поставил Тасии, вполне настоящий, я постоянно подвержен приступам ярости. Мне выгоднее, чтобы Тасия ушла, чем чтобы осталась, — Нолик шагнул к двери и вышел в дождь, даже не обернувшись.
Женщина посмотрела ему вслед.
— Всего хорошего, — крикнула Тасия.
Нолик поднял руку, продолжая свой путь обратно в Ветродол.
— Итак, Тасия, — начал Родарио, глядя на нее. — Добро пожаловать в труппу «Театра Диковинок». Вы ведь всегда хотели стать актрисой. Почему? — Он постучал по кровати, и она села рядом.
— Даже не могу сказать. Это все жажда внутри меня, — она взглянула ему в глаза, ее правая рука легла на его щеку. При этом широкий шарф девушки упал с плеч, обнажив кожу. — Такая же жажда тянет меня к вам, — шепотом созналась она. — Я увидела вас на краю фонтана, вода лилась, над вашей головой ходили темные тучи, и я… пропала. В своих одеждах вы выглядели как бог, и шутки ваши были для меня как откровение, — ее красивое лицо приблизилось к нему. — Вы самый остроумный, красивый и желанный мужчина, который мне когда-либо встречался, господин Родарио, — она слегка наклонилась вперед и приоткрыла губы.
Родарио судорожно сглотнул, поглядел на безупречную смуглую кожу и захотел поцеловать ее. И сделать другие вещи, в которых он был большим знатоком. Его желание должно было быть удовлетворено этой ночью, это было… здорово.
И тут она отодвинулась, отошла назад и улыбнулась.
— Ну как?
— Что как? Разве мы что-то уже сделали? — удивленно ответил он, двигаясь следом.
— Я имею в виду мою любовную сцену, разыгранную без подготовки, господин Родарио, — она отодвинулась еще и улыбнулась невинно, словно маленький ребенок, который только что набил полные карманы сладостями и обвинил в их исчезновении кого-то другого. — Вы на нее, похоже, попались, как несложно понять по тому, как вы отреагировали на мои слова.
Родарио понял, что Тасия подловила его, и совершенно не в том смысле, на который он надеялся. Он сразу же взял себя в руки и скрыл свою озадаченность за громким смехом.
— Мое величайшее почтение, дорогая Тасия! — Он поклонился, взял ее за руку и запечатлел на ней легкий поцелуй. — Вы великолепно овладели искусством декламации. Кажется даже, что мне нужно у вас учиться. Просто бесподобно — как вы заставили меня поверить в то, что расположены ко мне, — он поднялся и взял ее за руку. — Идемте, я покажу, где вы можете провести ночь. В фургончике Гезы, очаровательной матроны, которая заботится о лошадях, есть свободная кровать. По поводу вашей оплаты и всего остального поговорим завтра.
— С удовольствием, — поблагодарила Тасия. Проходя мимо стола, она увидела портрет Фургаса. — Кто этот человек? — поинтересовалась она.
— Мой очень хороший друг, по которому я очень скучаю. Когда-то он входил в мою труппу и был мастером своего дела, — сказал Родарио, становясь вплотную к ней как можно ближе. Одного она точно добилась своим вторым представлением за сегодняшний вечер: он еще чуть-чуть сильнее привязался к своей новой ученице. — Вы его не видели?
— Может быть. Я не уверена, — к его огромному удивлению, ответила Тасия и покачала головой.
Родарио протянул ей портрет.
— Посмотрите внимательнее, — актера охватило волнение. Волнение и радость.
Тасия взяла перо, открыла чернильницу и окунула в нее кончик. Пара штрихов — и она изменила портрет. Усы превратились в короткую черную бородку, волосы стали длиннее.
— И он был однозначно более худым, чем на рисунке, — объявила новоиспеченная актриса, поднимая портрет повыше. — Это он. Он шел вдоль реки неподалеку от каменоломни, где я стирала белье. Он хотел узнать, где именно находится, и я ему рассказала.
Родарио взволнованно схватил ее за плечи.
— Когда это было? Что еще он говорил? — А про себя возблагодарил Паландиэль за случайность, которая столкнула его с Тасией. — Это очень важно! Куда он собирался?
— Он почти не говорил со мной. Но я видела по его глазам, что он был очень опечален, — она пыталась вспомнить встречу. — Пожалуй, цикла четыре назад. Его вид вызывал сочувствие. Я еще никогда не видела столько боли на лице мужчины; страдание оставило глубокие морщины на его коже. Поэтому я так хорошо его запомнила, — она посмотрела на Родарио. — Он управлял большой повозкой, покрытой парусиной, в ней что-то грохотало и дребезжало. Я решила, что он старьевщик, — Тасия вздрогнула, когда молния ударила в землю совсем рядом; послышался оглушительный, устрашающий раскат грома, и она в испуге вцепилась в Родарио. Тот тут же, успокаивая, обнял ее. К сожалению, Тасия замерла только на миг и снова отстранилась. — Извините, гроза, — негромко произнесла она.
— Все в порядке, — кивнул он, сожалея, что не мог обнимать ее дольше. — Рассказывайте дальше, прошу вас.
— Ваш друг напоил лошадей. Я сказала, где он находится, и вид у него стал несколько более довольным. Затем я спросила его, есть ли у него с собой сковородки, но он рассмеялся и сказал, что не может мне в этом помочь. Его вещи нужны ему в Вейурне, в… — Она задумалась. — Мне кажется, что он назвал это… Мафидина?
— Мифурдания, — радостно поправил ее Родарио. — Там у нас долгое время был театр, — наконец-то, наконец-то он получил намек на местонахождение своего друга; а значит, теперь ясно, куда направится «Театр Диковинок». Нужно вернуться к истокам своего успеха. — Он не говорил, что собирается там предпринять?
— Торговать, — ответила она. — А затем он отправился дальше, — Тасия с трудом подавила зевоту, что не укрылось от Родарио. — Почему вы расстались, если он был вашим другом?
— О, сонные духи давно уже завладели вами, Тасия. Потом объясню, как так вышло, — он взял ее сумку. — Давайте понесу ее.
От сильного порыва ветра фургон закачался. Дождь с силой забарабанил по стенам; они оба промокнут сверху донизу, как только ступят за порог.
Родарио поглядел на Тасию.
— Ну что ж, тогда спите здесь. Разделим сломанную постель, — предложил актер, и женщина с улыбкой согласилась. Вскоре после этого они нырнули под простыню и стали прислушиваться в темноте к звукам разбушевавшейся стихии. Через некоторое время Родарио почувствовал руку у себя на груди.
— Когда я назвала вас самым остроумным, красивым и желанным, одно слово было ложью, — прошептала она ему на ухо, и он услышал, как Тасия стягивает с себя платье.
— Думайте, что скажете дальше, — негромко, но самодовольно рассмеялся он. Значит, его шарм еще работает. Даже в полнейшей темноте и без слов. Она поцеловала его в щеку. И тут он заподозрил, что Тасия вовсе не невинна.
— Вы не самый красивый мужчина из всех, кого я встречала, — заявила она и прижалась к нему; он почувствовал ее теплую кожу, вдохнул запах ее волос. — Но остальные два слова совершенно правдивы.
— Тогда можете добавить еще «самый выносливый», — рассмеялся Родарио и поцеловал ее в губы. И снова женщина избрала его, чтобы он ее осчастливил! Такие услуги он оказывал с удовольствием.
Королевство Табаин обладало двумя достоинствами, делавшими его неповторимым: кажущиеся бесконечными засеянные злаками поля, светившиеся золотом в лучах солнца, и приземистые домики, построенные из тесаного камня.
— Выглядит, как слой листового золота, в котором нерадивый ремесленник сделал дырки, — заявил принц Маллен из Идомора, восседая на своем коне. Всадник глядел на волнистую равнину, раскинувшуюся перед ним. Повсюду виднелись холмы, не более десяти-двадцати шагов высотой, которые табаинцы в центре и на юге королевства по незнанию звали горами. Никто из местных гор не видел, равно как и другие королевства.
— Словно создано для завоевательного похода нашей тяжелой конницы. Мы пронесемся по стране, обрушившись на нее, словно ураган, — мечтательно произнес Альваро, спутник и командующий личной гвардией Маллена. Заметив косой взгляд своего повелителя, продолжил: — Конечно, я не всерьез, мой принц, — торопливо зачастил он, смущенно откашлявшись.
— Ты ведь обратил внимание, как они строят дома и замки, Альваро? — Принц Маллен развернулся и указал на их цель — город Златоснопье и королевскую крепость. Сочленения его дорогого тяжелого доспеха со знаком Идо издавали слабый металлический лязг. — Как я могу их захватить? Нет дерева, чтобы построить осадную лестницу, нет скал, чтобы зарядить катапульту, — принц успокаивающе похлопал по шее своего коня. — Я, конечно, тоже не всерьез, — усмехнулся он, хлопнув Альваро по спине. — Король Нат может спать спокойно в своей ровной, словно блюдо, стране. — Маллен пустил коня рысью. Вскоре они достигнут Златоснопья, куда отправились по приглашению Ната.
Альваро все еще испытывал угрызения совести по поводу своего высказывания.
— Мой принц, прошу простить мне мое замечание, — он ехал на лошади рядом с Малленом, задумчиво подыскивая подходящие слова. — Меня воспитывали для сражений против орков и других чудовищ, чтобы защищать мой любимый Идомор от полчищ этой дряни, а теперь… — извиняясь, он пожал плечами, и латы скрипнули, — …таким людям, как я, больше нечего делать. А праздность порождает воинственные мысли, мой принц.
Маллен снял с пояса старинный шлем, надел его и застегнул под подбородком ремешок.
— Я понял, что ты имеешь в виду. Сейчас появилось много воинов, которые чувствуют себя ненужными.
— Паландиэль знает, что такое! — засопел Альваро, испытывая облегчение от того, что его поняли правильно. — Разбойники и грабители — это ведь так, мелочи. Я сражался против Нод’онна, аватаров, орков-мародеров, — гвардеец постучал себя по нагруднику. — А теперь мой меч ржавеет в ножнах, я надеваю камзол, а мои руки скоро забудут, какие движения нужно выполнять, — он вздохнул. — Это прекрасно, что Потаенной Стране и в первую очередь Идомору больше не нужны воины. Но для меня и нам подобных это тяжело.
— Зато ты можешь путешествовать вместе со мной, узнавать новое, — улыбнулся Маллен. Он наслаждался солнечными лучами, вдыхал запах теплой земли и колосьев, дозревавших в свете небесного светила. Над лужайкой пролетели две хищные птицы, высматривая добычу. — Раньше это было невозможно. Благодаря твоим ненаглядным оркам.
— Вы правы, мой принц. Я эгоистичен и несправедлив.
Кортеж из сорока конников и четырех повозок двигался по расточительно широкой дороге сквозь поля прямо к Златоснопью. Город прильнул к земле, казалось даже, что крепость специально строили как можно более низкой.
Мужчины дивились тугим колосьям. Озимый ячмень обещал вскоре дать первый богатый урожай. Посев летних злаков только предстоял; он наполнит амбары и кладовые Табаина до самой крыши и накормит другие королевства. Если, конечно, не пройдет опустошительная буря, а они частенько случались в равнинной стране.
— Должно быть, особенности ландшафта способствуют зарождению бурь в этих местах. Ураганов, подобных здешним, еще поискать. Даже в горах, у гномов, или в королевстве Ургон нет таких ветров, которые уносили бы все, оголяя землю, — размышлял вслух Альваро, разглядывая колышущиеся нивы.
— Теперь ты понимаешь, почему они строят приземистые, похожие на крепости дома, — сказал Маллен. — Нормальный дом унесло бы сразу. А тела несчастных, которые попали бы в такую бурю, не нашел бы никто и никогда.
Альваро поднял голову и поглядел на синее небо.
— Будем надеяться, что не станем свидетелями подобного светопреставления.
Они въехали в Златоснопье, гостеприимно распахнувшее перед ними свои ворота. Сотни людей стояли вдоль улиц столицы, размахивая платками и флагами; кто-то сыпал из окон и с крыш лепестки цветов в честь высокопоставленных гостей. К возгласам примешивались звуки радостной и непривычной для ушей посетителей музыки.
Маллен отметил, что в городе нет домов выше, чем в два этажа, да и те довольно редки и сразу бросались в глаза. Чтобы разнообразить серый цвет, жители выкрасили почти все камни. Некоторые упростили себе задачу и украсили стены широкими цветными полотнами.
— Как приятно, когда тебе рады, — заметил Альваро, которому, похоже, нравилось находиться в центре внимания.
К гостям приближалась группа девушек и юношей в ослепительно белых одеждах и золотых венках из колосьев. Они несли вино и различные фрукты для офицеров. Из плодов, предназначенных для угощения, были искусно вырезаны фигурки всадников.
— Вот это я понимаю, прием. — Альваро лучился от счастья. — Я рад путешествовать с вами по Потаенной Стране, мой принц.
Маллен отпил вина и удивился тому, насколько легким оно оказалось. Вина из Идомора были знамениты своим глубоким рубиново-алым цветом, тягучей тяжестью и слабым привкусом дерева. А в Табаине умели так выжать каплю, чтобы она пилась легче воды. Соблазнительно легко.
— Они действительно живут близко к земле. Немного разогнаться — и можно перепрыгнуть стену, — прошептал Альваро Маллену, когда они увидели здание резиденции короля. Стены уходили в высоту максимум на пять шагов, зато двор, в который они спустились по довольно отвесной для лошадей платформе, уходил на десять шагов вглубь.
— После такого прыжка нам пришлось бы долго падать, — с иронией проронил принц. На стенах Маллен заметил каменные карнизы, слишком симметричные для того, чтобы считать их ошибкой архитекторов. Позднее он расспросит об этом короля Ната.
Оказавшись во дворе, гости спешились и последовали за доверенным лицом короля во дворец, казавшийся снаружи из-за толстых, без всяких украшений стен мрачным, похожим на ящик.
Но это впечатление рассеялось, как только они оказались внутри. Залы были роскошны и хорошо обставлены. Ковры приглушали звуки шагов, идти было приятно; чудесные пейзажные полотна на стенах создавали впечатление, что они не в здании с мощными серыми стенами, а в бесконечных полях.
Во дворце не было угловатых коридоров, все было округлым и изогнутым; ни один из залов, через которые прошел принц со свитой, не имел четких углов и граней. Резиденция короля представляла приятное для глаз и души произведение искусства.
Король Нат с редкими пшенично-русыми волосами и глазами цвета молодой зеленой травы принял посольство в тронном зале с распростертыми объятиями. Правители обнялись.
— Значит, спустя столько циклов вы все же смогли добраться до Златоснопья и нанести мне визит, — радовался Нат. — Как вам понравилась житница Потаенной Страны, принц Маллен?
— Земля хороша, словно лицо прекрасной женщины, — дипломатично ответил Маллен, шагая рядом с Натом, который вел гостей к столу. Были поданы разнообразные фрукты, овощи и мясо, а также всевозможные сорта хлеба.
— Скажите уж, что нашли ее слишком равнинной, — рассмеялся хозяин, указывая на место по правую руку от себя; стул слева остался пустым. — Но хорошо уже то, что вашим лошадям не пришлось слишком утруждаться, не так ли?
Маллен и Альваро рассмеялись.
— Дайте нам минутку, отряхнуть дорожную пыль… — попросил принц, однако Нат отмахнулся.
— Нет, оставьте пыль на своих доспехах. Таким образом вы принесли во дворец частицу моей страны, а против этого я ничего не могу иметь, — лукаво промолвил король. — Подкрепитесь вместе со мной. После трапезы вас ждет горячая ванна и теплая постель.
— Ну, если вы настаиваете, король, — кивнул Маллен, в животе у него заурчало. Приглашение было как раз кстати. Тарелки быстро наполнили; из напитков были поданы вино и лучшая вода из самых глубоких колодцев Табаина.
— Я запланировал мероприятия на девять дней. Если вы не возражаете… — объявил Нат, набрасываясь на еду со рвением, удивительным для человека его возраста. — Мы посетим различные айоны, я продемонстрирую наши способы обработки полей. А от фруктовых рощ у вас зарябит в глазах!
Альваро, продолжая жевать, улыбнулся Маллену, и принц хорошо понял, что хотел сказать его воинственный спутник: «Все-таки у нас было бы дерево для катапульт и осадных лестниц».
— Кроме того, сегодня ночью будет большой маскарад, на который я пригласил знать со всего королевства. Они жаждут познакомиться с героем, не однажды спасшим нашу страну от сил зла, принц.
Маллен поднял руки, словно защищаясь.
— Нет, король Нат. Здесь уместна скромность. Мы с солдатами внесли свой вклад. Но наибольшая заслуга в этом принадлежит племенам гномов. Если бы не их непоколебимая твердость, сильные руки и вера в добро, то мы не сидели бы сейчас за этим столом. Они многим пожертвовали ради Потаенной Страны.
— Как вы правы, принц Маллен, — послышался мягкий голос от двери. Все увидели эльфийку в свободных светло-зеленых и желтых одеждах, которая ожидала разрешения присоединиться к гостям.
Принц и Альваро переглянулись, потрясенные. Встретить эльфийку за пределами королевства Аландур было практически невозможно, и до сих пор это могло произойти только во время войн.
— Идите к нам, Рейялин, — крикнул Нат, и слуга отодвинул стул слева от правителя. Теперь стало ясно, для кого предназначалось это место. — Составьте нам компанию.
— С удовольствием, король Нат, — гостья подошла ближе, каждое ее движение представляло собой совершенный сплав исключительной грациозности, недостижимой для остальных жителей Потаенной Страны. Длинные светлые волосы Рейялин были заплетены в косу, уложенную вокруг головы. В этой своеобразной диадеме сверкали изысканные украшения. Маллен был поражен. А когда же она слегка поклонилась и, обратившись к нему, произнесла: «Приветствую вас, принц Маллен из Идомора», — он был пленен. Ни у одной из знакомых ему женщин не было таких сине-зеленых глаз.
— Рейялин находится в посольстве из Аландура, которое направил ко мне князь Лиутасил, — пояснил король, пока эльфийка занялась фруктами. Сам по себе довольно низменный процесс приема пищи выглядел у нее как в высшей степени элегантная игра.
Она подняла голову и улыбнулась Альваро и Маллену.
— Настало время нашему народу делиться знаниями. Князь Лиутасил принял решение передать его правителям и правительницам. Если, конечно, они проявят себя достойно.
Альваро опустил вилку, которую собирался было поднести ко рту, и вызывающе взглянул на Рейялин.
— Вот как? Нужно еще доказать, что ты достоин получить милостыню от эльфов? — Сложив руки, он смотрел на эльфийку. — И что же требуется, чтобы войти в число избранных?
Рейялин сняла парниковую ягоду со стебелька.
— Этого я говорить не имею права, — приветливо ответила девушка, и мягкая мелодичность ее голоса могла осадить кипящего от ярости орка. — Мы смотрим, мы проверяем без слов и передаем свое мнение князю.
— Тогда скажите мне, Рейялин, как так могло случиться, что один из величайших героев Потаенной Страны, — он указал на своего повелителя, — еще не принимал у себя эльфийских посланников? — Гвардеец с нетерпением ждал неверного, обидного слова.
Но она не ступила на тонкий лед, вместо этого бросила на Маллена долгий взгляд, очень похожий на тот, который женщины берегут для своих возлюбленных.
— Они наверняка прибыли к вам, принц Маллен, в то время, как вы отправились в путешествие в Табаин, — обратилась она напрямую к регенту, не обращая внимания на воина. — Вас наверняка дожидается делегация моих братьев и сестер. От Аландура до Идомора путь неблизкий, — она улыбнулась, и он ответил на ее улыбку даже не задумавшись.
Но Альваро не сдавался.
— А это знание вашего народа, — вмешался он, — в чем оно заключается? Как сделать музыку красивее?
— Прогресс, — сказала она, не поворачивая головы, продолжая глядеть на принца. — Он затрагивает все области повседневной жизни. В том числе и искусство… — Она на миг опустила глаза, затем посмотрела на гвардейца. — Вы настроены не очень дружелюбно, господин Альваро.
Тот откинулся на спинку кресла.
— Я был бы очень рад видеть ваше прекрасное лицо во время битвы за Пористу. Но ведь тогда эльфы предпочли остаться в лесу.
— Мы сражались против альвов, господин Альваро, — ответила она резче, чем прежде, на что воин отреагировал усмешкой. Наконец-то она вышла из себя.
— Конечно, вы сражались против альвов. Мы все сражались в Дзон-Бальзуре против альвов, и почти все против аватаров, — добавил он. — Мы внесли свой вклад в то, чтобы защитить Аландур от ваших злобных родственников, а как отплатили вы Потаенной Стране? Для меня это загадка, ответа на которую я не вижу, — он потянулся за своим бокалом и поднял его. — Так будьте же первой, кто сможет разгадать ее, прошу вас, Рейялин.
Маллен бросил на него рассерженный взгляд.
— Прекрати, Альваро! Ты же должен понимать: в Пористе эльфам пришлось бы сражаться по одну сторону баррикад с альвами. Из этого ничего бы не вышло. Легче сойтись огню и воде. Они набросились бы друг на друга, и аватары победили бы.
Рейялин поклонилась.
— Вижу, вы более проницательны, чем ваш друг, принц Маллен из Идомора. Это было бы то же самое, что потребовать от вас сражаться бок о бок с орками, которые вчера уничтожили вашу столицу и вырезали всех ее жителей. После того, как они осквернили бы тела ваших жен и детей прямо у вас на глазах, а затем сожрали их.
— Не поверите, но если бы благодаря этому я смог бы победить более сильного врага, то я сделал бы это. Потом представилось бы достаточно возможностей, чтобы уничтожить орков, — упрямо ответил Альваро. — Вам не хватает чувства меры, Рейялин, чтобы ценить необходимый момент, когда нужно что-то сделать или не делать ничего. Ваше появление — лучшее тому доказательство: спустя более чем пять циклов вашему князю вдруг приходит в голову поделиться своим знанием. Спустя пять циклов!
— Довольно! — резко промолвил Маллен. — Я хотел бы извиниться за начальника моей личной гвардии, король Нат, — спокойно произнес он. — Он воин, его жизнь — сражения. И в мирное время он не знает, как применить свой меч. — Принц поднялся. — Мы удалимся, приведем себя в порядок в ванне и вернемся к вам отдохнувшими.
— Извольте. Извинения приняты, — сказал Нат; Рейялин кивнула, снова взмахнув ресницами в ответ на взгляд принца. — Я велю доставить вам в покои выбор масок.
Маллен слегка поклонился и вместе со своим офицером покинул зал. Гости молча шагали рядом и не обменялись ни словом, даже когда добрались до своих комнат и расстались. Спор между Рейялин и Альваро довлел над обоими мужчинами.
К вечеру все изменилось.
Дело было не только в том, что вскоре должен был начаться бал-маскарад; за короткое время голубое небо потемнело, и, когда Маллен проснулся, оно выглядело как сплошное темное покрывало, протянувшееся, насколько хватало глаз.
Из окон своих покоев, находившихся чуть выше зубцов крепостных стен, принц мог наблюдать различные оттенки серого. Цвет туч, пронизанных черными, быстро мчащимися нитями, менялся. Струи дождя напитывали землю вокруг Златоснопья.
Ветер заметно посвежел. Мягкий бриз превратился в несильный ураган, который никак не мог решить — то ли набраться силы, то ли лишиться ее. На горизонте сверкнула молния, спустя некоторое время после этого Маллен услышал глухой раскат грома.
В двери постучали.
— Простите, мой принц. Нас уже ждут! — крикнул снаружи Альваро. — Вы готовы?
— Сейчас, — крикнул в ответ Маллен, разглядывая наряды, которые выбрал для него король Нат. К сожалению, с первого взгляда он не нашел ничего, что было бы в его вкусе. Он не хотел надевать ни костюм фантастического существа, сделанный из голубой ткани и проволоки, ни одеяния огромного колосса, ни наряд из золотых монет, который был тяжелее его доспехов.
Принц решил остаться в чем был; к латам он подобрал маску из белых и черных перьев, украшенную рубинами. Затем направился к двери и открыл ее.
Замер, оглядел Альваро с ног до головы и расхохотался во весь голос.
Офицер втиснулся в яркий костюм карлика, фальшивый нос из папье-маше и дурацкая шапочка с бубенцами недвусмысленно говорили, в качестве кого он отправляется на бал, точнее сказать, рисковал отправляться.
— Выбора не было, — проворчал он. — Готов спорить, что таким образом король Нат решил отплатить мне за размолвку за столом, — гвардеец завистливо глянул на своего повелителя. — А кого изображаете вы?
— Своего отца. Он носил этот доспех, и, судя по портретам, мы с ним одного роста, — ответил Маллен, не переставая улыбаться. — Если сегодня вечером будут давать приз за костюм, можешь рассчитывать на мой голос.
— Вы слишком добры, мой принц, — Альваро дождался, пока его господин выйдет из комнаты, и двинулся сразу за ним. — Еще я хотел извиниться за свои слова, — выдавил наконец он. — Но я не мог иначе. Вы же знаете, что я ничего не имею против эльфов. Однако пока у меня не будет иного ответа, кроме того, который вы столь любезно преподнесли Рейялин, я предпочту быть настороже.
— Успокойся, — сказал Маллен, хлопнув его по плечу. — Ты прощен, если в дальнейшем воздержишься от подобного в моем присутствии. — Принц знал, что многие ветераны в войске разделяют мнение офицера. Если он запретит им высказываться, то только усилит предубеждение по отношению к эльфам.
— Благодарю, мой принц, — поклонился Альваро. Они достигли лестницы, которая вела вниз, в праздничный зал, где уже собрались гости. Костюмы собравшихся были ярких цветов, броские, многие — очень смелые. Было столько же костюмов зверей, сколько и костюмов фантастических существ, прибывшие из Идомора мужчины даже заметили двух орков и одного альва.
— Рейялин это не понравится, — с усмешкой произнес Альваро, указывая на альва.
— О! Теперь твоя враждебность вполне в характере персонажа, — упрекнул гвардейца Маллен. — Смотри, чтобы этот маскарадный костюм не прилип к тебе и тебе не пришлось носить его постоянно.
Идоморцы спустились по ступеням, и глашатай объявил об их появлении. Раздались аплодисменты, многие искренне приветствовали героев и кланялись им.
Маллен поймал себя на том, что неосознанно ищет в толпе Рейялин. Эльфийка обнаружилась у самого входа. На ней было платье, которое могли сшить только эльфы; казалось, оно соткано из серебряных нитей и сверкающих звезд. С украшенным драгоценными камнями венком из волос она казалась живым созвездием эльфийской богини, сошедшим с ночного небосклона к простым смертным.
Рейялин улыбнулась принцу и поклонилась в ответ.
Мир для Маллена замер, теперь он смотрел только на эльфийку. Даже когда король Нат появился перед ним в костюме мага и приветствовал его, он не обратил на него внимания, чтобы не потерять из виду свою красавицу. Ничто не шло в сравнение с эльфийской безупречностью. Хрустальная посуда, чистое золото на стенах, прекрасные картины… Все, кроме нее, внезапно стало уродливым, серым, простым.
— Ваше высочество, вы меня слышите? — повторил король Нат. — Я сказал, что у вас будет возможность насладиться созерцанием бриллианта.
Идоморцу все же пришлось взять себя в руки.
— Какого бриллианта? — рассеянно переспросил он, а потом понял. — О, вы имеете в виду тот самый бриллиант!
Нат понимающе подмигнул ему.
— Это единственное, что может соперничать по красоте с Рейялин.
Маллен снова посмотрел на посланницу Аландура, но она исчезла в праздничной суете. Принц огорчился, посмотрел на Ната.
— Вы хотите показать камень? Зачем?
— А вы опасаетесь чего-то, принц Маллен? — удивился король. — В этом зале находятся исключительно только те люди, которым я доверяю. Никто не отважился бы протянуть руку к моей собственности, — король поднял правую руку, и его жест увидели на ближайшем возвышении. Смолкла негромкая музыка, загрохотали фанфары, все внимание перенеслось на правителя Табаина. Нат поднялся по ступеням к трону.
— Дорогие друзья! Пусть снаружи бушуют ветра, мы не позволим им помешать празднику в честь принца Маллена, правителя Идомора и героя множества битв за нашу родину! — Толпа восторженно зааплодировала. Нат указал на Рейялин, появившуюся рядом с Малленом. — Также нас почтил своим присутствием народ Аландура, отправив к нам сиятельную и мудрую красавицу. Рейялин — мой гость и ведет со мной разговоры о том, как знание обоих наших королевств может расцвести ко всеобщей пользе, — гости снова зааплодировали.
— Ослепительная красота обычно служит для того, чтобы отвести взгляд от неприметных недостатков, — вполголоса заметил Альваро. Один из переодетых орками гостей обернулся в его сторону.
Король Нат подал знак охранникам у двери. Они распахнули створки, и под торжественные звуки гимна Табаина слуга внес подушку с бриллиантом. Люди затаили дыхание. Камень поймал свет множества светильников и вспыхнул холодным светом.
— Здесь собрались люди и эльфы. И я хотел бы дополнить список народов, повторив слова короля Гандогара Серебробородого, Верховного короля народа гномов, с которыми он передал мне этот подарок, — Нат откашлялся. — Итак, подобно тому, как идентичны этот и еще тринадцать других камней, будут в будущем созвучны наши мысли, а наши сердца будут биться в унисон на благо нашей родины. Если возникнут какие-либо сомнения по поводу общности наших народов, поглядите на камень и вспомните об этом, — король взял бриллиант обеими руками и поднял его высоко над головой. — Давайте помнить эти слова! За Табаин! За Потаенную Страну!
Раздались крики «ура», присутствующих вдохновила речь правителя. Альваро скривился. Ему казалось, что слова были обращены к нему.
— Может быть, он сверкает и красиво, — сказал Маллен, обращаясь к Рейялин. — Но это мертвая вещь, и ей никогда не сравниться с вашим живым очарованием, — он поднял руку. — Разрешите пригласить вас на танец?
Эльфийка кивнула и вложила левую руку ему в ладонь.
— Вам придется показать мне, как это делается. Мне неведомы танцевальные движения людей.
Принц повел ее в центр зала, забыв обо всем на свете.
— Просто следуйте за мной, Рейялин.
Нат подошел к Альваро, раздраженно смотревшему на своего потерявшего голову повелителя.
— Вы ведь слышали мои слова, Альваро? — поинтересовался король, держа в руках камень. — Гармония теперь в почете.
Офицер поклонился.
— Конечно, король Нат, — он поглядел на бриллиант. — Но ведь вы знаете, что только один из этих прекрасных камней настоящий, — произнес он настолько тихо, что никто больше не услышал его слов. — Точно так же и с ложной красотой. Некоторые обманываются, — он с сожалением поглядел на танцующих. — Другие, напротив, видят вещи насквозь.
Ладонь короля Ната сжала бриллиант, он начинал гневаться.
— Альваро, вы — неразумный, неисправимый рубака, неспособный разглядеть добро, даже когда оно танцует перед самым вашим носом! Костюм карлика вам действительно подходит.
— А ваш костюм мудрого мага представляется преувеличением, — спокойно ответил Альваро. — Я свободно выражаю свое мнение, даже в лицо самым могущественным людям страны, — он постучал пальцами себя по груди. — Потому что я, король Нат, сражался за эту страну. В первых рядах, лицом к лицу с врагом. Своим титулом вы обязаны таким неразумным, неисправимым рубакам, как я, — он поглядел на гостя в костюме альва. — Простите, я лучше присоединюсь к другим чудовищам. Мне тоже ведома мудрость: недоверие всегда предотвращало беду, береженого Паландриэль бережет! — Сердце Альваро выскакивало из груди, когда он поклонился правителю, понимая всю чудовищность своих слов.
Тут дверь на балюстраду праздничного зала распахнулась, мощный порыв ветра погасил большую часть свечей, и только накрытые стеклом светильники продолжали бесстрашно разгонять тьму.
В зал вкатился потрескивающий, разбрасывающий искры предмет, покатился по ступеням, постукивая и позвякивая при каждом прыжке. Он походил на две соединенные корзинки с огнем. Однако внутри предмета находились не горящие щепки, но виднелись очертания какого-то существа. Под тяжестью конструкции ломались камни.
Гости с криками бросились врассыпную, уступая дорогу стражникам, бежавшим вперед с опущенными алебардами, чтобы защитить короля.
Состоявший из железных лент толщиной в два пальца шар просто прокатился сквозь их ряды, подмяв двух человек. С хрустом ломались кости несчастных, стражники остались лежать на полу, вопя от боли.
На глазах у испуганных присутствующих странное сооружение остановилось. Щелкнув, открылись замки, сдвинулись металлические обручи и исчезли в своего рода железном рюкзаке за спиной существа.
То, что прежде было неясным, теперь открылось испуганным гостям и оскалилось в ухмылке. Существо было высоким и ширококостным, как орк, кожа блестела серым и была покрыта черной и темно-зеленой слизью. Лицо отличалось жутковатой красотой и правильностью черт, подобной красоте альвов. Из-под длинных черных волос торчали острые уши, а когда существо с ревом вынуло из ножен свой огромный меч, блеснули острые крепкие зубы.
— Оставайтесь на месте! — Маллен толкнул Рейялин себе за спину и бросился на помощь королю Нату. У него не оставалось сомнений в том, что это чудовище пришло за бриллиантом, тем самым бриллиантом.
Принц ринулся вперед, чтобы возглавить отряд стражи, которая, опустив алебарды, прикрывала правителя. Кто-то поспешно протянул Маллену щит.
Идоморец внимательнее оглядел незнакомое чудовище. На нем были поножи очень подвижной конструкции, и казалось, что нижняя часть его тела состоит из железа. Грудь, плечи и шея были защищены украшенными рунами металлическими пластинами, которые — Маллен не поверил своим глазам — крепились к коже при помощи толстой проволоки!
— Камень! — отчетливо приказало существо, протянув руку к Нату. Пальцы со звоном раскрылись, сверкнув в свете свечей. Руки существа были окованы в железо. Маллен заметил множество крохотных болтиков и тонких заклепок, при помощи которых металл и тело были неразрывно скреплены.
— Клянусь Паландиэль! Как зло могло возродиться? — спросил Альваро, занимая позицию с мечом в руках, который гвардеец позаимствовал у раненого стражника. — Что бы это ни было, оно должно быть мертво, мой принц. Вы видите, что у него на спине?
Маллен присмотрелся внимательнее. То был не рюкзак, а что-то вроде ящика, болтавшегося на шести длинных палках, торчавших прямо из тела. На уровне груди существа концы выступали и были закреплены проходящими накрест поперечинами, чтобы их нельзя было вытащить из спины. Никакое живое существо не вынесло бы таких пыток.
— Камень! — требовательно повторил незваный гость, делая шаг вперед; железный башмак ступил на плитку пола, оставив в ней трещину. Руны пугающе вспыхивали темно-зеленым, все, кроме одной. Маллен не обратил бы на нее внимания, и, тем не менее, она очень сильно отличалась от других: она выглядела по-эльфийски!
— Что ты такое? — спросил король Нат, бесстрашно сжимая в руке бриллиант. — Зачем тебе камень?
Маллен обернулся к Рейялин. Эльфийка, бледная, словно смерть, застыла посреди зала, глядя на монстра. В глазах ее читалось узнавание. Что это может значить? — подумал принц.
И тут существо прыгнуло! Без каких бы то ни было видимых усилий оно перелетело через ряды солдат и приземлилось рядом с Натом; мрамор с грохотом раскололся под его ногами. И прежде чем кто-либо успел что-либо предпринять, чудовище схватило правителя и вырвало у него бриллиант, что стоило Нату трех пальцев. Король с криком опустился на колени; кровь сбегала по его руке, пачкая дорогое платье.
Альваро и Маллен атаковали, один справа, другой слева.
Чудовище взревело и парировало выпад Альваро голыми руками. Руны на его доспехах сверкнули зеленым, и он с невероятной легкостью, буквально играючи, сломал клинок, словно тот был фанерным. Затем монстр с невероятной силой ударил офицера в грудь, тот отлетел и врезался в подбегающих стражников, словно выпущенный из пращи заряд. Троих солдат сбило с ног.
Маллен надеялся, что его атака увенчается успехом. Однако его противник молниеносно обернулся, и меч принца ударился о нагрудник монстра. Не причинив никакого вреда, оружие отлетело в сторону.
В ответ на воина обрушился стальной кулак.
Маллен пригнулся. Кулак, нацеленный в лицо принца, раздробил его щит. Идоморец получил представление о том, как чувствует себя стена, когда в нее попадает таран. Несмотря на массу доспехов, его оторвало от пола, он потерял опору, пролетел несколько шагов и сильно ударился о стену, перед глазами заплясали звездочки.
— Чего вы ждете! — вскричал он. — У него камень! Не дайте ему уйти! — Он отбросил в сторону бесполезный щит и снова ринулся в бой.
Солдаты словно пробудились ото сна и бросились на неведомое существо, полагаясь на численное преимущество.
Монстр взмахнул мечом и зарубил одного из нападающих. Сверкание рун усилилось, казалось, знаки придают ему невероятную силу. Одной рукой он поднял убитого за ногу и, взревев, ударил телом убитого стражников, в ужасе бросившихся врассыпную. Это открыло монстру проход, через который он тут же бежал. Чудище получило то, что хотело. Окровавленный труп несчастного стражника с уродливо вывернутыми конечностями остался лежать на полу.
У входа на лестницу монстру преградил путь Альваро, сжимавший в вытянутой руке меч.
— Лицо эльфа, тело орка, магические руны Дзон-Бальзура на доспехах: что ты такое? — закашлявшись, поинтересовался он.
Маллен подбирался к чудовищу со спины, за ним следовали пятеро гвардейцев. Он надеялся, что сможет отнять камень. Альваро знал, что в одиночку победить тварь невозможно, но хотел дать принцу время и возможность атаковать со спины.
Однако чудовище очень хорошо поняло, чего добивается офицер. Оно оглянулось на преследователей, обнажило клыки, отшвырнуло меч и промчалось мимо Альваро.
— Остановись! — Гвардеец поднял оружие для удара.
Жуткое существо коснулось левой рукой головы воина; руны вспыхнули, сверкнула яркая молния, ослепившая всех присутствующих в зале.
Когда Маллен снова смог видеть, тварь уже исчезла. Рейялин стояла на коленях возле Альваро и поддерживала его голову. Из горла Альваро била струя крови.
Стражники бежали по лестнице, стремясь обнаружить монстра вне стен замка, а Маллен опустился рядом с тяжело раненным офицером.
— Нет, друг мой! Не уходи! — Принц сорвал с друга маску, схватил и сжал его руку. Он изо всех сил старался скрыть свое замешательство, чтобы Альваро не догадался о тяжести ранения. Ему очень понадобится надежда. — Умоляю тебя!
Альваро пытался что-то сказать, его глаза то и дело обращались к эльфийке, но он только сплюнул кровью и прохрипел что-то невнятное. Наконец его тело обмякло, глаза остановились, жизнь покинула их.
Слезы побежали по щекам Маллена, и Идоморец не стыдился их. Он потерял человека, с которым бок о бок сражался во множестве битв и выходил из них живым. То, что не удалось мечу орка, сумел сделать неведомый монстр одним движением руки.
— Вот видишь, к чему привела твоя жажда битв, — негромко произнес он, закрывая мертвецу глаза. — Я не забуду тебя. Твоя смерть не останется неотомщенной. — Маллен кивнул Рейялин, смотревшей на него с сочувствием.
— Правда ли то, что он сказал?
— Что вы имеете в виду, принц? — Она осторожно опустила голову гвардейца, смущенно глядя на кровь, оставшуюся на ее тонких пальцах. Маллен предположил, что она впервые за всю свою жизнь, заполненную искусством и поэзией, столкнулась с насильственной смертью.
— Альваро назвал руны на доспехах существа альвийскими. Мне тоже они показались знакомыми. Они были похожи на те, которые я видел у их войска в Пористе. Что вы можете на это сказать?
Эльфийка отвела взгляд.
Маллен выпустил руку умершего.
— Мне показалось или я видел на доспехах эльфийскую руну?
— Вы ошиблись.
Вопреки правилам этикета, он схватил девушку за руку и заставил взглянуть ему в глаза.
— Рейялин! Что вам известно?
— Ничего, — озлобленно ответила она, вырываясь. — Вы стояли слишком далеко, чтобы разглядеть что-то на существе.
— Вы лжете! Ваши глаза…
— Вы осмеливаетесь обвинять во лжи меня, Рейялин из Аландура? — Эльфийка вскочила. — Я должна была догадаться раньше. Вы неотесанный мужлан, как почти все люди, с которыми я встречалась до сих пор, — с презрением произнесла она. — Боюсь, вашему королевству придется подвергнуться крайне тщательному исследованию, прежде чем вы получите возможность прикоснуться к нашему знанию.
Маллену показалось, что из-под прекрасной маски проглянуло истинное лицо эльфийки; гнев открыл ему ее отношение к нему и ему подобным. Восхищение, которое он прежде испытывал по отношению к ней, было поколеблено.
— Один из бриллиантов похищен, а вам не о чем беспокоиться?
— Это всего лишь один из четырнадцати.
— Это уже второй из четырнадцати, — поправил ее Маллен, тоже поднимаясь на ноги. — Рейялин, вы скажете мне, что вам известно…
Эльфийка просто отвернулась и направилась к королю Нату.
Принц последовал за ней. Дорогу ему преградили двое гостей в костюмах орков.
— Рейялин больше не желает общаться с вами, принц Маллен из Идомора, — послышалось из-под маски из папье-маше. Мужчина поднял руку и снял ее; под ней показалось эльфийское лицо, приветливо, но холодно улыбавшееся. — Ей хотелось бы позаботиться о нашем хозяине и посмотреть, как знания эльфов могут помочь ему справиться с ранением.
— Знания, которые вам еще только предстоит заслужить. Идите и ищите бриллиант, — сказал другой эльф, тоже снимая фальшивую голову. — Мы сообщим вам, когда Рейялин пожелает поговорить с вами о случившемся.
Маллен оттолкнул эльфов, но они догнали его и снова преградили путь. Идоморец остановился, рука с мечом поднялась, но слова об общности народов остановили его.
— Передайте Рейялин, что я жду объяснений и немедленно извещу остальные королевские дома Потаенной Страны о произошедшем, а также о более чем странном поведении некой эльфийки. Если она не желает объяснить все мне, то ей наверняка придется сделать это по повелению князя Лиутасила из Аландура.
— Конечно, принц Маллен, — высокомерно кивнул ему эльф, стоявший справа. — Мы передадим.
Идоморец спрятал меч в ножны, подозвал нескольких солдат и приказал им вынести своего мертвого товарища из праздничного зала.
Когда тело уложили на носилки и понесли вверх по лестнице, он кое-что вспомнил: монстр прикоснулся к голове Альваро, не к шее, где открылась рана. Больше никого после вспышки молнии рядом с ним не было. Кроме эльфийки.
В голову ему пришла невероятная мысль. Маллен остановился на возвышении и поглядел на Рейялин, занимавшуюся королем Натом. Неужели она отомстила за оскорбление, или же слова Альваро, произнесенные им сегодня за обедом, были близки к истине? — размышлял он. — Где же правда?
Чары невероятно прекрасной женщины окончательно рассеялись. Теперь он будет относиться к ней с величайшим подозрением.
К ней и ко всем эльфам.