Мне долг велит навек забыть его черты.
Могу ль я потакать надежде безрассудной?
Фойника
Но Тит еще молчит, и будет очень трудно
Вам римский обойти обычай и закон.
Суровостью своей меня пугает он:
Сын Рима вправе лишь на римлянке жениться,
И Рим не признает царей, а ты - царица.
Береника
Я не боюсь: меня всем сердцем любит Тит.
Сейчас он может все, и он заговорит.
Приветствовать меня придет сенат надменный,
И статуи того, кто сел на трон вселенной,
Увьет гирляндами ликующий народ.
Ты видела сама, какой нас вечер ждет.
Ты видела костры и факельное пламя,
Толпу, и фасции, и воинов с орлами,
Сенат и консулов, союзников-царей,
Которых озарил огонь его лучей
Венца лаврового и мантии багряной,
Свидетельства побед и славы несказанной.
Недаром на него теперь со всех сторон
Так жадно каждый взор с восторгом устремлен.
Он всех пленил своей осанкой величавой,
Сердечной кротостью, открытой, нелукавой.
К нему безудержно стремятся все сердца.
Клянусь я, будь он сын безвестного отца,
Он был бы и тогда всех смертных властелином,
На троне утвержден порывом их единым.
Но будет!.. Нет конца мечтаниям моим!
Приносит в этот час весь необъятный Рим
Богам за цезаря и жертвы, и моленья,
Чтоб светел для него был первый день правленья.
Что ж медлим мы с тобой, Фойника? Время нам
О том же вознести молитву небесам.
А вслед за этим я, не ожидая Тита,
Сама к нему пойду сказать о том открыто,
Что жаждет вырваться из любящих сердец,
Когда снимаются запреты наконец.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Тит, Паулин, свита.
Тит
Царь Комагены был уведомлен, конечно,
Что нужен мне?
Паулин
Пошел к царице я поспешно,
Как сообщили мне, он находился там,
И не застал его, но слугам и друзьям