И мне до конца не добраться вовек,
Ведь я — не бессмертный, а лишь человек».
Ваня в очередной раз пытался написать стихотворение для Сашиного блога. Он (в смысле, его предшественник) раньше частенько так делал, потому что Саша не всегда мог писать туда что-нибудь даже раз в несколько дней. Ваня — и тогдашний, и нынешний — великолепно его понимал: он не раз пытался заставить себя писать «в день по…». Последний раз он продержался на чистом упрямстве три с половиной месяца, из которых последние полтора точно были лишние, потому что хорошие идеи перестали приходить, и наступила пора отписок.
Саша (который рассказал Ване про свои сны) в последнее время сам неплохо справлялся, поэтому сейчас он писал стих больше для тренировки. Вот только вдохновение идти не хотело, строчки на языке не вертелись, а размышления «О чем писать» ничего путного никогда не приносили. Поэтому получалось… то, что получалось. Приходилось отложить рифмоплетство до лучших времен и скачать из Интернета (почему-то Ваня писал это слово с большой буквы, то ли как дань английскому языку, то ли из уважения к такому огромному количеству информации) очередную бесполезную для мозга книгу фэнтези. Задание по информатике Ваня уже сделал (предшественник раньше предпоследнего вечера за это не брался — прогресс!), а умная (по утверждению всех учителей и откровенно завидующих одноклассников) голова требовала тренировки, но, похоже, приходилось утешаться тем, что завтра алгебра. Самому, что ли, блог завести? Хотя лучше не надо, Саша рассказывал, какое плохое настроение накатывает, когда пишешь пост в пару тысяч знаков, выкладываешься по полной, слова полчаса подбираешь, а его никто не комментирует. Да Ваня и сам не чужд был творчеству и знал, что особенного счастья оно не приносило (точнее, приносило, но только в процессе написания; потом оставалась какая-то пустота).
Книга оказалась интересной, и мама только в половине двенадцатого уговорила Ваню лечь. Конечно, для большинства подростков это еще очень и очень рано, но мы, ботаники, — совершенно ненормальные люди. Но ведь именно на таких ненормальных людях прогресс и двигается, так ведь?
Иван вылез из виртуального пространства, потому что захотел есть. Для него являлось загадкой, как он зарабатывал на хлеб, но еда дома была и на отсутствие денег память тела не жаловалась. Насколько он понял, в этом мире уже лет двести (по земным меркам) бытовала система, по которой Творцы вывешивают свои произведения в ВТП (см. предыдущую главу про Ивана), и за каждый просмотр и комментарий им начисляются какие-то деньги. Остальные люди — простые смертные, как слегка пренебрежительно (привычка потомственного «человека искусства») заметило тело — деньги получали обычным, почти земным способом и тратили их тоже как земляне с древнейших времен — наличными. У Ивана же был поставлен какой-то хитрый алгоритм, по которому деньги на закупку еды и коммунальные услуги (то есть их здешний аналог) отчислялись автоматически, а остальные, «нестандартные» запросы управлялись силой мысли. Ивану-Ване положительно нравился этот мир. Не надо было бороться за оплату труда, не надо было чего-то достигать. Пока его читают и комментируют, он будет жив и сыт (пара тысяч прочтений уже набралась, было даже штук пять положительных отзывов).
Проблема общения с людьми проблемой уже не являлась. Иван часто коротал дни с новыми друзьями из ВТП (как в Пространстве, так и в «реале»), а иногда к нему заходили старые приятели, заведенные еще старым Иваном. Соученики, друзья детства (у самого Вани все те, с кем он дружил с первого класса, давно отпали из-за несходства характеров и несовпадения интересов; кое с кем они очень долго пытались сохранить отношения, но в конце концов с обоюдным облегчением покорились судьбе), родственники, друзья семьи. Некоторые нагоняли скуку, таких он деликатно выставлял за дверь. С кем-то можно было посмеяться или поговорить, но действительно хороший друг у него здесь был только один.
Его звали Артур (по крайней мере, именно так его имя воспринималось мозгом Ивана; может быть, он и сам был каким-нибудь Иши-Хвангом, но это неважно), он был бывшим одноклассником, и они до этого не особо близко сходились. Просто однажды нынешний Иван встретил его на улице (населенный пункт был маленький, ничего сверхъестественного в этой встрече не было), узнал и заинтересовался. По непонятной причине именно Артур понимал Ивана лучше всего. Хотя он был магом-программистом (не спрашивайте, как это звучит в оригинале и чем отличается от простого программиста), работал над улучшением функций ВТП, имел семерых детей от трех разных жен (в этом мире такое было можно) и очень мало читал. Но роман Ивана он прочел и даже оценил по достоинству.
— Хорошо пишешь! — сказал он при первой встрече, и это было лучше всех положительных отзывов.
Иван иногда задумывался, нашел ли его двойник такого же хорошего друга. Сейчас он работал над вторым романом (лишние деньги не помешают) и уже не сомневался в правильности своего перемещения в этот мир.
«Вот ведь как сложилось!» — удивленно думал Ваня, просыпаясь. Надо ли говорить, что ему опять снился Иван.
Он с самого начала задавался вопросом, повезло ли тому найти себе товарища. Он даже перебирал своих более-менее близких знакомых, гадая, кто из них ближе сойдется с его двойником. Но Артур… Этого Ваня не ожидал.
Они друг друга не то чтобы не любили — не замечали особенно. Что в школе, где были в совершенно разных компаниях и даже никогда друг у друга не списывали, что потом, встречаясь на улицах города и иногда обмениваясь общими фразами о том, кто чего добился. Они не были противоположностями, они просто были очень разными, поэтому и не сходились.
Почему именно Артур? Потому что Ваня собирался стать программистом? Обнаружилось сходство характеров? Или, наоборот, очень сильное различие? Хотя у прежнего Вани дружба с Сашей никогда не была особенно крепкой: да, учились в одном классе, часто сидели вместе, слушали одну и ту же музыку. Да, Саша хотел общаться с Ваней, а Ване было особенно не с кем общаться. Да, Ване нравился Сашин блог и ход его мыслей. Но другом он его называть не спешил. Может быть, потому, что совсем недавно разорвал отношения с лучшим другом детства и теперь не очень доверял людям. Может быть, характер такой. А нынешнему Ване понадобился хороший друг — и пожалуйста. На блюдечке с голубой каемочкой сам себя, фактически, и поднес — ведь это именно Саше два Ивана обязаны своим нынешним положением. Тут, правда, приходила нелогичная мысль: а Артур как-нибудь связан с этим переселением душ?
От таких мыслей Ваня очнулся только на переходе, едва успев остановиться, чтобы не попасть под машину. «Если я попаду на небо, сюда я вряд ли вернусь. Разве что по протекции», — одернул себя он, возвращаясь в реальный мир и вспоминая, что задали к первому уроку.
Артур, которого Ваня по не вполне ему самому понятным причинам подозревал в связи с Богом, в это время (если считать, что у всех миров одни и те же координаты времени) мирно спал. И снилось ему… М-да, и не опишешь толком, что ему снилось, сама там ни байта не понимаю. Потому что Артур тоже около года назад сменил мир.
Он был родом из вселенной, где люди уже давно и окончательно слились с роботами и жили в виртуальной реальности. Питались они информацией, то есть «пищей для ума», и электричеством, которое как-то научились вырабатывать без затрат последние материальные люди. Что будет, если генераторы вдруг сломаются, люди старались не думать. Никто из них даже уже не знал, как они работают. Даже о том, как жили раньше, они подозревали довольно смутно. Вы скажете, что такого не может быть? Ну, мы тоже можем в любой момент погибнуть из-за падения метеорита или экологической катастрофы (которой, что-то мне подсказывает, вряд ли избежим, потому что сознательных людей всегда меньшинство и еще меньше тех, кто что-то делает и именно в этой области), но ведь не думаем же об этом ежедневно!
Почему Артур попал в другой мир? Ведь в безграничном океане информации, где не существует преград человеческому общению, жизнь не должна приедаться. А если кто-нибудь и удаляется, то только через много веков, узнав жизнь во всех доступных этому миру проявлениях и окончательно пресытившись и устарев. Так как же так получилось?
Артур, живший в мире Ивана (какая все же путаница возникает с двойниками личностей и множественностью миров!), был, как уже упоминалось, работником ВТП. Причем далеко не рядовым. К сожалению, он в последние годы не очень хорошо справлялся со своими задачами, сам прекрасно это сознавая, и чувствовал себя бесполезным и «паразитом на теле общества». Новый же Артур происходил из мира информации и, соответственно, с младенчества плавал во всех кодах и алгоритмах, как рыба в воде. Вместо школы он искал уязвимости в программах материального периода, в поисках пищи духовной ежедневно сплетал самые хитроумные алгоритмы поиска. В общем, он гораздо лучше Артура-друга-Ивана справлялся с начинающейся в его новом мире виртуальной реальностью. Поэтому, замеченные Богом, в один прекрасный день они поменялись местами. Артур-новый за последний год существенно продвинулся по службе и радикально изменил и улучшил всю систему ВТП, а старый Артур переселился в виртуальность и довольствовался памятью оболочки (не спрашивайте, что играло роль оболочки в нематериальной среде!) и остатками интерфейса для удовлетворения информационного голода.
Ивану, прошлому и нынешнему, вряд ли был бы интересен старый Артур, в маги-программисты пошедший вслед за модой и ничего толком из себя не представлявший. Прежний Иван, Творец-одиночка, вряд ли нашел бы общий язык с человеком, который ценил книги не за образность, а за информативность, достоверность (а именно таким и был нынешний Артур), и всем без исключения книгам предпочитал взломать хороший код. Иван-нынешний, желавший стать программистом и любивший нестандартные задачки, мог многое обсудить с таким человеком, а Артур, в свою очередь, был поражен цельностью первого романа Ивана. К тому же, Иван довольно быстро рассказал Артуру о том, что он из другого мира, поэтому они коротали вечера, делясь рассказами о своих мирах и опытом жизни в этом (хотя в обоих и жила память о событиях, произошедших с предшественниками, узнавать на собственной шкуре различия между старым и новым миром было куда интереснее). А еще у них был план попытаться взломать код мироздания (в том, что он есть, сомнений у двух программистов не было) и выяснить, что есть Бог и сколько всего вселенных.
«Так вот в чем дело! — думалось Ване, который, понятно, видел все вышеописанное. — Артур изменился, поэтому они и сдружились. А мы с Сашей и до перемещения были дружны. Только он побывал Богом, а я сменил сущность, вот и пошли перемены».
Редкий случай, было воскресное утро, поэтому можно было полежать и подумать над содержимым снов, которые с некоторых пор стали очень и очень непростыми.
Сколько сейчас времени? Для этого вставать надо, не мог рядом телефон положить! Хотя нет, не мог себе позволить такую привычку: тогда бы он во сне выключал будильник и спал дальше. Неубедительно, да, но так привык еще прежний Ваня, а привычки за две недели не меняются.
Так сколько все же времени? Ваня сел и дотянулся до стола, с которого свисали наручные часы. Теперь оставалось вспомнить, на сколько минут они спешат, и проблема решена.
— Ёрш твою… — вырвалось у Вани. У его двойника выработался скверный рефлекс разговаривать с самим собой вслух на самой популярной среди иностранцев части русского языка — непечатно, одним словом. Эту привычку старались искоренить оба Ивана, и нынешний искренне надеялся, что предшественник не перенес ее в его родной мир… и не начал тотальное заражение. Впрочем, если вспомнить, что он уже успел написать роман (а то и два) о жизни на Земле, с надеждой можно распроститься. Ведь без лексики Ваня не жил.
Однако, я так и не объяснила, на что, собственно, Ваня ругался. Дело в том, что стрелки часов показывали двенадцать. «Это еще рано», — как сказали бы многие ровесники Вани, любящие во внеучебное время ложиться в три утра (особенно на летних каникулах) и вставать в четыре пополудни (всегда). Но Ваня (или Иван, то есть нынешний— тьфу ты, запуталась!) привык извлекать пользу и из выходных, поэтому вставание в полдень весьма испортило ему настроение.
Накануне он лег поздно, потому что написал наконец (после нескольких дней разгона) стихотворение Саше в блог, потом ждал, пока друг его опубликует, потом написал благодарность автору единственного комментария (Прим. Саши: Зато какого! Целая критическая статья прямо!), ну а потом началась переписка. Скорее всего, вы знаете, как это бывает, когда за два часа успеваешь рассказать незнакомому человеку всю свою жизнь и все свои затаенные мысли, исповедоваться, попросить совета и поделиться музыкой. Вот и у Вани было так же: автор комментария так же пространно ответил на благодарность, снова поднимая тему, затронутую в стихотворении, Ваня поддержал дискуссию, и понеслось. В полночь с минутами зашла мама и попросила беречь зрение.
— Извини, мам, только сообщение допишу! — ответил Ваня, нажимая кнопку «Отправить».
Что делать в воскресенье утром? Продолжить переписку, если оппонент не спит, или лучше пойти погулять? Победило последнее. Ваня надел куртку и направился в сторону ближайшего леса (который некоторые читатели Сашиного блога, включая, если судить по записям на стене, вчерашнего собеседника, назвали бы «близлежайшим»). Все же «золотая осень» — прекрасная пора, хотя и достали эти девочки, фотографирующиеся в разных оригинальных позах в окружении листьев.
В лесу, как ни странно, обнаружился точно таким же образом гуляющий Саша, и они пошли искать неизвестный им обоим маршрут, обсуждая Сашин блог.
Нового Ваниного друга по переписке (если, конечно, переписка продолжится) звали Валера. Ему было девятнадцать (большинство активных подписчиков было на пару лет постарше Вани с Сашей), он учился в Бауманке на программиста («Много нас расплодилось», — сказал Саша, когда узнал это), ленился соблюдать правила русского языка, очень любил осуждать людей и называть их тупыми, пытался завести свой блог и — только в этом они с Ваней еще и не признались друг другу — неделю назад пришел из другого мира. Мир тесен. Точнее, мирам тесно и они пересекаются.
Что представлял собой мир Валеры? О, это нечто особенное. Там люди были просто еще одним биологическим видом но, что странно, это были люди, не обезьяны. А обезьяны давно вымерли, равно как и медведи, волки, лисы…
В этом мире несколько десятков миллионов лет назад случилось резкое потепление и улучшение условий, после чего Планету захватили люди, лысые кошки, собачки «йорки», гуппи и садовые ягоды. Раньше, может быть, были и разумные существа, которые вывели все эти сорта животных и растений. Сейчас разумные — люди? собаки? медведи? — вымерли (или ушли, устав от жизни и загадив природу, как это произойдет у нас), а все виды, которые у нас служат человеческим развлечениям и люди, утратившие знания, остались жить.
Как в этот мир занесло Валериного двойника-псевдоинтеллектуала (а то, что Валера именно таков, Ваня понял почти сразу, но упускать случай пообщаться с новым человеком не стал)? Был ли он разумным в нашем смысле этого слова и в каком-нибудь другом? Понравилось ли там нашему Валере?
В этом мире Валерин клон был не то мутантом, не то атавистом. Он был человеком и жил в племени ему подобных, общавшихся между собой примитивными звуками и добывавшими пищу в основном собирательством. Валера (назовем его этим именем) отличался от них. Он почти не общался с окружающими, а больше любовался небом и природой, чертил палочкой на песке непонятные узоры и чему-то улыбался. Он пару раз пытался объяснить остальным, как красиво небо по ночам, но от него отмахивались, над ним смеялись, его не понимали. Он был другим и сознавал это. И все видели это. Так что да, земному Валере понравилось в его шкуре. Только он, понятное дело, созерцанием природы не страдал, а предпочитал строить планы по просвещению окружающих.
Ну а созерцатель, переместившийся в наш мир, наконец получил возможность поделиться с окружающими своими чувствами. На лекциях этого делать было нельзя, а в перерывах его никто не слушал, поэтому там он сидел и думал, жадно усваивая новые знания, а по вечерам он заходил в «контакт» и писал на стену свои мысли, осложненные плохим русским языком и призывами прозреть.
Пытаясь привлечь к себе внимание, он отыскивал блоги «людей, которые тоже думают» (как он это называл) и комментировал их — длинно, горячо, цветисто. И в переписки вступал, и спорил, доказывал. А потом спал три часа и стремился к новым знаниям, страдая от недосыпа. Когда он клевал носом на лекциях, преподаватели считали его лентяем, а он подпирал голову локтями, изо всех сил пытался обдумать интересные мысли, которые проскальзывали в речах профессоров, и сетовал, что в сутках так мало часов. А по вечерам снова не мог себя оторвать от компьютера, с головой окунаясь в дискуссии.
— А я-то еще думал, правильно ли поступил! — сказал Саша, когда Ваня пересказал ему продолжение своей переписки с Валерой, в которой, помимо прочего, всплыло и их иномирное происхождение. — Да здесь, по ходу, на каждом шагу «переселение душ» происходит! — Про Артура возбужденный Ваня рассказал ему еще тогда, в лесу.
— Ну, Бог же управляет миром, — задумчиво сказал Ваня. — Точнее, даже многими мирами. А миры складываются из людей, которых надо беречь и рационально использовать. Так что правильно, что двое уставших от монотонности жизни получают совершенно новое окружение, ненужные заменяются на более нужных, а больные, но желающие жить переселяются в тела здоровых, но желающих умереть.
— Ну, ты прямо философ! — насмешливо сказал Саша. Потом он осекся: — А как ты догадался про обмен душ больных и самоубийц? Тоже сон?
— Нет, просто развил мысль, — отозвался Ваня. — Еще в интернетах была запись про то, что где-то подросток режет себе вены, а где-то умирает ребенок, который хочет жить. А что, у тебя было такое?
— Было, — со вздохом сказал Саша. — У нас рак, в твоем старом мире остатки от сильной магии, в других вселенных ликвидация из-за перенаселения или слишком большое количество воспоминаний, но много где есть самоубийцы, а в мире Артура оболочки удалившихся стариков рассасываются только через неделю.
— Откуда ты это все знаешь? — поразился Ваня. — Ты же говорил, что видел миры в виде переплетения нитей?
— Не тебе одному с недавних пор снятся вещие сны, Ваня, — серьезно сказал Саша. — Далеко не тебе одному.
— Интересно, сколько еще попаданцев вокруг нас? В семьях, в классе? — озвучил вдруг пришедший в голову вопрос Ваня.
— Немало, это точно. Помнишь эти бесконечные книги и фильмы про родившихся не в своей эпохе?
— Тогда почему они не переселились в подходящую?
— Вот этого не знаю. Может быть, миров все же не настолько много?
Так разговаривали два друга, сидя на ОБЖ. Учительница что-то вещала, но в шуме класса даже первая парта (на которой они и сидели) мало что слышала. Учительница понимала, что ее предмет никому не нужен, и, надо отдать ей должное, не очень донимала контрольными. Поэтому Очень Большая Же (а именно так этот предмет называют в подавляющем большинстве школ) была временем для отдыха, изготовления домашней работы, курения в укромных уголках и разговоров о чем угодно.