— Они были кровожадными охотницами!
— Охотницей была Антеак. Мои Рыбословши были всего лишь войском.
Монео переводил взгляд с одного говорящего на другого, туда и сюда. Есть в этом разговоре какой-то тревожащий подтекст. Голос Молки, несмотря на сиплость, звучит почти ернически… Но ведь он всегда был таким. Опасный человек!
— Как раз перед твоим прибытием, мы с Монео беседовали о Бесконечности, — сказал Лито.
— Бедный Монео, — сказал Молки.
Лито улыбнулся.
— Ты ведь помнишь, Молки? Однажды ты просил меня продемонстрировать тебе бесконечность.
— Ты сказал, что нет такой Бесконечности, которую можно было бы продемонстрировать, — Молки перевел свой взгляд на Монео. — Лито любит играть в парадоксы. Ему известны все когда-либо открытые уловки языка.
Монео подавил приступ гнева. Он чувствовал себя исключенным из этого разговора, объектом насмешек со стороны двух высших существ — Молки и Бога-Императора — припоминавших совместные радости прошлого, почти как два старых друга.
— Монео обвиняет меня, что я — единственный владелец Бесконечности, — сказал Лито. — Он отказывается верить, что в нем столько же Бесконечности, что и во мне.
Молки уставился на Лито.
— Вот видишь, Монео!? Какие трюки он выделывает со словами? — Расскажи мне о своей племяннице Хви Нори, — сказал Лито. — Лито, это правда, что говорят? Ты действительно собираешься жениться на ласковой Хви?
— Правда.
Молки хихикнул, затем скривился от боли.
— Они жестоко меня изранили, Лито, — прошептал он и затем проговорил.
— Скажи мне, старый червяк…
Монео поперхнулся.
Молки сделал паузу на секунду, чтобы оправиться от боли, затем продолжил:
— Скажи мне, старый червяк, твой пенис такой же чудовищный, как твое тело? Ну и что переживет ласковая Хви!
— Я уже давным-давно сказал тебе правду, — ответил Лито.
— Никто не говорит правду, — просипел Молки.
— Ты часто говорил, — проговорил Лито. — Даже тогда, когда этого не понимал.
— Это потому, что Ты умнее всех нас остальных.
— Не расскажешь ли ты мне о Хви?
— По-моему, Тебе уже все известно.
— Но я хочу услышать от тебя, — сказал Лито. — Вы получали помощь от Тлейлакса?
— Они снабдили нас знаниями, больше ничем. Все остальное мы сделали сами.
— Так я и думал, что это не работа тлейлаксанцев.
Монео не мог больше сдерживать своего любопытства.
— Владыка, что это, насчет Хви и Тлейлакса? Почему Ты…
— Все такой же, старый дружище Монео, — сказал Молки, переводя взгляд на мажордома. — Разве ты не знаешь, что он…
— Я никогда не был твоим другом! — огрызнулся Монео.
— Тогда, компаньон по гуриям, — ответил Молки.
— Владыка, — проговорил Монео, поворачиваясь к Лито, — почему Ты говоришь о…
— Тсс, Монео, — ответил Лито. — Мы утомляем нашего старого товарища, а у меня есть еще, что у него выяснить.
— Тебя никогда не удивляло, Лито, почему Монео ни разу не попробовал захапать под себя всю Твою шарашку? — спросил Молки.
— Шарашку? — вопросил Монео.
— Одно из древних словечек Лито, — пояснил Молки. — Та, кто шарахает
— идеальное словечко для женской армии. Почему Ты не переименуешь свою империю, Лито? Великая Шарашка!
Лито поднял руку, повелевая Монео молчать.
— Так ты расскажешь мне, Молки? О Хви?
— Всего лишь несколько крохотных клеточек моего тела, ответил Молки.
— Затем тщательно рассчитанное взращивание и воспитание — все полностью противоположно твоему старому приятелю, Молки. Все это мы сделали во внепространственной камере, недоступной Твоему ясновидению!
— Но я замечаю, когда что-нибудь исчезает, — проговорил Лито.
— Внепространственная камера? — переспросил Монео, а затем до него дошло значение слов Молки. — Ты? Ты и Хви…
— Это именно те очертания, которые я разглядел среди теней, — сказал Лито.
Монео поглядел прямо в лицо Лито.
— Владыка, я распоряжусь отменить свадьбу. Я скажу…
— Ты не сделаешь ничего подобного!