- И он пошел к себе?
- Кажется, да. Я не видел.
- Пеппо, мальчик, - ласково спросил Гвидо юношу. - Ты не говорил с рыцарем после вечерней трапезы?
- Нет, не говорил. И голоса его не слышал.
- Итак, Сервус Нарот потолковал с Бенино о Красном Отце и ушел к себе... Более никто его не видел и никто с ним не говорил. Такова картина прошлого дня, друзья.
- А Ламберт? - робко заметил Пеппо.
- Да, конечно, я спрошу и Ламберта, но не теперь. Пусть печаль и тоска об ушедшем улягутся в груди его... - зеленые глаза дознавателя исполнились неизбывной грусти. Он не успел хорошо узнать благородного рыцаря, но старика ему и в самом деле было жаль.
- Послушай, - Маршалл перебил его настроение сильным чистым голосом своим. - А почему ты не спрашиваешь нас о кинжале, коим был заколот несчастный Сервус? Я, к примеру, кроме самоцветов коллекционирую оружие и смею уверить, неплохо в нем разбираюсь. В этом доме нет не только меча или ятагана, но даже иголки, незнакомой мне. А кинжала такого я ещё не видел.
- Верно! - подхватил Бенино. - Такого кинжала у Сервуса не было. Значит, убийца использовал свой!
- Я уверен в этом, - самодовольно согласился Леонардас.
- Ясно, свой, - подтвердил Маршалл.
- Так чей же это кинжал? - буркнул Заир Шах.
- Лумо Деметриоса... - тихо сказал Пеппо и опустил голову.
Глава шестая.
Дознание
Все замерли. В тишине в окно залетела муха и приземлилась на стол, дабы почистить лапки. Теренцо прихлопнул её жирной ладонью и этот неприятный звук послужил сигналом ко второй части беседы.
- Что ты сказал, милый? - тихо спросил Бенино, в упор глядя на брата.
- Я сказал, что этот кинжал принадлежит Лумо Деметриосу, - с отчаянием повторил юноша. - Я точно знаю.
- Откуда же? - Заир Шах был, как всегда, скептичен.
- Видел. Он ковырял им в зубах...
- В чьих зубах? - зарвался гнусный старикашка, но сразу опомнился, фыркнул и отвернул физиономию.
Пеппо не стал ему отвечать. Жалобно посмотрев на Бенино, он вздохнул и опустил голову. В глазах брата он не увидел понимания, и это его расстроило. Ведь он сам всегда говорил: "Будь честен. Будь честен всегда, во всем, и с каждым". Сейчас Пеппо следовал его совету и был честен, за что же такой суровый взгляд?
- Дорогой, Лумо Деметриос мог ковырять в зубах любым другим кинжалом.
- Но, Бенино, - воскликнул Пеппо, чуть не плача. - Ты же знаешь, что я не ошибаюсь! Рукоять того кинжала была усыпана алмазной крошкой и покрыта каким-то прозрачным веществом - точно так, как у кинжала в спине... в спине Сервуса...
- Мальчик прав, - мрачно сказал Гвидо, хмуря белесые брови. - Это действительно кинжал Лумо, я тоже узнал его...
- Так что ж тогда ты мучаешь нас? - удивленно произнес Леонардас. Зачем ты задаешь эти глупые вопросы, если знаешь сам, что Сервуса убил твой братец? Кстати, где он?
- Фи, Леонардас, - поморщился философ. - Как ты можешь говорить с такой уверенностью? Я не думаю, что Лумо способен на хладнокровное убийство, а кинжал - ещё не доказательство.
- Доказательство, - все так же мрачно пробурчал Гвидо. - Но одного доказательства мало - надо, чтоб Лумо сам признался...
- А если он не захочет признаваться? - Заир Шах с превосходством оглядел остальных гостей. - С чего бы ему признаваться? И вообще, где он? Где твой Лумо? Тьфу ты, какая глупость! Прошу тебя, мой маленький друг, оставь свои вопросы и позволь нам разойтись по комнатам. Всем необходимо отдохнуть.
Маленький друг Заир Шаха покорно кивнул, при этом зеленые кошачьи глаза его блеснули чуть раздраженно. Пеппо понял: он желал продолжать, но не смел, ибо главным подозреваемым считался его родственник.
- Но все-таки где же Лумо? - Маршалл был, казалось, встревожен. - Не сердись, Гвидо, но его исчезновение и есть лучшее доказательство причастности. Тебе-то он сообщал, что хочет уехать?
Младший Деметриос отрицательно покачал головой.
- Ну, вот видишь... - расстроенно пробормотал тимит.
Снова наступила пауза. Пеппо готов был провалиться сквозь землю, потому что чувствовал себя виновником того, что произошло. Он тоже не мог поверить в то, что добродушный белый медведь оказался способен убить рыцаря из-за какого-то камня, пусть даже и ужасно дорогого и красивого. Но правда есть правда, и промолчать он тоже не мог.
- У меня есть план, - вдруг сказал Бенино, обводя взглядом всех присутствующих. - И, думается, недурной.
- Ну-ну? - с любопытством вытянул длинную шею Леонардас.
- Первое: до выяснения причины смерти Сервуса никто из нас не должен покидать этот дом. То есть, конечно, можно гулять и прочее, но из Лидии уезжать нельзя. Абстрагируясь от несчастного Лумо, представим, что сбежать вполне может убийца. Я далек от того, чтобы подозревать всех. В общем, я никого и не подозреваю. Но все мы обязаны быть в равном положении. Согласны?
Судя по вытянувшимся физиономиям собравшихся, они были отнюдь не согласны, но высказать неодобрение не решались.
- Второе: мы - я и Гвидо - будем искать Лумо, а заодно (надеясь на счастливый случай) Лал Богини Судеб, и оставляем за собой право в любое время обратиться к любому из вас с любым вопросом. Прошу не противоречить мне. В конце концов, если вы невиновны, вас должно только радовать то, что мы пытаемся снять с вас подозрения.
Гости уныло кивнули. Бенино был, как обычно, убедителен.
- И третье: почему бы убийце не признаться? Прямо сейчас - и тогда мы вместе подумаем, что делать. Но украденный камень тогда, ясно, придется вернуть, ведь у Сервуса есть наследник...
- Кто? - разом выдохнули Заир Шах и Леонардас.
- Я, - скромно ответил Бенино.
* * *
Пеппо смотрел на брата, широко раскрыв рот. Пожалуй, и в детстве он не выказывал так явно своего изумления. Даже он, его родной и самый любимый, ничего не знал! Бенино - наследник Сервуса Нарота! Богача, который мог бы купить всю Лидию и кусочек соседнего Тима впридачу!
- Это меняет дело, достопочтенный философ, - сухо произнес Маршалл. Пусть первый подозреваемый Лумо Деметриос - ибо сбежал, но второй уж всяко ты.
- Зачем бы я стал тогда красть Лал Богини Судеб? - обиделся Бенино. Он и так бы принадлежал мне.
- Кто ж тебя знает, - ядовито ухмыльнулся Заир Шах. - Может, вступишь в наследование, да через пару лун и обнаружишь где-нибудь в саду под персиковым деревом сие сокровище.
- Почему под персиковым деревом? - философ был явно растерян, а потому не так сообразителен, как всегда.