Корабли Владислава Крапивина.
Вот написано заглавие статьи. Многообещающее название, как бы говорящее: Тут все сведения о всех кораблях, упоминаемых в произведениях автора. Здесь вы найдете детальное описание каждого гвоздика в палубе и каждой нитки в парусе, каждой заклепки в броне и каждого винтика в ходовом реакторе.
А может быть, не надо? Может быть, разбирать так, по винтику, по щепочке корабли Владислава Крапивина - значит убивать их? Уничтожать создаваемую заново там, где нечего возрождать, и возрождаемую на руинах оставшегося романтику Корабля и Странствия. Сдирать с истертых (обязательно истертых!) парусов алый отблеск гриновской мечты о счастье и справедливости. Лично вы, например, пробовали разобрать мечту по винтикам?
Тогда, может быть, наоборот, признать единым образ Корабля, переходящий из книги в книгу, не изменяясь? Да нет, корабли Крапивина очень разные - скадер из "Голубятни на желтой поляне" никогда не спутаешь с речным пароходом, монитор - с каравеллой или бригом. Корабли, на которых плавают или мечтают плавать герои его книг, всегда что-то договаривают за них и за автора, что-то такое, чего не скажешь словами - как говорил об этом Лис в "Маленьком Принце". И каждый раз эти несказанные слова, нашептываемые скрипом дерева и стоном металла настроения другие. Поэтому все-таки надо посмотреть, чем отличаются друг от друга эти настроения, образы, мечты.
Прошу прощения у знатоков флотских традиций, и в первую очередь у самого Владислава Петровича за то, что здесь под термином "корабль" зачастую подразумевается плавсредство, по морским
-25законам на такое звание прав не имеющее. Автору известна разница между "кораблем" и "судном", но подобного обобщения требует идея статьи.
Почти в каждом произведении есть свой корабль, и казалось бы, их разнообразие бесконечно - от настольной модели до звездолета. Но на самом деле можно выделить четыре основных класса.
Первый класс - Корабли с большой буквы, чаще всего парусники. Совершенно неважно, большой это или маленький Корабль, пиратский или торговый, мирный или военный, это может быть даже настольная модель или полуистлевшая шлюпка. Важно, что этот Корабль зовет куда-то, срывает героя и читателя с насиженных мест. Задача такого корабля - напомнить о романтике странствий. Как правило, он никогда и ничего не перевозит - не в этом его цель, а в том, чтобы разбудить что-то в человеке, который видел его мелькнувшим на горизонте, вдыхал запах старых канатов и парусины, гладил шершавый металл якоря. Кстати, о якорях. Не всегда необходимо присутствие самого Корабля, достаточно, чтобы возникла хотя бы какая-то его часть, символ-представитель. Это может быть якорь, хронометр, компас, даже просто изображение или несколько слов в старой книге, любая деталь, созвучная плеску волн и вою соленого ветра. Главное, чтобы эта частица Странствия позвала в дорогу.
Для дороги создан другой класс - Речные пароходы. Их предназначение - нести героя к приключениям, размеренно, по неведомому расписанию судьбы перемещать его и читателя от завязки к кульминации. Это корабли ожидания и размышления. Иногда параход становится образом чужой, незнакомой жизни, проплывающей мимо. Пароход всегда отстранен от основного хода событий, он вплывает в действие автономным мирком, живущим
-26по своим неизвестно кем и когда установленным законам. Эти законы непоколебимы, и совершив свой путь, пароход отбывает из основного русла действия таким же, каким появился на страницах.
Если первые два класса распостранены в произведениях, не связанных общими героями и ситуациями, характерны для всего творчества Крапивина, то следующий класс - СКДР, используется только в трилогии "Голубяня на желтой поляне", "Праздник лета в Старогорске", "Мальчик и ящерка".
По сравнению с другими кораблями, в системе образов СКДР - эскадера, скадера - суперкрейсесера дальней разведки - появились новые, прежде не встречавшиеся в отношении Крапивина к кораблям особенности. Да, скадер еще несет заряд романтики странствий, на скадерменов распостраняется восхищенно-уважительное отношение к моряку, но кажется, что строили и испытывали скадер манекены из витрин, они писали Устав СКДР и придумали само это скрипучее слово. Такое впечатление, что гипсовая тень бродит по коридорам корабля, встает за плечом капитана Сайского, не верящего своим глазам и сердцу. Корабль - оторванная от своего мира-организма клеточка, становится клеткой, крепко запертой для скадермена Ярослава Родина. Даже вернувшись на Землю, он не получает свободы, как птица, привезенная в чужую страну, где, даже выпущенная, она возвращается в ставшую привычной клетку. Не поэтому ли Яр уходит в космос раз за разом, не приживаясь в новом мире и не имея возможности вернуться в свой старый? Может быть, еще и поэтому его путь в мир, который стал для Яра своим, лежит через голубятню?
Шаг, сделанный Крапивиным в сторону от привычного положительного образа корабля находит свое продолжение в классе мониторов, введенном
-27в "Выстреле с монитора". Мониторы появились только в этом произведении, и несмотря на малочисленность, должны быть выделены в особый класс. Причина этого - коренное отличие их от любых других кораблей в книгах Владислава Петровича.
Реальные, исторические мониторы, появившиеся в Северных Штатах во время войны за освобождение негров, были венцом нетрадиционного технического мышления, кораблями, несущими прогресс и свободу. По сути дела, это были речные танки, причем даже выполненные по классической танковой схеме - ходовое отделение сзади, одна башня с сосредоточенным в ней вооружением. Экипаж монитора составляли самые отчаянные - жить в каюте, расположенной ниже ватерлинии, работать у ненадежной паровой машины, обслуживать гигантское орудие мог решится не каждый. На мониторе могли служить только самые грамотные и интеллигентные моряки - по тому времени монитор был нашпигован новейшей техникой, обслуживать которую мог не каждый.
Но в "Выстреле с монитора" этот образ наполнен совершенно другим содержанием. Здесь монитор - бронированная ползучая мокрица, трилобит, служащий символом раздора, анархического разгула и самоуправства во зло всем окружающим. Это злая сила, не имеющая цели и сокрушающая все на своем пути, периодически то распадаясь в самопожирании, то объединяясь в железной лавине механической саранчи. Монитор здесь противопоставлен своей приниженностью, скрытностью, несоответствием размера и огневой мощи паруснику, честно, открыто и высоко несущему свои пушки, паруса и абордажные крючья. Монитор - символ личности, развращенной данной ей силой, властью и неуязвимостью. Действительно, броня отсекает его от прежнего мира и его законов, замыкая в
-28скорлупу самодостаточности, орудие огромного калибра (не только мортира, но и обычно устанавливавшиеся на монитор пушки были по тому времени сверхмощными и на обычных кораблях не применялись) дает заведомое превосходство, ощущение безнаказанной силы. У монитора совершенно другие повадки, чем у традиционного военного корабля - для него привычны выстрелы в упор, таранные удары. По сравнению с обычной тактикой морского сражения такие приемы выглядят подлыми и низкими, как борта самого монитора.
* * *
Неужели это - итог многолетнего развития образа Корабля в произведениях Владислава Петровича Крапивина? От корабля-мечты к кораблюубийце?
Нет. Это просто четыре разных направления, четыре стороны света - каждая в свою сторону. И есть пятая сторона света - Истинный Полдень.
Истинный Полдень - пятый класс кораблей, которые придумал Крапивин. И ничего, что это всего-навсего яхты и швертботы, плавающие по ВерхИсетскому озеру -"Пионер", "Экватор", "Тропик", "Азимут", "Горизонт"... И флагман этой флотилии - сама "Каравелла", идущая сквозь годы - название отряда, пресс-центра и парусной флотилии имени А.П. Гайдара, основанных 2 июля 1961 года - главный Корабль Владислава Петровича Крапивина. -------------------------- Отец Кабани, 20.3.89 В статье использованы материалы журналов "Моделист-Конструктор" (серия "Морская Коллекция") "Уральский Следопыт" ("Паруса и шпаги "Каравеллы"). Автор благодарит Д. Байкалова за консультации. ----------------------------------------------
-29------------------------------------------------------------ ВЕЛИКОЕ ЗАКРЫТИЕ ------------------------------------------------------------
В этом году прочитан, закрыт и обсужден редколлегией сборник "АЭЛИТА*88". "АЭЛИТА" представляет собой первую за многие годы попытку создания НФ-тетради в журнале. Эту свою задачу она выполнила с блеском: найдена форма, позволяющая без битв за бумагу и печатные мощности создать качественно новые для нашей периодики возможности. В чем-то пострадал сам "Уральский Следопыт" - иногда те, кто раньше читал весь журнал, замыкаются теперь в границах "АЭЛИТЫ". Ну что же, от этого проигрывают только они сами. В целом же создание нового сборника надо признать безоговорочной удачей, примером, которому могли бы последовать и другие журналы, публикующие фантастику.
Обложка первой "АЭЛИТЫ" символична - изображен на ней приз "АЭЛИТА". Будем надеяться, что этот приз когда-нибудь завоюют авторы, впервые опубликовавшиеся на ее страницах. "АЭЛИТА" завоевала право на существование отказом от ранее многочисленных цветных вкладок, но при этом ничего не потеряла - монохромные иллюстрации Дмитрия Литвинова стоят многих из них. Литвинов удача "АЭЛИТЫ", художник, определяющий стиль и высокий уровень сборника. Обычно художники, иллюстрирующие фантастику, делятся на три категории: первые не умеют рисовать вообще, и считают, что для фантастики это необязательно, вторые грамотны как художники, но ничего не понимают в фантастике, вследствие этого достоверно изображая людей, они совершенно беспомощны в создании фантастической техники и вооружения, и третьи, разбирающиеся в фантастике, но рисовать умеющие не слишком хорошо, достоверны в изоб
-30ражении техники, хотя не слишком умелы в показе людей и любых других живых существ. К чести Литвинова, с равным успехом справляющегося со всеми разновидностями фантастических тем, можно сказать, что даже наиболее трудная работа изображение ручного оружия, которое нелегко сделать так, чтобы можно было понять, что это не болотная коряга, кофемолка или помесь водопроводной трубы с мыльными пузырями, а достаточно реалистическая конструкция, созданная для определенной цели, выполняется им на высоком уровне достоверности.
Но ничто не стоит на месте - изменилась обложка, и изменилась в лучшую сторону, выйдя, насколько можно судить, на мировой уровень. "АЭЛИТА" только начинает, и любые эксперименты - во благо.
Для "...Кота" здесь тоже найдется, чем поживиться. Почти в каждом произведении сборника упоминается какой-нибудь вид оружия. Правда, в большинстве случаев дальше классических энергоразрядников, мечей, карабинов и лучеметов дело не идет, но некоторые вещи представляют интерес или действительно новым раскрытием темы вооружения и техники, или любопытным вариантом взаимоотношений людей, связанных с этой темой. Еще раз приходится напомнить, что "...Кот" создан как военно-фантастический ежегодник, и поэтому не стоит удивляться, что отличные с литературной точки зрения произведения оцениваются здесь отрицательно или недостаточно глубоко на взгляд искушенного читателя. Иногда рассуждения могут вообще увести от основной, по мнению этого читателя темы, но это означает всего-навсего, что исследование проводится по другой теме, иногда данной полунамеком, случайной оговоркой автора. Итак, вашему вниманию предлагается ---------- ВЕЛИКОЕ ЗАКРЫТИЕ АЭЛИТЫ*88 --------
-31
Что во лбу, что по лбу.
Нет, осуждать или хвалить "Звездочку во лбу" Ольги Ларионовой за совершенно неподвластное никаким социально-экономическим законам общество Зеленого Джаспера не надо. Не стоит удивляться смешению феодальной иерархии с развитым промышленным производством и подпространственной магией в лошадиных дозах, войне птиц и людей с порабощением последних, и всем прочим проявлениям неудержимой фантазии писательницы, ведь под названием стоит комментарий: "Космическая опера" - значит, Ларионова сама предупреждает, как говорится - "если кто не спрятался, я не виноват".
Надо обладать недюжинной смелостью, чтобы поставить на своем произведении собственной рукой такую пометку. В течение многих лет внушалось, что "космическая опера" - синоним третьесортности и низкотребности. Этот стереотип надо разрушать, и делать это надо так, как Ларионова - произведениями, оправдывающими существование жанра.
Не нарушив ни одного из критериев "космической оперы", Ларионова ни в чем не снизила общий литературный уровень вещи. Писательница ни разу не изменила себе: кроме смелости определения, к сожалению, сохранена и привычная жестокость в отношении к персонажам. Почти в каждом произведении Ларионова умудряется укокошить героя или героиню, а иногда и обоих вместе, в некоторых случаях число трупов растет в геометрической прогрессии. Впрочем, здесь обошлось тремя из пяти главных героев и несколькими десятками рядовых персонажей, если не принимать в расчет давнего тотального мора и всеобщей слепоты на Веселом Зеленом Джаспере.
Значительно интереснее для "...Кота" одна
-32особенность, касающаяся диапазона применения различных видов оружия на этой "симпатичной" планете. Видов оружия на ней бесконечное множество, хотя делятся эти виды на два четко определенных класса: оружие рыцарей и оружие технократов. Это вытекает из самой системы общественных отношений на Джаспере.
Среди многих запретов, регламентирующих жизнь джасперианина, один касается применения лучевого оружия на планете.Это столь же сильное табу, как запрет посягательства на жизнь крэга.
И как же выполняется эти полурелигиозные заповеди? Естественно, из рук вон плохо - "Звездочка во лбу" кончается классической ковбойской перестрелкой из лучеметов и смертью крэга. Правда, крэг сам виноват в своей смерти - не надо было бросаться на Гаррэля. Точно так же будут виноваты в своей смерти все остальные крэги не надо было захватывать планету и ослеплять сотни поколений людей Джаспера. Видимо, в ближайшее время крэгов (кроме пестрых), придется заносить в Красную Книгу.
Но, как уже говорилось, крэги сами виноваты, и возникновение, а затем и нарушение запрета в их отношении обусловлены их собственными действиями. А как же тогда с лучевым оружием? Запрет на его применение, судя по всему, не имеет отношения к крэгам и является инициативой самих джаспериан. Да что там джаспериан - подобные попытки объявить вне закона какой-либо вид оружия не чужды и истории Земли.
Все началось с арбалета, официально проклятого с амвонов церквей средневековой Европы, как богопротивно-безбожная сарацинская выдумка. (кстати, Зеленый Джаспер тут гораздо прогрессивнее - арбалет разрешен и широко применяется в повседневной жизни). Но все проклятия стали ничем перед соблазном точно и быстро всадить в
-33противника тяжелую короткую стрелу, не обладая талантами Робин Гуда.
Дальше - больше. Огнестрельное оружие на его родине, в Китае и Индии, считалось не совсем благородным, а в Европе с готовностью было объявлено делом рук дьявола. Дьявол, видимо, вообще неплохой оружейник, если ему приписываются почти все достижения прогресса в этой области.
На некоторое время все затихло, потому что выведшись из каменного ядра бомбарды, прожорливая гусеница огнестрельного оружия без лишнего напряжения довольствовалась пищей, охотно предоставляемой ей профессионалами и просто любителями отправлять на тот свет ближнего своего. Но где-то в середине прошлого века гусеница закуклилась, ощетинившись револьверами, винчестерами, первыми магазинными винтовками, картечницами и митральезами. Но все это базировалось на том же черном порохе и свинцовых пулях, что и четыреста лет назад.
Из куколки вылупилось совершенно великолепное создание. Пулеметы, аэропланы, танки, газы, и все эти элементы в различных пикантных сочетаниях. Соответственно возросла и потребность в запрещении всех новых способов помогать душе противника совершать очередное перерождение. А способы были весьма остроумны: газы, как таковые, за десяток лет развились от простейшего хлора до фосгена, новый бездымный порох позволил появиться на свет таким изобретениям, как немецкие пули дум-дум и русские пули с сурьмой, вызывающие гарантированную гангрену. Трехгранный штык тоже оказывал благоприятное воздействие на статистику выживания раненых.
Дьявол с течением времени скомпрометировал себя и уступил место прогрессу, во имя которого Гаагские, Женевские и прочие конвенции все это успешно запрещали. Несмотря на это, все виды
-34запрещенного оружия производятся, испытываются и совершенствуются, порождая иногда такие смертоносные средства, которые нормальный человек не в силах себе представить, как например, резонансную насадку на сопло двигателя истребителя F-16, разрушающую инфразвуком при пролете капитальные строения, боевую технику и человеческую психику одновременно. Насадка работает в сверхзвуковом режиме и абсолютно безвредна для летчика.
Положим, удастся запретить эту насадку, вакуумные бомбы и кассетные мины, химические гранаты и еще три-четыре сотни подобных остроумных изобретений. И что от этого изменится? Производили, производим и будем производить, и еще что-нибудь новенькое придумаем, позабористей.
Вот так, запрет на применение любого вида оружия не имеет смысла изначально, так как оружие это уже существует. Ружье, повешенное на стену в первом акте, в третьем акте выстрелит, даже если всю пьесу подряд усиленно запрещать конкретно это ружье, все ружья вообще, порох, пули, металлургию и химическую промышленность, науку и прогресс целиком, до основания.
Так что лучевое оружие на Зеленом Джаспере сработало в силу закона, общего для всех технологических цивилизаций, и это не прихоть писательницы, пожелавшей эффектно закончить вещь. Запреты существуют, чтобы их нарушали.
Более-менее успешно можно запретить то, что еще не изобретено. Но это опять же усекает свободу развития человечества. Само оружие не опасно, опасен человек, который может его применить против других людей. Закон третьего акта непреложен, и однажды созданное когда-нибудь сработает. Только от нас зависит, будет ли эта работа на пользу или во вред человечеству. -------------------------- Отец Кабани, 23.3.89
-35