Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть, завязать на поясе узлом конец веревки, повесить на себя оба фонаря и скользнуть во тьму. Ступени больно ударили в грудь, я быстро заработал ногами и руками. В шахте было холодно. Воздух казался спертым, как в древнем, запечатанном многие века назад склепе. Карабкаться было удобно, но мешал чей-то ледяной, полный злобы взгляд. Я ощущал его спиной, словно он был материальным…
Внезапно перед лицом выскочил жестяной порожек, по глазам полоснул белесый свет. Поставил на пол фонари, оперся руками и попытался влезть в проход. Снизу что-то хрустнуло, едва слышно зашелестело… Следом за этим шахту огласил отчаянный крик Алексеева. Взревел автомат. Меня оглушило, ладони вмиг вспотели. Я уже навалился животом на порог, но не выдержал и оглянулся.
По стальному тросу, болтавшемуся у правой стены, ко мне ползло какое-то размытое пятно, очень напоминающее чернильную кляксу. Черная накидка развевалась из стороны в сторону, мерзко шелестя. Из грязных лохмотьев на меня таращилось бледное лицо древней старухи… А может, и старика. В сумраке не разобрать.
С третьего уровня вновь разлилась страшная мелодия автоматного грохота, но жуткое существо даже не оглянулось. Я хотел перевалиться через порожек, но почему-то не смог. Бросив быстрый взгляд вниз, громко заорал — проклятая тварь вцепилась в мою ногу бледными крючковатыми пальцами. Я не чувствовал ее веса, словно старуха была бесплотной. Но сил у этой нелюди хватало с избытком.
Меня сдернуло с порожка так, как лютый ветер срывает с ветки желтый осенний лист. Приложившись о стену, я с воем полетел вниз… В тот миг, когда мое тело должно было рухнуть на пол четвертого уровня, веревка неожиданно натянулась, тут же ослабла, натянулась снова, громко хлопнула, и я все-таки обрушился на пол. Угрожающе хрустнуло, в воздух взлетел какой-то хлам.
Не до конца отойдя от шока, я раскрыл глаза. По тросу вниз скользило черное размытое пятно, оно словно на крыльях летело! Пальцы коснулись серебряного лезвия…
По лицу хлестнуло тканью. Что-то холодное и мерзкое навалилось на меня. Повезло, что нож вытащить я так и не успел, — точно потерял бы! — так как меня легонько подкинуло в воздух, отшвырнуло метра на два в сторону. Я вспахал глубокую борозду в куче рухляди и мусора, затормозив головой обо что-то твердое. Боль пронеслась по телу колючим ураганом. Мои пальцы сомкнулись на рукояти ножа.
Вновь навалилось мерзкое создание, но в этот раз мне было чем ему ответить…
Серебряный нож описал короткую дугу. Лезвие не встретило сопротивления, будто провел им по воздуху. В ту секунду я даже подумал, что обречен, но тварь жалобно ухнула, и мерзкий холод, охвативший меня, прошел. Красная пелена перед глазами растворилась.
С минуту не мог прийти в себя. Спину ломило, плечи пекло, по лбу, уже в который раз за последние дни, медленно ползли горячие капли: старая рана так и не затянулась до конца. Мне с трудом удалось встать — вокруг властвовала непроглядная тьма. Быстро двинулся туда, где, по моему мнению, находилась шахта. Под ногами шуршали картонные коробки, грохотали какие-то банки, пустые газовые баллоны. Наконец откуда-то сверху дунуло свежим, не затхлым воздухом.
— Эй! Есть там кто?! — жалобно завопил я. — Люди!
Вверху заметались тени, лязгнул затвор, по стене пополз толстый фонарный луч.
— Саша, ты? — послышался испуганный голос Хромова.
— Я-я! А кто же еще? Киньте веревку.
— Нет, — безжалостно обрубил Карпов. — Вдруг это оборотень? Сбросим ему факел, пускай докажет.
— Ах, ты ж стервец! — гаркнул я. — Я тебе покажу «оборотня», когда вылезу!
— Покажешь-покажешь, — заверили меня сверху.
Факел упал в трех шагах от меня. Я подобрал его, вынул зажигалку и поднес к материи. Вспыхнул яркий оранжевый огонь. Чадная струйка дыма уносилась по шахте вверх, всасываясь в вытяжку. Вокруг меня высились настоящие горы из пенопласта и старых коробок, валялись рулоны грязного поролона и прочий строительный хлам.
— И вправду он! — послышался голос Алексеева.
Щелкнул рассекаемый воздух, и перед моим лицом пронесся моток веревки. Я вновь запустил петлю под пояс, завязал. Оглянувшись напоследок, в ужасе замер. За световым куполом метались уже знакомые чернильные кляксы, в складках лохмотьев мелькали бледные лица, тонкие пальцы тянулись в мою сторону.
— Мать честная…
Не успел глазом моргнуть, как одна черная тень метнулась ко мне. Я взмахнул ножом — он легко прошел сквозь существо, разорвав то на тысячи мелких клочков. Сверху кто-то вскрикнул, веревка натянулась, и мои подошвы оторвались от пола.
Чтобы помочь своим спутникам, пришлось бросить факел вниз и изо всех сил заработать руками, карабкаясь по лестнице. Минуя третий уровень, я был уже на полпути ко второму, когда подо мной негромко хлопнуло.
Еще одна тварь стремительно ползла по стене. В черных провалах глаз горели холодные голубые огоньки, белоснежные губы растянулись в мерзкой ухмылке… Я отмахнулся. Тварь в ужасе отпрянула от серебряного лезвия и с замогильным воем рухнула вниз. Черные лохмотья сделали ее похожей на большую ворону, сбитую камнем с забора.
Меня затянули наверх. Крепкие руки перетащили через порожек и почти заботливо уложили на пол. Я лежал с закрытыми глазами. Из прокушенной губы текла кровь, жить не хотелось совсем.
Лицом ощутил легкое дуновение воздуха. В нос шибануло тошнотворным запахом законсервированного общего туалета.
— Фу! Что за…
— Нашатырь! — довольно заявил Хромов. — Действует безотказно.
Видимо, я крепко уснул. Так как возникшая передо мной картина была настолько фантастической, что просто не укладывалась в голове.
Я вновь стоял у дверей того самого лифта, на котором мы спустились в бункер. Чуть впереди по коридору медленно двигались четыре фигуры.
— Елки-палки! Это я, что ли?..
На слабеющих ногах поплелся вслед за самим собой. Смотреть со стороны на то, чем занимался сорок минут назад, было довольно непривычно. все это попахивало сумасшествием. Но происходившее выглядело настолько реальным, что сомнений не оставалось — очередной выкрутас совсем распоясавшегося города.
Тем временем «мы» добрались до условного холла, и тот «я» как раз высунул свою дурную голову в шахту. Настоящий я тихо остановился в дверях, остальные смотрели сквозь меня, не замечали.
Опершись о стену, присел на корточки, продолжая наблюдать за тем, в чем участвовал совсем недавно.
Наконец, Карпов скользнул в шахту… Внутри все напряглось. Кто-то закричал сверху, доктор шмыгнул следующим… Меня словно сорвало с места и толкнуло к шахте. Второй «я» быстро обматывал веревку вокруг пояса, собирался лезть следом… Взгляд почему-то остановился на канате, скользнул чуть ниже.
— Дебилы!
В спешке мы позабыли о самом главном — конец троса сиротливо лежал на полу не привязанный! Понимание пришло само собой.
Я сорвался с места и побежал к Алексееву. Тот во все глаза таращился куда-то вниз… Успел ухватиться за веревку в последний момент — когда первая автоматная трель прокатилась по воздуху.
Мимо нас вверх пронеслось чернильное пятно… Я обмотал трос вокруг руки и уперся ногой в стену. Алексеев ничего не замечал, спешно менял последний рожок в автомате…
Послышался громкий крик, глухой удар, и что-то тяжелое полетело вниз. Мое тело напряглось, приготовилось к рывку. Веревка дернулась так, что едва не вырвала руки из суставов. Вспоминая хронологию событий, я на мгновение отпустил ее, затем вцепился снова.
Сухо щелкнуло. Освободившаяся сила бросила меня на пол. В тот же миг Алексеев рысью кинулся к шахте…
Меня зашвырнуло обратно в тело. Пьянящая легкость прошла, зато появилась боль и покалывание в растянутых мышцах и от ушибов. Пальцы на левой руке отчего-то не хотели гнуться, ну, а ноги, словно в противовес, постоянно подкашивались. И все же нашел в себе силы встать с застеленного клеенкой дивана и подойти к тихо переговаривающимся спутникам.
Как оказалось, я впал в небытие сразу после животворящего нашатыря. Меня перетащили в комнату для отдыха, где сейчас все и находились, после чего солдаты заперли, а потом заклинили двумя ножами единственную дверь.
Я огляделся. Жара здесь чувствовалась куда сильнее, чем на нижних уровнях. В комнате было несколько стеллажей с книгами, небольшой телевизор с накинутым на него покрывалом, чуть в стороне стоял кулер, а возле него непочатая баклажка с водой. Напротив телевизора расположились два удобных дивана, накрытых клеёнкой от пыли, и круглый пластиковый столик. Именно вокруг этого столика и расселись мои спутники. Карпов умудрился разогреть на сухих спиртовых таблетках три банки тушенки, и теперь они уплетали ее за обе щеки, орудуя пластиковыми вилками.
— Привет! — вымученно, но вместе с тем бодро, улыбнулся я. — А на мою долю, почему не разогрели?
— Как вы себя чувствуете? — доктор тут же ухватился за чемоданчик. — Сейчас же повторно обработаю раны…
Столкновение с темными тварями не прошло незамеченным — огреб по полной программе. Доктор уверенно заявлял, что мне еще повезло: ребра не сломаны, руки целы, даже голову не оторвали… Но чувствовал я себя все равно погано, будто жизненную силу высосали. Да еще добил тот странный сон, что больше смахивал на явь. Да он ею и был, как выяснилось теперь.
Когда Хромов закончил со мной возиться, мы долго не могли решить, что делать дальше. В итоге сошлись на том, что стоит покинуть временное прибежище и продолжить подъем. Как утверждал ранее Игорь, уровни соединялись между собой настоящей лестницей, вот именно ею и решили воспользоваться.
За дверью оказалось светло, лампы горели ровно, зато повсюду были разбросаны какие-то бумажки, пластиковые банки без крышек. Я взглянул на чудом уцелевшие часы: зеленые цифры показывали двадцать три часа и сорок шесть минут. Скоро полночь… Я с волнением ждал четырех нулей на дисплее.