«Была бы у меня такая во время моих странствий по подземельям. Надо будет выклянчить потом, на память…»
— Время! — Илов быстро двинулся по коридору.
Оказавшись на улице, я словно опять вернулся в то чужое измерение между домами. На часах было девять утра, а сумерки даже и не думали уступать место бледному дневному свету. Асфальт покрывал тонкий слой серого пепла, что, словно снег, погребал под собою машины, оседал на редких деревьях, заполнял ямы…
Здесь больше не было той страшной удушающей жары. Хотя, весьма вероятно, дело было в нашей униформе. Она не пропускала сухой жар и сохраняла нормальную температуру человеческого тела. Но наблюдалось и кое-что новенькое: во всем остальном — от воздуха до земли и сухих деревьев — отчетливо ощущались зловещее напряжение и страх. Не могу объяснить, это надо чувствовать!
Противогаз немного сжимал лицо и лоб, но дышалось в нем потрясающе легко. Охладительная система бодрила, и, хотя толстые линзы сокращали угол зрения, в тот момент мне это нисколечко не мешало. Слишком уж хорошо запомнил те долгие часы на открытом воздухе, когда по коже точно наждачной бумагой елозят.
— Адаптировался? — прорезался искаженный звуковой мембраной голос Владимира. — Я же говорил: эта химзащита — лучшая!
— Ага, очень круто! Но почему на улице так темно? Вроде утро…
— Без понятия, — Илов махнул рукой. — Реальность давно обезумила. А нам нужно срочно провести замеры в самых активных аномальных точках. Обработать на компьютере полученные данные и только потом делать какие-либо выводы… Так что если плохо видно, смело врубай ПНВ. Обстоятельства требуют полной собранности! Давай, веди нас.
Мы осторожно пошли вперед. Растоптанный пепел поднимался за нами густым шлейфом, частицы вздымались к темным небесам, кружили над землей. Теперь город выглядел не просто опустевшим, а по-настоящему мертвым. Только тогда я осознал разницу между словами: «мертвый» и «пустой». Вновь накатили первые волны «панической атаки», дыхание участилось, на спине выступил холодный липкий пот. Борясь с приступами, искоса поглядывал на своих спутников. Им все было нипочем! Как шли, так и идут, будто в кино субботним вечером. «Не-е-ет, что-то с ними тоже нечисто. Неправильная это реакция, нечеловеческая!» Логическое объяснение такому поведению видел только одно: они сталкивались с чем-то подобным, знают, как все это действует, потому и не боятся.
«Может быть, где-то случались катастрофы, подобные нашей? Ведь не просто так существуют эти «Алые Врата»? Что же они такое изучали здесь, в Н? Надо будет вызнать на досуге…»
К веренице магазинов вышли быстро. Сказывался относительный комфорт, дарованный костюмами и противогазами. Без защиты идти было куда как трудней!
Мы остановились. Я вышел вперед, став чем-то вроде живого заслона между экспертами и черным зевом супермаркета. Ладонь в перчатке поглаживала саблю, пальцы левой руки крутили серебряный шарик, отлитый для меня орлами Стальского.
Владимир возился со штативом, закручивал зажимы. Мария достала из квадратного чемоданчика странную видеокамеру с неким подобием оптического прицела наверху. Следом девушка вынула невысокую складную подставку, похожую на стойку для микрофона, только собиралась она как спиннинг. Владимир отстегнул от пояса компьютер и протянул Марии.
Я отвернулся. Нужно было тщательно следить за дверным проемом, а не таращиться на девушку в плотно облегающем костюме! Хотя посмотреть там было на что…
— Нам нужно минуты четыре, — проговорил Владимир, обращаясь неизвестно к кому.
— Возитесь, сколько влезет, — отмахнулся я. — Мне спешить некуда. По крайней мере до того момента, пока солнце не скроется за горизонтом.
Мария тем временем установила компьютер на подставку. Она быстро перебирала пальцами по сенсорному дисплею, печатая невидимый мне текст.
— Интересно? — радом со мной неожиданно вырос Владимир. Он что-то помечал карандашом в записной книжке, время от времени поглядывая по сторонам.
— Любопытно, — немного поправил его я. — Любопытность — мой первейший враг. Больше всего меня интересует, чем здесь занимались ученые. Почва под Н испещрена подземельями, лабораториями, базами! Мы в один день не провалимся в тартарары?
— Не провалитесь, — мне показалось, что Илов хохотнул. — Да и вообще: на кой тебе сдались все эти государственные тайны и разработки? Как там говорится — меньше знаешь, крепче спишь?
— Я и так сплю, как полено. Одной тайной больше, одной меньше… хуже все равно не станет. Мне просто интересно, ради чего все это? Люди гибнут, привычный мир утопает в неизвестности, проклятый пепел с неба… очень похоже на Конец Света, знаешь ли!
— Похоже, — согласился он. — По сути это и есть конец. Только не совсем у нас…
Жалко, что он не видел моей перекошенной рожи! Точно бы штаны запачкал.
— Что это значит?
— А то и значит. «Алые Врата» — мозги включи. О каких вратах речь?
— Вратах в… Ад?
— Ишь, куда хватанул! — подивился Илов. — Ты в своем уме? До такого, надеюсь, человечество дойдет не скоро. А еще лучше, если не дойдет совсем! Все проще. Наши ученые прогрызли ма-а-аленькую дырочку в параллельный мир. Хотели одним глазком взглянуть. Но, как всегда бывает, просчитались: прокол получился внушительный! Тогда в наш мир хлынуло все ЭТО… в общем, так у вас и появилась закрытая часть города.
— А дальше? — у меня на языке появился сладко-острый привкус тайны, когда нас окликнула Мария:
— Ребята, замеры сняты! Аномальное поле измерено, магнитные волны тоже. Можем идти дальше.
Матюгнувшись, отвернулся от вмиг засуетившихся экспертов. Они собирали оборудование, что-то переписывали с компьютера на флешку с синей биркой. Я был недоволен и зол. Только окунулся в завораживающий мир тайн и загадок, а уже мороз по коже!
«Врата в другой мир… это ж как в книгах, фильмах. И мы посредине всей этой небывальщины. Ух, как же пробрало!»
Следующим пунктом нашего дурного путешествия должны были стать черные столбы. О том, чтобы пройти через черный двор между домами не могло быть и речи, так что пришлось настаивать на изрядном крюке. Это в прошлый раз, когда я, обгоревший и замученный, еле переставлял ноги, такой вояж мог стоить жизни, и пришлось переть напролом.
Но в этот раз организм попросту ликовал! Я легко отмахивал метр за метром, зорко озираясь по сторонам… но в душе дрожал как сухой осенний лист на холодном ветру. Каким бы совершенным не было обмундирование, но против темной твари оно не стоит ровным счетом ничего. Только сабля и нож — достаточно веские аргументы.
А тьма тем временем даже и не думала уступать небесный трон свету. Шли минуты, часы, а ничего не менялось. Все тот же умерший город, присыпанный трагическим пеплом. Тени в углах и закоулках сгустились, наполнились беспросветным мраком. Там что-то трепетало, до нас доносились приглушенные всхлипы, стоны… иногда даже чей-то рык.
Мария испуганно дергалась, вскрикивала; а Владимир вообще попросил у меня нож. Я отдал. Все-таки четыре руки лучше двух корявых, которые еще и саблю роняют по любому поводу.
Мне не понравилось то, что увидел. Когда болеет один человек — это печально. Когда два — подозрительно. Когда же недуг затрагивает десятерых — это уже эпидемия.
Две высотки, Поле Столбов и вот теперь еще детсад. Каждое из этих мест опоясала тьма. Мне довелось побывать внутри подобного непроницаемого колпака, но до сих пор не знаю, что же это такое. Может, другое измерение? Скорее всего, так оно и было…
К Полю Столбов — так я окрестил это место! — мы добрались без приключений. Просто дружно перебирали ногами и периодически тряслись от страха. Оставалось только завидовать спутникам — им хватало пары минут для того, чтобы скинуть с себя оковы паники. Уж не знаю, кто их тренировал, но владели собой эти люди потрясающе. Крупицы их уверенности передавались и мне. Умудрялся держать себя в руках, не давая вырваться на волю тому животному началу, что осталось в нас с древних времен. В голове всплывали смутные картины: вот я, визжа дурным голосом, бегу к какому-нибудь укрытию, где меня поджидает, потирая руки, темная тварь. Паника — смерть. Это один из главных уроков, которые преподает жизнь. Стоило бы почаще это вспоминать.
Может быть, мне и показалось, но столбы вроде как стали чуточку выше и толще в обхвате. А самым пугающим было то, что все пространство, которое они занимали, покрывало знакомое марево. Невысокая пирамидка в центре была не видна.
— Ого! — я опустил саблю. — И здесь такое же?
— Ты это о чем? — не понял моего возгласа Владимир. — Я чуть камеру не уронил, когда ты рявкнул!
— Здесь то же самое, что и возле тех домов… помнишь, я тебе рассказывал? Вот, точно такая же фигня. Как будто экран черный. Хрен знает, что такое.
Мой спутник для вида покачал головой, возмущенно вздохнул и принялся неспешно устанавливать штатив. Ему что в лоб, что по лбу! Хорошо хоть Мария не такая деревянная, как этот… пугается по-человечески. Хотя, когда мне впервые довелось подойти к стене из мрака, потом руки полдня тряслись.
«А эта — нет, ну только посмотрите на нее! — охнула, драматически прижала ладони к груди и теперь вот роется в своем проклятом чемоданчике! Что они за люди-то такие?»
Разозлившись на экспертов, я осторожно подошел к крайнему столбу. Он один из всех выпирал сквозь черное марево. С виду дерево было старым, блестящим, будто смазанным густым машинным маслом. Может быть, мне и показалось, но по черной поверхности словно статические разряды бегали. Остановившись в двух шагах, осторожно ткнул острием сабли в дерево. Хрустнуло. По серебряному лезвию потекли жирные, тягучие капли… Выругавшись, стряхнул с сабли кровь и подался назад. За спиной едва слышно переговаривались эксперты.
Вытащив из кармана пульт, нажал на тугую зеленую кнопочку. Тихо шипя и попискивая, заработал ПНВ — с его помощью надеялся разглядеть, что творится по ту сторону барьера. Толку, правда, особого не было: лишь в темноте смутно проступили очертания остальных столбов и пирамиды. Отключив ПНВ, вернулся к спутникам.
Те как раз заканчивали обрабатывать полученные данные, и Мария спешно пихала флешку в портативный компьютер.
— Ну, как? — непонятно о чем спросил Илов.
— Столбы подтекают, — я показал ему перепачканное кровью лезвие.