И тут до меня вдруг дошло, что это не сон... Сердце рванулось к горлу и тут же ухнуло вниз, мир словно подёрнулся рябью, горизонт качнулся, и земля ухнула из-под ног...
Очнулся уже в палатке. На кровати. С панцирной сеткой. Такие только в санитарную поставить успели. Надо же, страсти-мордасти какие. Сомлел, словно барышня. Хорошо хоть в туалет сбегал перед вылетом, попить не успел и в полёте потел. Иначе и вовсе мокрое дело было бы. Впрочем, в реально боевых частях это не западло. Хоть обосрись, а если действуешь по делу, то и претензий к тебе никаких. Так, подколют... И то не факт.
Хотя и шуточка со мной случилась... определённо не для слабонервных. Как это меня угораздило... И, самое главное, куда? А также - зачем?
Рядом с кроватью мужик сидит. Похоже, ждал, когда проснусь. В форме. Белобрысый до белесости, глаза стыло-бесцветные, а кажется будто тёмный весь, обугленный какой-то. Душой, наверное? В голове шепнуло - особист. Старший лейтенант ГБ Альгирдус Йонасович Катилюс. Литовец, выходит... Третий, с недавнего времени и пока ещё, отдел НКО, ага. Кровавая, значит, гэбня в гости к нам. Не так чтобы очень молод. Для старлея. Впрочем, их дела - кто знает? Век бы не знать...
Что проснулся, просёк сразу, но даже не шелохнулся. Смотрим друг другу в глаза. Типа, кто кого переглядит. Прежнего меня, похоже, дрожь пробирает, мне тоже не дюже уютно, но не так чтобы очень. Отбоялся своё...
- Как самочувствие, Малышев? - спокойно так. Акцента нет. Единственно, какой-то слишком правильный, что ли. Выговор.
Ага, Малышев, вот, значит, как... Откуда-то знакомое фамилие, но давай-ка мы лучше сейчас по быстренькому "чужого" выпустим, с его страхом, а? А то этот стылоглазый, похоже, не зря свой хлебушко трескает, сходу приступит контру выискивать. Нам же в контры не хочется. Вроде как ни к чему нам это. Совсем. В столь стрёмные, тем более, времена.
- Хорошее самочувствие, спасибо, товарищ старший лейтенант госбезопасности - бормочу скороговоркой, пытаясь привстать в кровати. Взгляд по максимуму преданный, боюсь и на самом деле, иначе почувствует. Знаем и эту публику. С тех пор она если и поменялась, так разве что поплоше стала. Однако и говорок же у меня... дерёвня дерёвней, причём глухое такое Поволжье. Этих ни с кем не спутаешь, с их жёстким безударным "о". И привязчивая штука эта до безобразия. У баб Вари до самой смерти такой был, как начнёт окать, так хошь стой, а хошь падай. Пацаны подмосковные, помню, аж уссыкались. За глаза. В глаза же и не думали. Уважали потому как. Было за что.
- А долго я...
- Минут десять... Ничего, ничего, лежите... - пауза - А как это вы взлетели... вот так... без приказа, без ракеты... Без всего?
- Виноват, товарищ старший лейтенант, сон приснился, что немцы напали, а я в дежурном звене... побежал, спросонья, смотрю, и правда летят...
- И что, тоже вот так... взял да и полетел, а?
- Я, товарищ старший лейтенант, вообще думал, что сон это... всё время. Даже когда взлетел, не понимал ещё. Только потом чувствую - нога болит, ушиб которую, во сне, не бывает, чтоб нога так вот болела, и понял, что не сон... Когда старший лейтенант Фролов докладывал уже... Так испугался, что аж сомлел тут же... Что мне теперь будет за это, а, товарищ старший лейтенант? - вот так, чистую правду и ничего кроме правды, и страха с ужасом побольше. Может, и проскочу. Наверняка проскочу. Забот у него сегодня и так выше крыши должно быть. Раз нас ночью по тревоге не подняли, значит, связи не было. Скорее всего, и сейчас нет. Почему - чёрт его знает. Проводную, ясное дело, "Бранденбург" порезал. А вот что с радиосвязью... Нет, и всё тут. Не копенгаген я по части радиосвязи.
- А с Хрипко тоже во сне договорились? Чтоб с Сулимой поменялся?
- Не знал я ничего... Сам удивился, во сне... то есть.. ну, не во сне, а... Хоть у Хрипко спросите, товарищ старший лейтенант (предупреждали тебя, Петрович, что эти твои посиделки-полежалки добром не кончатся... Да и не представляю, как можно было б прикрыть его... А особист шустр, молодого, похоже, успел уже допросить. Раз не спрашивает сходу, кудоть я труп Петровича зашхерил...)
- Что-то я не слышал, чтобы Вы раньше на полётах особо блистали...
- Так точно, товарищ старший лейтенант... Но ведь мечтал блистать... Больше всего на свете... мечтал. Думал, хоть во сне сбывается моя мечта... гля, а это и не сон вовсе...
- Патронов то хоть знаешь, сколько израсходовал, а, Костик?
Ага... Костик, значицца. Чужой. Тоже. Уже хорошо. Хоть с этим не облажаюсь.
- Не могу знать, товарищ старший лейтенант, бой же был! И сон...
- Тридцать один с правого и тридцать два с левого. За два, собственно, боя. Ты ведь вроде раньше и стрелял не так чтобы очень, а?
- Точно так. Так ведь во сне же!
- Ладно, отдыхайте... пока... товарищ младший лейтенант Малышев, - как-то очень быстро, слитным скользящим движением поднялся и вышел. Похоже, боец, однако. Рукопашник, в смысле. Движения такие... будто смазанные. С виду вроде как неторопливые, а на самом деле очень экономные и скорые. Координированные. Или это порода у них такая...
За ним сразу эскулап заходит. В белом халате - не ошибёшься. Костик знаком с ним мало. Так, поверхностные осмотры, не более того. Поскольку здоров, аки слон в Африке. Сволочуга сельскодеревенская. Аж завидно. Тот распросил - ответы те же - осмотрел лёжа, осмотрел стоя, померил давление, заставил поприседать, снова померил. Потом обычная канитель со взглядом на нос, влево, вправо, вверх, следованием руке, касанием этого самого не шибко крупного носа указательным левой и правой, молоточком по колену - кажется, всё.
- По всему судя, здоров, как бык, - говорит, как приговаривает, - но...
Но уж с кем-кем, а с эскулапами у меня, увы, ну очень большой опыт общения. Со здешним мною - не мною точно не сравнить. Не прошло и десяти минут, как клизмач сломался. С учётом специфики текущего политического момента. К тому же "юнкерсы" мои он уже видел. Главное, допуск к полётам дал. Живём!
Значить, фамилие наше будет Малышев... Точно знакомое что-то... Ах да, баб Варя. Она ж как раз из этих времён. В 41-м ей должно было... точно, должно было аккурат шестнадцать стукануть... А дожила она, в здравом уме и твёрдой памяти, аж до девяноста трёх годков, чтоб и нам так... кроме смерти. Плохая она у неё получилась. Даже для столь скорбного явления, в коем и без того ничего хорошего по определению нет и быть не может. Так вот. Собственно, не бабка, а прабабка она мне. Была. И говорила не раз, что я вылитый дед, в смысле прадед. Но не тот прадед, коего фамилию гордую-шляхетскую ношу, а физиологический, так сказать. Бравый военлёт. Что её из деревни чуть ли не выкрал, скоропостижно женился, шустренько так замастрячил деда, знатного головореза в будущем, и тут же сгинул смертью ну очень храбрых в том же сорок первом недоброй памяти году. Тогда зовут нас, значит, Константин. Иваныч. А кличут - Костик. Суда по особисту. Только вот бравые мы, похоже, не очень. То есть невесту и правда скрали. Лихо. С её, впрочем, охотного согласия. Но далеко не с согласия председателя колхоза и сынишки его гунявого. И произошло это не далее как пять недель всего назад, в отпуске. А вот насчёт летать мы далеко не такие бравые да шустрые. Не то чтоб боимся мы летать, однако побаиваемся. И перед начальством тоже. Стесняемся. Но вот с особым отделом... где-то даже дружны, вон оно как. А насчёт шкод всяких наоборот, излишне предприимчивы. Причём по-дурному. Всё пытаемся себя показать, а получается вовсе даже наоборот. Намедни вот на МиГе пытались полетать. В результате чего и оказались на почти уже списанном сверхштатном 152-м.
Звено наше вообще всё штрафное, оказывается. Не официально, но по факту. Фролов, тот и вовсе у комполка нашего командиром звена был. В Испании. Но что-то где-то не так сказал, то ли сцепился с кем не надо. Под Халкин-Голом когда... А недавно ещё и залетел, сначала с тем самолётом немецким, а потом и вовсе по пьянке. Вот его на звено И-15-х и кинули. С эскадрильи "чаек". Вместе с подчинённым, с которым пил. С Петькиным, то есть, царствие ему небесное. Какой мамлей откажет, если ему комэск выпить предлагает. Герой Испании и Халкин-Гола. Дедка Костик тоже не отказал бы. Но он к тому времени уже две недели как древний И-152 осваивал вовсю. Так что от нового залёта бог миловал. А то так и вовсе сержантом был бы уже. Кажется, некоторых и 40-го года выпуска разжаловали в сержанты, не то даже выпускали так, а в 41-м ускоренные выпуски только сержантами в бой и шли. А после даже и рядовыми, если память не изменяет.
Комплексов имеем тоже немалое количество. В первую очередь из-за роста. Метр шестьдесят два. Ха, нашёл проблему. Во мне вообще 158 было, причём в век акселерации. И ничего. Бывало, задевали, конечно. Поначалу. Кто не знал и наслышан не был. Но только по одному разу в каждом случае. Потом узнавали поближе, и приколы заканчивались. Причём без братьев обходился. Которые, типа, дядьки. А вообще залежался я что-то, разнежился, как дедуля, бывало, поругивал ворчливо. Старый головорез...
Неспешно поднимаюсь, под истерический взвизг сетки, с кровати и осматриваю всего нового себя. Ну, и как ты там, прадедушка? А ничего себе. Крепыш. Крепче, чем я когда-либо был. С виду, однако, тоже вроде как пацан, стройненький такой да ладный. Но и силы, похоже, хватает. Потягиваемся. Так, мускулатура закрепощённая здорово. Монотонный деревенский труд, потом качалка с турником и бег в училище. Иначе и быть не могло. Ну ничего, это мы быстро исправим. Зато зрение у нас просто чудо. Реакция... с ней, кажись, тоже никаких проблем не будет. Как тогда, с "хейнкелем"-то... Там очень быстро надо было всё проделать, иначе труба. Да и с "юнкерсами" всё в тютельку срослось... Резкость тоже наработаем, и дурную силу в нормальную перекачаем. На то у нас комплексы есть, но не неполноценности, как у Вас, прадеда дорогой, а наоборот, забавных таких упражнений. Отчасти дедом да отцом переданные, отчасти самолично уже наработанные. Оптимизировать их под это тело несложно будет. А вот там, где размер имеет значение, у нас, кажисся, вовсе даже наоборот, дуже богато. Утром не понял ещё, спросонья, что это там у нас за деталь тела одеяло так бодро приподнимает - аж ступни оголившиеся мёрзнут. Однако внушает. Смешно, казалось бы - но какой нормальный мужик удержится от такой вот... инвентаризации. В том числе. Так, сначала немного растяжечки, потом одеваемся, да и на выход. Какой это, однако, кайф - иметь в реале полноценное тело! Не сравнимый ни с чем вообще, даже с полётами... Даже с боевыми вылетами. Даже успешными.
Через двадцать минут, по часам, сижу в курилке, сбивая со второго уже сапога идиотский каблук. Недолгий пережиток прадедовых страданий. Комплексам полный пипец, всем, и зачем тогда каблучищи пятисантиметровые? Пипл смешить?
Погоды, однако, стоят расчудесные. Раннее утро, и рассветная дымка ещё не вовсе сошла. Кругом лес, в основном белоствольные кудрявятся, а в лесу том здоровенная поляна вымордилась. Покос - так, прадеда? - Так, правнуча. Интересно получается. Вроде как сам себе отвечаю, не понять даже сразу, где я, где он. Костик, я так понимаю, по натуре своей мужик задиристый и шебутной, но скорее ведомый, чем ведущий. И хороший ведомый. Похоже, в паре с ним работать нет проблем. Где требуется, идейку или имя из памяти подкинет, где надо, меня послушается, а ежели припёрло, там вообще на себя всё берёт. Автоматом. Разговоры, например. Наверное, если б не сгинул в сорок первом, стал бы отличным напарником какому-нибудь асу. А может, и сам асом.
Так вот, погоды чудные стоят. Небо вполне уже заголубело повсюду, причём вовсе не в том смысле, который неизменно придавал милому оттенку сему тот наш вконец оскотинившийся век. Чрезвычайно красят его, на мой вкус, чёрные дымы от моих "юнкерсов". Птички, полагаю, щебечут, зарю встречая, но не слышно их не хрена. Потому как гудит всё ещё купающаяся в почти космической синеве зенита дежурная шестёрка, что интересно, парами гуляют, как детсадовцы на прогулке, а на поляне и вовсе моторы блажным рёвом ревут, похоже, очередная тройка взлетать намылилась... Нет, вон за ней ещё одна, значит, шестёрками выпускаемся... Неужто чтоб в три пары потом работать? Ну молодец Батя - это они так, оказывается, комполка называют, ни фига себе батя, моложе меня пацан, с виду тридцати ещё нет... Впрочем, Костику он наверняка ну очень взрослым представлялся. Хотя где-то как-то понятно - тут же большинство таких, как Костик. Или моложе. Костик-то без малого год после училища оттрубить успел. В отпуск съездил. Молоду жену вот привёз. Без всего. В смысле, практически без документов даже. Если б не замполит с особистом, хрен бы пожениться дали. Впрочем, у особиста на то, как я понял, свои соображение были... А замполит безо всяких мужик классный.
А вот, кстати, и пипл, лёгок на помине. Два мамлея и лей. Летуны. С моей, оказывается, бывшей третьей эскадрильи, ну, той, которая на "чайках". Лейтенант Жихарев, командир звена, младший лейтенант Петраков и младший лейтенант Полтавец. Лёха. Вместо меня его назначили, ну, после того случая с МиГом. Заговорил Жихарев. Как всегда с подколкой. Не сказать чтобы доброй:
- Что я вижу? Малыш! Каблуки сбиваем? А как приколачивал... Старался! Что, подрасти удалось?
Это не потому, что попало ему тогда из-за меня с МиГом, тогда-то он наоборот, радовался-злорадовался, заметно было, а исключительно из говнистости нрава. Масквич. Никогда не любил таких. Хотя и сам москвич в хрен знает каком - по официальному прадеду - поколении. Скромнее надо быть. Особенно там, где никакой твоей заслуги нет. Персональной. Кстати, когда Малышом обзывают, деду, похоже, страшно не нравится. Костик ещё куда бы ни шло...
- Сумел - отвечаю. - Ровно на три "юнкерса". И ещё на пол-"хейнкеля". Впридачу.
Парни сидят, варежки разинув, не знают, что и сказать. Бой мой героический они, похоже, проспали, даже свежими сплетнями разжиться не успели ещё. Молчат, типа, как майская рыба об лёд. Прошло-то всего ничего. Бросаю взгляд на левое запястье - ё-моё, и семи ещё нет! Значит, всё это менее чем за два часа произошло? Не верю! Впрочем, с КП ракета, и вопль - полк, строиться. Жихарев едва успел папиросы достать. "Казбек" курит, пижон. А я, кажется, и здесь не курю. Ну и слава богу. Дурная привычка. Наподобие ковыряния в носу. Только удовольствия ещё меньше.
Народ резко повскакивал и бегом к КП. Я же - не спеша. Фролова лишь догнал, и потопал себе рядом с ним. Молча. Мы - звено. Тот спросил лишь:
- Ты как?
- Нормально - отвечаю - Особист одобрил. И доктор всё разрешил. В смысле, и летать тоже. - В ответ буркнуто что-то добродушно-одобрительное. Ну и лады.
Проходим мимо штабной палатки, а там матюки - сплошной пииип был бы по ТВ. Замполит с Батей. Замполит весь красный, напирает, Батя лишь слабо отбрехивается.
- Если это, пиип, современный истребитель, то я, пиип, царица Клеопатра, пиип. Это, пиип, что за подход такой, пиип, я Вас спрашиваю, пиип? Не может, пиип, так считаться, пиип, и не должно, пиип!!!
- Да пойми ты, твою мать, не могу я... Меня же потом, пиип пиип пиип... на пиип спросят, пиип мать, а я что?! Пиип-пиип!?! А впрочем пиип с тобой, пиип к пиип матери и сапогом тебе в пиип и пиипом по пиипу вдогон, пиип твою мать, пиип!!!
На данной высокой ноте минуем штабную палатку.
Построились на удивление быстро, лётный состав в первой шеренге, за ним основная масса технарей и прочих спецов. Разумеется, тех, кто именно сейчас не занят. Однако много нас. Полк пятиэскадрильного состава, так, кажется? И эскадрильи по 15 рыл, пять звеньев по три. Вышло начальство. На середину перед строем. Комполка и замполит. Оба злые, но спокойные. Будто и не швыряли только что друг в друга всяческие органы и нехороших женщин по матери. Комэск-один скомандовал равняйсь-смирно, и было к ним на полусогнутых, но Батя его тормознул. Взглядом. Тоже уметь надо. Посмотрел на наш не шибко строевой весь из себя - как и положено в авиации - полк, нешумно вдохнул, и пошёл чеканить:
- Товарищи командиры и рядовые! Коварный враг вероломно напал на нашу страну. Связи нет, но это война, товарищи. Звено старшего лейтенанта Фролова и сводная группа капитана Федченко провели уже первый бой. Сбито шесть фашистских стервятников. Есть у нас и первый погибший. Младший лейтенант Петькин.
Пауза. Правильно, чтоб народ осознал. И снова:
- Слушай боевой приказ. Третьей эскадрилье и пятому звену четвёртой эскадрильи организовать дежурство. Два звена всё время в воздухе, два в готовности, два отдыхают. Наблюдение за воздухом постами ВНОС и непосредственно зенитчиками, команды через заместителя командира полка, капитана Нижегородцева. Остальные силы полка наносят штурмовой удар по аэродрому Малашевичи, в семи километрах к юго-западу от Тересполя. Командиры эскадрилий и большинства звеньев видели его, когда облетали границу. Почти напротив крепости. У кого есть направляющие, установить РСы. Самоподрыв на 3 секунды. У кого нет - бомбы. Помельче. Вылет по мере готовности. Штрафное звено взлетает последним и подчищает. Сейчас все по машинам, готовность через десять минут, то есть в семь пятнадцать. Сигнал - зелёная ракета с КП. Замполит!
- Товарищи! Коварный враг вероломно напал! Дадим же ему... так пусть же... В общем, да будет земля ему... Во... Камнем могильным пусть станет для него священная наша земля!
Да, не речист наш замполит. Небольшого роста, коренастый, лицо всё в шрамах и оспинах. Батальонный комиссар Краев. Алексей Михайлович. Зато, говорят, лётчик отличный. От бога, что называется. Был. Пока не гробанулся. В 39-м, кажется. Собрали по частям. Обгорелого. На боевых истребителях летать запрещено. Отправили на курсы. С 40-го замполит. Нашего полка. Нашего 128-го истребительного авиационного полка. По штату 77 И-153. Точнее, И-153БС. Ещё каким-то левым образом получилось 8 заштатных (плюс потом мою птичку с завода отправили) И-15бис, из них исправных три, а с моей птичкой четыре, и наоборот, успели пригнать пятёрку МиГов. Для перевооружения. Точнее, МиГ-3. Буквально месяц назад. На одном из них я, то есть Костик, успел уже отметиться. Дал лишку газа при рулёжке. Решил, по собственной дурной инициативе, подлёт исполнить. Исполнил... Поломка правой консоли крыла, повреждение обшивки центроплана и погнут винт, ну, и ещё кой-чего по мелочи. Теперь запчастей ждут. Не дождутся, пожалуй. Остальные МиГи исправны. Пока. Да летать на них некому. Освоить не успели. Ещё неисправны 6 "чаек" и 5 И-15бис. Было больше, но с тех пор, как батя выцарапал себе в зампотехи военинженера 1-го ранга Шульмейстера, что интересно, Василь Иваныча, не прошло и трёх месяцев, однако всё, что можно было поставить на крыло, тот поставил. Жучара.
Лётчиков без двух полный штат, на МиГах пока не летали, вот комполка и создал штрафное звено. Теперь, похоже, пара. Осталась. Однако, смотрю, к птичкам нашим поспешаем втроём. Впереди Фролов, за ним мы с Костиком, а сзади догоняет... замполит! Вот, оказывается, насчёт чего они с Батей цапались... То-то он последнее время на У-2 лётать зачастил. Что ж, старый конь...
На моём, оказывается, незамеченный мною "во сне" номер 03 проглядывает сквозь слой недавно нанесённой краски. Будет вам, фрицы, скорая помощь. Сажусь в кабину. Техник, всё тот же салага, бормочет насчёт боеприпасов - комплект, топлива - полные баки. И ещё две бомбочки под крылом. Фугасных. ФАБ-100. Мельче не было, говорит. Покопавшись в памяти, сказал, чтобы донные взрыватели установил. С замедлением. Если имеются. Оказалось, есть такое. И сбегать-переустановить успевают, вторая ещё только-только на взлётку двинулась. Полный циммес! У Фролова с замполитом, гляжу, РСы. На симуляторах были неплохи, посмотрим, как в реале. Пока же - обычная процедура. Техосмотра. Путь дешёвые пижоны пренебрегают. Я - не из той серии. For sure.
Технарь притащил какие-то документы, на предмет состояния техники, карандаш. Расписался по-шустрому, где положено. Под чутким руководством Костика. Виртуал, конечно, всё ближе к реалу. Становился. Но не до такой степени. Зелёная ракета, и первая эскадрилья пошла на взлёт. Звеньями. Потом, минут через пару, вторая. Народ поспешает, как может, но перерывы всё-таки получаются приличные. Аэродром не так чтобы очень... просторный, да и вообще. Полевой. В общем, пятая взлетела минут через пятнадцать. После рванувшего первым командирского звена. Наша очередь.
Взлетаем сразу звеном, Фролов по центру, замполит слева, я опять справа. Впрочем, для начала да с такими асами и третьим быть не в лом. Даже недавнему выпускающему тест-пилоту фирмы EurAsiaSoft. OOO-GmbH, то есть, российско-германской, значицца, фирмы. Что представляется особенно пикантным. В создавшейся, то есть, ситуёвине.
Разбег дольше обычного получился, бомбочки-то в перегруз, но поляны хватило. С запасом даже. Естественно, у МиГа-то взлётная - не сравнить.
Идём низэнько-низэнько... Метрах в 50 над железной дорогой. Не заблудишься. Внизу мелькнула пёстрым Жабинка. Прошли возвращающиеся наши. Первая эскадрилья. Тысячах на полутора. Нам их хорошо видно, им нас - нет. На фоне земли. Потом минут пять зелёным, затем опять пёстро квадратиками - Брест. Над Брестом дымы, но немного. Крепость слева, там, реально, и дымит, и горит. И взрывается. До немецкого аэродрома отсюда всего ничего. Наши явно успели поработать. Уже. Взрывы, огонь и дым издалека видны. Всё это наблюдаю лишь мельком, периферийным зрением. Пилотировать на полусотне метров для меня несложно, держать при этом строй чуть веселее, а вот ещё и контролировать воздушное пространство в задней полусфере слегка напряжённо уже. Тем более что цена ошибки не перезагрузка, а окончательный и полный пипец. Причём, возможно, не только персонально для меня. По ходу замечаю все группы возвращающихся наших. Считать не успеваю, но возвращается явно меньше, чем вылетало.
Опа! Что я вижу! Какое очаровательное рандеву! На пылающий аэродром садится "мессер". Bf.109, то есть. Оглядываюсь, на всякий случай, потом снова вперёд. О, это ведомый, а немного впереди и ведущий. Метрах на 100, с выпущенными шасси. А ещё дальше, совсем уже у земли, ещё пара. Тоже садятся! Посадочная скорость у них, насколько помню, 130 км/ч. Даже для "чато" и даже с подвешенными РСами ещё очень даже вполне!
Мнда... Мастерство не пропьёшь, это уж точно. И по госпиталям не отлежишь. Чуть приподнимаются курносики, и мой ведущий с левым ведомым, слегка доворачивая свои ястребки, из хиленьких ПВ-1 калибра всего-то лишь 7,62 мм почти небрежно смахивают с неба первую пару, и сразу за ней - вторую. Даже не попытавшуюся что-то предпринять. По этому печальному - для них - поводу. Впрочем, садящийся истребитель совершенно беззащитен, а на такой дистанции - метров пятьдесят, не больше - хлипкая авиационная броня и от 7,62 мм не спасает. Особенно при атаке сзади-сбоку. К тому же из "мессера" там вообще ни черта не видно. Видимо, с пустыми баками возвращались, иначе не стали бы так беспечно... И чтоб по радио предупредить - не до них было. Наверное. Так-то немцы своё дело завсегда туго знали. Вот, помнится... Впрочем, к делу не относится.
Мои работают РСами по стоянкам. Аэродром большой. Там дуже богато ещё всего-всего - и "мессеров" худых, и "лапотников", и "восемьдесят восьмых, и прочей всякой летающей сволочи, с виду целой и пока не горящей, вполне хватает ещё. Зениток тоже немало, всяких, но терпимо. Наши проредить успели, надо думать. И как они, РСы, в реале, интересно? Нет, не море огня, но эффект очевиден. Пожалуй, где-то с пяток "мессеров" списали. Вчистую. Если не больше. Я же, всё время оглядываясь по сторонам и назад, набираю кругами высоту. До тысячи где-то. Присматриваю себе, по ходу, симпатичный такой блиндажик, чуток в сторонке ото всего. Всем похожий на заглублённый такой вот весь из себя КП. Скорее всего, что-то навроде Geschwaderstab. После чего валюсь в пике. Сугубо вертикальное. Из полубочки, разумеется. "Штуки" тоже не из баловства каждый раз кувыркаются. Движок. Карбюраторный. Глохнет от отрицательных перегрузок. Перед глазами словно инструкция по лётной эксплуатации - "Самолет И-15бис хорошо и устойчиво пикирует под всеми углами наклона продольной оси вплоть до отвесного пикирования." К моему И-152 это точно подходит. И насчёт хорошо, и в смысле устойчиво. Но скорость контролировать. Надо. Больше 450 в час нам не надо и низя. Прыть, однако, довольно вяло набираем, биплан таки, но ФАБам это хоть чуток скорости добавит, а скорость суть глубина проникновения. В грунт. Или во что там ещё попадётся. Если же просто с большей высоты сбросить, целкость не та будет. Пикируя точно на полюбившийся блиндаж, нажимаю кнопку сброса и тут же выхожу из пике. Просел, однако, не так чтобы очень. Заметно полегчавшей птичкой. Да... Облегчившейся. И перегрузки... Почти без. Можно будет на этом как-нибудь "мессера"... попробовать. Подловить. Оп! Намана... Сначала по сторонам, теперь можно и на землю глянуть. Бинго! Был блиндаж - и нет блиндажа. Только пыль облаком по земле растекается.
Однако Фролов с замполитом закончили уже и пулемётные свои дела. Качает крыльями. Его самолёт легко узнать, он чуть посветлее. Прохожусь по стоянкам БСами. Очень неприятно, когда по тебе реально стреляют. Тем более что и эффект мой, надо думать, оставляет желать. Лучшего. Но не полный же боекомплект обратно везти. Читал, в ту войну могло быть чревато. С точки зрения полит- и особого отделов. Впрочем, политотдел у нас в наличии и начеку, а от особого тоже врядли претензии будут. Тем более после утренних дел.
Возвращаемся домой. Пробую, по ходу, пару любимых вывертов, что на симуляторе использовал. Нештатно-режимных. Блин... Головой надо думать. Всё-таки даже самый лучший симулятор всяко не реал. Что ж. Придётся штатно. Пока летели, шею натёр оглядываться. Надо будет что-нибудь придумать. Шарфик какой-нибудь, что ли. Садимся спокойно - над аэродромом барражируют две тройки "чаек". Попарно. Так и надо. Пока летали, еропланы и всё прочее неслабо замаскировать успели. А дымов в округе явно поприбавилось.
Выруливаю на свою стоянку. Чёрт, не так чтобы особо напрягаться пришлось, а весь потный, да и усталость навалилась. Неподъёмная. Это вам не симулятор. Отстегнулся, технарь, заскочив на крыло, помогает подняться. Молодец, догадался. На ватных ногах следую за Фроловым с замполитом. Замполит весёлый, хохочет. Вернули пацану любимую игрушку. Пусть даже и на время. Впрочем, на время ли? Да и сколько того времени получится... в июне-то 41-го...
- На Северном фронте тоже вот так аэродром раздолбали, Витория, кажется... С Туржанским, помнишь? Только там "хейнкели" были, и взлетали, а не садились...
Бойцы вспоминают минувшие дни... Я тоже в небе Испании неслабо повоевал. На симуляторе, разумеется. Недолгая эра воистину манёвренного воздушного боя. Но об этом тссс... молчок!
Фролов докладывает Бате, тот жмёт ему руку, потом замполиту. Потом и мне - за компанию. Костик в восторге. Он прощён, и покалеченный МиГ, похоже, забыт. Ну, ещё бы. Если б не мы с ним, не было б уже этого полка в составе ВВС РККА. Впрочем, и самого Костика тоже не было бы. Потом заскакиваем в штаб. Штабную палатку, в смысле. С навесом и столами. Лётные книжки заполнить. За оба-два утренних вылета. Порядок...
Теперь можно и позавтракать. Жрать охота ну просто очень. Калорий-то сгорело немерено. Два вылета с утра. Направляемся к большому шатру столовой для лётного состава. Под маскировочной сетью, на которую уже успели набросать всякой дряни. Действительно, с воздуха не припомню чтоб шибко в глаза бросалось. Часть летунов ещё заправляется. Настроение у народа возбуждённо-мрачное. Завтрак нехилый - хлеб пшеничный, ржаной тоже, свежий-рассыпчатый, горячий. Кубики масла желтеют. Картошечка с мясом. Салатики какие-то. Какао со сгущёнкой, и по яйцу в смятку. Расщедрился начпрод. Или по фронтовому пайку такое положено? Нас приветствуют уважительно. Сегодня мы герои. А тут ещё замполит рассказывает про наших "мессеров", так народ и вовсе духом воспрянул. Оказывается, четвёрка "мессеров"-охотников, причём, похоже, та самая, успела уже отметиться над аэродромом, зайдя от солнца, сходу сшибив четыре из шести дежурных "чаек" и уйдя от остальных в пикирование, а потом ещё и возвращающиеся эскадрильи слегка проредила. На две "чаечки". Однако потери. Двое из тех, что над аэродромом, спаслись с парашютами, один из них всё же ранен, другой невредим. И ещё пятеро погибли при штурмовке. Пока зенитки давили. Лейтенант Хлопков направил свой горящий истребитель в самолётную стоянку. Причём, говорят, полёт явно пилотируемым был. До конца. Вечная память и слава. На этой траурно-героической ноте дотрескиваем пайку. Народ тем временем постепенно расходится. И мы, допив какао, тоже выходим.
- Эт когда это ты так бомбами швыряться научился, а, Костик? Это Фролов. Без подколок, скорее добродушно и с удовольствием. Вспоминаю, я с ним на "вы", но можно без чинов.
- Не знаю... На "юнкерсы" утром посмотрел - дай-ка, думаю, и я так же. Вроде получилось.
- Это уж точно - замполит вклинивается - блиндаж аж приподняло. Надо про этот приёмчик другим лётчикам рассказать.
- Побьются - ворчит Фролов, прикуривая.
- Не побьются - отвечаю. Надо только где-то с тысячи заходить, не выше, кнопку на трёхстах, и тут же выходить. Прямо на сбросе. Я, впрочем, на пятистах сбрасывал. Чтоб бомбы скорость побольше набрали. А как вы этих... мессершмиттов-то. Раз - и нету. Я так и сообразить ничего не успел.
Фролов с Краевым улыбаются. Каждому радостно слышать про себя приятное. Особенно если по делу, без тупого подхалимажа.
- Ну, ты-то с пикировщиками и вовсе отмочил - это Фролов - слышал сквозь сон, как ты поднялся, потом гляжу - обратно примчался, с матюками (не помню) похватал всё и нет тебя, как корова языком слизнула нашего Костика... Потом слышу - движок ревёт, поднялся, Петькин, бедолага, за мной... Говорил же ему... и всем вам - нельзя тупо в лоб на бомбёры идти... Особенно на новые "хейнкели"... Впрочем, что теперь... Пока бежал, ты уже первого срезал. Как попадал-то в них? Как целился?
- А никак. Думал, это сон - недоумение, потом лошадиное ржанье в два голоса - Точно, так и думал, пока вы, товарищ старший лейтенант, докладать не начали. Тут чувствую - нога болит, которой о скребок навернулся... Понял - не сон, и сомлел. - Снова ржанье. Жеребцы стоялые. Кстати, как это? Баб Варя так вот говаривала...
- Головной "хейнкель", кстати, тоже твой. Я его только пугнул, ну, может, пара 7,62 и попала, но это ему как пощекотал. А ты куда врезал?
- Вроде по кабине. Справа спереди зашёл, потом сразу под него и влево. За вами.
- Ну, если по кабине, да ещё и из БСов... То-то он сразу навернулся... Ну ладно, пока всем побриться-помыться, через полчаса к Бате. На КП.
Подойдя к палатке, взял костикову гордость - опасную бритву вачского завода "Труд" в щегольском деревянном футлярчике, правильный ремень, кисточку и металлическую мыльницу. Костик приобрёл это хозяйство с первых курсантских получек, аккурат к началу произрастания бороды, и, по крестьянской привычке, не поскупился, приобретая реально необходимые вещи. Вот ему и рулить, я-то привык к безопасному "Жиллету". В походно-полевых же условиях лично я предпочитал и вовсе обходиться без этого дела. Дурацкая царапинка может быть чревата даже в средней полосе, не говоря уж о менее комфортных регионах нашего шарика... Да и солнце с ветром... Лучше, словом, не заморачиваться. На боевых. С бритьём этим самым...
Сбегав с кружкой за кипятком, Костик проскочил к умывальникам, привычно оголил себя по пояс, взбил пену, нанёс её на кожу лица и принялся аккуратными точными движениями снимать белые хлопья, смахивая в поддон умывальника. Мнда, процедура не для слабонервных, когда эдакая сабля порхает под носом. Теперь одеколончиком, "Шипром" - брррр. Ну ка? Качество бритья хорошей опаской и правда, оказывается, повыше будет. Ежели умеючи.
После бритья, осведомившись у Костика о наличии запасных шмоток, прихватил комплектик х/б б/у, скинул комбез, потом ещё чуть влажное от утреннего боевого пота обмундирование с армейским бельём и, заскочив в ближайшие кустики, погонял десять минут самые короткие и простые комплексы. Пока дело продвигалось не очень, но - лиха беда начало. Хотя, конечно, довести Костика до моего уровня в примерно этом же возрасте, наверное, не получится ну никак. В 45-м полку, плюс к методикам и прочему, ещё и фармацевтическая поддержка была - дай боже. БАДы всякие, ещё какие-то хрени, о которых нам даже не рассказывали. Кололи, и всё. Мол, во многия знания многия печали. Но да ничего, даже нынешний уровень тандема "Костик + Я", полагаю, совершенно запредельный для этого времени, а дайте ещё и срок...
Затем снова в умывальник, взял ведро, налил из стоявшей поблизости цистерны холодненькой да и опрокинул на себя. Господи! Если ты есть... Какое же это счастье - быть молодым, здоровым и с полноценным, абсолютно послушным тебе мускулистым крепким телом! Когда приходилось узнавать о самоубийствах молодых здоровых людей, дико возмущался всегда. Даже когда сам был молодым и здоровым. А уж потом, после того, как... буквально жаждалось оживить их и снова предать мучительной смерти, а потом ещё и ещё раз - без конца! Это же надо быть такими идиотами, чтобы не ценить столь бесконечное счастье, дарованное природой! Просто жить и быть здоровым. По сравнению с этими двумя простыми радостями всё прочее, если подумать, такая мелочь, о которой печалиться не только не стоит, но даже и грешно.
Хорошенько намылившись, завершил процедуру ещё парой вёдер ледяной. Под внимательно-удивлённым взглядом совсем уже было собравшегося уходить от умывальника Фролова. Видимо, раньше за Костиком ничего подобного не замечалось. Пролёт, однако. Впрочем, пусть привыкают.
На КП подошли все втроём. Фролов, Краев и я. Два зубра с зубрёнком. Там ждали батя с Петраковым. Младшим лейтенантом. До Костикова приключения с МиГом мы с ним в одном звене были. Оказывается, это он из горящей "чайки" над аэродромом выбросился. Благополучно, то есть. Ещё один ногу сломал при приземлении, а двое так и ушли с концами. Наверное, сразу пули-снаряды словили. Жихарев и Полтавец. Надо же, всего-то пару часов назад меня в курилке подкалывали, Костик, помнится, к Жихареву за что-то неровно дышал, а теперь вот и нет их. Так оно и бывает. На войне как на войне. Костику определённо тяжко, да и мне, как говаривала баб Варя, царствие ей небесное, не фунт изюму. Хотя, конечно, вспоминать испытанное - это не испытывать впервые. Две большие разницы, как, говорят, гуторили некогда в Одессе. Маме.
Под эти наши с Костиком грустно-печальные размышления Батя кратенько так сообщил нам, ну, мы-то с Костиком сбоку-припёку, как и Петраков, впрочем, а прежде всего старинным боевым друзьям своим, Фролову и замполиту, что связи с дивизией как не было, так и нет, сухопутчики ему по тому известному месту, поскольку несут всякую чушь, да и уровень пока не выше ближайших дивизий, в разноцветных пакетах на все случаи жизни тоже галиматья несусветная, к реальной обстановке абсолютно неприменимая, поэтому он берёт инициативу на себя и принимает решение продолжить так приглянувшуюся ему штурмовку аэродромов уже не вероятного противника, а самого что ни на есть настоящего фашистского вражины. Наша же четвёрка И-15х присоединяется к поредевшей составом третьей эскадрильи, без четырёх "чаек", в патрулировании надаэродромных небес обетованных. Таким образом, чтобы освободившиеся благодаря этому "чайки" могли приятно поучаствовать в ответных визитах на временно оккупированную нацистами польску сторонку. Поскольку "чайка" всё же получше "биса", особенно в отрыве от базы, а возле своего поля и "бис" не вовсе плох ещё. Короче, одна четвёрка (на данный момент мы) всегда в состоянии готовности N 1, ещё одна парит с оглядкой, и третья отдыхает. В общем, нам - вперёд и к машинам, а он пошёл снова поднимать полк. Который, кстати, уже построился в ожидании его нецензурного напутствия. Потому что выше только, так сказать, квинтэссенция мысли приведена. За вычетом огромного количества половых и не только органов, замысловато парящих повсюду и непринуждённо пикирующих с посвистом в самые неожиданные и на первый взгляд совершенно неподходящие для этого места. Да и на второй тоже. В смысле, взгляд. Такая уж у него интересная манера изъясняться, у Бати. У нас, помнится, в 98-й начальник разведки примерно в таком же стиле... сокровенным делился.
Вообще же здесь по-другому говорят. Заметно. Диалектов масса. Слова вроде те же - ну, почти, а выговор едва ли не у каждого свой. В моё время не было уже такого. Даже у замшелых бабок с дедками. Массовая культура. Телевизор. Всеобщая стандартизация и всё такое.
- Сигналы ракетницей. Одна - немногочисленный противник, справлюсь сам, две - дежурное звено на взлёт. Три - всем взлёт. Понятно?
Потом подмигнул Фролову - Помнишь, тот симпатичный аэродромчик к северу и чуть на запад от Малашевичей, который мы с тобой ещё в мае облюбовали?
- Бяла-Подляска, что ли?
- Он самый, красивый-хороший.
- Передавай там привет от меня. И от Петькина.
- Всенепременнейше. Повернулся и двинулся к строю. Перед этим как-то чуть странно мазнув взглядом по мне. Никогда раньше он так на меня не смотрел. Жалостливо, так, да? Будто холодок скользнул по спине, да и прошёл. Не до чего сейчас. Скоро снова в небо. Недоброе небо войны. Но мне после того, что в том будущем со мною было, всё в кайф.
Фролов, направляясь к машинам, лишь бросает в мою сторону - Ты с комиссаром. Значит, так вот они распределили ведомых. Замполит со мною, а Фролов с Петраковым. Это, наверное, ближе к признанию заслуг. Потому что замполита берегут. Мужик он и правда классный. Костик, во всяком случае, именно такого мнения. Фролов:
- С ракетами всё запомнили? Так вот. Забудьте. Сигналы подаю только я. А то знаю таких... фокусников, что сами себя поджечь могут. - Взгляд при этом почему-то на мне. Фиксируется. Ну, Костик!!! Прадеда, блин... - А я чо - я ничо... - Чо-чо...
У ероплана моего уже вовсю хлопочет Петрович. Который Сулима. Владимир Петрович, значит. С некоторых пор рядовой. До бабского полу наивеличайший специалист и охотник. И это при всём при том что Костик рядом с ним без малого Гулливером смотрится. Поскольку Петрович, тот и вовсе колобок, метр с кепкой. Впрочем, и выпить тоже не дурак, под юбочные-то дела. Будь средневековым рыцарем, имел бы все основания носить на щите девиз типа "Всё, что горит! И всё, что шевелится!" Но то, что в мрачное средневековье сходило за доблесть, да и в моём будущем не считалось бы чем-то порочащим, в текущую суровость великого облико морале русико туристо имело для Петровича препечальные последствия. В результате к 42-м местами пегим годам всего-то лишь рядовой, наимладчайший техник самого шелопутного и славного аварийностью младшего пилота нештатного штрафного звена постоянно требующих пригляда И-15х, владелец богатого послужного списка, навечно занесённого в скрижали карточки учёта поощрений и взысканий в графе, сугубо противоположной поощрениям, плюс плательщик алиментов двум семьям в пару, кажется, детских головок каждая. А теперь к тому же и под дамокловым мечом трибунала. Многословно и путано оправдывается, что интересно, глядя куда-то в сторону. Костику, наверное, было бы по фене, а я давно уже чётко усвоил - всё, что отклоняется от обычного, заслуживает пристального внимания. А обычно, по Костику, в подобного рода случаях Петрович по-собачьи преданно смотрит в глаза...
Сейчас не смотрит. Объясняя, что трибунал в данном случае не для него, поскольку к Клавдии Сергеевне - всегда он вот так о своих пассиях, очень уважительно - он убыл до того, как началось всё вот это безобразие.
Впрочем, технарь он классный, аж из самого КБ, поликарповского, то есть, погнали. За увлечения. Так что насчёт машины я спокоен в любом случае. Тем временем выруливают на взлёт звенья пятой эскадрильи, за ними наша очередь. Запустив движок, прогреваю его, варьируя обороты, потом следую за своим ведущим на взлёт, несколько секунд - и мы в небе. А в нынешнем скае только верти головой, если не хочешь гореть где-нибудь в кустах не то в бурьяне. Хорошо хоть успел платочек подложить между шеей и воротником. Шёлковый. Варя вышивала. Теплом прошлось по всей душе мягкими тапочками.
Кстати, как там Варя? Поменялась, наверное, сегодня её судьба. Поскольку Костик жив. Пока, во всяком случае. В той-то жизни Варя добрела сначала до разбомбленного аэродрома, забитого так и не взлетевшей техникой, нашла там убитого при бомбёжке мужа. С которым успела к тому времени прожить душа в душу аж целых чуть больше месяца. Теперь этого точно не будет. Не тот человек Батя, чтоб его полк можно было вот так, запросто угробить при уже расправленных-то крыльях.
Полк наш, 128 иап, вспоминает Костик - а я тем временем внимательнейшим образом контролирую пока пустое окружающее пространство - сформирован был в 39-м, сразу же после Халкин-Гола, и Батя стал его первым командиром. Сразу из комэсков. Неслабо, видимо, отметился у японцев. Да и у франкистов тоже. Два Красных Знамени - это по нынешним временам очень даже нехило. С самого начала то ли забыли ввести в состав какой-нибудь авиадивизии, то ли специально так сделали, но полк, не называясь отдельным, фактически являлся таковым. Дислоцировался под Белогорском - поближе к Маньчжурии. Один из первых, полностью вооружённых "чайками" И-153. Перед Финской лётный и технический состав перебросили под Выборг, где уже ждала новая матчасть. Те же "чайки". Против финнов показали себя исключительно хорошо. Быть бы Бате сейчас комдивом, но, на наше, а может и не только наше счастье, не то чтобы поссорился, а скорее не выразил достаточной восторженности суждений в присутствии Мехлиса. По слухам. В общем, на дивизию его не утвердили, и он вместе с полком вернулся под Белогорск осваивать новую матчасть в виде И-16 29-й серии. Где, летом 40-го, к нему и присоединился свежеиспечённый отличник боевой и политической подготовки Костя Малышев. Самым что ни на есть младшим лейтенантом и правым (пока) ведомым третьего звена первой эскадрильи. Впрочем, Белогорск оказался ненадолго, поскольку три месяца назад полк получил приказ о перебазировании под Жабинку с целью прикомандирования к (но не ввода в состав) 10-й смешанной авиадивизии (САД). Сначала летающаю братию распустили, большей частью, по отпускам, а тем временем наскребли по сусекам И-153-их, и вперёд, благо, птички привычные для большинства. Надо думать, именно такой вот несколько неопределённый статус с подчинением и развязал Бате руки. Нынче с утречка.
А вот и наши возвращаются. Передали, надо думать, привет. От Фролова с Петькиным, царствие ему небесное. Поскольку именно с того аэродрома взлетел тот разведчик. "Хейнкель" He-111. Который Фролов со звеном перехватил, обстрелял и заставил сесть в Кобрине. Поддался - именно так и было озвучено - на провокацию. Хорошенькая провокация. В самолёте том наличествовал чуть не штаб офицеров вермахта, с аппаратурой и прочими нехорошими цацками. Готовились. Кого-то из них он ещё и ранил, кажется. За что был жесточайшим образом вздрючен, с головы до ног обложен матюгами и забрызган слюнями в лицо аж самим ЧВСом. Брезгливый Фролов не мог пустить такое дело на самотёк, и тем же вечером отправился на дезинфекцию по жабинковским шинкам. С верным правым своим ведомым Петькиным. После немца Батя оставил было его в комэсках. Тем более что перед начальством Фролов взял всё на себя, разыграв идиота, правильно проинструктированного комполка и замполитом на предмет неподдавательства, однако не сумевшего удержаться от нажатия гашеток, имея перед собою столь лакомую цель. С чёрными крестами повсюду. Как его на самом деле Батя инструктировал, сам не слышал. Не моё звено. Но, полагаю, что Батя сказал, то Фролов и сделал. Отморозок, но с пониманием. Текущего момента, и вообще. А вот пьянку ему Батя не простил. Всегда был очень суров к пьяницам. Насколько могу судить по опыту Костика, достаточно нечастое явление в РККА. Не исключая и ВВС.
Похоже, на сей раз вернулось едва ли не столько же, сколько вылетело. Видимо, наш иап стал неслабой песчинкой в зубчатых передачах отлаженного механизма люфтваффы ихней. Да, пожалуй, и вермахта в целом. Планы пошли наперекосяк, а в таких случаях немцев, как правило, накоротко замыкает. Ненадолго, впрочем. Приходилось и мне с немцами воевать. В моё уже время. Правда, лишь вместе, как с союзниками. Самыми надёжными из всех.
Вот уже и следующая дежурная смена взлетает. Наберут высоту, и нам на посадку. Ещё раз осмотрелся вокруг, замполит пошёл вниз, а я за ним. Кругами. Какой это всё таки кайф, летать в реале! Никакие самые что ни на есть наишунтовейшие симуляторы не сравнятся. Петрович меня встречает на стоянке. Сразу гонит цыриков маскировку наводить. Взгляд зачем-то по-прежнему прячет - к чему бы это? Упрекнуть вроде не в чем, и задачи ему ни к чему ставить - сам всё знает, лучше меня. Объясняю ему идейку насчёт зеркальца. Заднего вида. Надо пришпандырить. Позже штатно ставили. На истребителях. Не панацея, конечно, но в бою любой шанс...
Иду к палатке насчёт подремать. Не выспался всё-таки, и впечатлений столько, что аж в голове шум. Такое чувство, не успел лечь, как уже будят. Фролов. Пора, значит. В дежурную смену. Надо же, в сон, как в колодец провалился. На бегу сую голову под умывальник и - к своему курносому. Кстати, надо фузею свою посмотреть. А то утром спросонья цапнул, не думая, а что там, да как...
В совершенно кретинской неуклюжей кобуре с дурацкими эдакими ремешками для подвешивания к ремню - ну прям гусар, мать твою, с ташкой, кажется, так эта штука называлась... ну, типа планшета, едва поместился здоровенный неуклюжий ствол. Относительно малого калибра. ТТ. Тульский Токарев, то есть. Знакомая система. Хотя совсем слабо и, можно сказать, случайно. Когда, через пару недель после "тихой революции", бандюгов глушили. "Конкретная ночь" это называлось. В народе. Вообще-то их три было. С 17 по 20. Августа. Когда всех этих воров в законе и иже с ними... Тогда сразу несколько чрезвычайных декретов было. О национализации офшорной собственности, в частности. Ну, и о возможности задержания по оперативным данным. Ареста, то есть. Однако сначала ничего не происходило, заинтересованная публика подрасслабилась было... Не дураки ж там, наверху, объяснять заранее, что за сопротивление при аресте сразу мочить станут, а арестов без сопротивления не будет по определению... Основную работу эфэсбэшный спецназ и собры делали, нам же публика помельче досталась. Авторитеты, типа. Местного розлива. Не церемонились тогда. Совсем. Вот у одного такого, блюстителя традиций, наверное, охрана и была ТТ-шками вооружена. Большей частью. Пожилой сверхсрочник Вова Севостьянов, по прозвищу Зверь, показал, как разбирать да обихаживать. Дурацкий прибор. Бандюганы, слышал, любили его за то, что бронежилет, де, прошивает. Ну, во-первых, не всякий, а во-вторых, непременно убить, это только киллеру надо. Для отчётности. Так сказать. Мне же достаточно, чтоб супостат не стрелял больше. Если из того же ПМ, всячески охаянного бестолочами, по бронику засадить, то это не то что встал и сразу побежал дальше стрелять. Жив останешься - да. Может быть. Но не более того. У ТТ этого убогого самовзвода даже нет. И как тогда с ним работать, как жить? То ли дело ПМ - взвёл, дослал, на предохранитель поставил, и с предохранителя. Снял. Нужда образовалась - просто достал и выстрелил. Самовзводом. Попал - не попал - не суть. Важнее выстрелить. Первым. И тут же сходу - второй, третий... Не глядя, попал - не попал. Стрёмно это, когда в тебя пуляют. Целкость у любого теряется. Я много чего перепробовал. И иностранных, и наших. Остановился, однако, на ПМ. Простом и обычном. У него, конечно, центровка далеко не самая удачная - но я же не целевой стрелок. А так - достаточно компактный, неприхотливый, безотказный, опять же. Ну, тяжеловат ещё. Так и я тоже не идеален... К тому же есть у него ещё одно несомненное достоинство. Если уж из ПМ шмалять по цели насобачился, то потом из любого можно. Ну, почти. Шпалеры нам потом выдали. Желающим. Так-то автоматами обходились. Из запасов складских. Мне досталась волына шестьдесят третьего аж мохнатого года. Выпуска. БУ. Но - никаких проблем. Помнится, по ростовым тренировались. Они на тележке. В 25 мэ. Стоишь спиной с ПМ в руке. Стволом вверх. На 501-502-503 быстро поворачиваешься и всаживаешь серию из трёх по трём. Ростовым. Попадали - поднялись. Следующий. И так далее. Потом мишени отъезжают. На 5 мэ или на 10 - как договорились. Снова серии. Пока кто-нибудь не промажет. Он и ставит пиво. На всех. Так где-то через неделю всего лишь аж за 50 м доходили. Прежде чем за пивом... Не люблю пиво.
ПМ же почти полюбил. В конце концов таки изменил, впрочем. С "чезеттой". При всех тех же достоинствах - ещё компактнее, легче и мощнее. Ну, и целкость, разумеется. Повыше. С косовара снял. В Австрии.
Взял у технаря ветошь с маслицем, разобрал недоразумение и почистил. Костик, конечно, поросюка ещё та... Нах-Нах. Или Пох-Пох. Без комментариев, блин! Деда, мать твою... Мою пра-пра-бабушку...
Не раз сталкивался с теоретиками, пренебрежительно морщившимися на мою ПМку. В конце концов обычно оказывалось, что они элементарно не умеют стрелять. В смысле, из короткостволов. Нет, для конкретного спеца в этом деле, конечно, лучше какой-нибудь Глок навороченный, не спорю. Но многие думают, если напялить навороченные бутсы, как у Бэкхема, то в них играть будут лучше. Отнюдь-с. Навороченность эта имеет смысл для мастера, в смысле полного раскрытия возможностей. Для слабого же футболиста - лишняя трата денег. В бою же, где речь о жизни и смерти идёт, уместнее будет сравнение с обычным каром и болидом формулы 1. Посади в него простого водилу - элементарно убъётся. Так и не став Шумахером.
Сижу, наблюдаю аэродромную жизнь. Из кабины. Зеркальце Петрович уже раздобыл и присобачил. На шарнирчике со стопорным винтом. Разумно. Настраиваю, фиксирую. Наши тем временем снова собираются куда-то на вылет. Штурмовка, похоже. РСы и бомбы под крыльями. От нечего делать считаю взлетающие машины. Всего 48 "чаек" ушло. Пытаюсь прикинуть к носу. Получается, не ошибся я. В прошлом вылете всего шесть машин машины потеряли. Впрочем, нет. Три. А ещё три на стоянках остались. Повреждены, наверное. Не успели последние из взлетевших бипланчиков растаять в голубизне, как прибежал вестовой и передал команду на взлёт.
Набираем высоту. Кругами. Небо чистое, в смысле самолётов, только предыдущая дежурная четвёрка идёт на снижение. Облака появились, однако. Белые и пушистые. Не так чтобы очень много, но и не мало. Есть за что спрятаться. И долбануть. В данном случае меня. Облакам - особое внимание! Солнце уже хорошо за зенит перевалило, половина первого дня войны, будем считать, прошла. Ну очень наполненного событиями. А уж для меня, так и вовсе. Новая жизнь...
Видимость отличная, десять баллов, сказали, ходим парами, друг за другом. То там, то тут, пролетает что-то, но не разобрать. Очень уж далеко. Пару раз обнаруживались "худые", но тоже на грани распознавания. Довольно высоко, опять же. Тыщах на трёх. Охотнички...
Возвращаются наши. Уже 44 машины. Нет, 46. Двое поотстали слегка - один, похоже, повреждён, второй прикрывает. На них тут же "мессеры" пикировать нацеливаются. Парой. Из облака. Разумно... Фролов с Петраковым, натурально, навстречу, мы прикрываем. Охотники снова ушли вверх, несолоно хлебавши. Не хотят в лобовую. Слышал мнение - трусили, мол, фрицы. Отнюдь. Лобовая больше как лотерея, причём с худшими шансами для них, а даже размен один в один их категорически не устраивает. Поскольку самолётов у них намного меньше. Особенно истребителей. Тем более размен И-15бис на "худого". Ну, конечно, и жить хочется. Каждому. Ещё полчасика болтаемся, а там и сменщики подоспели.
Вылезаем из кабин и не спеша направляемся к столовой. Полтора где-то часа отдыха. Самое время пообедать. А там суета. Из штаба дивизии, что в Кобрине, прибыл весь из себя гвардии Шульмейстер. Василий, что интересно, Иваныч - именно так он сам обычно представляется. Воистину еврей. Улетел пассажиром на У-2, а прибыл целой автоколонной, забитой всяческим полезным барахлом, плюс две автоцистерны. Причём даже с бензином. Суперциммес! С ихним народцем немало пришлось пообщаться. Когда Израиль эвакуировали, оттуда едва ли не половина в РФ ломанулась. Обидемшись. Я ещё школу тогда заканчивал. В 2015-м, значит, году, где-то так. Американские жиды сдали Израиль арабам. Просто бизнес. Ничего личного. И ничего святого.
Некоторые, впрочем, и раньше. Когда там житья от своих религиозных фанатиков не стало. В смысле, в Израиле. Перетягивание каната всегда с двух сторон. Двумя командами дебилов. И не дай бог оказаться в роли этого самого каната. К чести тогдашнего руководства, нациков наших тогда загодя так прижали, что те только что взвизгнуть и успели. Да и то единственно по и-нету.
Ничего оказались эти самые евреи парни, в большинстве своём. И девочки тоже. Некоторые так даже очень. Польза от них тоже немалая вышла. Тот же шунтовый интерфейс "мозг-компьютер" хоть и считается расейским изобретением, да так оно, собственно, и есть, но доводили-то его до ума именно те евреи. К тому времени вполне уже расейские, впрочем. И вообще, довольно многое сумели изменить и упорядочить. Капитально в лучшую сторону. Азеров с армянами, например, в торговле неслабо потеснили. Цены тут же упали. И даже в сельском хозяйстве. Целыми кибуцами приезжали и занимали вымершие районы - к тому времени даже на Черноземье такие появились уже. Вообще у меня сложилось такое вот мнение, следует различать евреев и жидов. Еврей - это человек соответствующей национальности, который умеет сделать так, чтоб было хорошо и ему, и окружающим. Кстати, среди армян таких много, и азербайджанцев, и даже русские попадаются. Хотя и реже. Жид же - это вообще не национальность, а просто хапуга, которому на всё плевать, кроме денег и власти. Что интересно, очень многие вполне русского роду и племени чиновники, менеджеры, юристы и, особенно, бизнесмены, "предприниматели", мать иху перемать, оказались относящимися именно к этой категории, причём до того жидами, что даже среди самых что ни на есть прожжёных евреев таких нечасто встретишь. Помню, был такой... русский. На шлюх миллионы расшвыривал, а на его предприятиях в это же время работяги нищенскую зарплату месяцами получить не могли. Он ещё потом в презики баллотироваться пробовал. Тролль, упивайся собой!
Немало ихнего горбоносо-картавого брата, кстати, и в армию попало. В том числе на офицерские и даже генеральские должности. В боевых частях. Классные мужики. Только очень жёсткие. Даже жестокие. Особенно к муслимам. Не к нашим, расейским, которые "кадыровские", а к тем, что фундаменталисты. Вот, помню, косоваров по Европе чистили... Впрочем, все мы тогда были, что называется, хороши. До сих пор либерасты европейские... реликтовые... как вспомнят, так вздрогнут, а как вздрогнут, так завопят. Благим матом. Естественно, заполучив уже желаемый результат. Чужими руками. Которые, с их паскудной точки зрения, по локти в крови после этого. Впрочем, когда это будет, да и будет ли теперь...
Пока обедали, до нас довели новости. Официально и так. Немного про речь Молотова, остальное же всё про анабазис военинженера 1-го ранга Шульмейстера, великого, могучего и ужасного. Оказывается, к тому времени, когда тот прибыл в Кобрин, штаб не совсем, но всё таки где-то нашей 10-й САД пребывал в жутком расстройстве и беспорядке, переходящем в панику. На аэродроме куча побитой техники, кто-то непонятно зачем взлетает, кто-то уже аварийно садится. Пока Василь, что интересно, Иваныч пытался разобраться хоть в чём-то и найти хоть кого-нибудь, а все его дружно посылали, в лучшем случае, к другим штабным начальникам, коих невозможно было найти, руководство собралось с духом и после полудня уже вовсю сматывало удочки в направлении Пинска, кажется. Во главе с геройским комдивом. Поняв, что ничего путного разузнать не удастся, Василь наш Иваныч, натурально, решил с пользой провести время, в смысле, хоть чем-нибудь путным разжиться. Среди всеобщего бардака его целеустремлённо перемещающийся не так чтобы очень уж крупный, но и не вызывающий ни малейших сомнений в своей национальной принадлежности шнобель сыграл, видимо, роль своего рода центра кристаллизации в изрядно насыщенной всяческим полезным материалом хаотичной окружающей среде. В общем, быстренько собрал вокруг себя всё, что можно, и приволок это самое на родной аэродром. Даже взвод пехоты при "максиме" и батарею зениток с расчётами где-то зацепил.
Батю, похоже, информационный голод не расстроил. В смысле отсутствия указух сверху. Около КП уже крутили ручки телефонных аппаратов какие-то пехотинцы с танкистами, а эскадрильи взлетают, похоже, уже не только на штурмовку до войны ещё облюбованных аэродромов, но и на прикрытие войск, и полевых фрицев даже бомбить. Потихоньку. Поскольку не наша это работа, вообще-то говоря. Истребители мы. На У-2, их у нас три, тоже какие-то офицеры лётают насчёт рекогносцировки, с неслабым таким прикрытием из "чаек", естественно.
Выйдя из столовки, наблюдаю не менее триумфальное прибытие Катилюса. Оказывается, уже второе сегодня. Сгрузил какие-то тела, с десяток пожалуй, кучу оружия, в основном ППД, ну, и мосинки, конечно, как же без них. Он, оказывается, со своими цыриками уже вторую группу диверсантов скрадывает. Которые связь, ну, и прочее по-мелочи. По крупному не успели. Не дал, в смысле. Особист явно в своей стихии. Цветёт и пахнет. Движения, как у кота. Крупного, тощего победоносца парадных и властелина помоек. Сгрузил убитых и оружие, загрузил пленного с прошлого раза, круто офингаленного мужика в офицерской гимнастёрке с кубиками старшего политрука, и умотал. В направлении тыла. Разбираться, надо думать.
Поболтавшись ещё чуток по расположению, направляюсь к шизокрылой птичке моей. Время дежурить. Вскоре подтягиваются остальные трое. Сидим в кабинах, тупо наблюдая, как взлетают и садятся наши. Садится ненамного меньше, чем взлетает. В общем, пока мы отдыхали, двое не вернулось. Одного при штурмовке зенитка, другого "мессер" подстерёг. Потом, знамо дело, сразу в пологое пикирование, и поминай как звали. В пикировании наши их никогда не догоняли. До конца войны. Кроме МиГа.
Смена, которая отдыхать намылилась, сообщила, что видели "мессеры" на подходе к аэродрому. Парами и четвёрками. Но далеко. Принюхиваются-присматриваются, похоже. Выжидают, когда наши будут все сидеть после вылета. Им хорошо, с рациями. Впрочем, ракета с КП - пора на взлёт.
Ну вот, наконец, такой нескорый вечер самого длинного в году дня. Рёв мотора настырно выпихивает птичку мою навстречу огромному закатному солнцу. Красному. И безусловно заслуживающему особого внимания. Слепит, и с запада к нам теперь хорошо подбираться. Аналогично тому, как нам к ним этим утром. Чувствую, в теле накопилась усталость. Тяжело всё-таки - пять боевых за день. Наши ближе к вечеру принялись летать поэскадрильно. Возвращаются без потерь. Безвозвратных, во всяком случае. Так, покоцанные самолёты слегка. Навещают оставшихся на разбитых аэродромах немцев. Которые более на наш аэродром налетать не пытались. Пока. Но Батя держит в готовности уже целую эскадрилью, пусть даже потрёпанную. Бдит.
Не успели выполнить и пару кругов, как на солнце проявилась группа точек. Что тут же обернулись чёрточками аж двенадцати худых "мессеров", успевших подобраться совсем близко. Фролов пускает три ракеты и, довернув машину к супостату, устремляется в бой, Дон-Кихот наш. За ним сходу засанчопансил Петраков. За Петраковым замполит. Я же, по благоприобретённой ещё на симуляторах привычке, сначала оглядываюсь. Оба-на! Не так уже и далеко полная восьмёрка Bf.110. С востока зашли. Умно. Чуть ниже нас и почти не видимы на фоне земли, подёрнувшейся уже вечерней мглою. Знакомый вариант. Мы не раз такое на симуляторе отрабатывали. С настоящими, что забавно, немцами в противниках. Одна группа частью сбивает, а частью отвлекает и связывает боем дежурных, а другая изничтожает взлетающую поддержку. Потом подходят бомбардировщики - и пипец котёнку, срать не будет. Но Фрол таки успел заметить первую-то группу, а хорошего истребителя не врасплох сбить трудно, тем более на столь вёрткой птичке.
По отработанной в великом множестве симуляторных боёв схеме, на развороте задираю нос вверх до потери скорости, затем, на грани сваливания в штопор, скинув газ на минимум, вхожу в без малого вертикальное пике. Биплан мой набирает скорость очень медленно, не спеша сваливаясь в точку пересечения курсов с ведущим "церштёрером". И в этот момент на меня вдруг находит. Как не раз уже было на симуляторах. Но впервые пережито в реальной боевой. Когда турок с татарами в Крыму зачищали. Давно это было. В 20-м, дай бог памяти, недобром году.
Всё вдруг замедлилось, почти остановившись, и внезапно я ощутил себя крошечной частичкой некого огромного целого, в которое входили и галактика Млечный путь, дрейфующая по бесконечной Вселенной, и планета Земля в своём опостылевшем кружении вокруг звезды по имени Солнце, и кровоточащий многокилометровый фронт, едва родившийся, но постоянно требующий всё новой пищи, и двенадцать "мессеров", которые "худые", и бомбардировщики - сборная солянка, всё, что смогли собрать на разбомбленных аэродромах - спешащие вслед за "худыми" с натужным воем перегруженных бомбами моторов, наша дежурная недавно ещё четвёрка, а теперь тройка, мчащаяся навстречу начавшим уже - рановато, на мой взгляд - стрелять "худым" и, наконец, мои "церштёреры", почти прямо у меня над запрокинутой в кабине головой заходящие на аэродром, где начинают уже взлетать наши. Со спокойной отрешённостью наблюдаю, как обречённо выходит на смертельное рандеву со мною их ведущий, как тащится за ним ничего не замечающий ещё ведомый, как не успевает довернуть в мою сторону следующая пара, как заполошно открывают огонь две последние пары, трассы, кажется, тянутся медленно-медленно, в мою сторону... мимо. На один бесконечный миг нажимаю гашетки, и отчётливо наблюдаю, как тяжёлые пули БСов одна за другой вспарывают кабину, убивая сначала пилота и тут же стрелка. Двухмоторный "мессер" ещё какое-то время летит по прямой, слегка покачивая консолями крыла и словно не догадываясь ещё, что он уже мёртв...
Неспешно и почти без перегрузки, поскольку не успел ещё толком набрать скорость, выхожу из пике, уже позади всей восьмёрки, и тут же ввожу свою птичку в боевой разворот, оказываясь на хвосте снизу у "сто десятых", самый удобный ракурс, но - увы, увы... Не с моей скоростью их сбивать. Так. Однако даю пару трасс, чтоб жизнь малиной не казалась. Петрович зарядил побольше трассеров, и смотрятся они очень эффектно. Никто не любит, когда в него стреляют. Как-то отвлекает это. От всего прочего. Аэродром я уже проскочил, "церштёреры" не смогли ни сбить кого-то из взлетавших, ни сбросить бомбы. Что, собственно, и требовалось от меня. Плюс свой сбитый. Ведущий восьмёрки. На виду у всей аэродромной публики.
"Худые" тоже проскочили сквозь тройку Фролова, обменявшись трассами. Без видимых результатов. В лоб что на И-15, что на И-153, тем более на И-16 "худому" очень неуютно ходить. Вооружение мало чем уступает, если вообще, а огромного, для таких козявок, диаметра однорядная "звезда" защищает почище любой брони. Проскочив, разминулись, "худые" сразу ушли в высоту, а наши в боевой разворот. Чтоб снова в лоб встретить. Тут и я присоединяюсь, заняв своё штатное место позади замполита. Немцы довольно далеко ушли, там развернулись и снова на нас, мы, натурально, навстречу. Достаточно сблизившись, задираю нос и выдаю трассы, не целясь, потому что лечу в море огня. Очень страшно. Опять разминулись, фрицы снова пошли вверх, да там и остались. Опытные, собаки, на виражи не хотят, и в лобовые им стрёмно. Четвёрка отвалилась и ушла на запад. Видимо, кому-то из них досталось-таки. "Церштёреры", похоже, можно поздравить с облегчением - бомбы куда ни попадя побросали. Развернулись, но в драку пока не лезут. В стороне снова к востоку заходят. Видимо, участь ведущего не понравилась, да и наши взлетели уже, высоту набирают. Десяток "чаек" - не фунт изюма. И продолжают взлетать. А с запада бомбёры тем временем подходят. Километра три им ещё. Впереди неполная - без одного - девятка Ju 88, за ними пяток "Дорнье", 215-х, и в замыкающих две тройки He-111. Сборная солянка. В сопровождении четвёрки "мессеров". Не тех, что ушли, новых. В смысле следующих. Похоже, с нашим доблестным полком решили покончить, и очень даже смахивает на то, что на сей раз фрицам это удастся. Отчасти, во всяком случае. Единственное, что радует, так это что более или менее готовых к взлёту машин у нас довольно много. Не радует же, что до заката далеко ещё.
"Церштёреры", наконец решившись, рванули в лобовую на "чайки". Это серьёзно. Курсовая батарея у "сто десятого" не дай бог. Но успевшие набрать высоту "чайки" порскнули от них во все стороны, как воробьи от коршуна, лишь один заметался и не успел. Тут же исчез в шаре взрыва. Молодой, наверное. Но уже несколькими секундами позже пара "чаек" висела у них на хвостах, вскоре один "церштёрер" воткнулся в землю, ещё один, задымив, ушёл к западу.
Словно извиняясь за недавнюю отлучку, тянусь строго за замполитом. Наша четвёрка виражит над аэродромом, набирая высоту. До двух с половиной. Фрол, похоже, решил контролировать пространство над аэродромом. Правильно, бомбёров пусть "чайки" переймут. Им сподручнее. А мы пока за "худыми" и остатком "церштёреров" присмотрим.
На западе сплошные трассы. "Чайки" схлестнулись с бомбёрами. Те идут с подвесками и по скорости вынуждены равняться на самых тихоходных, каковыми на данный момент являются "хейнкели", и при таком раскладе "чайки" должны себя чувствовать себя очень даже вполне. Они и чувствуют. Один "юнкерс" уже падает, ещё один на подходе, что-то ещё валится, кажется, и "чайкам" достаётся от подсуетившихся "мессеров", ну так как же без этого - война, она и есть война.
Мы же, выстроив круг и приняв в него ещё четвёрку "чаек", кружим над аэродромом и наблюдаем, благо есть за кем. И "мессеры", и "церштёреры" выше нас, кругами поширше. Ждут момента, но пока стесняются. В лоб не хочется, хвосты мы не подставляем. Размен "1 в 1" их не определённо не устраивает и тем более не привлекает. Во-первых, жить хочется, а во-вторых, начальство не одобряет. Истребителей у них, даже если с "церштёрерами" и прочим считать, раза в три меньше было, чем у ВВС РККА. Насколько помню.
Бомбёры, сбросимши бомбы неведомо куда, уходят, "чайки" возвращаются к аэродрому. Сразу заметно, что потери есть. Хотя и фрицам определённо досталось. С аэродрома взлетают ещё две тройки "чаек", присоединяются к нам. Наши "мессеры", утратив интерес к событиям, тоже линяют на запад. Болтаемся в воздухе ещё почти час, до заката. Вчетвером. Садимся уже в полной темноте - на полосу выгнали пару полуторок, подсвечивают фарами. В принципе, нормально. Костик такую посадку уже отрабатывал. Вообще здешний Батя, смотрю, силён. Если б и остальные комполка хоть вполовину такие были. Эх, если бы, да кабы...
Без доклада направляемся в столовую. Перекусить, и в койку. В смысле, на нары. Завтра точно часов с пяти снова по коням. Замполит по ходу забежал на КП, узнать, как у нас дела. Народу в столовой много, но с устатку не обращаю внимания, что от меня будто шарахаются. Ну, не как от прокажённого, но где-то навроде того. Фрол сразу повёл к свободному столику, сел посерёдке, я, знамо дело, справа. Цырик тащит хавчик. Приходит замполит, толкает недолгую речь. Выяснилось, что наши потери - 29 машин и 22 лётчика. Из них трое ранены, у многих судьба окончательно неизвестна. Потому что двое из сразу не вернувшихся уже вернулись. Неплохо. Мне казалось, потери больше будут. Ну, и насчёт немцев... Восемнадцать сбитых в воздухе - это те, которые точно грохнулись, при свидетелях. Из них пять моих. Уже. Неслабо. Батя садится напротив, замполит справа от меня. Неужто здесь принято так отличников боевой-политической чествовать? Не припомню что-то ничего такого, я-то ладно, но и Костик тоже... Да и лица у них у всех... Какие-то не такие. Не поздравляют с такими лицами. Фрол достаёт откуда-то бутыль сорокаградусной, наливает в стакан. Стандартный, гранёный. По краюшки. Так, если память не изменяет, 250 грамм должно быть. Что делать - ума не приложу. Я в той жизни не пил. Почти совсем. Хотя мог и умел. Дедкина школа. Костик тоже этим особо не баловался. Что-то там такое было у него в детстве-отрочестве, нехорошее, с водкой связанное, нет времени разбираться. Мотаю головой. Но Батя - сам не пьющий и совершенно не терпящий алкашей Батя - настаивает!
- Пей, герой. Это приказ - повышает голос.
Ну что ж, ежели Родина прикажет, так мы хоть голой жопой на ежа. Опрокидываю всё в себя. Я-то пить умею, пришлось таки научиться, а Костик, похоже, совсем нет. Тем не менее усвоилось, хоть и не без труда. Занюхал хлебцем. Мнда. А за пять сбитых мне, насколько помню, поллитра положено, плюс фронтовых сто. Не выдюжу. А Батя смотрит на меня грустными такими глазами, и, словно пересиливая себя:
- В общем, ты, это, держись, Костик... Те "лапотники", которых ты от аэродрома отогнал... за что спасибо тебе огромное... они, словом... бомбы-то сбросили... Куда попало... вот... Ну и одна, двухсотпятидесятка, похоже... В общем, на тот дом попала, где ты квартировал... а там все, и Варя твоя, и хозяева с детьми... словом, одна большая воронка... Петрович рассказал.
Никогда в жизни и представить себе не мог, что бывает такая боль!