Очнулся невыспатый, темно ещё. Трясут за плечо. Звезда в дыре сменила цвет на красноватый. Или это уже другая звезда? Наползла под дыру... Или над дырой?
- Товарищ лейтенант, на КП, срочно вызывают - горячий шёпоток. В ухо.
Быстро одеваюсь, с удовольствием ощутив ТТшку, удобно улёгшуюся в новеньком нагрудном кармане-кобуре. Наскоро забежав в скудно освещённый умывальник, плеснул в сонную рожу пригоршню воды. Бриться некогда. Ответил на доброжелательное бурчанье Фрола и снова вслед за ним, как бывало... кажется, давным-давно уже, потопал на КП.
Там нас уже ждали ВРИО комполка, Жидов и ещё трое пайлотов. Не пацанов с виду. Двое даже в звании страшного лейтенанта. Диспозиция получилась такая. На аэродром Именин, что под Кобрином, тот самый, до боли знакомый, ночью сел ТБ-3. Зачем, для чего, и с какой такой стати - нас категорически не... касается, скажем так. Поскольку задача встала - вот так, прямо с раннего с ранья - по линии НКВД. Полное молчи-молчи. Должен был и вылететь ночью же, но подзадержался. Так получилось - и всё тут. Наша задача: мчать туда впереди собственного визга всем оставшимся полком и любой - то есть абсолютно любой - ценой обеспечить прибытие данного убогого борта в Могилёв. Далековато, тля...
Летим, однако, впятером на "чайках" плюс Фрол на Яке. Поскольку остальные не имеют достаточного опыта ночных полётов. Уже хорошо. Значит, этот самый капитан, вспомнил, Сиротин, не ссучит сразу ножками, получив приказ сверху гнать всех, а ещё и думает. Похвальное качество. Которого, увы, далеко не всегда хватало у офицеров наших ВС. А у командиров РККА, насколько мог судить по мемуарам и прочему, в особенности. Впрочем, здесь мне таких мало попадалось. ВВС всё-таки. Элита. За мной, кстати, опыта ночных полётов тоже вроде как не числится. Но после прошлой ночи - by default...
А вот теперь - о грустном... Комполка считает, что лететь надо тройкой, в составе старлея, Васи Харитонова, одного из лейтенантов, тоже Васи, но вовсе даже наоборот, Бабкова, и меня, и ещё одной тройкой, в составе Фрола, Жидова и Коли Сахно. Лейтенанта. Блин...
К счастью, Фрол тоже комполка. Пусть и другого, но уровень-то один. Плюс авторитет. Которым Петя сходу начинает давить старинного своего, оказывается, знакомца и друга Славу. И додавливает-таки.
В результате вылетаем тремя парами. В полной ещё темноте. Бабков с Сахно, Жидов с Харитоновым и мы с Фролом. То есть, разумеется, Фрол со мною. И не сразу, а минут через десять после меня. И догоняет. Быстренько договариваемся, что от Кобрина он пойдёт выше, тысячах на трёх, а я - со всеми, но чуть сзади. При атаке остаюсь и пытаюсь связать боем, Фрол долбит зазевавшихся, прочие шкандыбают дальше, прикрывать на пути до Могилёва Далековато всё же... Следующей отстаёт пара Жидова. И так далее. До полного исчерпания сил и средств.
Погонял движок по режимам - не хуже прежнего. Коле респект. После взлёта обозначается узкая светлая полоса на востоке. Луны нет, ориентируюсь по красноватым точкам Васиных выхлопов. Который Харитонов, кажется. Хватает. Лётчиков отбирают. По ночному зрению в том числе. К Кобрину подойдём минут через 20, как раз под утренние сумерки.
Для спецназа самое время. Особенно когда луны нет. А облака на небе - есть. Лучше с дождём. Как тогда, в Норвегии. Ну, вскоре после Нью-Йорка. Потомки викингов до того опаскудились, скисли душами да опрыщавели уже к тому времени, когда всё началось, что муслимы и там уже масть держали. Началось всё с поддержки арабов. В 90-е ещё годы. На почве антисемитизма, не то по каким ещё причинам. Своим. Дешёвая рабсила на нефтяные платформы, и не только. Принимали у себя. Всяких. Поначалу в основном относительно безобидных пакистанцев, потом к ним добавились уже более весёлые сомалийцы, затем косовары и чеченцы, по застарелой добрососедской "любви" к России, обосновались, и пошло-поехало. Эти уже не работали. Пособия получали, некоторые деятельностью всякой занимались, но не на платформах, нет. Норвеги, иные, ворчали, но терпели... Иные, впрочемЮ не терпели. Но в национальном стиле берсеркеров. Круше всех подряд, своих и чужих. Один даже аж чуть не целую сотню положил, на острове, и центр Осло взорвал. Что, впрочем, лишь дало местным либерастам очередной повод к новым раскрываниям объятий. Несчастным и обиженным...
Кажись, какие-то тени вдали мелькнули. Ночники? Не, ближняя помстилась трёхмоторным уродом. По нынешним временам "савойя" либо юнкерс". Пятьдесят второй. Оба транспортники. Десант? На... в смысле, куда? Не наше, впрочем, дело... Пока.
Да... Вскоре у них уже настоящие центры работали. По уединённым глухим местам, коих в Норвегии более чем достаточно. Для первичной обработки, главным образом. Шахидов и шахидок, в том числе. Для действий, преимущественно, в России. Славянской внешности. Удобно - через Мурманск по гостевой. Визе. Или так. Муслимы же постепенно достигли по численности где-то около четверти населения, причём молодой, активной, к тому же, как оказалось, кой-чему обученной, и, когда началось, принялись благодарно немусульман гнобить. Без малого халифат объявили. Нам это, в общем, без разницы было. Что посеешь, то и пожнёшь. Если б ещё и к нам не лезли. А коли уж так - ну извини... Позвольте представиться - российский спецназ. Спецназ ВДВ. Sorry, что без спросу, и что ногами напачкали... Без тапочек.
Тем временем в утренних сумерках смутно проявляется лётное поле аэродрома Именин. Буквально усеянное по краям остовами разнообразнейшей авиатехники. Включая ТБ-3. Несколько штук, Костику помнится, прилетало перед войной. Учения, что ли, собирались проводить. Да так здесь и остались. Огромными побитыми тушами и циклопическими поломанными крыльями. После пары наших кругов над побоищем одно из бренных тел, однако, задвигалось. Неспешно выбирается на взлётку и, солидно так разогнавшись, к концу полосы поднимается-таки, с видимой натугой, в воздух. Заставив улыбнуться воспоминанию о старинном анекдоте про Боинг-777. Медленно набирая высоту, ложится на курс. При не сказать чтобы очень тонком корпусе и четырёх буквально теряющихся на общем фоне движках гигантское крыло кажется непропорционально размашистым и широкими, с даже на приличном расстоянии заметно толстым профилем. Читал, технари умудрялись внутри них до движков в полёте добираться. Причём даже не в экстренных случаях - так, текущий контроль да ремонт. Очень странно смотрятся головы членов экипажа, непринуждённо и без особых затей торчащие прямо из обширных проёмов по верху фюзеляжа. Спереди спаренный пулемёт, потом лётчик со штурманом... нет, вспомнил, у этого два лётчика, с дублированным управлением, а штурман внизу, под носовой огневой точкой. Сзади ещё две спарки, одна за другой. Зато обзор хороший и не душно. Зимой даже очень не душно. Впрочем, сейчас лето. Длиннющая антенна на довольно высоких штырях, какие-то обтекатели повсюду торчат. В общем, чудо в перьях.
Долго любоваться не дали. Оттёрли взад. Вскоре и Як Фрола нарисовался. На высоте. Всё как договорились. Скорость даже заметно за двести, для "чаек" вполне комфортная. Видимо, из последних серий бомбёр. Фролу, конечно, сложнее. Челноком шныряет, то чуть вперёд, то обратно. Внизу сплошная зелёнка тянется, лишь изредка перерезаемая полосками дорог да ленточками рек. Имея профи штурмана, вдоль железки грех идти. И дольше получится, и служба наблюдения за воздухом у фрицев хорошо поставлена - заложат мигом. Немцы же больше по городам да посёлкам, а те - на железке, преимущественно.
На высоте уже солнечно, бездонная синева развернулась во всё небо и словно всасывает взгляд. Немцев, надо думать, "мессеров", следует ждать с минуты на минуту. Потому что такой вот взлёт тяжеленного бомбовоза с аэродрома в глубине уже оккупированной территории определённо неспроста и без внимания остаться не может. Усиленно кручу головой. Впрочем, как всегда. Очень полезное упражнение. Жизненно.
Так вот, в РФ тогда вовсе иначе всё получилось. Где-то году в 14-м, если память не изменяет. Собственно, спустя пару месяцев всего-то лишь после того, как муслимы потребовали шариатские суды узаконить. Действовали-то они давно уже, но как бы негласно. То ли провокаторы, то ли придурки... Полагаю, и тех, и тех хватало. Как бы и не поровну. Пообещали Москву кровью залить. И залили. Далеко не только Москву. Больше своей, в которой и захлебнулись. Мне тогда впервые... пришлось. Ну, иначе никак было. А ведь до того такой бардак в мозгах имел... Мультикультура и всё такое... Занимайтесь любовью, а не войной!
Так вот, через пару где-то месяцев нарыл где-то Рамзан некие записи своего, царствие ему небесное, папы, Ахмеда. Типа, скрижали. Отнёс в Исламский университет. Свой, чеченский. Что в Грозном. Там посмотрели, изучили, просчитали, и вышло так, что род их восходит в пророку Магомеду. Мохаммаду, то есть. По прямой, значит, линии. Что ж, полагаю, так оно и есть, имея в виду прошедшие с тех пор многие века. Наверное, не в родственниках пророка немногие остались. Среди потомственных мусульман. Нет, не пророк, поскольку Магомет был последним. Но крайний, как сказали бы летуны, равий иснада. То есть наш конец цепочки передававших истинные значение хадисов. В смысле, того, что сказал, совершил или одобрил пророк. Это мне один чеченский спецназовец объяснил. На досуге. Они нас буквально спасли. В конце 19-го это было. Когда, оккупировав Грузию, со всеми снова её уже к тому времени Абхазиями, Осетиями и Азербайджаном в придачу, турки попытались было в Северный Кавказ двинуться. Позиционируя себя лидерами исламского мира, после достаточно лёгкого захвата всех Сирий с Палестинами, Ирака, Северной Африки, части Франции, Испании и так далее. В кооперации с саудитами и эмиратовцами. Турки вроде как силовая часть, а аравийцы - зам по идеологии. Однозначно первый. Получили по носу. Для начала. А потом и до остальных частей тела дошло. Но трошки позжее.
К тому времени, однако, у нас уже чётко "кадыровский" ислам господствовал, так мы его называли. А сами "кадыровского" толка мусульмане - "ортодоксальным" или "истинным". Дословно не воспроизведу, лучше и не пытаться, иначе можно и по морде, несмотря на всю веротерпимость. Любые верующие приблизительность в такого рода делах не приемлют, но что-то вроде Аллаху да пребывать во славе всеобщей, и убивая ныне неверного, ты отнимаешь у господа не только будущего, вполне возможно, правоверного, но и его, скорее всего, правоверных детей, не говоря уж о его точно правоверных внуках. И потом, счастливому в блаженстве своём правоверному нет необходимости унижать неверных демонстрацией своей избранности и искать радости в правоверии напоказ, к тому же вразумление истинно верующего угоднее Аллаху обращения неверного, ну, и типа, ещё, открываясь сердцем к братьям по вере, истинный мусульманин должен быть вдвойне предупредителен к иноверцам, ибо искреннее прозрение заблудших душ вдвойне угодно Аллаху. И всё такое прочее.
Короче, терроризм данная версия ислама не то что не воспринимала изначально и категорически, но даже и называть террористов-самоубийц шахидами полагала смертным грехом. Что, собственно, и требовалось. Прежде всего, самим мусульманам. Где-то за пару лет прочно утвердившись на Кавказе, направление это победоносно проследовало в значительную часть остального мира. Не только исламского.
Как сказал как-то Рамзан - Каждый человек судит по себе. Обо всём. В том числе и о боге - в меру своего разумения. Поэтому и получился у этих людей бог таким вот злобным полоумным маньяком-фанатиком, жаждущим крови. Который не имеет с Аллахом абсолютно ничего общего. Действительно, одно время появилось множество таких вот... направлений. Фундаменталисты, ваххабиты, салафиты и прочие. Словно соревновавшиеся промеж собой в беспредельной тупости и жестокости.
Никогда не забуду, как отправили меня за отличное поведение - целую третью четверть ничего выдающегося не натворил, совершенно исключительный случай - в Египет, отдохнуть да осмотреться. С тёткой-бабушкой, ну, Машей, которая Мириям, а также дядьками-братьями, тёткой-сестрой да Светкой. Сначала в Каир. Так там добрых полсамолёта кавказских парней было. Молодых, крепких, симпатичных, весёлых. Очень простых. Явно с гор или около того. Учиться летели. Исламу. У братьев-мусульман. Там уже в это время события начались... известные... А через года четыре где-то всего всё кардинально поменялось. Во-первых, туристы наши почти перестали в Египет летать. Больно надо - в парандже загорать. А во-вторых, учиться уже к нам потянулись. В Грозный, Казань, Махачкалу, Уфу и так далее. Из Средней Азии, и не только.
В Германии, например, когда началось, почти все тамошние турки ортодоксами уже были. Включая серых волков. Которым очень не нравилось то, что фундаменталисты на исторической родине творили. Косовары же - наоборот. Все, как один. Ну, и ни капельки даже и не жалко.
Как и тех, что в том норвежском лагере. Где к тому времени готовились вполне полноценные уже - прошу прощения - шахиды. Себя под наркотой подорвать немного ума надо. Нормально охранять лагерь гораздо сложнее. Особенно мглистым дождливым ранним утром, которое, собственно, ещё и не утро. Но уже и не ночь. Кавказцев, кстати, тогда у меня где-то с половину группы было. И никто ничего. Как говаривал тот же Рамзан - Кавказцы, русские - неважно. Мы тут промеж собой сами как-нибудь разберёмся. Лезть не надо. Со стороны. По рукам получите. И от русских, и от кавказцев. Да и остальные все ещё добавят. Россияне.
А вот и гости к нам. Далеко на западе четыре мелкие пока точки. Которые очень быстро растут - ну ещё бы, при разнице в скорости 400 км/ч - и уже через пару минут становятся полноценными худыми "мессерами". Адреналинчик пошёл, и жить стало веселее. Отстаю, для начала. Метров до полтыщи от ТБ. У "мессеров" дилемма. Даже скорость сбавили. С одной стороны, приказ ясен - догнать и сбить. Большого и толстого. Интересно всё же, что там, на ТБшке этой вывозят? Определённо нечто нетривиальное. Впрочем, может быть и какой-нибудь архив. Финансовые ведомости, к примеру. А что, читал, и такое бывало. Вместо того, чтоб сжечь, спасали явную макулатуру. Деньги, опять же. Ценою жизней иной раз.
Так вот, с другой же стороны, на "чайку" приотставшую, может, и наплевать бы, но на Як выше себя - никак. В общем, подумали-подумали фашики, и решили разобраться сначала со мною и Фролом. Сразу с обоими, то есть. Ну, так и флаг им в руки. Первая пара пошла с набором на Фрола, вторая со снижением на меня. А за ними вдалеке, оттуда же, ровно с запада, ещё четвёрка нарисовалась. И ещё одна - с северо-запада. Двенадцать уже. Скучно не будет.
Фрол начал первым. Залюбуешься. Как раз шёл к хвосту нашего кортежа. Набрав, на снижении, скорость, уходит в полупетлю и с переворота долбит замельтешившего бестолково ведомого "своей" пары, одновременно выходя на скорости в хвост ведущему, тот метнулся в крутой вираж, но Фрол не начинающий, чтоб высоту запросто раздаривать, уходит горкой, а тут пора и мне.
Не мудрствуя лукаво, затягиваю до последнего и исполняю правый боевой. Повторение пройденного. За исключением того, что ведомый идёт вслед за ведущим, метрах в трёхстах, так что успеваю угостить и его. Слегка. Ещё боевой. Ведущий взорвался, обломки к земле, за ведомым полоса тянется, широким виражом обойдя меня, намыливается обратно. Ууупссс! Однако! За верхом, оказывается, тоже надо следить. Оттуда опять что-то падает. Фрол достал и ведущего своей пары. Лиха беда начало.
Четвёрка, что с запада, поспешно набирает высоту. По Фролову душу. Оттуда же идёт ещё восьмёрка, но совсем вдалеке ещё. Ко мне рвут на скорости те, что с северо-запада. Они чуть выше, и мне так даже удобнее. Но сразу разделились попарно и атакуют одновременно, на пересекающихся курсах. Успеваю заметить, что там тоже ещё нарисовались. Четвёркой. Отрабатываю "качели", уходя от двойной атаки змейкой с набором высоты, потом пике, один из ведомых оказывается в зоне действия оружия, но далековато... и ушёл бы, с таким-то преимуществом в скорости, но даю очередь, он заметался, теряя скорость. По прямой успеваю-таки, зайдя сзади чуть снизу и слева, всадить ему полноценные четыре струи. Тоже намазаюканный. Был. Голова орла на капоте и шварце катце под кабиной. Минус ещё один. Похоже, из пополнения. Салага. И ещё - работает Фрол. Но его уже связала оставшаяся тройка, мои же, вместо того, чтоб разбираться со мною, нахалом, ломят на всех парах к ТБ! Там, правда, ещё две пары ястребков, ребята опытные, но та, следующая восьмёрка вообще обходит меня на скорости стороной, устремляясь к бомбёру. Что им там, блин, мёдом намазано?
Рву на полной, но по мою душу тоже пара нашлась, заходят сверху, я в левое скольжение, потом вправо креном, оба мажут, но и я не успеваю ничего, поскольку уходят горкой, а мне никак, но тут с горних высей сваливается Фрол и ловит ведущего, что завис после горки, однако и за ним четвёрка, догоняет... Предельно задрав нос, успеваю пометить чуть поотставшего из желавших Фрола, тот же уходит прямо как был, на скорости, в крутейший вираж, "мессеры" отрываются, но ведомый сбитого, не имея скорости, виражит ещё круче, и мог бы завалить Фрола, но - эх, молодость-молодость - мажет, а подоспевший я - как обычно - не... Но и времени нет, на полной гоню к свалке, где восьмёрка закрутилась было с четырьмя "чайками", но пара вырвалась и заходит на ТБ. Там пытаются отстреливаться, но "мессеры" проносятся, чуть нырнув, над почти беззащитным гигантом, полетела какая-то труха, обломки, однако пламени нет, эта пара ушла в горку, за ней следующая, успеваю только, вынырнув снизу, хоть немного прикрыть бомбёра собою. Вжавшись в бронеспинку, весь вздрагиваю от серии частых попаданий, буквально шкурой ощущая смертную боль моей птички, зато все трассы только в меня, приподняв нос, выдаю бесполезные трассы вслед, бомбёр же идёт и идёт, нет... горит. Горит!
Под правым крылом яркое пламя, следом и белесый дым тянется, гигантское чмо постепенно теряет высоту. Немного ещё протянет, и хана. Народ не прыгает. Строго по Симонову. Впрочем, в пилотской кабине торчит уже только одна голова в шлеме. Ага, кажется, и один из стрелков в минус. "Худые" тут же утратили к летящему ещё металлому интерес, навалившись... ну конечно же на меня. Заходят друг за другом со всех сторон, кручусь, как сумасшедший, среди трасс, а машина уже слушается не так чтобы очень, крепко побитая очередями. Хорошо хоть на этих "фридрихах" 15-миллиметровка стоит, были б нормальные пушки - давно бы уже сосны поджигал вокруг себя. Экологию, блин, нарушая. Однако, весь из себя ускоренный-наадреналиненный, успеваю контролировать обстановку. Из "чаек", помимо моей, осталась одна, и та уходит куда-то на северо-восток. По полёту видно, с трудом. Вслед за продолжающим гореть и неспешно так падать ТБ. На Барановичи, надо думать. Как-то, кстати, странно он падает... И горит... необычно.
Но "мессеры" их не преследуют, поскольку всецело заняты мною. Вся оставшаяся восьмёрка. Нет, уже семёрка. Потому что Фрол тем временем занят ими. Продолжаю истощать арсенал десятилетиями копившихся уловок и финтов, изредка огрызаясь скупыми очередями и стараясь не особо нагружать жестоко побитую конструкцию. Спасает лишь, что новенький движок не пострадал, да и эти, похоже, в массе своей, не столь опытные, как в начале, суетятся и мешают друг другу, то и дело теряя из виду Фрола. Который, наоборот, не теряется. Вот и ещё один "мессер", гуще положенного задымив сбоку движком, отвалил, но на подходе ещё две четвёрки, одна с запада, другая, почему-то с востока... и вон ещё... Нет, не "мессеры", с юго-востока - Яки. Двумя четвёрками, одна за другой. Надо думать, из Бобруйска. Родного 128-го полка. Да, "мессер" нынче пошёл определённо похлипче тех, что поначалу были... да сплыли. Из резерва разбавили, что ли. У них, если память не изменяет, в каждой из эскадр Люфтваффе имелось по запасной группе. Для подготовишек. Ну, ещё чтоб вернувшихся в строй поднатаскать. Вот и сейчас - один из ведомых "худых" отвлёкся на уже атакующие Яки и подставился недобитому мне. Схлопотал, разумеется. По полной. Хватило парнише. Последних моих боеприпасов.
Фрол тут же сваливается в пологое пике и уматывает на юго-восток. Горючка. У меня ещё достаточно, но вибрации какие-то нехорошие появились, обрывки обшивки даже из кокпита видно как полощутся в потоке, звук какой-то странный... неприятный, особенно при любом изменении курса, что-то, кажется, продолжает рваться и ломаться. Сейчас развалюсь, не дай бог. Набрав, на всякий случай, высоту - вдруг прыгать - отправляюсь вслед за довольно хорошо ещё видимым ТБ. Который больше не горит, а с неторопливым достоинством выписывает широкие виражи над чем-то отсюда не видным. Рядом "чайка".
Продолжаю, однако, крутить головой. Нет, "худые" в отстое. Ребята в родном полчке и так неслабые были, а теперь ещё и у Фрола подучились чуток. Впрочем, учитель из него так себе. Насколько помню. Костиком. У каждого свои недостатки... и достоинства... А тут ещё И-16 подтянулись. В общем, "мессерам" стоило бы подумать о ретираде... но - не думают. Что ж там в ТБ такое интересное, что они даже про мой столь жарко любимый ими 03-тий биплан забыли? Пытаются оторваться, но четвёрка Яков, удобно расположившись сверху над всеми, успешно это самое дело пресекает, а ещё четвёрка вместе с "ишачками" долбит "худых" на виражах. Двух уже приземлили. Остальные... уматывают-таки. Преследуемые Яками. Бестолку. В пикировании из наших - только МиГ. Да и то не всегда. Удирающего "мессера" догонит.
Ага, бомбёр, совершенно по-орлиному качнув широченными плоскостями, пошёл-таки на посадку. "Чайка" продолжает крутиться. Прикрывает? Правильно... Нет, какое там прикрывает. ТБ садится на дорогу! Потому что аэродром внизу - площадка где то километр на километр - до безобразия забит разнообразной авиатехникой, в основном, кажется, побитой, а ВПП разбомблена... капитально!
Да уж, зрелище реально не для слабонервных... Огромный корабль медленно опускается на начало прямолинейного участка, как издавна принято в России, не столько дороги, сколько направления, скудно заасфальтированного и - даже с пяти сотен метров видно - безобразно разбитого, буквально в хлам. Колёсами, впрочем - не бомбами. Садится, однако, очень аккуратно и даже где-то красиво, пробегает первую пару сотен метров, потом правая стойка, похоже, начинает складываться, но пайлот определённо ас, машина успевает лишь слегка присесть, а он уже компенсирует элеронами, не давая коснуться крылом... однако скорость падает, аэродинамика перестаёт работать... Оп! Крыло отвалилось. Оп! Второе тоже. Повезло, или супермастер? Дальше фюзеляж один, но скорость уже небольшая. Пыль - столбом!
Завороженный фантастическим зрелищем, забываю даже контролировать воздух. Воровато - стыдясь самого себя, раззяву - осматриваюсь. Никого и ничего. Время и нам садиться. "Чайка" напарника уже заходит. Участок, где садиться можно, ТБ достаточно чётко обозначил. Хотя, конечно, если где-то можно сесть с его колёсищами, это вовсе не означает, что там будет комфортно и для моей крошки. Ещё раз оглянувшись на предмет "мессеров", захожу на посадку. Выпускаю шасси. Сначала краником, что слева. Пневматикой. Левая стойка вышла, правая, блин, нет. Пробую механически. Ручка справа. Хрен. Ладно, тогда убираем левую стойку. Пневматикой не получается - механикой. Тот же окаянный орган, тем же концом и в то же самое неподходящее отверстие. Без паники! Горючее выработано почти полностью - это хорошо. Потому что пытаться выпустить шасси посредством перегрузок я бы себе не посоветовал. В данном конкретном случае. Всё скрипит, подвывает сквозь дыры в обшивке и, кажется, вот-вот сверзится с небес обломками. А то и мы не асы?
Оказалось, не асы. Пока подъёмная сила имелась, балансировал ещё, подпрыгивая по ухабам, на одном колесе, но скорость упала, машину развернуло вправо, левая стойка надломилась, но правая плоскость успела раньше нырнуть в пыльный грунт, побитые плоскости, дорвав расчалки, дружно отвалились, и пошли-поехли кульбиты кувырками. Лишь напрягся и упёрся всеми подходящими конечностям в стенки кабины - что ещё оставалось. Небо и земля сменили друг друга дважды, и то, что осталось от моей красавицы - собственно, один фюзеляж - с натужным скрипом остановилось. Слава богу, мною кверху. Преодолённой поперечными кувырканиями дистанции лишь чуть-чуть не хватило, чтобы раздавить к чертям собачьим субъекта, одетого в лётный комбез, но со снятым уже шлемом. На данный момент как-то уж очень печально взирающего на меня. Жидов. Ну конечно, кто же ещё. Забавно, но подбежав помогать мне, тот грустно озвучивает в точности ту же самую фразу.
- Ну конечно - кто же ещё....
Отстегнувшись, выбираюсь из кабины. Как ни странно, всё абсолютно цело. В смысле, то, что чисто моё. То есть руки, ноги, туловище, голова и ТТ с запасной обоймой на рукаве. А вот попытка спастись с парашютом была бы для меня определённо чреватой. Поскольку парашют-то как раз - в клочья. Ничего, главное, задница цела. Прикрыл. Парашют, в смысле.
Пройдя мимо жидовского биплана - тоже досталось неслабо, то-то он тоже на посадку пошёл - двигаем к ТБ. Оттуда толпой лезут... Эсэсовцы! В полевой форме. Чрезвычайно обалдевшие - хоть голыми руками бери - но все с подозрительно славянскими чумазыми рожами. Кроме одного. Этот - прямо эсэсман с картинки. Истинный ариец. Немного в возрасте уже, но рослый, стройный, белобрысый и с холодными серыми глазами. Офицер. В званиях ихних и знаках различия не понимаю ничего. А рядом с ним распоряжается по-хозяйски эдак - сколько лет, сколько зим - Катилюс. Он один в советской форме. Старшего лейтенанта ГБ. Тогда понятно, откедова здесь ноги растут...
Даже не поздоровался. Хам трамвайный. Оглядел лишь на предмет целостности фигур и нехромания ног. Явно зацепившись глазом о мой усовершенствованный комбез. И тут же скомандовал:
- За мной, бегом - марш! - Это он нам с Жидовым.
Сквозим по дороге. Ни фига себе, куда садились. Увидь раньше - умер бы в воздухе, до посадки. От одного лишь осознания абсолютной завершённости жизненного пути. Спина Катилюса мерно покачивается чуть впереди. Этот бегать умеет. Костик - нет. Ничего. Стянув с разгорячённой башки успевший уже основательно пропотеть лётный шлем, легко заставляю перейти на привычную - мне - волчью трусцу. Рекордов так не поставишь, но если нужно, особенно с нагрузкой, пёхом преодолеть максимум расстояния за минимум времени, сохранив, к тому же, боеспособность, то - только так. Главное, когда бежишь, о беге не думать. Лучше всего о бабах...
Но женский пол на данный момент категорически не актуален, поэтому разбираю нынешний ребус. Какие-то тела валялись ещё рядом с ТБ. Аккуратненько так связанные и с кляпами. Аж целых три штуки. Одно определённо в офицерской форме. Фельдграу, разумеется. А ещё два... не в генеральской ли? Тогда это улов. Удача века. Значицца, понимаю так. Прельстившись лаврами "бранденбургов", некий такой вот завистливый старлей кровавой гэбни переодевает свою разведгруппу, без ложной скромности, в эсэсовскую полевую форму. Где взял - где взял... Купил! Потом, разжившись неведомо где офицером и парочкой генералов, вызывает транспортник на Именин. Предусмотрительный. Небось, в нашу форму переоделся ещё там - на всякий такой вот разный случай. Нас же сейчас задействовал, поскольку не хватало только гэбэшнику ещё и вооружённых эсэсовцев с собою таскать. Народ нервный стал. По и без того очень даже неспокойным тылам нашим. Ладно. С этим понятно. Детали - потом.
Сначала лесом, потом мимо железнодорожного тупика, буквально заставленного штабелями, большей частью ящиками, в которых самолёты транспортируют, потом вдоль железки, потом направо, по переезду, через несколько путей, на дорогу. Без малого шоссе. В приличном состоянии. Не так чтобы очень забито беженцами. А то насмотрелся, летая-то. Не потому, что рано - война режим дня плохо соблюдает - просто ведёт немного не туда. На Ляховицы, судя по карте. Рокада.
В синеве белая полоса. Сначала двойная, затем сходится в одну и вскоре истаивает. Не так чтобы очень высоко, значит. Тысячах на семи. Разведчик. Разумеется, немецкий. Похоже на "дорнье". Do.217R, наверное. Высматривает. Не по нашу ли душу? С той высоты побитый ТБ как на ладони. Даже если фюзеляж отдельно, а крылья отдельно.
Вдалеке по рокаде топает где-то, примерно, рота. В сторону к городу. То есть туда, где стреляют. Цырики впечатления не производят. Преимущественно в возрасте, вооружены кое-как и не все. Командир, юный белобрысый политрук, впрочем, вид имеет довольно бравый. Катилюс вышел, поднимает руку - тот насторожился. Что-то скомандовал - колонна быстро рассредоточилась по обочине, выставившись на нас оружием. Тем, что имелось. Трёхлинейки. Десятка три, пожалуй. Понаслушались, наверное, про диверсантов. Но, в общем-то, правильно. Бдить надо. Политрук подходит. Курносый. Весь из себя по форме и даже отглаженный. Катилюс представляется. Подумав, тот представляется в ответ.
- Комсорг 107 стрелкового полка политрук Кирьяков.
- Политрук? Тогда Вам должно быть знакомо... вот это.
Вытаскивает из-за пазуху и протягивает насторожившемуся было парню какую-то бумагу. Потом удостоверение. Политрук, внимательно просмотрев всё, кивает. То и дело постреливая серенькими мышатами глаз в сторону моей нестандартной кобуры.
- Поступаете в моё распоряжение. Вопросы?
- Имею приказ выдвигаться в направлении железнодорожного вокзала. Там ждут.
- Политрук, Вы читать умеете? - голос холоден и вроде как скучен, - поступаете в моё распоряжение. Чтобы окончательно снять все вопросы - мы диверсанты. Не немецкие, советские. Задание наиответственнейшее. Должно быть выполнено любой ценой.
Политрук, радостно козырнув, отправился поднимать своих. Видно, не очень ему климатило идти туда, где стреляют. Но шёл же... Тем временем подходит запыхавшийся Жидов. И тут же отправляется обратно - сопроводить сводную, как выяснилось, роту штаба 107 стрелкового полка. Собрали, видимо, что было - ездовых, поваров, сверчков по обозам да складам - и воевать. Во главе с храбрым соколом-комсоргом. Отделению с мосинками Катилюс велел остаться. На всякий случай. Вопреки сложившемуся в моё время мнению, проявлений трусости наблюдал до сих пор мало. Неумения, неготовности к войне, местами паники даже - этого сколько угодно, и так, и из рассказов. Но трусости и предательства - не было. Почти.
Помню, был у нас, в школе когда ещё, историк. Не так чтобы очень молодой, но инфантильно юный сердцем. Демократ. По его выходило, кадровая армия в Отечественную вообще номер отбывала. Сплошь трусы, пьяницы, безграмотные сапоги, паникёры. Но это только те, кто не вовсе предатели. А войну - по его просвещённому мнению - выиграли такие вот учителя-историки - при этом гордо выпячивал цыплячью грудь - призванные из запаса. Полагаю, по молодости отбыл два года партизаном, и кадровые слегка почморили мальчика. Дав ощутить собственную неполноценность и непригодность к чему бы то ни было. И нанеся тем самым смертельную обиду так никогда и не сформировавшейся психике. Действительно, он и как преподаватель мало чего стоил. Стоило подвести к любимой теме, забывал обо всём и начинал изгаляться глухарём на току. Минут на двадцать, как правило, не меньше. Одно и то же. Этим пользовались совершенно беззастенчиво и бессовестно. У нас это называлось - "завести грамофон". В конце концов его Лизка Феклистова захомутала, прости господи из параллельного класса. Наши девочки сплетничали, на спор, мол. Ей тогда шестнадцати ещё не было, беременность... Может быть даже и от будущего муженька. Чем чёрт не шутит, когда бог спит...
На самом деле кадровая армия абсолютно необходима, это разве что идиоту непонятно. В период между войнами, как фактор сдерживания, в начале войны, чтоб дать время на развёртывание, ну, и потом, призванных из запаса кому обучать? Выжившим кадровым. Да и на верхних постах. Начиная с полка. Далеко не так просто распоряжаться и, тем более, командовать, как может показаться некоторым запасным историкам. Глупо только требовать, чтобы эти самые кадровые без малого святыми были. При далеко не святом-то народе. Особенно в верхах. Рыба гниёт с головы, и это действительно так. Если б ешё не очень задолго до тех событий военным и ментам зарплату не подняли, вообще хана была бы, for shure. А так - ничего. Не хуже других, как минимум.
- Костик, - это Катилюс, всё молчал-молчал, а тут вруг очнулся, - ты случайно не знаешь, кто такой Гейдрих?
- Откуда, - вообще-то фамилия знакомая, что-то по этому поводу, как раз с этими вот временами связанное, у меня в голове крутится, но как-то невнятно. Костик же и вовсе в полном недоумении.
- А надо бы знать, - тон слегка издевательский, но с каким-то таким... уважением, что-ли, - персонально некому Костику, имеющему обыкновение лётать на "чайке". За номером "скорой помощи". Поскольку этот самый Гейдрих, похоже, хорошенькую свинюку подложил. Именно тебе, полагаю.
- ?!?
- А разве не ты над Жабчицами патрулировал, не далее как вчера утром, часов в девять или около того. На том же "ястребке", под третьим номером?
- Ну я.
- Вот, значит, ты этого самого Гейдриха и завалил. Больше некому. А он - любимец фюрера. Был. Значит, теперь ты, получается, наоборот, не любимец Гитлера, а его личный враг. Языки доложили. Да, и вот ещё. Я тогда номер как следует не рассмотрел, не до того было... Вчера же, но чуть позже, на железнодорожных путях не доезжая Бреста, тоже ты отметился?
- Тоже.
- Мнда... Наш пострел везде поспел. Тем паче. Кстати, здорово помог, хотя двое моих там легли, к путям слишком близко... подползли. Каюсь, и моя вина. Захотелось узнать, что там немцы такое... экзотическое... затеяли. Очень мощный взрыв был. Но немцам всё же больше досталось. Думал, такой бардак и паника только у нас бывают. Видал, целую пару генералов подобрал. Бесхозных. Один из штаба второй танковой группы, а второй аж из самого Берлина. Из Цоссена, если точнее. До кучи ещё адъютант с полным портфелем документов.
- А на другой берег и до Кобрина - как? - не смог сдержаться, профессиональный интерес, ну, пошлёт - и ладно. Но Катилюсу, похоже, надо было выговориться. Железный, конечно. Но не вовсе.
- Позавчера эсэсманов встретили, дивизия "Дас Райх", мы как раз к границе пробирались, а они там, в деревне, развлекаться изволили. Отдыхали... по-своему, значит. Как именно - тебе лучше не знать. Бойцов удержать невозможно было, да и не хотелось, если честно. Формой вот разжились, ночью через реку вплавь перебрались. Утром только засаду устроили - и вдруг ты. Обратно, с генералами, в открытую шли - на машинах и даже с эскортом мотоциклистов. Эсэсовцев и полевая жандармерия побаивается. У нас есть один... командира изображал достойно, немецкого, в смысле. Ну, ты видел. Гельмут. Рот Фронт. Но через мост всё равно с боем пришлось пробиваться. Немцы есть немцы. Осталось, вон, видишь - шестеро! Из пятнадцати... До нашего аэродрома на машинах ещё, разжились там кое-чем... из довоенных ещё запасов... моих, до Кобрина пёхом - благо, места знакомые, туда самолёт и вызвали. Ночью вылететь не успели, шасси ремонтировали, а дальше ты знаешь. Нам бы теперь машину. Хотя бы полуторку. А лучше ЗИС.
- Вам теперь точно капитана дадут, - сподхалимничал, от души - так почему бы и нет, но response какой-то ненормальный прошёл. Губы сжались в ниточку, в глазах что-то странное мелькнуло... не знал бы данного типуса, сказал бы - злоба и некая растерянность, с тоской и страхом пополам. Ну да ладно. Чужая душа...
Долго ждать не пришлось. Послышался шум двигателя, и из-за поворота нарисовался грузовичок. Я в них не разбираюсь, тогдашних, то есть, но явно покрупнее полуторки. Катилюс приказал сержанту приготовиться перекрывать дорогу, метрах в двадцати от нас, а сам двинулся тормозить транспортное средство. Мудр. Этот шустрик нипочём не остановился бы. Увидев нас, лишь газу прибавил, но как бойцы на дорогу высыпали, с винтарями - тормознул, куда денется. Катилюс к двери. Пассажира. Там дяденька, вальяжный такой весь из себя, в шляпе и при портфеле. Начал сразу кричать, слюнями брызгать, какими-то корочками махать, документы, мол, райкомовские, особо секретные, эвакуация, второй секретарь, да шо вы себе позволяете... Видя такое дело, я принялся было по сторонам озираться, ибо кто-то всегда должен бдить, а когда повернулся, Катилюс уже экономно, возвратным ходом руки, палец указательный покойнику о пиджак вытирал. Тут же и запахло. Соответственно. Этим же слитным движением вышвырнул из кабины ещё конвульсирующую тушку с пробитой глазницей - и все дела. Да... Это вам не паркетные "восточные единоборства", с принятием экзотических поз, раскланиваниями и получасовыми медитациями.
- Времени нету, - пояснил. Для меня.
У водилы, разумеется, шары по банкам. Сидит, не шелохнётся. Бойцы подбежали, брезент с кузова сняли. Чего там только не было. Барахла. Даже фикус в кадке. Всё в кювет, и, со мною и бойцами в кузове, на аэродром. По дороге выяснилось, что у них на всех всего-то пять патронов было. Лепота...
На аэродроме работа кипела. Цырики спешно засыпали воронки на ВПП, прочий же пипл вовсю шастал по самолётному кладбищу. Мы подъехали к Жидову, что степенно беседовал с сурьёзным эдаким мужчиной. Морда лица, как тут называют, "идеологическая" - ну, высокий лоб с залысинами, медальный профиль и всё такое. Род деятельности, однако, выдаёт взгляд. Живой и острый. Командир корабля, как я понял. В неслабо так утеплённой форме. Там у них, на ТБ, реально, пар костей не ломит. Холодрыга и сквознячищи, читал, дичайшие. Без знаков различия. Но званием не лейтенант, определённо.
- Значит, так - сходу зарядил бомбёр - себе нашли. Машинка так себе, но сойдёт. Для сельской местности. ПС-84. Немного повреждён, но ребята его быстренько до ума доведут. Во всяком случае, взлетит и не сразу сверзится. Но - невооружённый. То есть, либо ночи ждать, либо... риск очень большой. Мы-то ладно, не привыкать, а вот груз твой... и вдруг повернулся ко мне:
- Это ты меня собой прикрыл? - киваю - Молоток, - протягивает руку, жму, ответное пожатие крепкое, но не из выпендрона - чую, от души.
- Майор Мосолов. Александр Ильич. Для тебя - Саша.
- Младший лейтенант Малышев. Для вас - Костик. А просто Ильич - можно? - не удерживаюсь, вот, блин, чертёнок в попе... топорщится.
- Можно. Но не нужно. Во избежание, - демонстративно скосив глазом на Катилюса. Прикольный дядька. Люблю таких. Впрочем, фронтовики не так боялись всего, как тыловые. По себе знаю, на войне даже к смерти начинаешь относиться как-то... философски, что ли. Это если в паре-тройке первых дел выжил, конечно.
- Кстати, а как же пожар?
- Какой пожар?
- Ну горели вы, пламя яркое, дым, "мессеры" отстали ещё...
- Аа... Не было никакого пожара. Посадочный факел Хольта. У нас под крылом стоят, для ночных посадок - вместо фар. Замечательно горит. Дай, думаю, попробую. Получилось... Впрочем, приходилось и пожары тушить. Нормально. И садиться мы можем на пашню, на льдину - куда угодно. Слушай, вы б с Гошей посмотрели тут, - широким жестом обводит околоаэродромное пространство с немалым количеством всякой техники, - может, подберёте себе что. А то не долетим ведь. Горючки в баках ТБ осталось немало, должно хватить, но без прикрытия точно хана будет. До ночи же ещё дожить надо - похоже, вот-вот немцы здесь будут.
Топаем к стоянкам. Там в основном "ишаки", попадаются МиГи, даже пара Яков. Удивило множество учебных самолётов. УТ-1, УТ-2, УТИ-4, ну, и конечно У-2. Из экзотики пара десятков, пожалуй, Як-2 не то Як-4. Есть СБ и даже Пе-2. Всё капитально побитое при бомбёжках или уничтоженное намеренно. Странный набор... Вон и пара ПС-84 затихарилась. ГВФ? Не то транспортники... Не знаю отличий. Впрочем, какая разница. Один в хлам, возле второго технари с ТБ возятся. Из всего более-менее прилично смотрятся несколько И-16, что стоят чуть в стороне за уничтоженными, видимо, руки не дошли. Ну, ещё несколько с виду целых учебных ещё дальше затихарилось. Жидов сразу рвёт к стоящему чуть поодаль, двадцать четвёртой серии. Моей любимой. Я же, грустно побродив среди не показавшихся сладкими остатков, остановился на древней, но, похоже, недавно отремонтированной "десяточке". Оказалась полностью заправленной, с боеприпасами и даже парашютом на сиденье. Благо, дождей не было. Повезло. У Жидова же баки пустые и боекомплект не полный. Ну, то, что оружие явно не обслужено - это уже и вовсе детали. Свистнули цыриков освободить путь, привезти от ТБ горючку и парашют из Жидовской "чайки". Ну, и насчёт патрончиков посмотреть. По разбитым машинам. Над нами тем временем неспешно разворачивалась "рама". Пожужжала, да и улетела себе. Да... Это "жу-жу" определённо неспроста.
Патроны вскоре нашлись. В лентах даже. Приказал цырям и себе набрать. К трёхлинейкам вполне. Стандарт. Впрочем, те цыри, что в 41 году, оказались не чета нашим. Будущим, в смысле. Не считая, разумеется, родной ОРР. Ну, там своя специфика. Сопрут всё. То, что нужно, вкупе с тем, что можно, да и то, что лучше бы и не надо, тож прихватят. Заодно.
Эти тоже - сами допёрли. Даже пулемётов кой-каких понаснимали. Турельных. Тем временем подбежал технарь с ТБ, их двое на своих ногах осталось. Тот, который помоложе. С виду пацан совсем, но держится уверенно. Споро подмогнул запустить движки - сначала Жидову, потом мне, и мы, не дожидаясь разогрева, рвём к кромке ближней рощицы, маскироваться. Оказалось, вовремя. Едва успели заглушиться, как начинает мотать душу ставший почти привычным уже заунывный вой. Высоко-высоко, на четырёх с половиной, как и положено по ихним уставам, заведённо разворачивается в смертную карусель свою полная дюжина "штук". Вот ведущий с переворотом сваливается в пике, истошная жалоба сирены нарастает, на полутора выходит, роняя капельки бомб. Сотки, похоже. Летят к земле, и тут же два взрыва возле транспортника. Облюбованного нами. Красиво, если смотреть со стороны. У "специалистов" приходилось читать, будто сирены эти для психологического эффекта ставили. Отнюдь. То есть, и психологический тоже имел место быть, но основная функция в том, чтобы сигнализировать пайлоту достижение максимальной скорости пикирования. Они же от потока выли, чем быстрее поток, тем выше тональность. Автомат у них ещё имелся. Вывода. Из пике, в смысле. Без малого курорт, кто понимает... Вторая "штука" накрыла-таки ПС-84. Значит, не судьба... Остальные неспешно, в несколько заходов отбомбились по самолётным стоянкам и просто вокруг. По людям, опять же, где заметили. Но не по полосе. Внимание, это важно!
Болтавшаяся выше четвёрка "мессеров" прикрытия спускается, и все вместе проходятся по стоянкам из пулемётов. Контрольный заход. После чего уматывают на запад. Нас, слава богу, не заметили. "Ишачков" наших, в смысле. Под деревьями. Грузовичок, который тоже удалось припрятать среди деревьев, тут же пылит к нашим "ишачкам". Из кабины Катилюс, с кузова же его архаровцы - все шестеро, всё ещё в эсэсовской форме - сгружают на землю три живых тюка. За ними спускаются остатки экипажа ТБ. Во главе с Сашей ещё двое. Кажется, штурман и один из стрелков. С пулемётами. Спаренными. Обращаюсь к Катилюсу:
- Товарищ старший лейтенант, Вы обратили внимание, ВПП не тронули?
- Обратил. Десант будут высаживать. Да, и с чинами - побереги время. Здесь я - Змей. И на ты. А ты, Костик... пусть будешь... Шершень. Вот так.
Окрестил. Что ж, погоняло не хуже других. Был и у нас такой. В общем, везучий. Всё прошёл, ну, не то чтоб без царапинки, но живым и не калекой. А потом, я уже студентил вовсю, его в отпуску какие-то гопники пришили. Элементарно - шилом в почку. Болевой шок - и все дела... Главное, они у него даже закурить, для затравки, не спрашивали. Кто-то ударил сразу. Сзади. Обобрать труп. Потом поймали. Дебилы обдолбанные - легко. А толку? Вообще, после того, как оргпреступность пришлёпнули, поначалу многовато шпаны развелось. Мелкой, но зловредной до безобразия. Ненавижу. Кстати, ко мне этот Шершень, чувствую, наврядли пристанет. Раз уж пошло Костиком, так теперь и будет.
- Змей, я там ещё учебные машинки видел. На вид исправные. Двухместные. Пилотов трое, немцев вывезти смогём, а вы как-нибудь... так, пешим по конному.
- Вариант привлекательный. Но не пройдёт. Не успеем.
По ВПП подбредает младший из технарей. На глазах слёзы.
- Михалыч...
Понятно. Самолёт тот вчистую накрыло. Ну, в котором Михалыч работал. За технарём подтянулся насупленный старшина-сверхсрочник. На вид довольно обстоятельный мужик. Из бывалых, похоже. Во всяком случае, ни паники, ни страха в глазах, ни растерянности в движениях. Представился:
- Старшина Ларионов. Политрук Кирьяков погиб, я теперь за старшего. Значицца. - Катилюс:
- Сколько ваших осталось?
- Целых шестьдесят два. Убитых трое, ранено тяжело двое, легко одиннадцать. С полосой закончили.
- Значит так... Убитых оставляете, забираете раненых и убываете к месту предыдущего назначения. Если надо, бумагу дам.
- Какая бумага... А вот, к примеру, насчёт... Ну, полосу-то не бомбили. Не десант ли, часом, высаживать собрались?
- Возможно.
- А вот... там, - махнул рукой в сторону самолётного кладбища, - пулемётов богато осталось, на турелях. С патронами. Что если мы из них по немцам?
- Где служил, старшина? - Приосанился:
- Дык, на границе, в Туркестане, значит... сначала... потом, натурально, в разведке. Полковой. В финскую. И когда освободительный поход. Потом подстрелили, поляки, ну, когда всё уже закончилось. Нас тогда к вашим операциям привлекали, ну, НКВД. А как прибыл из отпуска, ну, по ранению, к новому, значицца, месту службы - и на тебе вот...
- Тогда вот что. Отбираешь из своих добровольцев. Сколько получится, столько и берёшь. Но только добровольцев! И, это... не сопляков... ну этих... с огнём в груди, понимаешь? А мужиков... надёжных. Ну, вроде тебя. Отстреливаете по ленте - и атас. В плен вам... не рекомендуется. Остальные - чтоб раненых вытащили. Всех! Понял?
- Как не понять... Хотя... Лично мне дык с винтаря сподручнее будет. Разрешите исполнять? - козырнув, утопал. Весь из себя ладный, ловкий, подтянутый, пусть и слегка прихрамывающий на правую конечность. Слава богу что и в моё время такие не вовсе перевелись, иначе хана бы России настала, без вариантов...
- Костик... Шершень, а что это у тебя за комбез такой интересный?
- Да вот, думал-думал, да и придумал. Когда над аэродромом патрулируешь, времени много. Чтоб думать.
- Хорошо придумал. Исполнил тоже сам?
- Не-а. В парашютной мастерской 123-го мужичок один, золотые руки. Он ещё, глядя на эту хрень, штуковину такую придумал, ну, чтоб барахло всякое удобнее было носить. Бойцам. И... таким, как Ваши... твои. Разгрузка называется.
- А, Ицхакович... Знаю такого. Интересно... А тут вот, справа, для ножа?
- Ну... Только вот ножа подходящего не подобрал. Пока.
- Ну, эт дело наживное... Эй, Ворон!
На ворона обернулся один из "эсэсовцев". Действительно, похож. Черный, горбоносый, худощавый некрупный такой мужик, даже движения какие-то птичьи, очень быстрые, но как бы фиксируются в конечных положениях. Кавказец? А может, казак. Или просто - так перемешалось всё в России, тогда ещё. Никогда не понимал российских нациков. Плесень.
- Ты у нас, вроде, самый запасливый. Ножичек не завалялся? Ну, и насчёт пожрать?
Слова не промолвив, Ворон достаёт из вещмешка нечто продолговатое и протягивает мне, а сам начинает "накрывать на стол", вроде неспешно, но на самом деле очень быстро.
Нож. Заметно не новый, но вполне приличный. Абсолютно без наворотов, и исполнение достаточно грубое. Довольно увесистый. Длиной меньше тридцати, лезвие сантиметров пятнадцать, с полуторной заточкой. Крестовина. Прямая. Ножны металлические, тоже без затей. С петелькой под поясной ремень - на фиг не нужна. Рукоять с глубокими скошенными продольными пропилами на деревянных накладках, довольно ухватистая. Центровка так себе. Не супер, конечно, но хоть не складной. Не люблю эти шалости. Что складные, что выкидные. Для уголовников хороши. И балбесам нравится. А в реале пока его разложишь или пока выкинешь, тебя уже раза три... Особенно если лезвие сбоку выкидывается.
- У немцев взяли?
- Ну.
- Спасибо.
Укладываю в кармашек на штанине. С размером в точности подгадал. С щатянутым шнурком ножны сидят плотно, выхватывается легко - что ещё нужно? НР? Размечтался. Такой, смотрю, только у Катилюса. Змея, то есть. У остальных примерно как у меня. Отойдя, пробую побросать. В дерево. Мне бросок на гвоздях ставили. Двухсотках. Потом на стопятидесятках и стодвадцатках даже. После этого хоть столовый нож можно швырять, хоть даже и вилку. Шагов если с семи, разумеется - не больше. Нож ничего. Лучше, чем я ожидал. Пару раз даже с двадцати воткнулся.
Присоединяюсь к увлечённо уплетающей трофейные фашистские консервы с трофейными же галетами разведке. Под водичку из фляг. Показались "мессеры". Довольно высоко. Тыщах на пяти. Прошлись туда-обратно. Похоже, скоро гости. Ага, легки на помине. Пятёрка Ju.52. Однако высоковато... проходят мимо. Не понял? А, теперь понял...
Серыми тенями совершенно бесшумно мелькнули в ветвях - и вот уже с оглушительным в не нарушаемой моторами тишине треском скверно утрамбованной в воронках щебёнки мчатся по ВПП аж пять десантных планеров, один за одним, с болтающимися позади чашами гигантских бюстгальтеров. На эротику, что ли, потянуло? Меня, в смысле? Аллюзиями... Не успел остановиться и первый, как по нему зло хлестнули пулемётные трассы. Добровольцев, кажись, немало осталось, не только с пулемётами - щёлкают и одиночные. Правильно, не спорь с начальством попусту, но делай так, как считаешь нужным. В разумных, натурально, пределах. Меня же, как кошку при виде бультерьера, прям таки вынесло на ближайшее к полосе дерево. Костик и сообразить ничего не успел. Ничего себе так. Подходяще. Липа, ветви разлапистые, густые, с боков и снизу, надо думать, не видно меня ни хрена.
Немцы бойцы хоть куда, элита, как-никак. Шустро высыпали из коробочек, прикрываемые быстро замолкшими, впрочем, собственными пулемётами, рассыпались по полю, и вперёд, бойко постреливая из автоматов. В ответ - никого и ничего. Молодцы. Вовремя смыться в некоторых случаях самое наипервейшее дело. Проредили фрицев, от нас отвлекли - и хва. Тит. Добежав до авиакладбища и втянувшись в него, немцы не успели распределиться по периметру. До посадки основной группы, в лице той же пятёрки "тётушек". Вообще-то отработано всё это у них неплохо, транспортник садится, ещё во время пробега открываются оба боковых проёма, в которые шустро ссыпается десантура, и самолёт тут же, не то что не глуша движки, но даже и толком не останавливаясь, уходит в разбег для взлёта. Лишь один пробежался обратно к началу ВПП, то есть к нам, развернулся и встал. Попрыгало восемь рыл с автоматами, рассыпались и волчарами зыркают по сторонам, за ними офицеры. Двое. Типа штабная группа, надо думать. Пара цыриков вытащила рацию, развернули антенну, что-то застучали морзянкой.
Побегав, без успеха, похоже, среди обломков, десантура большей частью рванула к дороге, где ТБ и наши птички. Были. Поскольку пока мы по технике шарились, Змей сотоварищи, как я понял из разговоров, старательно уничтожали бренные останки. По мнению Змея, главное, сбитую 03-ю "чайку" увидеть не должны. Офицер что-то пролаял, и трое немецко-фашистских цыриков сторожко двинулись к лесу. Один, дойдя до дерева, расположился прямо подо мною. Смотри - сколько хочешь. Пока не надоест. Но - периферийным. У шлема форма другая. Погон нет. Ботинки. Воняет одеколоном - на весь лес. Культура, блин... "Шмайссер". А из "юнкерса" тем временем вывалился экипаж, поразмяться, надо думать.
Тот случай, когда договариваться не надо. Хотя, конечно, лучше бы договориться... Не заморачиваясь с ножиком, потихоньку соскальзываю с ветвей чуть вниз, расположившись нетолстой попой прямо над каской, со стороны нашим меня должно быть видно, по идее. А то когда двое на одного заходят, ничего хорошего из этого не получается - никогда.
Оп! Второй фрицевский цырик едва успел всхрапнуть предсмертно, как я уже на плечах у своего, и аккуратненько, ногами и руками в противоход, сворачиваю ему толсту шейку. Классный приём. Меня ему инструктор в 45-ом обучил. Полчке. Пожалев за визуальную хлипкость конституции и оценив ловкость. Хоть борца-вольника, хоть штангиста, хоть самого Шварценеггера в самые наилучшие его годы - без звука. Может даже девушка. Если ловкая и ногами боженькой не обиженная. В смысле, силой. По дереву мягонько соскользнул, как только поднялся, так "шмайссер" сразу у меня в руках, а за листвой уже рожа Змея мельтешит, вся из себя напряжённая, с пальчиком у губ. Смотрю, фрицевский дозор весь спёкся, остальные парни уже расположились для броска, пора и мне. Быстренько передаю "шмайссер" Жидову, и вперёд. Знаю, что Эрма, но "шмайссер" мне больше нравится. Как звучит. Змей злобно так скосил было глазом, но тут же отвернулся. Не до меня. Самый ответственный момент. На сегодня.
В таких делах главное не торопиться. Потихоньку и медленно всё делать. По травушке-муравушке с вострым ножичком в зубках. Связисты, слава богу, то шумят-галдят, то морзянят, прочие фрицы лаются о чём-то, десантура постреливает вдалеке, ветерок, птички особо борзые поют, не полная тишина, словом, не как ночью бывает, когда чуть шевельнулся - уже слышно. Подползти получилось буквально на бросок. Потом всплеск адреналина привычно тормознул Вселенную, видя, как вся семёрка оборотней летит к машине, разбегаюсь в пять скользящих шагов и швыряю нож. Волновой техникой, как учили. В дальнего дозорного, что в положении "с колена" спиной ко мне бдительно сканирует аэродром. Метров пятнадцать, пожалуй. Далековато. Боялся, через Костика не получится, да и сам давно не... Однако, нормально, Константин! Область правой почки. И не пикнул - болевой шок. Никаких тебе здесь бронежилетов. Идиллия!
Я же сразу качнулся к проёму и, скользнув мимо успевшего лишь вытаращить зенки офицера, на том же импульсе ворвался внутрь. Вторым, однако - вслед за Змеем. Он к кабине, я назад, за мной Ворон, походя уложивший того офицера. Навстречу поднимается кто-то из летунов, бортмеханик не то стрелок, вгоняю ладонью нос в череп, всё... Из кабины появляется ещё один, ничего не понимающий и с высоко вывернутой правой рукой. Левая опущена. Целые руки так не висят. Ладненько сработали! Без шума...
Буквально через пару секунд в кабину шмыгают наши летуны с майором Сашей во главе, за ними мальчики тащат ещё одного летуна с ТБ, раненного, стонущего с искажённым лицом стрелка, потом забрасывают языков, документы - всё очень быстро, почти слитными движениями. Вот уже и один из движков завёлся, центральный. Змею, вопросительно:
- Мы с Жидовым прикроем, так?
Кивок. Выскакиваю наружу, но сначала подбегаю к неестественно выгнутому запредельной мукой "крёстнику", вынимаю нож, счищаю кровь втыком в землю и мчусь к своей "десятке", на бегу вытирая лезвие о штанину комбеза. Сталь начала того века. Ржавеет - глазом не успеешь. Моргнуть. Жидов уже в кабине, технарь помогает, движок запел, я, машинально сбросив клинок в ножны, тоже уже. Вот и мой зашкворчал, едва пристегнувшись, выруливаю вслед за Жидовым на полосу, так, чтоб проскочить мимо расстрелянных планеров, без разогрева даю газу - взлёт!!!
Почему-то всегда так. У меня. Иной семь потов прольёт на тренировках, доведёт до идеала и автоматизма, а на соревнованиях - ррраз, и заклинило. У меня же если из десяти два начали нормально получаться, значит, на соревновании всё пройдёт ещё лучше. Если знаю предмет хотя бы на трояк - на экзамене не меньше четвёрки, а обычно и вовсе отл. Или вот как в этот раз, с ножом...
"Мессеров" уже нету, у них по времени не выходит долго тут торчать, транспорты тоже ушли. Широкими кругами парой набираем высоту. Вот и "тётушка", легко и приятно ей, едва ли и наполовину нагруженной, вверх идти. Десантура на аэродорме в недоумении. Не успели сообразить. Повезло. "Ю" берёт курс на восток, чуть отклоняясь к югу. На Могилёв, выходит. Километров где-то триста отсюда, насколько помню. "Тётушке" час с гаком пилить, никак не меньше. У нас горючки должно хватить, но только ежели экономно. Крути, крути головой, Шершень Костик!
Потихоньку осваиваюсь с "ишачком". Машину эту не очень любил. Ну, на симуляторе... Тесная кабина, эргономика на нуле, управление вообще шизофреническое... Например, чтобы элементарно шасси убрать, пять всяких разных органов приходится задействовать, причём в определённой последовательности, нарушил - шасси заклинить может, запросто, а потом ещё, если нигде не напортачил, для полного счастья, 47 оборотов лебёдкой, ручка которой справа, пилотирование, соответственно, только левой. В общем, то ещё удовольствие. И так вот практически во всём. Хотя в остальном, в принципе, ничего. По сравнению с прочими вполне прилично. Тогдашние пайлоты жаловались - мол, в управлении сложен, требователен, и вообще, чуть что - и суши вёсла. Посмертно. Сильно задняя центровка, причём лишь усугубляющаяся от партии к партии. Читал где-то, когда большевики с фашиками временно закорешились, ну, после Молотова-Риббентропа, наши летали изучать немецкую технику, а немцы - нашу. Немецких пилотов аж четверо на "ишачке" убилось, прежде чем был вынесен вердикт: "Только для русских". Хотя сомнительно. Нормальный, в общем, самолёт. Динамичный, резкий, виражит отлично, бочки и прочее тоже великолепно. Ручка управления очень чуткая, с прекрасным откликом, и нагружается не сильно. Тем более для Костика - почти родной. Обучался на него и начинал тоже. По скорости, особенно пикирования, да и в вертикальном, разумеется, манёвре ему с "мессером" не тягаться, конечно. Но при сопровождении, как сейчас, немецко-фашисткого летающего гроба, так ли уж нужны мне эти самые максимальная скорость и вертикальный манёвр? Интересно, кстати, будет им чем вызвать истребители, а если будет - успеют ли на перехват? Или? Я бы, на их месте, к ближайшим аэродромам группы встречи выслал. Ибо почему даже асы не так чтобы очень много сбивали? По той простой причине, что небо большое, а самолёт максимум на 10, ну, 15 км разглядеть можно, и это при оптимальной видимости, какая нечасто бывает, РЛС почти нет, а те, что есть, несовершенны. У нас так и вовсе - радио даже... Ну и как тут прикажешь рандеву искать? К тому же истребители не просто так обычно вылетают, а по заданию. Которое очень часто диктует не искать приключений. И вообще, кто-то из наших великих прямо признался - если истребитель ищет приключений и сбитых, то обычно долго не живёт. Поэтому в бой - нормальные пайлоты - ещё и вступали лишь или при очень выгодной ситуёвине, или когда не было иного выхода. Мне же, волею судеб, искать не приходится. Сами находят. К тому же скорость моих аппаратов - кроме МиГа, разумеется - не позволяет уйти ни красиво, ни не красиво, ни по-английски, ни по взаимному истощению сторон. А только сбив всех вражин к чертям собачьим. Или наоборот...
Есть у "ишачка" ещё одна особенность... Огонь с него сложно вести. Гашетка на ручке управления, ну очень чуткой. Нажимаешь - вражина из прицела выскальзывает. В смысле, свой самолёт рыскать начинает. Вообще-то все наши тогдашние истребители, кроме Яка и ЛаГГа, этим страдали, но "ишачок", особенно старших серий - бесспорный чемпион. Для меня, впрочем - не проблема. Ведь нынешние-то пайлоты как стрелять учились? По конусу. Времени на это уходит масса, да и дорого. Моторесурс и бензин, включая буксировщик, боеприпасы, сам конус опять же - копейки, впрочем, по сравнению с остальным... Ну, и главное - время. В общем, если истребитель пару десятков раз в год на этот самый конус зашёл, уже здорово. Многие - меньше. Я же - на тренажёре. Несколько, наверное тысяч раз. Или десятков даже. Пока не научился. Человек же такая скотина, едва ли не ко всему приспособиться может. При наличии желания и возможностей, разумеется. У меня приятель, по институту ещё, спортивной рогаткой увлекался. Так он рассазывал, американец какой-то из нехитрого этого устройства таблетки подброшенные сбивал. Медицинские. В нескольких метрах. С "ишака" по без малого произвольно шустрящему "мессеру", конечно, ничуть не проще - но у меня получалось. Посмотрим, как теперь... Слышал - до меня ещё - при подготовке операторов ПТУР вообще одними тренажёрами обходились. Дорого, де. Потом, слава богу, поняли - не дороже денег.
Очень медленно всё же ползёт эта штука. В отличие от "чайки", которой и 60 не штопор, "ишачку" такие скорости влом, приходится нарезать круги. Однако всему - как прекрасному, так и не очень - когда-нибудь да приходит конец. Вдали показался Могилёв. Собственно, не Могилёв, даже не аэродром вблизи него, а "собачья свалка". Похоже, над ним. Видимость отличная, натренированные в детстве голубями и не испорченные впоследствии ни компьютером, ни запойным чтением глаза Костика умудряются различить роящиеся в воздухе "точки" как бы не дальше чем километрах в пятнадцати. В душе юный младший лейтенант наполовину уже там, в бою, где наши - ах! Приходится одёрнуть неисправимого оболтуса и оглядеться вокруг, да не просто так, а с качаниями успевшим уже стать собственным крылатым телом из стороны в сторону и вверх-вниз, не оставляя без внимания ни один сектор пространства. Бережёного бог бережёт, а не бережёного "мессер" жжёт.
Теперь захожу вперёд и качаю плоскостями для Жидова. Понял он, не понял - газу! Вообще-то понятливый, я ещё с прошлого раза заметил. Отстал в последнее прикрытие.
Где-то через минутку обстановка становится более-менее понятной. Во-первых, это ещё далеко не Могилёвский аэродром. Во-вторых, встречающим здесь и без нас жарко. Сколько было сначала "мессеров", не знаю, сейчас пять, и все чрезвычайно увлечены боданием с четвёркой - оп, уже тройкой - местных "ишаков". Вот очередная пара "худых" очень удачно выходит из пике после атаки, разменивая скорость на высоту, да до того ж замечательно, что когда я, совсем малёхо подправив курс, оказываюсь лишь чуток справа от них и курсом на, знакомые зелёные сердечки под кокпитами уже довольно неспешно фланируют мимо меня, метрах где-то в ста у ведущего, а затем и вовсе в упор у ведомого. Ведущего едва-едва успел, зато ведомому досталось по полной. Фатально. Впрочем, и за ведущим что-то приятное мне потянулось. Всё-таки с таких дистанций и 7,62, тем более в четыре ШКАСовских особо густых струи, чего-то да стоит... Останные фрицы занервничали, что обходится им в ещё одного сбитого и одного подбитого, уже местными "ишачками", сбегают же все. Которые на крыле. Оставались. Деморализованы, полагаю, и к "тётушке" не сунутся. Ну, а если всё же - камрадо Жидов тоже определённо не мальчик.
Меня на данный момент больше интересует обстановка над Могилёвым. Там же на удивление спокойно. Пара стройных силуэтов в дымке над городом обернулась МиГарями, что потянулись было любопытно острыми носами своими в сторону моего тупорылого, но тут же утратили интерес, сохраняя столь ценную для данного типа еропланов высоту. Обнаружив ещё и малозаметную на фоне лесов "тётушку" с её экзотическими тремя моторами, снова оживились было, но Жидов успокоил их покачиванием крыла. Ничего, мол, особенного, так, пролетали мимо, и решили к вам заглянуть, на огонёк. Кстати, только огонька нам и не хватало. "Юнкерс" заходит на посадку, а зенитчики проснулись-встрепенулись, забегали, засуетились стволами счетверёнок под поспешно отброшенными маскировочными сетями! Жидов, как наседка вокруг цыплёнка, вьётся возле "тётки", всей, можно сказать, мимикой и всеми жестами демонстрируя дружелюбие и неопасность. Фуууф, слав богу, пронесло...
Снова осматриваюсь. Кроме МиГов - никого. Захожу на посадку. Блин, какое это всё-таки было счастье - пневматическая уборка шасси. Или гидравлика. Садиться на "ишаке" тоже менее удобно, чем на "чайке". Агромадное полукружье капота напрочь перекрывает обзор. Впрочем, с чем сравнивать. На МиГе это вообще цирковой аттракцион - впервые на арене без намордника. Полоса, однако, бетонная, без воронок. Дело, видимо, в том, что поначалу здесь практически ничего не было, а потом у немцев не получалось уже накрыть наших совсем и вовсе, наподобие как на прифронтовых аэродромах в первые дни. Маскировка тоже на уровне. Сверху и не поймёшь, что да как.
Подруливаю к Жидову, который расположился возле "тётушки". Та уже пооткрывала двери и что-то сгружает в сразу подскочивший грузовичок. Пока, откинув справа щиток, вылезал из страшно неудобной даже для миниатюрного меня кабины, к "юнкерсу" подрулила какая-то открытая легковушка в сопровождении грузовичка с охраной. Когда подошёл, будто взрывом выкинутый из автомобильного чрева военный-здоровенный вовсю обнимался уже с Катилюсом, хлопали друг друга по плечам и повсюду, под радостные вопли "Димка" и "Змеюка". Обернувшись задом к "тётке" и светлым гм... ликом ко мне, недостойному, оказался пятизвёздочным - в петлицах - коньяком. Что соответствует в нынешнее печальное время генералу армии. Так вот ты какой, оказывается, Миг-29...
Довольно рослый, крепкий, красивый мужик, даже без брюшка и избыточного веса, обычных начальственных атрибутов этого времени. Типа, мол, солидности придаёт... Обычно излучавший, наверное, силу и уверенность. Сейчас же серо-стальные глаза его, без того глубоко посаженные, словно вдавила в глазницы усталая безнадёжность, и золотая звёздочка слева вверху на груди кажется на удивление нелепой и неуместной. Двигается, однако, хорошо. Координированный и, похоже, резкий. Физически.
Змей сначала представляет Жидова - и подошёл раньше, и по субординации так положено. Потом переходит к моей скромной:
- А это вот младший лейтенант Малышев. Костик. Персона с массой неожиданных... и, что мне, как особисту, особо интересно, непонятно откуда взявшихся достоинств.
Безразлично скользнув по нам глазами и как-то рассеянно пожав руки, генерал продолжает с Катилюсом, не забывая обильно материться:
- Эти генералы твои... немецкие... толку от них. Впрочем, обо мне... после... ну, когда... наверное..., может, и в этой связи будут вспоминать. Тоже. Так что спасибо тебе...
- Что, так хреново?
- Совсем... Всё сыпется к чертям собачьим, ничего не известно, связи ни хрена нет, разведка в жопе... приказы - как в пустоту. Правда, последний день... как-то попритихло всё... У немцев. Может, и... Покажем им ещё нашу Кузькину мать!
Красиво очерченные губы, плотно сжавшись, сошлись в белесую нить. Я понял - этот не сдался и не сдастся никогда. И не сбежит пулей в висок. Повернулся и потопал к легковушке, Катилюс следом. Ребятки Змея тем временем азартно перегружают фрицев в машину охраны,
Однако и Катилюс... Уровень, похоже. Видимо, испанское ещё знакомство. Достаточно близкое, надо думать. То-то он не очень обрадовался перспективе роста аж до целого капитана. Видимо, нашивал и большие звёзды... В смысле, шпалы. Про пертурбации, через которые прошла "кровавая гэбня", и особенно её внешняя разведка в предвоенный период, наслышан, хотя и без подробностей. Так и получилось, что немногочисленные уцелевшие профессионалы уровня едва ли не Штирлица обильно разбавились младой порослью, а также массой людей, которых к разведке и близко подпускать нельзя было.
Подходит мейджа Саша. Изображает низкий поклон, типа "исполать вам, добры молодцы", передо мною и Жидовым. Паясничает, свинюка. Но в глазах действительно благодарность светится - а для меня это дороже любого ордена. Всегда было. Ордена с медалями - это большей частью для штабных. Да и ну их на фиг. Впрочем, у меня был пяток. В той жизни. Героем не сподобился, Первозванным тоже, но вплотную... Так за них приличные деньги платили, и в институт льготы... нехилые. Ну, и другие приятные мелочи. Потом так сделали. Восстановили историческую справедливость. Но и давать стали реже. Намного. Боевые, в смысле.
Потом подъехала санитарка, и мы вместе укладывали в неё раненных из экипажа ТБ. Один стонал, другой без сознания. Кровь, бинты, запахи... Ещё один - легко. Стрелок. Невредимыми Саша, штурман его и тот технарь, что помоложе. И мы с Жидовым, разумеется. Долго не думая потопали к столовке. Как-то вот не получалось у меня данный объект ни с чем другим спутать. Никогда.
Пищеблок местный оказался довольно приличным. Довоенной ещё стати. Но явно не справляется с нагрузкой. Время как раз обеденное, и народу очень много. Большей частью лётчики, разумеется. Шустрый мейджа Саша, однако, не теряется, тут же ведёт к столику, откуда поднимаются какие-то командиры. Спокойно направляемся туда. Автоматом выбираю где спиной к стене и лицом к входу. Привычка - вторая натура. Нас никто ни о чём не спрашивает - какие там аттестаты? Люди едва-едва вот только что как из боя! Просто подходит цырик, убирает со стола, измученная официантка пасторально эдак осведомляется, чего нам хотелось бы. Мне хочется омаров. И ещё рябчиков с ананасами. О чём и сообщаю милой девушке. Годков эдак под сорок. В наколке и передничке. Очаровательно мелькнув фиксой в изобразившей улыбку гримаске, красавица сообщила о наличии щей простых обыкновенных, котлет тоже обыкновенных, то есть, надо думать, из мяса, а также картофельного пюре и гречки. И компота. Аж двух сортов. Но оба из сухофруктов. Ох, не вовремя меня хохотунчик пробил. Хорошо хоть "фреш" не попросил. А то тут же и захомутали бы. В места не столь отдалённые, сколь сложно и нескоро покидаемые. Это всё Костик. Нервничает. Людей ему, вишь ли, резать не приходилось... В кого ж тадыть дедуля таким удался? А!? Ага...
Не успели закончить с обедом, как в дверном проёме появляется чистенький такой, хотя и в полевой, старлей, усиленно сканирующий взглядом внутреннее пространство. Понятно. По нашу душу. Встретившись взглядом со мной, парень действительно направляется к нам.
- Экипаж майора Мосолова, лейтенант Жидов и младший лейтенант Малышев? - чёткой скороговоркой. Киваем.
- Старший лейтенант Величко. Вас ждут в штабе ВВС фронта.
Направляемся за старлеем. Штабец тут же, на аэродроме. Охраняется, но не так чтобы очень. Мне в былые времена одно удовольствие было бы с таким поработать. То-то "бранденбурги" здесь благоденствовали. Суета, народ не то что входит и выходит - влетает, вылетает, выстреливает даже и просто носится на верхних скоростях, рыча и матерясь друг на друга. За старлеем пропускают без проблем. К кабинету на первом этаже. Сначала заходят Мосолов сотоварищи, мы ждём. Недолго. В комнате рядом слышны вопли связистов и морзянка. Связь, значит, есть. Хоть какая-то. Здесь, во всяком случае. Саша выходит как обычно, энергичный и весёлый. Ему в общагу и ждать ночного рейса до Шайковки, что ли. Там его полчёк. Обрадовался весточке и шлёт за ним разъездной ТБ. На всякий случай прощаемся. Нормальные ребята. Бойцы.
Нас с Жидовым принимает измотанного вида усатый майор. С нами пока ничего в точности не решено, но, предварительно - обратно в Пинск. Ночью туда отправляют корректировщиков. Захватят нас. Без летнабов, наверное, пойдут. Пара. Хотя зачем они тем нужны, без летнабов? Впрочем, неважно.
Наших "ишаков" прихватизирует 43-я дивизия. В которой довольно много лётчиков, но почти нет самолётов. Исправных. В Пинске же наоборот. Самолётов хватает, лётчиков нет. А пока нам тоже - на отдых.
Казарма довольно чистенькая, с разбивкой по кубрикам. Койки в один ярус, застеленные. Сходил, помылся. По пояс. Бриться нечем. Ладно... Стрельнул у дневального маслица и обслужил кынжал. Такая сталь ржавеет - оглянуться не успеешь. Особенно, почему-то, после крови... Недолго полюбовавшись трещинами на потолке, отрубаюсь. Устал.
Просыпаюсь от тормошения. Ещё светло. Тот же старлей сообщает, что прилетает какое-то начальство - возводит очи горе, что, видимо, должно означать "с самого верха" - и мне приказано отправиться в штаб фронта, поскольку высокие гости могут возжелать на предмет поговорить. Почему-то именно меня. Без Жидова. Из-за этого, наверное.... Гейдриха, будь он не ладен. Впрочем - машина у выхода.
Действительно. Не машина, а целый автобус. Точнее, автобусик. Вроде школьного штатовского, только не жёлтый, а вовсю зелёный. Как тот клён. Когда только не опавший. Рассаживаемся, и рыдван со скрипом отправляется в путь. Старлей молчит. Я тоже. Напрягает. С детства начальства не люблю. Впоследствии. Тоже не полюбил. Так и. Осматриваюсь. На аэродроме суета. Только что сел не то ПС-84, не то, реально, "дакота", с капитальным таким эскортом "ишаков", аж штук шесть, кажись. На выезде разминулись с легковушками. Явные иномарки, как в моё время сказали бы. Наверное, то самое верхнее начальство. Встречать и везти.
Сначала идут деревенские дома, но как-то чувствуется, что город. Ну, пригород... Народа на улице почти нет, патрули, заставы с ополченцами, судя по виду. Внешнему. Проехали пару разрушенных домов, один ещё и горящий. Бомбили, однако. Летний ещё не вечер нисколько не убавляет мрачности зрелищу.
Потом подъехали к вдрызг разъежженым дорогам, ведущим в лес, чуток углубились в пущу и остановились у шлагбаума. Старлей долго ругался с цыриками возле него, потом один куда-то сбегал, пришёл весь из себя замотанный полкаш, ругались уже с ним. Штаб, похоже, начинался прямо отсюда. Землянки, палатки, кое-где развернулись прямо у машин, все бегают, суетятся, даже отсюда заметно полное отсутствие и видимости порядка. Наконец, до чего-то договорились, автобус развернулся и двинулся, как положено в армии при кошмарном бардаке, в сторону, сугубо противоположную первоначальной. По пути опять разминулись с кортежем - пара легковушек, грузовик с охраной, пулемётный броневичок. Видимо, опять то самое большое начальство. Прибыло. К месту. Мы же свернули на довольно приличную, по нынешним временам, дорогу. Ведущую к авиамоторному, как выяснилось, заводу. Там у них типа гостевого домика. На самом заводе, издали видно, суета. Оборудование вывозят. Штаб фронта немцы пробовали уже бомбить, а до завода, как выяснилось, руки не доходят. Крылья, то есть. Пока. От вдруг разговорившегося старлея успели услышать, что здесь уже и Шапошников, и Ворошилов, а тут и ещё кого-то на кой-то какого-то сюда же принесло, генералов, наверное, немецких смотреть - к удаче, небось, каждый примазаться рад, а как дерьмо расхлёбывать, так всё самим, самим - пжалте.
Сначала ужин, и на этот раз реально милая девушка капитально обслужила ещё сонного меня почти шикарным, по нынешним-то временам, ужином. Даже чай с сахаром и печенье к нему. Начальство во все времена неплохо устраивалось. По ходу естественно блондинистая дюймовочка забавным местным говорком гордо сообщает, что и военачальники наши - а как же - тоже здесь ошиваются, "с бааальшими звёздами, и даже самого Климент Ефремовича видела вот этими самыми своими глазами, лопни они, если вру". Ничего себе, кворум собрали. Бедный Дима. В смысле, Павлов.
Я, конечно, галантно отмечаю, что такие глаза следует беречь, как ценное достояние республики и народа в целом. За что удостоен кокетливого взгляда, улыбки, лёгкого подзатыльника, лимона на блюдечке и добавки печенья. Милая девочка. Тинейджер, впрочем, только на первый взгляд. Вполне уже взрослая, и, насколько могу судить по взгляду, без некоторого опыта. Впрочем, и явно не без желания продолжить приобретение нового. Но сегодня - такой день, ах, такой день - занята буду допоздна и определённо не освобожусь - а вы надолго к нам? - Увы... Кстати, меня Костя зовут, с детства, представляете? - А меня Света... - О, моё любимое женское имя. Но, может, попозже? Часа через два? - Может быть... И омут фиолетовый из-под природно длиннющих ресниц... А если женщина говорит "может быть"... Особенно когда ТАК говорит...
Добравшись до койки в выделенном мне номере, разнообразия ради, деревянной, почти стильной, с хорошим матрацем и единственной в помещении, решаю проснуться часа через три, и вырубаюсь напрочь. Проснулся от шумной возни в коридоре...