— Бесчувственный ты человек, боярин Никодим! — хмуро буркнул Артамон и помахал перед носом девушки лопатой, создавая ветерок.
Арина мужественно выдержала два прямых попадания лопатой по кончику носа и кучу засохшей земли, просыпавшейся ей в лицо, и открыла глаза только когда Серапея предложила собственнолично сделать ей искусственное дыхание.
— Ах… Где он… — прошептала она, не сводя испуганных очей с лица Артамона.
— Я здесь! — важно нахмурился он, всем своим видом показывая, что появись здесь хоть толпа белых людей, как предположил боярин Никодим, он со своей верной лопатой горой встанет на защиту.
— А… белый человек?..
— Ушел. Пропал. Его не было. Тебе показалось, — быстро посыпались со всех сторон объяснения.
— Ариша, деточка моя, тебе плохо? — чуть не плача, склонилась над ней мать.
— Нет… да… ноги не слушаются…
— Это у ней паралич нашинаетшя, — со знанием дела объявила боярыня Серапея. — Потом горячка навалится — и…
— Я тебя понесу, — потупив очи, предложил могучий Артамон. — Если ты не возражаешь…
— Нет… да… пожалуйста… Мне уже все равно… — слабо простонала она и нашла в себе, очевидно, самые распоследние силы слегка приподняться, чтобы Артамону было удобнее подхватить ее на руки.
— А вот ешше такую ишторию рашкаживают, — продолжила Серапея, едва группа снова тронулась в путь. — Иногда под жемлей штоны шлышатьшя нашинают. И штонет кто-то, штонет, и жалобно так… И непонятно откуда донощится — то ли шправа, то ли шверху, то ли шнижу… Так душу и раждирает… А потом как жамолкнет — так шражу и обвал.
— А отчего это, бабушка?
— Это дух поджемный живых оплакивает.
— И насмерть обвал-то?
— Нет, не нашмерть. Выбратьшя можно. Выберетшя шеловек, придет домой, ляжет шпать, а наутро его мертвым находят. А на литше такой ужаш, как будто живым тот швет увидел…
— Ох, страсти-то какие…
— Да сказки это всё!..
— А ежели не сказки?
— И ты туда же, боярин Порфирий!..
— А еще иштория ешть, шама шлышала…
— …ах!..
— …ну, нашла, матушка, место и время!..
— …и что дальше?..
— …придет домой, ляжет шпать, а наутро его мертвым находят. А на литше такой ужаш, как будто живым тот швет увидел…
— Да ну вас, с историями вашими!..
— Нет, мы должны знать, чего боять… то есть, к чему быть готовыми!..
— А я не верю во всё это, и не поверю, пока сам не увижу!..
— Сам увидишь — поздно будет, милейший!..
— А ешше рашкаживают…
— Да ты нас специально пугаешь, что ли, боярыня?..
— Тихо, Амбросий!..
— Кому тебя пугать надо!..
— …придет домой, ляжет шпать, а наутро его мертвым находят. А на литше такой ужаш, как будто живым тот швет увидел…
— …ужас, ужас!..
— …сказки!..
— …под ноги глядите, тут камни попадаются…
— …а вот ешше я шлышала…
— …да откуда тут столько камней…
— …как колобки по маслу раскатились…
— …типун тебе на язык, боярин Демьян…
— …договаривались же — про еду ни слова!..
— …а о чем тогда говорить-то?…
— …вроде платошек белый лежит на жемле. А хто подберет его или наштупит…
— …страх-то какой!..
— …ерунду болтаешь!..
— …шам болтаешь! Али штрашно штало?..
— …ах, чтоб тебя!..
— …под ноги глядите лучше!..