Это был явно хозяин заведения, и по тому, как он услужливо склонился к развалившимся на мягком диване бандитам, можно было заключить, каков характер их отношений. Он боялся Грибановых и заискивал перед ними.
Перемолвившись несколькими фразами с бандитами, управляющий жестом подозвал к себе официантку, которая только что приняла заказ у Титова и Пастухова и направлялась, видимо, в кухню.
Женщина подошла к Грибановым, достала из своего кармана маленький блокнотик и авторучку, приготовившись записывать. На сей раз она радушно улыбалась.
Улыбнулся ей и развалившийся на диване Антон Грибанов, при этом шутливо, по-свойски обнял ее. Поскольку он сидел низко, обнимать ее за талию ему было неудобно, и он обнял ее.., за ногу. При этом его рука погрузилась глубоко в пространство, скрываемое юбкой.
Титов, наблюдавший за этой сценой, увидел, что официантка не возражала против подобной фривольности.
Она так и осталась стоять с записной книжкой в руке, только улыбка ее стала явно натужной. В таком состоянии официантка записала продиктованный Грибановым заказ и шустро ринулась его исполнять.
- Похоже, ребята здесь как у себя дома, - произнес Титов.
- Да, рыжий не соврал, - подтвердил Пастухов, - у них здесь что-то вроде общественной приемной.
К уголку, за которым сидели Антон и Никита, подошел невысокого роста лысый мужичок и, спросив разрешения, устроился на краешке и стал что-то рассказывать им.
Стол перед братьями к этому времени уже был заставлен едой, и они, активно расправляясь с ней, внимательно слушали рассказ лысого.
Лысый закончил свое повествование.
Антон, молча продолжая жевать, отрицательно покачал головой. Лысый воспринял отказ Антона весьма болезненно и принялся горячо в чем-то убеждать братьев. Неожиданно младший из Грибановых, Никита, схватил лысого и, под тянув к себе за шиворот куртки, бросил ему в лицо несколько фраз, после чего, столь же резко отшвырнув его от себя, продолжил трапезу.
Напуганный и побледневший визитер медленно поднялся и, слегка ссутулившись, направился к выходу из бара.
- Круто ребята разбираются со своими посетителями, - усмехнулся Пастухов.
- А главное, - вторил ему Титов, - все в открытую, никого не боятся.
- Да, отмороженные они какие-то, это же очевидно, - предположил Пастухов.
- Или имеют солидное прикрытие наверху...
Официантка принесла заказ. Титов" и Пастухов уже начали ужинать, когда в баре появился новый посетитель.
В сопровождении двух "качков" в бар вошел невысокого роста, широколицый мужчина с большим животом, на вид ему было лет тридцать пять сорок. Как и его телохранители, мужчина был коротко подстрижен. На толстой, едва заметной - настолько она была короткая - шее поблескивала золотая цепь. На мясистом лице отразились недовольство и высокомерие.
- Ба-а, - протянул Пастухов, - господин Капитонов с телохранителями собственной персоной.
- Кто это? - удивленно спросил Титов.
- Помнишь, я ездил на разборку у ресторана "Радуга"? Ресторан купил человек, который находится под нашей "крышей". У господина Капитонова были к нам небольшие претензии, так как он со своей бригадой патронировал прежнего владельца. Впрочем, мы быстро уладили конфликт: Капа, хоть и считает себя крутым, явно не дурак и с людьми Крестного связываться не стал.
- Не хотелось бы, чтобы он нас здесь приметил, - сказал Титов.
- Ему не до нас, - успокоил его Пастухов, - у него, похоже, серьезный разговор к романовским браткам.
Капа, подойдя к Грибановым, уселся рядом с ними.
На этот раз братья вели себя иначе: они были приветливы и разговорчивы.
Судя по жестам, даже предложили гостю разделить с ними трапезу. Однако явно чувствовалось, что разговор идет на тему, непростую для обеих сторон.
Было видно, что Капа предъявлял претензии романовским браткам. Титов и Пастухов, продолжая есть, украдкой наблюдали за беседующими бандитами.
Беседа их длилась довольно долго, около получаса.
Неожиданно входная дверь бара открылась, и в помещение вошел человек, один вид которого вызвал у Титова неоднозначную реакцию, чему очень удивился Юрий. Костя вдруг бросил на пол ножик и резко нагнулся за ним, явно для того, чтобы не попасться тому на глаза.
- Что случилось? - осторожно спросил Пастухов, когда голова Титова появилась из-под стола.
- Это он, - произнес Титов, наблюдая за тем, как вошедший молодой парень подошел к столу, за которым сидели бандиты, и, поздоровавшись, уселся вместе с ними.
- Кто он-то? - продолжал недоумевать Юрий.
- Теннисист, - коротко ответил Титов и добавил:
- Я видел этого парня в толпе в день убийства Губина.
- Ну и что? - пожал плечами Пастухов. - Мало ли там было народу!
- Нет, - покачал головой Титов, - это уже дело не Гоши Кислицина, на которого наехали бандиты, сдается мне, что здесь дело куда более серьезное, а поэтому, прежде чем что-то предпринять, нам стоит посоветоваться с Потаповым...
***
- Ну ладно, братаны, будем считать, что мы договорились, - хлопнув ладонью по коленам, произнес Капа и поднялся, - надеюсь, вы на меня не в обиде, я, может быть, резковато говорил, но от чистого сердца.
- Да брось ты, Толян, какие обиды, - ответил Антон Грибанов, - ты все правильно сказал. Ты извини, если мы на твои интересы наехали, то случайно. Мы люди новые в городе, свое дело только разворачиваем. Бывает, по незнанию вторгнешься на чужую территорию.
- Угу, - пробубнил Капитонов, - только больно резво вы начинаете, и братве это не нравится. Летайте, ребя та, лучше на своем уровне, не то вам крылья пообломают.
- Мы же извинились, - холодно произнес Никита Грибанов, - чего ты еще хочешь, зачем этот гнилой базар поднимаешь?
- Да так, для профилактики, - усмехнулся Капитонов, но все же протянул руку для прощального рукопожатия.
Попрощавшись с братьями Грибановыми, он посмотрел на сидящего за столом Моню. Во взгляде Капы засквозило явное презрение. Он проигнорировал протянутую для рукопожатия руку Ильи и, развернувшись, направился к выходу из бара, сопровождаемый своими телохранителями.
- Что это с ним? - спросил Моня, бросив недобрый взгляд в спину уходящему. - Почему он со мной не попрощался?
- Капитон хочет по понятиям жить, - усмехнулся Антон, - а людей твоей профессии в воровском мире, сам знаешь, не очень жалуют.
- Кто ты для него? - угрюмо произнес Никита. - Мокрушник отмороженный, ничего больше.
- Опять меньше, - в голосе Ильи звучала явная обида, губы поджались, ямочки на щеках углубились, - как вы там договариваетесь с "папой", это не мое дело, но уже второй раз такие непонятки возникают. Я что, плохо работаю?
- Работаешь ты чисто, - ответил Никита, - ничего не скажешь. Но ты и нас пойми: с ребятами, которых мы тебе в помощь дали, надо было рассчитаться.