Рейстлин исследовал одно из маленьких тел. Положил тонкую золотую руку на полосатый тигровый мех и мягко погладил. Он двинулся к другому телу, потом к следующему, поднимая их головы и заглядывая в светлые глаза.
— Я не понимаю, — тихо проговорил Карамон. — Что могло убить их? Яд?
— Они не мертвы.
— На мой взгляд, они выглядят мертвыми.
— Я уверяю тебя, что они весьма живы. Однако их умы ушли.
Карамон подошел к ближайшему коту и коснулся его меха. Под рукой он почувствовал тепло, крохотное сердце все еще билось, дыхание едва слышно.
Черный кот прыгнул перед ним, припав на передние лапы. Это размолвка с ним.
— Хорошо, — сказал Карамон, вставая и двигаясь в обратном направлении. — Я не собираюсь вредить им. Ты прав, Рейст. Они живы!
— Отвечу на твой первый вопрос — они не отравлены. Нет никакого яда, я знаю как определить это.
— И что ты думаешь это было?
— Единственный ответ, который у меня есть, это магия, хотя заклинание, способное принести этому виду вред, выше моего разумения.
Карамон сделал паузу, обдумывая значение ответа.
— Значит ты думаешь, что это работа мага?
— Мага выдающейся силы, возможно большей, чем у Пар-Салиана.
Карамон вздрогнул при упоминании о могущественном хозяине Башни Высшего Волшебства.
Черный кот наблюдал и внимательно слушал разговор братьев, не отводя своих ярких глаз от них. Маг поднял руки и начал говорить на странном, запутанном языке магии. Комната запылала унылой фиолетовой аурой, которая охватила все, включая коридор по которому они пришли.
— Теперь, — сказал маг с удовлетворением, — мы сможем возвратиться сюда всегда, когда пожелаем.
Он повернулся, что бы уходить.
— Но…
— Нет, больше мы ничего не сможем сделать. Я не смогу спасти этих котов. Мне надо вернуться в нашу комнату и подумать. И ты, если помнишь, то же имеешь обязательство на сегодняшний вечер.
Рейстлин пошел вперед по коридору. Карамон стоял, оглянувшись назад с печалью в сердце. Достав из кармана расшитый бисером желтый шар, он осторожно уложил его на мокром от крови полу.
— Мне жаль, — начал говорить он черному коту, но тот ушел.
— Я должен найти Ирвина. Может быть он потерялся, — сказал Карамон, вычищая вещи. Его мать приучила его к чистоте и он не позволял старым привычкам умирать.
— Кендеры никогда не теряются, может потому, что никогда точно не знают, где они, — маг сидел за столом возле окна в комнате спутников и что-то писал на свитке пергамента. Карамон, покончив с собственной чисткой, занялся братом. Маг то же не желал позволять умирать старым привычкам.
— Что ты делаешь?
Красный капюшон был сброшен с лица Рейстлина, позволяя лучам солнца падать на золотые черты. Он заточил перо, нахмурившись он смерил Карамона косым взглядом перед тем, как вернуться к работе.
— Что б ты знал, я испрашиваю у Леди Шавас доступ в ее библиотеку сегодня вечером.
— Это великолепно! — воскликнул Карамон сердечно, расслабляясь.
— Почему таким тоном, братец?
— Это только… Я думал…
— Ты думал, что я собирался прокрасться в ее дом подобно вору?
— Ну… — начал воин неловко.
— Ты болван, Карамон.
Великан промолчал. Из ни двоих у его близнеца интуиция была более развита, но на сей раз он точно знал, что чувствовал его брат. Муки ревности были острыми и наносили незаживающие раны.
Рейстлин окончил свое письмо и ждал, когда высохнут чернила. Удар в дверь поразил их обоих.
— Ты ждешь кого-то, Карамон?
— Нет, — сказал воин, вытаскивая меч из ножен. — А ты?
— Нет. Войдите! — позвал Рейстлин.
Посыльный вместо того, чтобы открыть дверь, просунул что-то в щель между дверью и полом. Шаги быстро удалялись прочь от комнаты. Маг поднял послание, ломая печати с громким треском. Повернувшись к свету окна, он держал пергамент двумя руками, читая.
— Что это? — спросил воин, все еще держа меч.
— Это письмо от леди Шавас. Она ждет вас внизу, — сказал Рейстлин ровным тоном.
Карамон видел, что золотые руки брата дрожали.
— Что-нибудь еще?
Рейстлин смял послание в комок.
— Здесь говориться, что я могу воспользоваться библиотекой члена совета сегодня вечером.
— Я очень рада, что вы смогли принять мое предложение на этот вечер, Карамон. — сказала член совета Мереклара.
Они сидели в личном экипаже Шавас, управляемой ее личным возчиком.
— С удовольствием, — Карамон запнулся, пристально глядя на свою спутницу, через проход, который проходил между их сиденьями.
На Шавас было платье, похожее на то, в котором спутники увидели ее в первый раз, только сейчас плечи у нее оставались обнаженными. Она накинула на них черный шелковый платок, обшитый тесьмой с висящими по краям концами. С ее шеи свисал кулон.