80347.fb2
— Умолкни! — неожиданно рявкнул я.
Тендрайт взглянула на меня с испугом.
— Не вздумай сойти с циновки.
Я поднялся и подошел к одному из узких зарешеченных окошек гостиницы. По улице бежали пятеро вооруженных мужчин.
— Речные пираты, — сказал я. — По моему разумению, это могут быть только они.
Тендрайт застонала и предприняла нелепую попытку прикрыть свои прелести.
— Уж не думаешь ли ты, что, угодив в руки этих разбойников, сможешь уберечь от них свою красоту? — хмыкнул я и, вернувшись к ней, добавил: — Впрочем, вряд ли ты им достанешься. Пираты направляются не сюда. Да и вообще, как мне кажется, они решили унести ноги из Лары.
— Почему? — спросила она.
— Странно, дымом не пахнет, — пробормотал я, словно не услышав ее вопроса. — Это интересно…
— Что происходит? — снова спросила пленница.
— Неужели не догадываешься?
— Нет. Я ничего не понимаю. В чем дело?
Вместо ответа я взял ее за руки, бросил спиной на циновку и сказал:
— Моя дорогая леди Тендрайт, или Дарлин, как, может быть, мне будет угодно тебя называть! Похоже, нам стоит последовать примеру пиратов и не задерживаться здесь надолго.
— Что ты этим хочешь сказать?
— И тебе нужно будет покинуть это место чуть пораньше, чем мне, — добавил я.
— Не понимаю, — сказала она, но тут же охнула, так как я навалился на нее. Тендрайт попыталась вырваться, однако не смогла — и вцепилась в меня.
— Превосходно, Дарлин.
— Чего ты хочешь?
— Неужели трудно догадаться?
— Ты победил, Джейсон, — прошептала моя пленница, лежа рядом со мной, подложив руку под голову. — Ты заставил меня отдаться тебе, как рабыню.
— Будучи свободной женщиной, — ответил я, — ты не можешь даже отчасти осознать всю полноту той беспомощности, с какой отдается истинная рабыня.
— А мне кажется, я начинаю понимать, что значит оказаться в полной, и физической и юридической, зависимости от воли своего господина.
— Интригующие мысли, не правда ли?
— Я должна выбросить их из головы. Мне нельзя позволять себе задумываться о чем-либо подобном!
— Это еще почему?
— Потому что такого рода мысли по самой своей сути являются слишком женскими.
— А для гордой свободной женщины столь женские мысли не годятся?
— Совершенно не годятся, — заявила Тендрайт.
— Но для рабыни они, по-моему, вполне уместны и как нельзя лучше соответствуют ее положению, — заметил я.
— Да, — улыбнулась она. — Такой женщине позволительно сохранять верность своей природе.
— Подозреваю, — хмыкнул я, — что у нее просто нет иного выбора.
— Да, — согласилась моя пленница, — никакого выбора у нее нет. Она должна признать, что ее положение соответствует ее природе, причем признать это с готовностью и охотой. В противном случае о мировоззрении рабыни позаботятся хозяин и плеть.
— Похоже, ты в чем-то завидуешь этим несчастным.
— Не исключено, — признала Тендрайт.
— Но теперь на тебе тоже ошейник, — указал я.
— Однако я остаюсь свободной.
— Возможно, это лишь на время.
— Что ты имеешь в виду?
— Вставай, — приказал я вместо ответа.
Мы поднялись, и она заглянула мне в глаза.
— Ты не собираешься помочь мне избавиться от ошейника, так?
Ее пальцы легонько коснулись моего плеча.
— Не собираюсь, — ответил я.
— Ты пробуждаешь во мне странные чувства, Джейсон, — призналась она.
— Вот как? Какого рода?
— Я привыкла к другому обращению. К тому, что мужчины выполняют любые мои желания.
— Полагаю, леди Тендрайт, — усмехнулся я, — тебе пора привыкать к противоположному. Теперь тебе самой придется выполнять желания мужчин.
— Что ты делаешь?