— Неужели?
— Да, — кивнула Пегги. — Сделай ее своей рабыней, вот и все.
— Не могу.
— Неужели, — улыбнулась она, — женщину с Земли нельзя наказать, что бы она ни сделала?
— Нельзя.
— А вот мужчины Гора вовсе не так терпимы к нашим проступкам и промахам. Нас сурово наказывают, стоит нам навлечь на себя их малейшее неудовольствие.
— Тебя могут наказать и просто так, оттого что подвернешься под горячую руку.
— Да, — подтвердила Пегги, — такое случается.
— Но ты рабыня и говоришь о рабынях.
— Это правда. Меня и таких, как я, доставили на Гор именно для того, чтобы обратить в рабство.
— А она свободная.
— Это поправимо.
— Тогда она станет такой же рабыней для наслаждения, как и все клейменые, носящие ошейники девушки?
— Конечно.
— И будет делать все, что я ей прикажу, выполняя малейшие мои прихоти?
— Именно, — подтвердила Пегги и вскрикнула, когда я судорожно ее стиснул, — Господин такой сильный!
— Я должен выбросить столь неподобающие мысли из головы, — объявил я.
— Почему? — спросила она, крепко прижимаясь ко мне.
— Мужчины не должны думать о таких вещах.
— Разве избавившись от естественных, по-настоящему мужских мыслей, они укрепят в себе мужское начало? Я, как и любая женщина, предпочла бы видеть мужчин избавившимися от несвойственных их полу слабостей и нелепых предрассудков. Мысли, дарующие мужчинам силу, не могут быть неуместными. Взгляни на меня, господин. Я рабыня, и то, что я нагая лежу рядом с тобой, находясь в полной твоей власти, заставляет бурлить мою кровь, вызывая единственное желание — отдать тебе всю себя без остатка! Но разве тебя не возбуждает власть над женщиной, обязанной повиноваться каждому твоему желанию? Господин мой, возьми меня! Пегги умоляет тебя овладеть ею! Осчастливь свою рабыню!
Я подмял ее под себя, и она закричала от удовольствия.
Потом я крепко сжал ее и спросил:
— Рабыня, ты довольна своей участью?
— Какая разница, довольна я или нет?
— Отвечай, коли тебя спрашивают.
— Да, господин, — тихонько прошептала Пегги, — я всем довольна.
Я висел на веревках. Моя спина болела от порки.
— Насколько мы можем судить, — сказал стражник, — он ничего не знает о местонахождении топаза.
— Я могу поручиться за него, — сказал Тасдрон, — Джейсон честный работник, хорошо известный на верфях. В Виктории этот малый уже не первую неделю.
Стражники в мундирах неожиданно окружили меня сразу по выходе из таверны Тасдрона.
— Не вздумай хвататься за оружие или сопротивляться, — сказал один из них, тогда как другие навели на меня заряженные арбалеты.
— Он? — спросил командир стражников.
— Он, — подтвердила мисс Хендерсон.
— Ты арестован, — сказал командир.
— По какому обвинению? — спросил я.
— За бродяжничество.
— Это нелепость, — сказал я.
— Если ты невиновен, тебя отпустят.
— Это Виктория, а не Порт-Кос, — сказал я.
— Власть Порт-Коса распространяется на все места, куда прибывают его воины, — обронил командир. — Свяжите его!
Мои руки скрутили за спиной.
— Ну вот, Джейсон, я с тобой и разобралась, — промолвила мисс Хендерсон, глядя мне в лицо, и повернулась к командиру стражи. — Заплати мне.
— Свяжите и эту женщину, — приказал он, и, к величайшему испугу Беверли, ее тонкие запястья тут же скрутили веревкой. — Отведите обоих в нашу штаб-квартиру.
— Я ручаюсь за него, — повторял Тасдрон. — Джейсон честный работник, хорошо известный на верфях. Да и в Виктории он уже не первую неделю. Точно.
— Он прибыл по реке с востока или с запада? — спросил стражник.
— Насколько мне известно, с востока, из Лары, — ответил Тасдрон.
— Именно это утверждает и он, — сказал стражник.
— В моей таверне, — сказал Тасдрон, — у него едва не вышла стычка с Клиоменом, пиратом. Его чуть не убили, что едва ли было бы возможно по отношению к гонцу Рагнара Воскджарда. Да и мечом этот парень, похоже, не владеет.
— Никто и не говорит, что это гонец, — заметил стражник. — К нам поступили сведения насчет того, что ему известно местонахождение топаза. Быть гонцом и знать, где камушек, — не совсем одно и то же.