Пират указал еще на одну темноволосую девушку в красивом красном одеянии, длинном, открытом сверху до талии, открывая взгляду гибкий тонкий стан и нежную упругую грудь. В руках рабыня держала поднос с крохотными чашечками, наполненными хмельным напитком. Ее стройную шею плотно охватывал серебристый ошейник.
— Вот эта, Тела, когда ее захватили в плен, умоляла, чтобы ей позволили носить белый шелк, — со смехом промолвил Поликрат, указывая на блондинку, — Ну что ж, команде мы ее бросили без одежды, но когда ребята вдоволь натешились ее телом, ей разрешили надеть белое.
— Забавно, — сказал я.
— Особенно забавно то, что теперь она частенько просит о красном шелке. Может быть, когда-нибудь мы снизойдем и до этой ее просьбы. Теперь она рьяно лижет мужские ноги, — добавил он.
— Великолепно, — сказал я.
— Бикки, — пират указал на невысокую темноволосую девушку, — тоже недурна. Еще есть Мира и Тала, обе блондинки, сестры из Коса.
Пират показал двух девушек, внешне похожих, но несколько различавшихся по возрасту. Одной было лет девятнадцать, другой примерно семнадцать. Ошейники обеих соединялись вместе красным ремешком длиною примерно четыре фута.
— Хочешь, бери обеих, — сказал пиратский главарь.
Они мне нравились, но здесь было и много других, так что я продолжил осматривать зал.
— Вижу, тебя заинтересовала Лита, — сказал пиратский главарь, когда мой взгляд задержался на женщине, обращенной в рабство в порту Виктории всего несколько дней назад. Волосы ее по-прежнему были завязаны узлом покорности.
— Она не слишком хорошо обучена, — продолжил пират, — но изо всех сил старается улучшить свои навыки, и я думаю, скоро будет готова к продаже за хорошую цену. Если хочешь, можешь заняться ее обучением. — Может быть, как-нибудь в другой раз, — сказал я.
— Есть, конечно, и другие, — сказал он, — но они внизу, в клетках.
— О, кажется, вон та мне подойдет.
— Которая?
— Та, — я указал рукой.
— Беверли? Земная девушка?
— Она самая.
— Выбери другую, — предложил пират.
— Почему?
— Она совершенно не подготовлена к настоящему служению. Плохая рабыня.
— А мне она кажется интересной.
— Дело твое. Я прикажу послать ее в твою спальню. В ближайший час она будет у тебя.
— Спасибо, Поликрат. Но, может быть, у себя в комнате мне захочется снять эту надоевшую маску.
— Я понял, — сказал он. — Она явится к тебе с завязанными глазами.
— Благодарю, Поликрат.
— Пустяки, не за что.
Я любезно поклонился гостеприимному Поликрату и его доверенному помощнику Клиомену, после чего повернулся и направился в отведенные мне покои.
— Господин?
Беверли стояла в дверях моей спальни. Дверь позади нее уже закрылась. Стражник привел Беверли за руку, открыл дверь, втащил рабыню с повязкой на глазах и удалился, не преминув закрыть дверь. Теперь мы остались наедине.
— Господин, ты здесь? Я явилась, чтобы служить тебе.
Я не ответил, но оглядел ее с головы до ног. Робко, не смея двинуться с места, Беверли стояла у входа. Ее одеяние составлял кусок полупрозрачного коричневого шелка, открывавший правое плечо и поддерживавшийся на левом небрежно завязанной узкой бретелькой. Стоило чуть потянуть, и эта тряпица упала бы к ее лодыжкам.
В руках она держала несколько сложенных стопкой больших мягких полотенец, две губки, масло для ванной и еще кое-что. Поверх стопки полотенец лежал стальной ошейник, который ранее, в пиршественном зале, красовался на ее шее. Тут же находился и ключ. Ошейник сняли, поскольку ей предстояло мыть меня в ванной, но предполагалось, что после купания я снова надену этот обруч на ее шею.
Стальные браслеты для рук и ног тоже отсутствовали, но сюда она их не принесла. Видимо, ее хозяин решил, что мне они не понадобятся. В отличие от плети, рабских наручников и кожаных браслетов с застежками.
Стоит упомянуть, что в моей спальне в ногах широкой кровати имелись цепи, которые можно было удлинить или укоротить по желанию. Одна цепочка заканчивалась запиравшимся на замок ошейником, другая — стальным кольцом меньшего диаметра, по размеру подходившим как раз для женской лодыжки.
Я разглядывал ее.
Волосы девушки оставались прибранными кверху и перевязанными шнуром, достаточно прочным, чтобы им можно было ее связать.
— Господин, — снова окликнула рабыня, — ты здесь?
Я шевельнулся, чтобы Беверли узнала о моем присутствии.
— Прости меня, господин, если я разбудила тебя, — пролепетала девушка.
Я снял маску, бросил ее на широкую кровать и щелкнул пальцами.
— Повинуюсь, господин, — промолвила Беверли, после чего приблизилась, встала передо мной колени и сказала: — Я Беверли. Меня прислали сюда, чтобы я служила господину.
Я молчал.
— То, что господин выбрал себе для услуг именно Беверли, для нее большая честь, — промолвила она.
Я снова ничего не ответил.
— Я приготовлю ванну, — сказала Беверли. Рядом с кроватью находилась большая, утопленная в пол ванна, наполненная водой примерно дюймов на шесть. Рядом стояли кувшины для ополаскивания. Предметы, принесенные с собой, девушка положила на пол справа от себя.
— Вот, господин, — сказала она, нашарив вслепую стальной обруч, — это рабский ошейник. Ты можешь надеть его на меня, когда тебе будет угодно.
Беверли положила ошейник и ключ к моим ногам. Рядом с ошейником легли и остальные предметы.
— А вот твоя плеть, господин.
Рабыня поцеловала плеть и промолвила: