Передвинул по столу карту, отчеркнув на ней дугу предполагаемого Кильского канала.
В востребованности такой артерии не сомневался ни секунды, в мое время этот канал был самым загруженным в мире. Даже по Суэцу меньше судов шныряло, чем по Кильскому каналу. И паруса делу не помеха, в крайнем случае будем быками с берега суда тянуть. Вот только подробностей о канале не знал. Все, что читал — это пара шлюзов в начале и конце русла, и то, что он начинается в Кильской бухте, а заканчивается в устье Эльбы. По дороге еще часть реки использует, но подробностей уже не помню. Тем не менее, за год работы моих теодолитчиков вполне можно нащупать нитку канала, там всей длинны то менее сотни километров. И Фредерик действительно сильно заинтересовался этим проектом, вытрясая из меня подробности после первого же оброненного намека. Можно сказать, что он и к своей армии убежал только за тем, чтоб ускорить завоевание территории. И проект соглашения между Россией и Данией у меня с собой. Только вот желательно, чтоб за Россию заплатил кто-либо еще, а то Петр наверняка пожадничает. У него и так казна трещит по швам — мне ли не знать, сам принимаю участие в ее разбазаривании.
Ганзейцы опять открыли бурные дебаты. Записал себе на бумажку еще несколько циферок — богато они живут, однако. Встал из-за стола, собирая бумаги. Ответил на недоуменные взгляды.
— На сегодня заседание объявляю закрытым. До завтра всем обсудить новые дела, привести в порядок отчеты, и выработать предложения на поднятые вопросы. Основные — наем солдат, суда доставки и поддержки, снабжение нового гарнизона Готланда и флота союзников на длительный период. Далее, перенос штаба в город Висбю, организация ремонта и снабжения кораблей союзников, за отдельную плату, и какая будет политика к мирному населению Готланда — ведь именно из-за мирного населения острова у Ганзы в прошлом были проблемы. Думайте, советуйтесь. Завтра продолжим. Дела со строительством канала пока могут подождать, а вот Готланд надо брать сейчас. Учтите — через две недели русская эскадра будет здесь, и наши силы уже должны быть собраны.
Откланялся. Опять пожимал руки. Любят тут это дело.
На обратном пути Алексей похоронил меня под градом вопросов. Но ответы он вполне заслужил, просидев все совещание тихой мышкой. Да, ганзейцы нам не особо-то и нужны в обоих делах — но тут вмешивается политика. Почему Европа довольно спокойно восприняла отчуждение Константинополя у осман? Просто, каждый видит в любом деле то, что хочет увидеть. Европа видит в Константинополе рыцарей мальтийцев. Этого достаточно, чтоб сохранить лицо. И с Готландом та же история. Это не русские отвоевывают себе территории, а ганзейцы возвращают свои исконные земли. Ну а с каналом все еще проще — купцы Ганзы, люди богатые, а главное, от Любека до нитки канала будет около 60 километров. Только ганзейцы смогут обеспечить полноценное снабжение строителей канала. Помнишь, на занятиях много раз говорил — война только на треть состоит из боев и маневров, а на остальные две трети — из снабжения. Обеспечив хорошее снабжение можно выиграть любую войну, конечно, если командиры и солдаты будут уметь это делать. А вот имея гениальных командиров и обученных солдат можно войну проиграть только из-за того, что обозы с припасами застряли в дороге, а солдатам просто нечем стрелять.
Со строительством та же история. Без снабжения стройка замрет. Дания воюет, Россия далеко. А вот ганзейцы имеют налаженные караваны, и для них снабжение нескольких тысяч строителей труда не составит. Вопрос только в деньгах. Но этот вопрос обсудим позже — когда каперы ганзейцев соскребут жирок со шведов, и у них появятся свободные средства, которые нужно будет вложить в прибыльное дело. Пока не до этого, надо решать политические и организационные вопросы.
В очередной раз ошибся. Два последующих дня совещаний говорили практически только о деньгах. Перемежая эти споры отчетами о найме ландскнехтов.
С первым капитаном компании ландскнехтов познакомился на третий день пребывания в Любеке. Как глава союза подписывал контракт с его компанией. С некоторым удивлением узнал, что компания — это официальное название воинского подразделения наемников, что-то аналогичное роте. Вот только численность компании не ограничена, может быть и сотней бойцов и тысячей. Капитан — это глава компании, а его заместители называются «лей тенант», что по-французски и значит — заместитель. Век живи, век учись. Надо подтягивать языки.
Обратил внимание капитана на пункт контракта запрещающий грабежи и мародерство. «Мародер», как выяснилось, это термин, ставший нарицательным по фамилии одного из капитанов ландскнехтов — много говорит о поведении таких компаний во время войны. Поспорили с капитаном по этому поводу. Мне плевать, что там овеяно традициями. Или так, со штрафами за нарушение, или никак — на немецких землях компаний ландскнехтов пруд пруди.
На собраниях союза уже перешли к спорам о дальнейшем существовании Ганзы на новом месте. Вопрос, почему первоначальный финансовый отчет, предоставленный мне, отличался от фактического чуть ли не в три раза — спустил на тормозах. Просто отвел советников на перекур, и мило сообщил им, что в следующий раз, при несоответствии цифр, их семьи тихо исчезнут вместе с ними, и объявятся уже в снегах России, на железных рудниках. Глубокомысленно добавил, выбивая трубку — или не объявятся. От цифр зависеть будет.
Охрану, на всякий случай удвоил, ландскнехты эти нагловато себя вели. Хотя, времена военные, жесткие. По городу бандиты орудуют, нападая на всех подряд, вот и удвоил охрану. А как тут не удвоить, когда вечерами бесследно исчезли капитан и пара лейтенантов их разных компаний. Беспредел, какой-то! Хотя, эти печальные пропажи несколько снизили хамоватость наших наемников, и с ними стало возможно вести деловые переговоры. Как говорят, «…Нежданно беда помогла». Ну и славно, а то ведь наемники могли остаться совсем без командиров.
К ожидаемому сроку подхода русской эскадры на рейд Травемюнде вывели четырнадцать толстобрюхих купцов, частью наемных, частью под ганзейскими вымпелами. Почти три сотни пушек на всех бортах, почти шесть с половиной тысяч солдат и пол тысячи матросов.
Каждый день простоя обходился почти в 400 талеров, мордобои, и проблемы с комендантом крепости.
Ждать не стали. 20 августа эскадра из 15 кораблей пошла на соединение с русским флотом, растянувшись редкой цепью, чтоб не пропустить случайно долгожданных гостей.
Русских встретили только к обеду следующего дня, на траверзе гористого побережья острова Рюген. Памбург лихорадочно пытался резаться против ветра, но линкоры отказывались это делать с приемлемой скоростью. Наш визит адмирал встретил с явным облегчением. Совмещенная эскадра встала в бакштаг правого галса, двумя длинными колоннами, и уверенно начала разгоняться, держа курс на Готланд, до которого оставалось чуть больше четырех сотен километров.
Четыре дня ползли это расстояние, и это еще при попутном ветре и умеренной погоде. Хорошо, три дня. Просто к острову подходили под вечер и встали на ночевку у его южной оконечности в полной темноте, сразу сбросив десант на берег в 400 солдат.
Четвертый день, с утра, штурмовали Висбю. Хотя, штурмом это избиение назвать было стыдно. Шведы нас не ждали, и гарнизон не дотягивал даже до пяти сотен солдат. Настолько не ждали, что рейд Висбю украшали четыре шведских торговца, и с десяток парусной мелочи — которых гарантированно тут бы не было, дойди до Готланда хоть какие то слухи о надвигающейся опасности. Расслабились шведы. А зря.
Залп десяти линкоров по старой крепости, беспорядочно палящий в ответ таким скромным калибром, что ядра отскакивали от бортов линкоров — можно приравнять к безответному. Серьезное сопротивление оказали только две башни на южном и северном молу бухты. Вот только против массированного обстрела десятком линкоров, да плюс еще и шимозой, с наших фрегатов, башни не совладали, и вскоре на молу можно было рассмотреть убегающие из них точки защитников.
Клубы серого дыма поднимались над флотом, создавая впечатление, что на рейд с небес опустилось грозовое облако, и разлеглось на воде, выбрасывая из своего нутра громы и молнии, бьющие по старым стенам ганзейской крепости и высекающие из них фонтаны каменно крошки. Причем, точностью облако не обладало, и фонтаны летели не только из стен, но и со всей округи — хотя, не мог себе представить, как можно промахнуться в такую крупную цель.
Соответственно, вся округа мгновенно попряталась, толпами потянувшись в холмы за городом и привычно неся с собой узелки пожитков. Флот начал сброс десанта, спокойно и деловито, перевозя по четыре сотни ландскнехтов за одну ходку шлюпок. Канонирам Ястреба и фрегатов, согласно распределенным заранее ролям, предстояло прикрывать высадку — подавляя те орудия, которые начнут стрелять по шлюпкам. Вот только разобрать, какие именно орудия крепости посылают ядра в десант — стало сложной задачей. Крепость окуталась не менее густым облаком, из которого вырастали все новые и новые дымовые щупальца — оценить, куда летели гостинцы, и разобрать в многочисленных всплесках отправителя … Делать нам больше нечего. Гвоздили все подряд — передними башнями шрапнелью, а задними башнями — осколочными. Шрапнелью равномерно прочесывали крепость над зубцами, пользуясь тем, что план укреплений имелся достаточно подробный, а пушки стояли на верхних площадках стен, не прикрытые сверху за редким исключением. Сложность была только с подбором значения трубки — а в остальном — сплошное избиение.
Крепость сдалась на пятом часу неторопливого и обстоятельного обстрела. Даже до штурма дело не дошло. Видимо, защитники впечатлились собранными под стенами ландскнехтами. Особенно зная о кровожадности этой волчьей стаи. И было еще серьезное подозрение, что орудийную прислугу мы основательно выбили — крепость стала стрелять редко, над ней даже дымовое облако рассеялось.
До вечера обсуждали условия сдачи — в итоге отпустили гарнизон с личным оружием и знаменами. Даже позволили им забрать с рейда одно шведское судно. Штурмовать крепость откровенно не хотелось — тем более делать проломы в уже почти своем имуществе. К чему Ганзе, а ведь именно она тут заправляет, лишние пленные и потери? Гораздо важнее, занять мало поврежденную крепость. Ну, еще важно — какие слухи пойдут по Швеции.
Захочет Карл отбить остров? Будет просто замечательно! У меня даже план для него заготовлен — как он подводит к мелководью острова тучу кораблей с десантом, лишая их маневра, а пара наших фрегатов ставит окончательную точку в участии Швеции в каких либо войнах. Если десантные корабли придут в сопровождении остатков шведских линкоров — еще лучше! Свяжем толстяков нашими линкорами, потом делаем обструкцию десанту, и возвращаемся к линейной баталии …
Высадят десант тайно? Угу. А кормить и снабжать его, чем будут? Суда сопровождения же не спрятать! А по-другому на остров никак не добраться, до подводных лодок мы еще не дошли, хоть Лейбниц и теребит меня с этим, но пока рано — будут у противника броненосцы, тогда подумаю о потаенных судах.
Одним словом — ловушку для Карла заготовили качественную, и продолжали с Памбургом ее полировать, распределяя корабли на дежурные посты. Вот только сомневаюсь, что Карлу дадут в нее залезть. Он теперь будет внимательнее прислушиваться к своим адмиралам, козыряющими фразами типа «… не надо, ваше величество, а то будет как в проливе …». Даже завидно, вот бы и мне так с Петром!
Вручил бывшему коменданту меморандум для Карла, от имени ганзейского союза, в том, что остров, приобретает статус свободного города, и гарантом статуса выступает союзный русско-датский флот. Про гаранта — это наполовину серьезно — даны выразили осторожное согласие на эту аферу, точнее, не именно на эту, а на помощь Ганзе флотом в случае нападения на ее фактории. А тут считай не фактория а целый штаб Ганзы. А вот мнение Петра спросить не мог. Интересно, Петр все же объявил войну шведам или нет? А то такими темпами мы закончим эту войну раньше, чем она будет объявлена.
До конца августа разбирались с новым приобретением. Точнее, разбираться с ним оставил ганзейцев, ограничившись плаваньем вокруг острова с небольшой эскадрой судов и сбросом десантов. Закруглил свое пребывание на этой гигантской скале посреди Балтики совместным совещанием совета Ганзы с капитанами флота и десантов. Говорили мало, все было уже оговорено — в основном пили. За победу. За нашу победу. Самое интересное, что ганзейцы и ландскнехты радости у достаточно многочисленного населения острова не вызвали — а вот русские были встречены благожелательно. Оказывается, Готланд с начала 12 века поддерживал взаимовыгодные и теплые отношения с Новгородом. Русских на острове, в то время, было полно. Даже пара православных церквей подняли свои кресты над землей викингов — купольные храмы Русский и святого Лаврентия. К ним и улочки прилагались соответствующие — Новгородская и Русская.
Грех было не воспользоваться удачным стечением обстоятельств — отпустил большинство моряков в город, в увольнение, с короткой историей о том, как вскоре тут будет много русских моряков, прибывающим на смену датчан. И как много будет товаров и денег, минимум оттого, что многочисленным командам флота надо будет организовать досуг и питание. При этом матросы претендовать на земельные наделы тут не будут. Идиллия — потребители без претензий. Все люди любят розовое будущее, не зависимо от подданства — думаю, островитяне станут нам минимум лояльны, а максимум … В любом случае, намеки и слухи — что следующий год будет весьма благоприятен для жителей острова — не помешают. Но это дело будущего.
А вот суровое настоящее поднимало серьезный вопрос — и что делать дальше?
До Нарвы от Готланда около семи сотен километров, а до Стокгольма и остатков флота шведов — две сотни. Флот с рейда Висбю уводить нельзя — провороним хорошую базу.
Хотя, поход большого флота к Нарве, да еще и с десантом ландскнехтов, вполне мог решить все проблемы Петра. Вот только в глубине души — мне хотелось, чтоб Карл нашел в себе силы и продемонстрировал Петру всю порочность его подхода к армии, и ее командирам.
Хотя, основной и вполне обоснованной версией отмены похода на Нарву — стала необходимость защиты новой базы, и ремонта кораблей, который им не помешает. Основной ремонт корабли выполнили в Копенгагене, но работ предстояло еще много. К тому же, осенняя Балтика — далеко не сахар, а на линкорах урезанные экипажи да еще большей частью из датчан…
Оставил все, как есть — пусть Петр сам выкручивается. Надеюсь, судьба на мне не отыграется за это решение.
Долго и тепло прощались с Памбургом. Всю ночь вспоминали прошедшие дни, говорили о будущем, запивали беседу красным вином. Обещал ему собрать весь выпуск Воронежской и Холмогорской школ, отправив их весной на замену датских команд линкоров. Оставил в его распоряжение распродажу полных трюмов толстяков — у нас там призов на весьма значительную сумму. Велел забрать выкупленный порох и призовые суда в Травемюнде. В остальном — действовать по обстановке. Патрули, засады, глаз да глаз. Одним словом — рекомендовал устраиваться тут надолго, и всех, кто этому будет мешать, начиная от шведов и заканчивая ганзейцами с датчанами — убеждать, что они не правы, всеми доступными средствами и калибрами. Хотя, с ганзейцами проблем быть не должно — с ними надо только внимательно изучать ведомости на поставки, особенно в графе цен.
Устроили на флоте некоторую ротацию личного состава. Забрал большую часть перспективных канониров, во главе с Семеном, на Ястреба, в виде пассажиров. В том же качестве отобрал часть пловцов, часть навигаторов. Ястреб осел, как в самом начале похода, намекая, что он легконогая скаковая лошадь, а не холмогорский тяжеловоз.
Оставшимся навигаторам поручил составление карт Балтики и организацию на базе Готланда штаба навигационной службы, которую позже растянем на все ганзейские фактории. В распоряжение навигаторов поступали оба наших фрегата, и была достигнута договоренность с каперами ганзейцев, готовыми принимать наших навигаторов пассажирами на свои корабли. Массу дел успели сделать, или, как минимум, начать. Еще больше предстояло сделать Памбургу.
Второго сентября Ястреб уходил в обратный путь, забирая севернее, и держась подальше от шведских берегов. Погода хмурилась, то ли не желая расставаться с нами, то ли наоборот, выпроваживая, и раздражаясь затянувшейся лавировкой, слишком медленно выводящей Ястреба с акватории Балтики.
В душе погода отражалась как в зеркале — те же свинцовые тучи мыслей и секущий дождь сомнений. Наворотили мы тут знатно, а вот отвечать опять мне одному. Еще и обвинят в том, что не привел флот к Нарве. И плевать Петру будет, что таких указаний никто не давал. Найдут в чем обвинить в любом случае. Хоть в Норвегии оставайся.
Появляться на глаза государю откровенно не хотелось. И даже месяц с лишним пути вряд ли поправит дело. Может в Дании политического убежища попросить? Вот ведь странно — из шкурки выпрыгиваю, торю дорогу для страны по мере сил — а в благодарность ожидаю только брань. Странно. Сотни лет пройдут, а отношение к людям в моем отечестве не меняется. Диагноз, однако. Хотя, может это опять паранойя? Но как-то, уж больно она обосновано выглядит.
Копенгаген прошли ночью, не заходя на рейд. Утром прощались с Кронборгом. Холостых выстрелов уже не осталось, палили салютом из картечи, надеюсь, крепость не посчитает это нападением, и случайно не сдастся. А то среди датчан уже начали разные слухи бродить. Нелепые. Ну, с чего они решили, что мы могли одним кораблем англичан положить рядом со шведами? Не могли! Минимум двумя! Хотя, эти слухи старательно опровергал — чем больше слух опровергать, тем он становиться крепче.
Впереди был Скагерак, суровые волны Северного моря, и манящие фьорды Норвегии. Долгая дорога домой, с короткой остановкой в Бергене.
Весь обратный путь занимался с юнгами. Если честно, хмурые мысли подсказывали, что у меня может просто не оказаться времени, заниматься с ними в будущем. А сказать хотел много. Особенно одному из них.
Слишком много и слишком рано вывалил на пацанов за этот переход — с отчаянием понимал, по стеклянным глазам слушателей, все зря. Даже если и не все, то одним наскоком мне не привить нужные мысли царевичу и его будущему окружению. Для них мои рассказы — просто необычные сказки. Ну, хоть так. Сделал особый упор — они теперь боевое братство, скрепленное победой. И кто бы, что не говорил, про знатность и родовитость — все шелуха. Этих родовитых рядом с вами не было! Выводы делайте сами.
Сентябрь штормил Северным морем, Ястреб кряхтел, пробиваясь сквозь трех-четырех метровые валы, захлебываясь в белой пене. Мокрые до нитки паруса отяжелели, и корабль валяло с борта на борт и с носа на корму. Море свободно разгуливало по палубе, деловито проверяя, как закреплены вещи. Шутки закончились, и хмурому морю противостоял хмурый экипаж с зелеными юнгами. Началась настоящая работа моряка, когда необходимо представить все свои маневры на палубе, перед тем, как на нее выскакивать. Да еще подгадать момент, чтоб обрушивающаяся волна уже успела прокатиться, а новая еще только росла из под левой скулы корабля.
Навигаторы стонали в голос, особенно когда их пытались выспросить о месте корабля. Единственным ориентиром, видимым с палубы, было хмурое лицо Глеба, почти неотрывно стоящего у штурвала.
И это еще далеко не шторм. Просто свежая погода. Устроил ученья пушкарям, исходя из того, что лучшего тренажера нечего и желать, а снаряды нам, скорее всего, в ближайшее время не понадобятся. Довольно забавно было наблюдать, забравшись повыше на ванты, как клипер, выныривая из очередной волны, отплевывается дымами орудий в сторону сброшенного заранее плотика. Именно в сторону, а не по нему. После того, как сбрасывали цель, с белым вымпелом, и уходили на разворот — плотик терялся практически сразу. Углядеть его среди волн, даже с вант — было задачей нелегкой. Что видели канониры через прицелы — вообще загадка. Хотя стволы смотрели куда надо. Наверное, это инстинкт. Им бы еще инстинкт на точные попадания — озолотил бы. А так …
Но закончились стрельбы довольно печально. Подветренные башни отстрелялись нормально. А наветренные периодически захлестывало волной, и один из выстрелов, видимо, столкнулся с водой, заполнившей ствол. Орудие разорвало.
Хорошо, что стреляли не шимозой, и что казенная часть орудия выдержала — ствол раскрылся розочкой аккурат от внешнего кожуха усиления и до дульного среза. Башнеры отделались контузией с кровью из ушей и носа. Ученья прекратил, и сделал несколько пометок по усовершенствованию орудий.