Зафиксировав вилку байка коленями, он отпустил руль и затем вытащил из кобуры дакка-пушку.
Затори понимал, что мелта-ружье было, в лучшем случае, временным сдерживающим средством. При любом раскладе, оно годилось лишь для самых близких расстояний: прометий, который оно возбуждало до субмолекулярного состояния, можно было нацелить лишь с точностью несколько метров. Но, вообще говоря, любое стрелковое оружие было трудно использовать на большой скорости, так что для МотоСкаутов замена дальнобойности на огневую мощь считалась очень даже стоящей. Как бы то ни было, Ветеран Сержант Хилтс сказал, чтобы, имея мелта-ружья для дистанционного огня и мечи для ближнего боя, Скауты не сильно рассчитывали на возможность использования своих сдвоенных болтеров. В конце-концов, те предназначались для стрельбы по целям, к которым мотоцикл приближался, а их миссия требовала держать курс от врагов до окончания гонки. Когда – и если – они выполнят задачу, то противников будет полным-полно, но даже в этом случае, если все пройдет по плану, смонтированным на мотоциклах болтерам применения не найдется.
Отклонив первый удар зеленокожего, Затори понял, что должен сменить позицию прежде, чем получит следующий, или он вылетит из седла и растянется в пыли. Хотя его и натаскивали работать с клинком любой рукой, его левая все еще была гораздо менее умелой, и, если орк приближался слева сзади, он не мог переложить меч в правую. Если бы Затори пришлось парировать и блокировать через корпус, его защитные возможности были бы весьма, если не фатально, скромны, а наступательный потенциал фактически свелся бы к нулю, так что меч в левой руке был единственным вариантом. Та была не слабее правой, просто, как он к своей досаде обнаружил в поединках на борту Фаланги, они имели разную сноровку.
После отражения первого удара орка их мотоциклы столкнулись и затем слегка разъехались по дуге, заленокожий оказался чуть позади байка Затори. Следующая атака, понимал Скаут, придет с этого направления. Поскольку он не был закреплен в седле, шанс, что зеленокожий вышибет его оттуда, был очень высок, и тогда участие Затори в гонке преждевременно закончится.
Следовательно, было необходимо изменить параметры схватки. Или, как писал Риторикус в Книге Пяти Сфер: “В преддверии поражения или в патовой ситуации овладей преимуществом, оценив положение противника и изменив свой подход”.
Так что, пока зеленокожий готовился к следующей атаке, Затори рискнул отпустить руль, вытащил свое мелта-ружье и послал в его направлении заряд перегретого газа. Затем, когда орк отреагировал так, как и предполагалось – достав собственный ствол и вернув выстрел – Затори вбросил мелта-ружье обратно в чехол и вывернул руль резко влево, посылая свой наклонившийся мотоцикл к зеленокожему. Проклиная неточную, но от этого не менее смертоносную стрельбу орка, Затори по ходу своей траектории промчался прямо у зеленокожего за спиной. Когда он пролетал мимо, передняя шина Скаута еле разминулась с задним колесом орка, и, как только они сблизились, Затори ударил мечом поперек его тела.
Когда Скаут, просвистев за спиной орка, почувствовал рывок меча в своей руке, ему на мгновение показалось, что он смог задеть зеленокожего, не успевшего поднять секиру, чтобы парировать удар. Бросив взгляд назад, Затори увидел невредимого орка и начисто срезанное древко, раньше державшее поднятое знамя. Изображенный на нем ухмылявшийся орк теперь бился внизу на перепаханной колесами земле.
В это мгновение взгляд Затори встретился с глазами зеленокожего, и Скаут увидел горевшую в них жажду убийства.
Развлекуха – это одно. Ротгрим не мог осуждать человека за то, что тот пару раз пальнул в него по ходу боя или за то, что он пытался проткнуть Ротгрима своим заостренным клинком. В конце-концов, это было честно. Рано или поздно Ротгрим прикончил бы его, но маленький парень имел право отбиваться. Иначе это была бы уже не потеха.
Но сбить штандарт Злых Солнцев в грязь? Вот это, это уже не лезло ни в какие рамки.
Ротгрим запихнул свою дакка-пушку обратно в кобуру. Для этого человека – никаких больше пуль и снарядов. Конкретно с этим он разберется собственными руками.
Затори возвращался на курс, направляя руль к горам, когда услышал по воксу голос: “Затори, справа!”
В следующее мгновение его подрезал Скаут Келсо, на максимальной скорости пересекший дорогу Затори справа налево, едва избежав при этом столкновения.
“Махнемся?” – спросил Келсо по воксу, пока разворачивался кругом, разбрасывая песок по широкой дуге. Он ткнул большим пальцем в том направлении, откуда приехал – в изрыгавший пламя боевой багги, следовавший за ним по пятам.
Затори глянул через плечо на орочьего байкера, тянувшегося у него в кильватере с кровожадной маской на зеленой морде.
Однако прежде, чем он успел ответить, Келсо уже поддал газу и погнал прямо на орка. “Благодарю, Затори. Я уже начал скучать”.
В следующий момент багги, до этого гнавшийся за Келсо, заревел за спиной Затори, между ним и байкером, внимание огнеметов переключилось на новую мишень. В смертельном танце Скаутов и орков Затори и Келсо, похоже, обменялись партнерами.
Затори до сих пор испытывал затруднения, пытаясь понять поведение Келсо. Все Имперские Кулаки получали определенное удовлетворение от выполнения своего священного долга, но Келсо, казалось, обретал в битве странную маниакальную радость и часто вел себя таким образом, который более желчный Затори совершенно не мог понять. С его точки зрения это, наверное, выглядело не столь нездоровым, как бестактные манеры дю Кеста или казавшаяся бесчувственной сдержанность с’Тонана, но, тем не менее, Затори считал, что радостная импульсивность Келзо в бою плохо сочеталась с мрачными обязанностями Астартес.
Раскаленные языки пламени плеснули на керамит доспехов Затори, когда багги развернулся за ним вдогонку, и Скаут прибавил скорость, чтобы не зажариться заживо.
Ротгрим раздраженно взревел, когда между ним и его добычей вкатилась паджигалка. Но потом на него помчался другой человеческий байкер, со счастливой улыбкой на лице размахивавший мечом над головой, и Ноб решил, что этот новый человек надлежащим образом разогреет его аппетит. Если он пока не в состоянии отомстить тому, кто надругался над штандартом Злых Солнцев, то для начала можно окрасить свою секиру кровью другого.
Человек ехал прямо на Ротгрима, и орк не был уверен, пытался ли он взять его на испуг, чтобы посмотреть, кто из них свернет первым, или вызывал на турнир, как конные воины какого-нибудь дикого мира. Это было странным, но казалось, что человек едва ли не смеялся.
Что ж, если его так радовала скорость, то Ротгрим почти мог это понять.
Конечно, через секунду-другую веселиться будет секира Ротгрима, причем у него в черепушке, и после этого человеку станет уже не до смеха.
Чем дальше на восток они продвигались, тем неровнее становилась почва под шинами Затори. Там, где раньше были лишь разбросанные валуны и небольшие выступы, нарушавшие уровень горизонта западных соляных равнин, теперь, по мере того, как они смещались к востоку, росло число больших камней, которые поднимались над солончаками, как верхушки айсбергов, и, в отдельных случаях, почти достигали размером мотоцикла Затори. С такими препятствиями на пути он уже не мог просто поддавать газу и нестись вперед, но был вынужден двигаться зигзагом, чтобы не столкнуться с камнями, достаточно большими, чтобы завершить его маршрут сокрушительной аварией.
К несчастью, преследовавший его боевой багги возвышался на четырех толстых шинах, а форсированному двигателю хватало мощности, чтобы протащить машину над и через меньшие из камней практически без потери импульса. Так что, пока Затори приходилось сбрасывать скорость, кладя строки зигзага туда и сюда, багги на всех парах торил путь вперед, сокращая разрыв между ними.
Прометиевые факелы на корме окатили Затори каскадом пламени, и он стиснул зубы от резкой боли. Он мог чувствовать, как кожа на загривке трескалась и вздувалась волдырями, как обгорал ежик волос на голове. И, хотя он отдавал себе отчет, что из грудного импланта в его кровь уже хлынули клетки Ларрамана, быстро создавая на пострадавших участках рубцовую ткань и останавливая кровотечение, знание этого ничуть не умаляло боли как таковой.
К счастью, на пути от Посвященного через Новообращенного и до Скаута Затори провел достаточно времени в Перчатке Боли и постиг смысл слов Риторикуса: “Боль есть вино сопричастия к героям”. Если он научился выдерживать продолжительные промежутки времени в этой оболочке из электро-волокон, будучи подвешен, казалось, на целую вечность в стальной клетке глубоко внутри Фаланги, медитируя на образе Рогала Дорна, учась концентрироваться, несмотря на боль, и оставаясь при этом в полном сознании на протяжении всей процедуры – если Затори мог делать это, то он мог пережить и не более чем дискомфорт плоти, прожариваемой до костей горящим прометием.
Он понимал, что раз зеленокожие подобрались к нему настолько, что смогли подрумянить его огнеметами, то они были достаточно близко, чтобы собственное мелта-ружье Затори могло вернуть им любезность.
Попросив про себя прощения у духа своего клинка, Затори одним плавным движением забросил меч в ножны на спине и выхватил оружие из чехла на боку мотоцикла. Не теряя ни мгновения, он скрутился в талии так сильно, как только мог, развернул кругом мелта-ружье и послал залп перегретого газа назад в преследовавший его боевой багги.
Ротгрим и его человеческая добыча, оба с поднятым оружием, были сейчас в мановении ока друг от друга. В последний возможный момент человек увернулся влево, направляя свой меч к широкой груди орка. Но Ротгрим предвидел удар и, как только человек потянулся влево, орк на кратчайший миг ударил по тормозам, сбрасывая скорость так, чтобы замах безвредно просвистел мимо, и в то же время посылая секиру по широкой дуге к нежной плоти над воротом доспехов.
Ротгрим пришпорил свой байк почти сразу же после торможения, так что он едва ощутил рывок сопротивления, когда его топор срезал человеку шею. Но, бросив взгляд назад, он увидел, как человеческий байк, шатаясь, рыскал влево и вправо, а безголовый седок откинулся назад на сиденье. В мертвой руке все еще был зажат меч, а позади подпрыгивала и катилась по земле голова.
Ротгрим удовлетворенно отметил алый цвет лезвия секиры. Это был приятный оттенок красного. Но его надлежало сделать еще краснее.
Выстрел мелты Затори попал прямо в зеленокожего водителя и почти мгновенно испарил его корпус от живота, оставив только пару осиротевших рук, безжизненно свисавших с баранки, и липкую лужу внутренностей поверх обгоревших остатков ног.
Наводчики огнеметов кормовой платформы старались направить на него еще один горящий поток, но их попытка провалилась, когда боевой багги, потерявший без водителя управление, влетел в один из больших камней. Скрежеща металлом по камню, машина резко встала, и пара зеленокожих, кувыркаясь, с шумом полетела по воздуху. Из потревоженного столкновением бака вылился прометий и, как только жидкость плеснула в открытое пламя огнеметов, она загорелась, и результирующий взрыв окутал боевой багги ревущим черным облаком дыма и жара.
Только вернув внимание на землю впереди, он увидел безголовое тело Скаута Келсо, врезавшееся в песок где-то в ста метрах от него. Голова Келзо, подпрыгивавшая по дну высохшего моря далеко позади от тела, больше не улыбалась.
Ротгрим увидел, как взорвалась паджигалка – вверх взлетел гриб черного дыма, а в сухом воздухе прогремел раскат взрыва, еле слышимый через хриплый рык двигателя его байка. Люди лишились ездока, на конях осталось только четверо, и даже с потерей паджигалки Злые Солнцы все еще имели на ходу около дюжины машин.
Оглядывая горизонт, Ротгрим мельком заметил осквернителя штандарта Злых Солнцев, который пронесся в направлении востока. Слишком много преград между ними, чтобы Ротгрим мог быстро его поймать, да и, в любом случае, пока имелись более близкие и более легкие мишени, заслуживавшие внимания его секиры в первую очередь.
Тем не менее, этот конкретный заезд уже давно пора было заканчивать.
Вытащив свою дакка-пушку, он сделал несколько быстрых залпов в воздух в шаблонном порядке: два длинных, четыре коротких, один длинный. Звук выстрелов пробьется даже сквозь рычание сверхмощных двигателей, и каждый байк-бой боевой шайки узнает последовательность и поймет, что это означает.
Приказы Ротгрима были прозрачны – пришло время прекратить гонку ради гонки и настала пора начать подводить добычу к развязке.
“Хилтс вызывает Затори, – раздался по воксу голос Ветерана Сержанта. – Твое положение?”
“Келзо убит, сэр”, – четко и отрывисто ответил Затори. “Я все еще жив и еду на восток, – он оглянулся назад и увидел штурмовой байк, как-раз погнавшийся за ним по пятам, – и меня преследует зеленокожий байкер. У меня была стычка с их главарем, но я потерял его из виду”.
“Принято, – затем, после паузы, – думаю, я засек их командира. Здоровый урод в красной сбруе на красном байке. Но я не вижу штандарта клана...”
Резко огибая камень высотой по грудь на своем пути, Затори безуспешно пытался сдержать ухмылку. “Мой промах, сержант. Я его срезал и оставил валяться в пыли”.
Скаут услышал короткий сухой смешок Ветерана Сержанта Хилтса, донесшийся через размещенную в ухе комм-бусину. “Неудивительно, что он выглядит таким недовольным”.
“Я и не ставил перед собой цели снискать его расположение”.
Пуля со глухим стуком отскочила от желто-черного керамита доспехов Затори, когда водитель гнавшегося за ним штурмового байка попытался снять его из своего ствола; выстрел попал в левое плечо. За ним последовал второй, тоже в левую часть тела, но ниже, ближе к талии. Каждый раз он инстинктивно наклонялся вправо, уходя от выстрела.
“Их методы изменились, – сказал по воксу Ветеран Сержант Хилтс после мгновения тишины. – Они больше не пытаются убить нас, а вместо этого используют тактику устрашения”.
Бросив взгляд направо, Затори смог разглядеть сворачивавшего к нему сержанта, их траектории сходились где-то впереди, а за спиной у последнего маячил одетый в красное главарь боевой шайки.