-Хорошо, ступай. Ты, похоже, очарован принцем ничуть не менее, чем твоя покойная сестра?
-Мы сдружились с ним, - коротко ответил Глинд.
-Вот и хорошо. Я доволен тобой, сын мой. Ты сумел сегодня удивить не только Кайру, но и меня тоже.
Глинд благодарно поклонился и вышел из комнаты.
* * *
Отряд, состоящий из трех сотен эльфов, готовился к выходу на Звездную дорогу. Мэлвин уже открыл портал, и воины в блестящих на солнце позолоченных доспехах один за другим исчезали в нем. За отправкой на Лирос наблюдали Глинд, принц Дотэрель и сам Повелитель Звезд. Облаченные в военное снаряжение эльфы выглядели не менее впечатляюще, чем в праздничных одеждах. Они ценили красоту во всем, и даже в бой шли, как на парад.
Но даже на этом блистательном фоне принц Дотэрель выделялся, как бриллиант среди осколков стекла. Его доспехи и остроконечный шлем по праву можно было назвать произведениями ювелирного искусства, и, как и положено таковым, были украшены драгоценными камнями и золотом. Голубой плащ тоже был украшен золотым шитьем, а уж меч, на первый взгляд, так и вовсе не имел цены.
Снаряжение Глинда выглядело гораздо проще, но, как ни странно, придавало ему вид куда как более серьезного бойца, нежели принц. Доспехи были удобны и хорошо пригнаны, без всяких украшений, но из очень прочного, качественного металла. Ну а мечу работы Орикса и вовсе мог бы позавидовать любой знающий толк в оружии воин. Он не был перегружен декором, но имел настолько выверенную, безукоризненную форму, что она сама говорила о ценности этого клинка. Меч был идеально сбалансирован, а его лезвие всегда оставалось фантастически-острым.
-И все же, Глинд, я не представляю себе, за счет чего ты сможешь одолеть Орикса, - сказал Мэлвин, когда Дотэрель отошел в сторону, чтобы поговорить с кем-то из провожающих. - Он настолько сильный воин, что не по зубам даже тебе!
-Во-первых, Орикс вряд ли еще успел собрать достаточно сильную армию, - ответил полубог. - Он на Лиросе всего два года, а это, как ты сам понимаешь, очень небольшой срок. Сыновья Кайры в этом отношении находятся в куда как более выгодном положении, и я очень надеюсь на помощь с их стороны. Да и Дотэрель тоже окажет мне посильную поддержку.
-Принц тоже приятно удивил меня, - заметил Повелитель Звезд. - Никогда бы не мог подумать, что под этими кружевами и бантами может биться столь мужественное и благородное сердце!
-Внешность часто бывает обманчива, - ответил Глинд.
-Да, - согласился Мэлвин. - Вот я смотрю на тебя, и не узнаю. Ты как-то разом повзрослел, что ли.
-Несчастье всегда этому способствует. Смерть Тианы до глубины души потрясла меня.
-А я даже и не знал, что вы были настолько дружны с ней.
-Не обязательно выставлять свои чувства напоказ, отец. Главное - это то, что находится у тебя внутри.
Мэлвин с удивлением посмотрел на своего первенца. Он и в самом деле не верил своим глазам. За какие-то пару дней Глинд изменился настолько разительно, что казалось, будто это и не он вовсе. В его суждениях появилась рассудительность, он даже значительно поумнел, на что Повелитель Звезд и вовсе уже не смел рассчитывать. Неужели и в самом деле смерть сводной сестры настолько повлияла на него, или Мэлвин просто никогда не знал своего сына? Он ведь так ни разу и не удосужился поговорить с ним по душам, никогда не интересовался его жизнью, его помыслами. А ведь Глинду было очень тяжело пробить себе дорогу, попытаться доказать всем, что и он тоже на что-то способен. Злосчастная бычья голова была для него настоящим проклятьем. Она заранее ставила его в крайне невыгодное положение по отношению к другим и делала из него этакую экзотическую диковинку.
Когда Мэлвин создавал Глинда, ему нужен был сильный воин, способный противостоять порождениям Сварга, и ему показалось, что этот облик подойдет для поставленной задачи лучше всего. Он и не думал тогда, что когда-нибудь Глинд станет объектом едких насмешек и постоянных унижений, и только сейчас вдруг понял, что во многом сам поломал жизнь своему сыну. Да, можно жить припеваючи с любой внешностью, если у тебя имеется ум и личное обаяние, но ни того, ни другого, Глинду не досталось. Мэлвину вдруг захотелось сказать ему что-то теплое на прощание, подбодрить, показать, что он далеко не так безразличен ему, как могло показаться, и, стараясь придать голосу как можно больше нежности, он произнес:
-Я боюсь за тебя, сын мой. Мне сейчас кажется, что я не имел никакого права воспользоваться твоим великодушным предложением. Ведь кроме тебя у меня больше не осталось детей. Береги себя! И ни в коем случае не пытайся решить исход противостояния с Ориксом в личном поединке с ним! После того, что он сделал с Тианой, я могу с полной уверенностью сказать, что милосердие чуждо его душе.
-Я буду предельно осторожен, - ответил Глинд, а про себя подумал: - Поздно, отец! Слишком поздно! Со своими чувствами надо было определяться несколько раньше, когда я и в самом деле нуждался в тебе! Скажи ты мне эти слова хотя бы несколько дней назад, и никакой Сварг не заставил бы меня отступиться от тебя, встать на дорогу измены! А теперь ничего изменить уже нельзя. Я выбрал свой путь, и возьму силой то, что ты не пожелал отдать мне добровольно! Наш союз со Сваргом построен на взаимной выгоде, а ты - лишнее звено в этой цепи!
Подошел принц Дотэрель и сказал:
-Пора, Глинд! Воины уже почти все вступили на Звездную дорогу. Теперь очередь за нами.
Повелитель Звезд пожал Дотэрелю руку, обнял на прощание Глинда, и оба воина шагнули в портал. Он еще померцал немного, а затем исчез. Народ, собравшийся проводить отряд в путь, стал понемногу расходиться. Вернулся в свои покои и задумчивый Мэлвин.
10. Танга.
Таангрим и Наниэль следовали за отрядом магистра на почтительном расстоянии, стараясь не попадаться им на глаза. Гном все-таки предпочел свободу действий комфорту передвижения и не стал напрашиваться в воины к Звану. Он, конечно же, сходил в Троерский замок, поработал какое-то время в кузнице, успел даже снискать себе славу великолепного мастера, но цель при этом преследовал совсем другую. Таангриму необходимо было не упустить тот момент, когда армия, направляющаяся в Одинокую долину, выйдет из города, а работа в замке давала возможность быть в курсе всех происходящих там событий, и тут удача тоже способствовала ему.
Как-то раз он застал одного из капитанов, со многими из которых уже успел свести знакомство, рассматривающим некую карту. Завязав беседу, он, как бы мимоходом, поинтересовался, что за картинку тот с таким интересом изучает.
-Это не картинка, друг мой гном, - рассмеялся капитан. - Это карта Лироса!
-Да ну?! - отлично разыграв удивление, воскликнул Таангрим. - Никогда не видел, что это такое! Говорят, по ним можно отыскать дорогу куда угодно? А можно мне тоже глянуть?
-Смотри, если интересно, - ответил капитан и протянул ему пергамент.
Таангрим долго и с интересом смотрел на карту, нашел все необходимые ему в пути ориентиры, даже отметил про себя, что выполнена она добротно и весьма грамотно, а потом, тяжело вздохнув, отдал капитану.
-Красиво, но непонятно, - подвел итог своим исследованиям он. - И как ты только разбираешься во всех этих закорючках и палочках?!
-Это, брат гном, наука! - снисходительно ответил тот. - Тут тебе не кувалдой, а головой работать нужно!
-Что же, каждому свое, - согласился Таангрим и, попрощавшись с капитаном, отправился в город.
По пути гном заглянул к писцу, купил у него чистый клочок пергамента и чернил, и направился на постоялый двор Зумма, где они с Наниэль по-прежнему квартировали. Уединившись в комнате, Таангрим по памяти зарисовал все, что успел запомнить, и спрятал получившуюся карту в свой вещевой мешок. Теперь, даже если они и отстанут от отряда магистра, дорогу все равно найти смогут.
А где-то через неделю после этого Зван отправился в путь. Таангрим, сославшись на то, что у него возникли кое-какие семейные проблемы, к великому сожалению местных мастеров, рассчитался на кузнице, и они с Наниэль покинули Троер.
Это путешествие заметно отличалось от предыдущего, первого для Наниэль на Лиросе. Теперь эльфийка уже отлично освоилась в лесу и не выглядела такой испуганной и потерянной. Возможно, здесь сказывался голос крови, но даже бывалый гном удивлялся, насколько бесшумно она может передвигаться по лесным чащобам, как хорошо ориентируется, как умеет при необходимости скрыться от посторонних глаз. Наниэль буквально растворялась среди деревьев, и обнаружить ее можно было, только столкнувшись нос к носу. Эти ее врожденные навыки очень пригодились им в пути. Не раз эльфийка, обманув бдительность дозорных, почти вплотную подбиралась к остановившемуся на ночлег отряду магистра, слушала разговоры воинов, и, случалось, приносила из этих вылазок очень ценные сведения. Таангрим был весьма доволен своей спутницей, и даже заметно изменил свое отношение к ней. Теперь в его тоне уже не звучало этакого снисходительного превосходства. Гном воспринимал ее, как равную, и это только добавляло Наниэль уверенности в своих силах.
Примерно через две недели пути стало ясно, что они почти достигли цели. Теперь стало заметно, что Зван, не желая попасть впросак, очень осторожничал. На ночь он выставлял усиленные дозоры, держал воинов в постоянной боевой готовности и ни на минуту не притуплял своей собственной бдительности. Спали и то в доспехах и при оружии, что наглядно показывало всю серьезность отношения магистра к своему противнику.
В отличие от большинства лестерианцев, многие из которых уже с полным правом могли называть себя горожанами, он сам провел детство в затерянной в лесу деревушке, а значит, обладал не только воинской доблестью, но еще и охотничьими навыками. Это несколько облегчало его задачу, поскольку их новых врагов в одинаковой степени можно было считать и людьми, и хищными зверями. Приняв облик волков, они и вели себя соответствующим образом, а в человеческом представляли собой весьма умелых воинов. Здесь уж и в самом деле нужно было быть начеку, поскольку двойственность грозящей им опасности не позволяла расслабляться.
Продвижение вперед значительно замедлилось, а вскоре отряд магистра и вовсе встал лагерем. Сверившись со своей картой, Таангрим понял, что расположились лестерианцы вдоль речки Говорливой, вытекающей из Одинокой долины, и укрепленными постами постарались блокировать все возможные выходы из нее. Теперь им с Наниэль надо было изыскать возможность миновать дозоры, как воинов магистра, так и оборотней Волая. Задача, что и говорить, была сложная, но гном очень рассчитывал на свои собственные навыки и на те, что за время пути проявила Наниэль. А еще он надеялся на его величество случай, который рано или поздно выпадает любому. Надо только набраться терпения и ждать, когда удача повернется к тебе лицом.
Больше всего Таангрим надеялся на то, что сможет отыскать такой путь в Одинокую долину, который не охраняется ни одной из противоборствующих сторон. Он был гномом, а гномы всегда считали горы своей вотчиной. Здесь с ними не могли соперничать ни люди, ни другие народы. Веками они осваивали то, что избрали местом своего обитания, а вот те же самые оборотни поселились в горах совсем недавно.
Днем Таангрим совершал длительные походы вдоль стоявших стеной скал, окружающих Одинокую долину, надеясь отыскать хоть какую-то лазейку, а ночами Наниэль подкрадывалась к лагерю лестерианцев и следила за тем, что происходит у них. Пока удача не сопутствовала ни гному, ни эльфийке, но они не теряли надежды. В конце концов, время у них пока было. Осада не могла длиться вечно, а Волай, которого они были призваны охранять, находился сейчас в относительной безопасности.
* * *
Танга бесшумной тенью пробиралась мимо дозоров лестерианцев. Ночь была темная, безлунная, как раз такая, которая и нужна была ей. Для нее, рожденной волчицей, лес был родным домом. Она безошибочно находила потаенные тропы, иногда замирала, не выдавая своего присутствия ни единым движением, где-то проползала, извиваясь словно уж, и все время принюхивалась. Получив человеческий облик, Танга не утратила и потрясающего обоняния, свойственного волкам, и это очень помогало ей. Она чуяла своих врагов еще задолго до того, как они успевали приблизиться на опасное расстояние, и моментально находила укрытие.
Танга вышла на охоту, охоту, которая стала теперь главной целью ее жизни. Тот, кто должен был стать ее добычей, магистр ордена лестерианцев Зван, находился где-то здесь, за многочисленными дозорами и кордонами, и девушке необходимо было преодолеть их все, чтобы наконец-то свести кровавые счеты со своим врагом.
-Магистр убил Куцего Хвоста, Танга убьет магистра! - такую клятву она дала Отцу Всех Волков, и собиралась исполнить ее, чего бы это ни стоило, пусть даже ценой своей собственной жизни.
Вот что-то насторожило девушку-волчицу, и она разом напрягла слух и потянула носом воздух. Трое лестерианцев. От всех троих изрядно попахивает элем. Это хорошо. Люди, одурманенные этим напитком, теряют остроту восприятия окружающего их мира, а потому менее опасны. Даги не пьют эль. Они дети природы, и не нуждаются в фальшивом веселье, затуманивающем разум.
Легко миновав этот кордон, Танга двинулась дальше. Волчий нюх безошибочно вел ее к цели. Танга навсегда запомнила этот запах, запах своего врага. Именно его она вспоминала, когда уже не было сил продолжать изматывающие тренировки с саблями, когда усталость просто валила ее с ног. И тогда появлялась ярость, свинцовая тяжесть, сковывающая по рукам и ногам, исчезала, открывалось второе дыхание и невозможное становилось возможным. Вспоминались заученные до автоматизма движения, сабли неразличимо сверкали в воздухе, а руки, этот удивительный дар Отца Всех Волков, безошибочно выводили нужную траекторию. Она отлично усвоила уроки Волая, и сегодняшний день должен был поставить окончательную оценку ее обучению.
Танга пробралась уже почти в самый центр лагеря. Это казалось почти невозможным, ведь магистр привел с собой очень много воинов, но все же она сделала это! Какое счастье, что люди настолько несовершенны, что не могут даже учуять ее приближение, и насколько мудрым оказался Отец Всех Волков, дав своим детям преимущество жизни сразу в двух обликах!
Но вот она уже и у цели! В том желто-зеленом шатре, что стоит недалеко от костра, находится он, ее враг и ее добыча. Теперь необходимо найти укромное местечко и терпеливо ждать, когда же он выйдет наружу. Пытаться убить магистра в шатре Танга сочла не разумным. Ее преимущество заключалось во внезапности нападения, а любое колыхание ткани, обтягивающей логово ее противника, неизбежно привлекло бы к себе его внимание, лишив атаку фактора неожиданности. Магистр не спал, и Танга чувствовала это. Рано или поздно он выйдет проверить дозоры, и вот тогда-то и настанет ее час!