- Наверное, уничтожит. Но если не сможет, людоед захватит мир или что-то вроде того.
- Но он же инопланетянин. Чего ему беспокоиться о нашем мире?
- Да, верно… но, по правде говоря, он такой милый.
- И всё?
- Этого мало? Чем тебе не мотив? – спросила она серьёзно, глядя на меня. Затем сделала вдох. – Можешь пропустить это между строк. Кажется, у него есть более серьёзные причины. Знаешь, что-то связанное с поддержанием баланса планет. Но если причина только в этом… это очень печально, ты не находишь? –удручённо прошептала она. Выглядела при этом так, словно готова была заплакать. Мне стало не по себе.
Я почувствовал, как в груди что-то сжалось, и подумал, что наконец-то перестал быть ребёнком.
Я откашлялся, чтобы скрыть это чувство и умышленно грубо сказал: - Так каким же образом этот парень Подражатель всё тебе рассказал? Я думал, он не может говорить. – Какой же я дурак.
Но она ответила: - Ха-ха-ха! А ты умный! Не удалось мне тебя одурачить, - захохотала она.
- И это всё? – спросил я. Вся история рухнула от одного уточнения.
- Да, я просто шутила. Глупая маленькая сказка… - сказала Камикисиро и проказливо улыбнулась, постепенно поднимая уголки рта.
Некоторое время мы сидели молча.
Она первой нарушила молчание: - Но Подражатель выиграет и, возможно, вернётся к себе домой, к звёздам.
- По мне, звучит слишком романтично. Как на фестивале танабата[28].
- Интересно, что он расскажет им о нас, о людях. Не думаю, что есть шанс, что он скажет: - Не волнуйтесь, это хороший вид.
- А где он сейчас?
- Скрывается в школе. Только никому не говори.
- Я засмеялся: - Не волнуйся, не скажу.
Глупое обещание.
Из-за наго меня отстранили от занятий и похоронили мои мечты о колледже. Но с тех пор, как я превратил всех своих друзей во врагов, и прошла оставшаяся часть срока отстранения, я больше ничем не занимался, кроме учёбы. И, в конце концов, мои оценки улучшились и спасли печальное положение.
- Звёзды так далеко, - сказала Камикисиро, вглядываясь в ночное небо.
- Расстояние до них гораздо длиннее, чем наши жизни, - сказал я. Точно не знаю, что значила её история, но она сумела вытянуть из меня ответ, который желала услышать: - Но если ты откроешь сердце Подражателю, то, уверен, он научиться быть человеком.
- Ты так думаешь?
- Я хочу так думать. Потому что история, которую ты мне рассказала, не оставляет нам надежду на спасение.
- Да. Надеюсь, ты прав, - сказала она, затем повернулась ко мне и улыбнулась.
Но сейчас я не хотел, чтобы она улыбалась. Я хотел сказать что-нибудь глупое, разозлить её. Я пытался думать о том, чем бы её обидеть, но вместо этого мы разошлись по домам. Я спустился вниз по дороге на станцию, а она направилась к школе, сказала, что на автобусную остановку.
Я видел её в последний раз.
На следующий день в школе её не было. И после тоже. Она никогда больше не появлялась.
***
Перед нами поставили две чашки американского кофе. Миясита Тока с интересом подняла глаза на официантку и ненадолго задержала свой взгляд.
- Прости, мне не следовало бить тебя. Всё-таки… - тихо сказала она.
- Не беспокойся. Я знаю. Я – идиот.
- Я, правда, думаю, что тебе нужно забыть её. Она… как её звали?
- Камикисиро Наоко.
- Ах, да. Я плохо её знаю, но, думаю, если ты правда ей нравился, Акио, она бы не хотела, чтобы ты бездействовал. Вот почему она ушла, не попрощавшись. Ты разве не чувствуешь?
- Это… Это было бы здорово.
И правда. Я был уверен, что она никогда больше не вспоминала обо мне.
В конце концов, Миясита Тока убедила меня, что не стоит падать духом.
Мы расплатились и вышли из кафе.
- Береги себя. Знаешь, ты, и правда, страдаешь каким-то комплексом героя. Когда-нибудь у тебя будут большие проблемы. Нелегко тебе придётся при сдаче экзаменов.
- Наверное, - согласилась она. – Но всё же…
- Выбор за тобой, - отворачиваясь, произнёс я. Затем она окликнула меня.
- …Кимура-кун!
Я оглянулся и едва не подпрыгнул.
Рядом, вне всякого сомнения, стояла Миясита Тока, но, почему-то, у меня было такое чувство, что я смотрю на абсолютно другого человека – парня. Словно она перевоплотилась или что-то вроде того.
- Ч-что?
- Камикисиро Наоко превосходно исполнила свой долг. Ты же должен исполнить свой, чтобы она могла гордиться тобой. Больше ты ничего для неё не сможешь сделать, - объявила она так, словно произносила речь на сцене.
Затем она отвернулась на каблуках и пропала в толпе.
- …
А я всё глядел ей вслед, всматриваясь в поток людей.