Ну сын ему и выдал заготовленную историю.
Глупую, но смешную. Из числа обыкновенных курьезов, каковыми высший свет живет постоянно.
Отчего царь невольно зашелся смехом.
Потом еще одну.
И еще. Втягивая в беседу. Так что спустя четверть часа Петр Алексеевич уже воспрянул духом и, хоть и страдал немало после затянувшегося запоя, но был готов к решению хоть каких-то дел.
Не желая оставлять отца во дворце, он предложил тому выехать по делам. В поля. Мотивируя это тем, что война на носу, а его пороги обивает оружейник с неплохим образом вооружения. И без него — без царя, никак.
Главное ведь было что? Правильно. Разорвать порочный круг и вытащить отца на какое-то движение. Отвлечь.
Царевич и раньше бы подключился. Но дела. Слишком много дел. Да и сам хворал, подцепив простуду. К счастью, легкую. Н овсе одно — не решался к родителю ехать. Помнил о том, что алкоголь сильно снижает иммунитет.
Вышли в приемную.
Выхватили Джона Куксона. И поехали к нему в мастерскую. Прямо в открытых санях, чтобы проветриться. Ну и немного проморозить этого мерзавца английского, который его столько месяцев за нос водил. Холода то он совсем не терпел. Вон как бедолага кутался…
Приехали.
Начали осмотр установки.
На лафете 3,5-дюймовой пушки размещался блок из полусотни мушкетных стволов в пять рядов. Самых что ни на есть обычных, семидесятого калибра длинной в пятьдесят дюймов — от тяжелых мушкетов. Откуда только он их добыть сумел. Вон — маркировка Демидовская с серийными номерами. Надо будет Никиту поспрашивать на эту тему. А то все эти игры за спиной царевичу совсем не нравились.
Сзади — казенная часть в виде П-образной рамки. В ней ходовой винт, который гонял затворную часть вперед-назад, в которой уютно размещался здоровенный… хм… «барабан». Получалось в целом что-то очень похожее на митральезу Реффи, только не под унитарный патрон, а с таким «колхозным» заряжанием.
Стрельба по задумке очень просто.
Поставил «барабан» в затвор. Пару раз крутанул затворный винт, прижимая его к блоку стволов. После чего можно было стрелять, поднося пальник к затравочному отверстию.
Зарядка «барабана» производилась тоже довольно просто.
С казны у него имелось десять вертикальных шах, которые имели перемычки сверху и снизу — поочередно. Так, чтобы огонь бежал по одной дорожке и залп немного размазывался. Сверху имелась прочная крышка на простом поворотном запоре. Она откидывалась, из натруски засыпался затравочный порох, после чего ее закрывали. «Барабан» переворачивали вертикально. И начинали зарядку камор готовыми бумажными патронами. Мушкетными.
Откусил. Засыпал. Запихнул.
Потом маленьким ручным шомполом все прибивалось. И в оставшееся свободное пространство выдавливалось сало из импровизированного «тюбика».
И все.
Готово.
Получалось долго, хоть и не очень. Но таких «барабанов» по задумке Джона предполагалось по десятку на картечницу. Которые позволяли надеяться на очень высокую скорострельность.
Сам Куксон сумел сделать четыре залпа за минуту. Но ничто не мешало и шесть выжать, доведя скорострельность до весьма выдающихся трехсот в минуту…
Выкатили на задний двор.
Выставили щиты.
Постреляли.
Впечатлились.
Даже Алексей.
Он слышал о том, что французы пытались использовать что-то подобное во время Франко-прусской войны. Но без всякого успеха. Почему? Не ясно. Ибо вещь убойная чрезвычайно получалась. Вполне способная конкурировать с 3,5-дюймовой пушкой в плане эффективности картечного огня.
— Лихо… лихо… — почесал затылок царь.
Четыре залпа в относительно спокойном режиме. И выставленные щиты в решето. И это на двухсот пятидесяти шагах!
Очень прилично… очень…
Начали обсуждать.
Царь не мог в таком вопросе компетентно участвовать. Но его все одно вовлекал Алексей. Чуть позже подъехал Кирилл и Джеймс Пакл, подключившись. А также с десяток специалистов с той же инструментальной мануфактуры и других предприятий, выступая в роли технологов.
Всю конструкцию прошлись буквально по винтику.
По детальке.
На выходе получилась картечница «по мотивам». Например, запор. Его решили делать не винтовой, а рычажный. Так выглядело не только проще технологически, но и быстрее в плане скорострельности.
Потянул за длинный рычаг. Два меньших рычага сложились, отодвигая затвор назад. Толкнул вперед — выпрямились, надежно запирая. На самой раме добавили еще один рычаг. Нажал на него вниз — «барабан» и поднялся. Совокупно это позволило очень сильно увеличить скорость перезарядки установки.
«Барабан» обзавелся сменными железными каморами, которые передней частью входили в казенную часть стволов. На конус. Как у револьверного карабина Пакла. Да емкость камор увеличилась на треть. А пули решили применять с минимальным зазором, так как их все равно через ствол проталкивать не нужно.
Ну и так — по мелочи разное. Например, большой и удобный откидной рамочный прицел со встроенной планкой определения дистанции. Инициацию решили сделать тоже проще и надежнее. С помощью капсюля и порохового усилителя. Медная такая многоразовая трубка, которую вставляли в затравочное отверстие блока перед выстрелом. Простейший ударник на плоской пружине. Дернул за шнурок легонько и готово.
В общем и в целом вырисовывалась отличная штука. Очень неожиданная и крайне своевременная. А главное — все чугунные детали можно было отливать из бронзы с достаточно высокой точность и без мороки. Уж что-что, а это наловчились делать. И хорошо делать. В принципе, если уж на то пошло, даже прием, применяемый для переделочной винтовки, тут можно было применить. То есть, использовать эрзац-версию отливки под давлением.
А значит что?
Правильно. Ничто не мешало эти картечницы изготавливать много и быстро. Даже силами мастерской Куксона. Понятно придется подкинуть рабочих, кое-какое оборудование. Но… ничего сверхъестественного в этом не было. Да и бронзы ведь на складах, после перехода на кованные из железа 3,5-дюймовые пушки хватало.
Так почему нет?
Вся эта конструкция грелась, если часто стрелять? Не беда. Бронзовый кожух, заполненный водой с блоком неподвижных ствол напрашивался сам собой.
Петр прямо сиял.
Новое необычное оружие вдохновляло.
Такой прорыв!