Но никто этого не видел. А сам оружейник тему не педалировал, прекрасно понимая, что оплошал…
Разошлись.
Все поехали по своим делам. Алексей же потащил родителя дальше. С тем, чтобы не оставлять его наедине с собой. В этот раз в фургонную мастерскую. Ему, понимаешь ли, втемяшилась идея тачанок. Отдача у такой установки выглядела вполне терпимой. Плотность огня — приличной. И теперь предстояло обсудить изготовление подвижных платформ.
Что дальше?
Придумает. В таком состоянии отца было нельзя оставлять. Всяческая активность, если здоровье позволяло, очень облегчало его состояние. Главное занимать делом… непрерывно. Был бы простым солдатом — выделил бы унтера и снарядил вокруг дворца бегать до полного обалдения, чтобы с потом дурь вышла. А так — выдумывать приходилось. Искать, так сказать, индивидуальный подход…
Часть 3
Глава 1 // Заплатка
— Твою мать, Рэй, тебе пора закупать парашюты! Тенденция намечается.
— Извините, босс.
— И что это за Нах прыгун такой⁈
к/ф «Джентльмены» Гая Ричи
Глава 1
1713, январь, 22. Шверин — Москва
Иосиф Габсбург медленно прогуливался по кабинету.
Было тихо.
Если бы здесь присутствовали мухи, то каждую бы получилось услышать. Но их на подобные совещания не допускали. Так что Император довольствовался физиологическими звуками присутствующих людей.
— Меншиков… Меншиков… — медленно произнес Иосиф. — Живучий черт… и какой деятельный! Вы уверены, что в Мекленбурге ничего сделать больше нельзя?
— Только начинать вторжение, — тихо произнес один из сановников.
— Все настолько плохо?
— Ему перебросили из России армейский корпус подкрепив его тремя бригадами карабинеров и…
— Карабинеры же были собраны в кулак на востоке. В армию.
— Как с этими родами удалось договориться, так русские и стали переводить часть кавалерии на запад. Сначала вошла пехота и заняла все города, встав там гарнизонами. Потом карабинеры перекрыли дороги и перемещение повстанцев стало невозможным.
— А сочувствующие?
— Их больше нет. Во всяком случае таких, которые бы были готовы идти дальше мысленного сочувствия. За донесение о повстанцах и их пособниках русские платят щедро. За помощь восставшим или недонесение — карают сурово.
— Насколько сурово?
— За такие преступления положена конфискация имущества и повешение виновника. Семья при этом переселяется на Волгу. А если она поддерживает виновника или ведет себя недостаточно покладисто, то ее вешают рядом.
— И люди такое терпят?
— Две трети конфискованного имущества распределяется между теми, кто донес и местными, что лояльно относятся к властям. Этим много кто пользуется. За ложные доносы, кстати, карают также, как за пособничество восставшим, так что люди очень зорко следят друг за другом.
— А духовенство?
— Протестантского не осталось вовсе. В Мекленбурге теперь только русская церковь. Какие-то отдельные небольшие общины пытались защищать своих пасторов, но если оказывалось, что те выступали пособниками повстанцев, то общину приравнивали к сообщникам. А они все их поддерживали поначалу. Так что…
— Они что перебили их всех?
— Не всех. Добрая половина пасторов успела сбежать, когда поняла, что на их проказы не будут закрывать глаза. Часть приняла православие и отправилась на переселение. Именно пасторов казнили не так много. Только самых твердолобых.
— И протестанты соседних стран не возмущены?
— В Бремен-Ферден началась переброска еще одного армейского корпуса. — развел руками другой сановник. — Не все готовы возмущаться на таких условиях. Особенно после того, как Меншиков повел себя в Мекленбурге.
— Повстанцев тоже вешают?
— Их стараются просто не брать в плен. Меншиков не ведает пощады.
— Не удивительно… — хмыкнул, покачав головой Иосиф. — Может быть на него надавить через Рейхстаг?
— Он в своем праве, — развел руками ее один сановник. — Cujus regio, eius religio[1]. Это основа мира Священной Римской империи. Если мы этот принцип пошатнем, то…
— Ладно, — перебил его Иосиф.
Он и сам прекрасно понимал, что эта формула, зафиксированная в Аугсбургском мирном договоре, обеспечивает единство столь пестрой и разнородной державы. — Что мы можем сделать? Закончить начатое с Меншиковым реально?
— Это не желательно. КРАЙНЕ нежелательно. — произнес мужчина в одеянии кардинала.
— Почему?
— Вчера мне стало известно, что хорошо вам известный принц запрашивал у царя России разрешение на ваше убийство. И Людовика.
Император нервно икнул, вытаращившись.
Кардинал же продолжил:
— Насколько мы смогли узнать его люди уже все приготовили и ждали только разрешение Петра. Тот отказал.
— Он как⁈
— Мы не знаем. Даже не смогли выявить его людей. Но в Париже люди принца перед убийством Кольбера тоже не выдавали себя. Как вы понимаете, ставки повышаются.
— Почему Петр отказал?