– Хер тебе в очо, ублюдок.
Дернувшийся было в кузов комод успел только испугано пригнуться. Вовремя попавшийся под ноги Александрова деревянный клин после мощного пинка шаркнул по доскам и смачно врезался в стену. Шутки кончились – это поняли все.
С полыхающей в глазах ненавистью Сергей целеустремленно направился к обидчику. Достала гнида!
Пытавшееся сохранить нахально-презрительное выражение лицо внезапно живо напомнило Петю…
Кто знает, чем бы это все закончилось ( и, скорее всего, ничем хорошим), но на пути встал командир группы Никитин.
– Стоять! Я сказал «стоять», курсант Александров!
– Сейчас, урою пидора и встану…
Но сильные руки (гиревик!) остановили движение.
– Александров, ты что, из училища вылететь захотел?!
Понемногу приходя в норму, Сергей глянул в глаза командира и честно ответил:
– Мне по хер…
Володя почувствовал: это – от души, действительно честно.
– Так, Александров – со мной…
– Оборзел в корень! Володь, ты ему…
Воспрянувшего комода оборвало резкое:
– А ты организуй погрузку в машину.
Слегка опешив, младший сержант уточнил:
– А в кузов кого?
– Кого хочешь. У тебя подчиненных хватает. Можешь сам, пример покажешь.
В картофельном цеху Никитин кивнул на лавку:
– Садись.
Присел сам.
– Сергей, что с тобой происходит?
М-да… и что ответить? Рассказать правду? Нет, он к этому явно не готов. Во-первых, слишком личное, а во-вторых…
Как-то сразу Александров осознал, что история о снах – прямая дорога к врачам. Психиатрам. В дурдом.
Нет, на это пойти он пока не готов. Есть другой ответ, и тоже честный:
– Достал меня урод этот. Сил терпеть уже не осталось.
– Достал… Ты думаешь меня ничего не достает? И ответственность за всю группу уже четыре года – в радость? И огребать за вашу дурь каждый раз – одно удовольствие?
– Нет, командир.
Помолчав, Сергей добавил:
– Извини. Не сдержался.
– Ты понимаешь, к чему шел? Ну, набил бы ему рожу. Через час стоял бы в политотделе. Вечером уже ехал в Курью. Солдатом. Ты для этого шел в училище?
Прав был сержант Никитин. Во всем прав.
Сам Володя пришел в ракетное училище уже самостоятельным, с отличием закончившим техникум парнем. Старше их, вчерашних школьников. И серьезнее, богаче незаменимым жизненным опытом.
Александров попробовал возразить:
– И его бы отчислили.
– Его? Нет, Серега. Плохо еще ты знаешь своего командира отделения.
Вот так… Это действительно новость.
Положение о равенстве каждого перед ответственностью им вбивали с первого курса. Об этом же гласили статьи дисциплинарного Устава. И тем не менее, достаточно только напрячь память…
Вот на втором курсе командир отделения пришел пьяный из увольнения. Засветился перед курсовым офицером. Повод для оргвыводов, казалось бы, железный. Но даже лычки не сняли, отделался неделей ремонта казармы во время зимнего отпуска.
Вот в его кармане находят конфеты из украденной посылки. Доклад начальнику курса… и тишина.
Вот он опаздывает на сутки из отпуска. Выводов нет. Про драку на третьем курсе можно не вспоминать – наказание было, действительно, символическое.
Подняв голову, Сергей вопросительно заглянул в глаза сержанту.
Никитин утвердительно, с оттенком усталости, покачал головой:
– Вот так, курсант Александров.
Помолчали еще.
– Я понял, товарищ сержант. Больше не повторится.
– Отрадно слышать. И, Серег… не надо мне напоминать, кто я по званию. Мы с тобой ведь нормально общаемся?
– Хорошо, Володя. Спасибо.