А он, мятежный, просит бури, Как морда просит кирпича.
Им-то это не трагично, а мне очень даже. «И все засмеялись, а Веня заплакал».
Через 20 лет после соловьевского:
«Со стихиями надзвездными
Он в сношение вступал,
Проводил он дни над безднами
И в болотах ночевал».
у Николая Клюева, 1911 г.:
«С той поры я перепутьями
Невидимкою блуждал,
Под валежником и прутьями
Вместе с ветром ночевал».
Свято место пусто не бывает, но ведь и отхожее тоже.
А вот он, например, и в городе Богдан, и в селе Селифан, и тпру и но, и рыба и мясо, и т.д.
За такое поведение (кричать, перебивая оратора: «Есть такая партия!») сейчас бы по головке не погладили. Ср.: в Большом поют: «Кто может сравниться с Матильдой моей!» – встать и крикнуть: «Я могу сравниться с Матильдой твоей ебучей!»
Ср. прежних и нонешних интеллигентов: те были слегка пьяны и до синевы выбриты, нонешние слегка выбриты и пьяны до синевы. Те знали все от Баха до Фейербаха. Нынешние – от Эдиты Пьехи до иди ты на хуй.
А. Твардовский (1968): «Что делать мне с тобой, моя присяга?»
У нее есть корпус, а у меня корпуса нет.
Русская нация – просто невыспавшаяся, потому бестолковая, невезучая, противная, нервическая. У всех же было время поспать, много лет добротного мещанского искусства и бытия.
Кто первый стал говорить с бумажкой перед еблом? Говорят, что Вильям Питт-младший.
служу антисоветскому союзу
Да ведь мы ничего, по существу, не делаем. Мы передаем каждый день сигналы точного времени.
Во мне ведь коварства нет, так, легкая подколодность.
Я – орел, я – соловей, я – сокол, а она – сорока, она – трясогузка, она – пустельга.
Ты, Вадя, пройди сначала мои университеты, а потом иди в люди.
Отвечай моим коренным интересам, сука!
Проходящие мимо: «Я хохотала даже внутри».
Мимо проходят две женщины с костылями: «Движение – это воздух… Нет, нет, воздух – это движение…»
Паустовский и пр. Поклонение святым хвощам.
Странно видеть такое начало. Будто видишь с «Ы» начинающееся слово.
А все это доброе, что они делают, – это все продиктовала им корысть, чтоб избежать житейского волненья.
А Господь меня сюда втащил, как та мачеха, пославшая в декабре за подснежниками.
Дареному коню в зубы не бьют. Хочу быть отъявленным и оголтелым, сдаются меблированные воздуся
а мы-то день ночь въябываем, как какие-то силезские ткачи
Громят в 1949 г. Гуковского за идеализацию поэзии Жуковского, «царедворца, врага декабристов, ретрограда и певца сумеречных, упадочных, христиански-антиреволюционных настроений».
Говорят о космонавте Вал. Быковском то же, что можно и обо всей нации: «обладает феноменальной способностью переносить большие перегрузки».
«щедр на комплименты, скуп на алименты»
Стыд-совесть-честь. У меня, например, так много стыда, что совести уже поменьше, а чести так уж почти совсем нет.
У Вал. Бармичева не голова, а боеголовка. Таким камвольно-суконным языком.
И все это написано слогом сверкающим, с почти нестерпимым блеском.
не смертоносная женщина, но болезнетворная
читать между глаз
На что живешь? Для кого работаешь? У кого учишься?
Речитатив и ария Анны из оперы Гранелли «Анна Каренина». Ария Катюши Масловой из оперы Альфано «Воскресение».
Помню, что фамилия какая-то длинная и кончается на «х». Вроде «Соснопомволоствоиховсяных».
А я ей говорю: ты нравишься мне своим умом бесчеловечным и нечеловеческим телом.
Полуразбитое полукорыто,
Полунакрытое полупиздом.
Умеешь ли ты играть хоть на каком-нибудь из мусикийских орудий?