Ну и что же, что безнравственна поэтесса? Кукушечка вот тоже безнравственна: свои яйца подкладывает и удирает. А кукует славно.
Я был в те дни «вирусом беспокойства», по терминологии Кёппена.
Плыви отсюда, бригантина! Плыви, раздувай паруса!
Вот как привораживают в Верхнем Пфальце: парень должен до крови оцарапать руку девушки лапкой зеленой лягушки, пойманной в день апостола Луки.
А вот так в Италии: девушка берет ящерицу, топит ее в вине, сушит на солнце и толчет в порошок. Затем этим порошком осыпает того, кого следует.
как сорок тысяч племянников
– Молоко я предпочитаю бруцеллезное. Есть у вас бруцеллезное молоко? Нет? Тогда ничего не надо.
Высшей мерой наказания в государстве должно быть, например, такое: за обедом лишить человека положенного ему куска дыни или порцию бланманже уменьшить.
Моя профессия – тужить и кручиниться. Все дни должны быть черными. Ни одного нечерного дня.
Из циркуляра министра просвещения (XIX в.): «Для спасения благомыслящих не щадите негодяев».
свежие формы идиотизма, москвичи с уездным складом мышления
И философ (Маритен) сказал: «Повернувшись спиной к вечности, разум в современном мире руководствуется сотворенным». Так вот. Повернемся спиной к сотворенному– обратимся к вечности.
Россия ничему не радуется, да и печали, в сущности, нет ни в ком. Она скорее в ожидании какой-то, пока еще неотчетливо какой, но грандиозной скверны, скорее всего возвращения к прежним паскудствам. Россия – самая беззащитная из всех держав мира, беззащитнее Мальты и Сан-Марино. Можно позавидовать Великому герцогу Люксембургскому Жану, но завидовать Мишелю Горбачеву никому не придет в голову.
Мне-то, собственно, что? Одной ногой я уже в гробу, а другой – в могиле.
Мне нравятся и те, и другие, обе половины нашего общества поэтичны. Одни «бегут, и блещут, и гласят», другие, подрагивая и скрипя, идут привычной линией.
О взаимной приязни партии и народа много говорить не приходится. Один мой приятель, отец трех малолетних детей, – когда узнал в семьдесят не помню каком году о крутом повышении цен на шоколадные конфеты, какао и пр., с удовольствием потирая руки, взволнованно ходил из угла в угол и все повторял: «Так им и надо! Так им и надо!» Не детишкам, разумеется.
Странно стали выражаться русские люди. Георгий Марков, например. «Этот курс целиком и полностью вписывается в стратегическую концепцию духовного ускорения». Он – враг «идейной нечеткости» и отсутствия «идеологической насыщенности»…
«Но русская душа прозрачнее Ватто» (Игорь Северянин).
Екатерина II: «Кто хочет писать, тому следует думать по-русски».
Нам весело не пьется,
Мы песенку поем,
А в песенке поется
О том, как мы не пьем. Тра-та-та и т.д.
Справились с разрухой, тифом, левым и правым уклонизмом, с белой гвардией, поволжским голодом, с символизмом и акмеизмом в литературе, с абстракционизмом в живописи, с авангардизмом в музыке, даже с православием, даже с нацизмом (но тут не их заслуга и т.д.)… Но все теперь возвращается, кроме брюшного тифа и белой гвардии.
Так что борьба с алкоголизмом у них не пройдет… Введение этого закона – причудливая форма пусть не лагерности, но, как говорили в суворовские времена, «гауптической вахты». И, конечно же, это очередное испытание русских на их хроническую готовность к лишениям, на верность, подлость и бессловесность.
Начиная с весны 85 года мне отчего-то становится все лучше и лучше с каждым днем. На мой взгляд, пока еще не поздно, пора снова начинать деградировать.
Что Вам приходится в 89-м г. делать чаще: плакать или смеяться? – Ну, я почти всякий день нахожу достаточно поводов и для того, и для другого. Сегодня, допустим, хохотал над перепиской Максима Горького. Уже автор «Если враг не сдается…», он пишет деловое письмо маститому французскому литератору, симпатизирующему Российской компартии: «Дорогой учитель и друг!.. и т.д.». А тот отвечает Максиму: «Дорогой друг и учитель! Я получил Ваше благоуханное письмо, полное цветами и ароматами, и, читая его, я как бы бродил по роскошному саду, наслаждаясь дивными тенями и световыми пятнами Ваших мыслей, уносивших меня улыбками в голубое небо раздумий».
В самом деле, никого нет более прозрачного и беззагадочного, чем русский.
Покажи палец – рассмеется, помани дет, ткни – и развалится.
В этом мире честных-честных людей что делать мне, любящему говорить неправду?