Звукоизоляция стен была превосходной, но Перисад за время своей неподвижности научился определять по звукам — кто и с чем направляется к нему. Для этой цели он приказал проделать окошко в коридор. А что делать, если поднимаешься с болью, засыпаешь с болями и не хочешь ничего. Тело пронзает боль и не хочется жить. Для особых случаёв в опочивальне, напротив арочного проёма и прохода на террасу второго этажа дворца, поставили роскошное и удобное полукресло-полулежанку. По вечерам — выносят на террасу, и он любуется городом и величием храма Аполлона, а в особых случаях его относят в зал официальных приёмов, но в последнюю луну этого не произошло, да и незачем.
Распознавание звуков шагов превратилось в привычку царя и некую игру, которую он сам придумал для себя. Сейчас Перисад догадался — к нему направляется невестка и значит — день пройдёт хорошо, если не сунется вечно хмурая жена Сатира. Магира в последнюю луну приходит каждое утро и это удивительно царю Боспора. В это время дочери и невестки спят, а вот она проведывает старика. Сначала он удивлялся и посчитал, что Магира приходит из зависти и подспудного желания, преследуя известную и понятную цель, а именно: — передачи трона царя Боспора — Сантору. Подозрение, поначалу укрепившееся, постепенно угасало и уже через месяц — исчезло совсем.
Магира искренно желала выздоровления ему: она просиживала часами с больным и даже ухаживала, а когда у царя возникало желание отвлечься — читала пьесы греческих драматургов. Особенно Перисаду нравилось, как она интересно толкует героев Одиссеи. На эту тему они часто беседовали и, это вносило, свежую струю в тусклую неподвижную жизнь царя Боспора. Как-то Перисад даже пошутил, что Магира, напоминает ему красавицу Елену во дворце Приама, на что Магира рассмеялась приятным грудным смехом, а потом потупилась. Он перестал думать о наследнике, хотя ещё два месяца назад хотел объявить преемника на трон, любимца — Сатира. Теперь мысли раздвоились, как и разделилось на два лагеря боспорское царство. Он знал о том, но не торопил себя, решив, что выскажет это на празднике винограда — осенью. Когда о наследнике заводил речь распорядитель и советник, он злился и прогонял всех. "Я ещё жив", — твердил он и не хотел слушать никого. Сатир, его любимец постепенно тускнел, но Перисад от этого не стал хуже относиться к старшему. А вот Сантор — другой. В противовес Сатиру прямодушному и откровенному, Сантор обладает скрытностью, что хорошо для царя. Неприязнь братьев вызывала толки и брожения среди подданных. Разрушало образ Сантора то, что Перисад чувствовал во втором сыне что-то непередаваемо-нехорошее. Вот если женой Сатира была Магира! но жизнь распорядилась иначе — Магира жена Сантора. *Почему?* Перисад сколько не бился над этой загадкой, но разрешить не мог. У Сатира нет государственного мышления. Сантор прирождённый правитель, но он жесток и плохо относится к союзникам-скифам. Вот если бы женой Сатира была Магира, тогда бы он спокойно передал трон и доживал последние дни, не обременяясь вопросами правления. А у Сатира жена, да разве это жена и невестка. Приходит редко, всегда молчит и не знает, куда себя деть. Она хорошая и добрая, но всё же Магира во сто крат умнее и лучше. И ко всему — боги не обделили Магиру умом… От всех этих мыслей раскалывалась и болела голова. Перисад оказался на распутье, словно путник у перекрёстка дорог, не зная — какую выбрать….
Красавица Магира улыбалась встречным придворным. Лёгкое платье развевалось на ней, облегая достоинства. Сегодня она надела легкое и удлинённое платье со строгим верхом, а волосы заплела в косу, как это делают скифиянки и обмотала её поверх головки. Несколько длинный ротик нисколько не портил обаяния женщины, а узкие — дугой брови, выдавали восточное воспитание. Она проходила мимо, оставляя еле заметный запах восточных благовоний. Слуги, восхищаясь грацией и бесшумной походкой "Афродиты", провожали красавицу и свою будущую госпожу к покоям Перисада. Их госпожа умела находить с ними общий язык, в отличие от жены Сатира — угрюмой и носатой критянки. Одна улыбка Магиры и — радость наполняет естество, а уж кому преподносит подарок, в виде упавшей из рук, невзначай, безделицы. Это нравилось придворным слугам и самому главному распорядителю. Магире платили любовью и почтением Угрюмые стражи у высоких дверей в покои царя Боспора, выпрямились и стали есть глазами госпожу. Магира одарила их кроткой улыбкой и, те расцвели от счастья. Они поклонились; один из них распахнул двери. — Проходите наша госпожа. Царь не спит. Только что у него был Сатир и царь Агасар. — Магира поморщилась при имени Сатира и вошла в опочивальню.
Перисад лежал в ложе на спине и невидящим взглядом рассматривал узоры на потолке. На мгновенье Магире показалось — царь Боспора мёртв, но это было желанием, а не действительностью. Такой недвижный и отсутствующий взгляд, ей доводилось видеть не в первый раз. "Когда же он, наконец, сдохнет?", — подумала она и тихо кашлянула. Рабыни — сиделки поклонились госпоже и бесшумно удалились на терассу. Тёмнокожая сиделка, оставшись, услужливо пододвинула к кровати удобное кресло и незаметно для Магиры — её госпожи и покровительницы, тоже — ушла.
— Доброе утро отец — как можно ласковее произнесла Магира. Перисад вздрогнул от "неожиданности" и перевёл внимание в сторону невестки. Он заметил, как рабыня переглянулась с Магирой. Это заинтересовало старого царя, но на лицо не отразилось. "Откуда они знают друг — дружку? Чёрнокожая рабыня подмигнула невестке, как знакомой, а может.."? Додумывать мысль Перисад не стал. Он решил оставить размышление на "потом".
Царь изобразил непритворное удивление, завидев новую причёску Магиры. — Ооо, Магирочка ты порадовала старика! — сказал он и попробовал повернуться. Скрывая пронзившую боль, царь Боспора не отрываясь, смотрел на обёрнутую вокруг головы косу и волосы, выкрашенные в светло-каштановый цвет. — Ты так прекрасна сегодня дочка. Мой сын видел твою новую причёску? — Магира расцвела, ямочки на щеках ожили. Для неё это была двойная радость. "Один попался в капкан, а старик совсем без ума". Она поклонилась царю и присела. Перисад изрядно удивился и стал теряться в догадках, относительно новой причёски Магиры. — Оставь нас — приказал он тёмнокожей. Магира, догадавшись, что царь заметил её перемигивания, выругалась про себя допущенной оплошности и обворожительно улыбнулась — Доброе утро отец. Я сделала новую причёску, чтобы порадовать тебя, но это не самое главное на сегодняшнее утро. Я нашла твоей чернокожей красавице мужчину, если конечно же ты — отец не возражаешь. — Не дождавшись ответа Перисада, перешла в "атаку". — У меня есть хорошая новость для тебя отец. — Перисад напрягся в догадках, а Магира нежно погладила седые волосы старику, скрыв брезгливость, и сняла невидимую пылинку. Подозрение, зародившееся в душе царя, начало угасать. — Твоя тёмнокожая рабыня хороша — забросила "крючок" невестка. — Я разговаривала с ней вчерашним вечером и нашла, что она хорошо воспитана и к тому же образована. Она умеет читать. Это удивительно для рабыни. Я очень рада этому. — Магира снова усмехнулась, а Перисад позабыл про подозрение. — Я принесла тебе царь Боспора интересную книгу. Её написал ученик Аристотеля. В книге мудрые выражения великого философа и учителя великого Александра. — Слова Магиры не просто удивили царя, но и озадачили. "Странно, она читает Аристотеля. Зачем женщине это"? Магира не стала дожидаться ответа царя. — Отец, я знаю — ты не любишь скукотищу чириканья философов. Эта книга скрасит время, когда тебя будет лечить один из лучших врачей. — У Перисада удивлённо поползли брови и он через силу поднялся с подушек. Магира подозвала рабынь. Те, бесшумно возникли и подложили дополнительные подушки под спину. Царь взял листы пергамента и с любопытством посмотрел, а потом отложил. — Я не понимаю, объясни мне, старику. Зачем мне Аристотель? Аристотеля уж нет. — Ямочки на щеках Магиры заволновались. — Отец, я послала за неким греком в Ольвию. Его зовут Архон. Он вылечил смертельно больную Эсихору. — Перисад непритворно расширил глаза, но перебивать невестку не стал. — Так вот отец, — продолжила она, наслаждаясь произведённым эффектом. — Я послала слуг за ним и врач уже в твоём городе.
— Дочка, — неожиданно для себя, обратился к ней Перисад и сам удивился. Магира порозовела, а царь возразил ей. — Ты видимо хочешь, чтобы этот грек добавил свою голову к остальным на входных воротах в Пантикапей? — Царь, напрягся, ожидая ответа — ведь о Архоне во дворце знали всего два человека: он и Сатир, а утром эта новость стала известна и Агасару. Магира рассеяла сомнения. — Сегодня вечером я представлю его, если конечно отец, — она сделала ударение на "отец" и потупилась. — Извини меня отец, я хотела попросить совета моего мужа, но он спит.
"Вот плутовка" — улыбнулся Перисад.
— Извини отец, — продолжила невестка. — Я распорядилась от твоего имени о торжественном приёме этого человека. — Перисад от удивления раскрыл рот, а Магира на одном дыхании, закончила. — Этот Архон, он излечил смертельно раненного под Фивами полководца Неарха, а однажды великого учителя Аристотеля обозвал ослом, в присутствии учеников. — Новость была оглушающей. Магира попала в "десятку", опередив всех гонцов. Царь Боспора был ошеломлён Магирой. Он, не скрывая восхищения, произнёс. — Но, дочка… скажи, откуда ты узнала, что он в Ольвии. Я послал за ним, но двое моих послов ещё не вернулись?
— Это совсем не сложно. Мои слуги мне доложили об этом ещё две луны назад. Мне захотелось сделать тебе приятное. Может этот грек и вылечит тебя, но это решать тебе, отец. — Магира смутилась, а на её глазах показались слёзы. Она поспешно отвернулась, но так, что всевидящий Перисад, успел заметить. Он протянул руку и смахнул слёзы. — Спасибо дочка. Я благодарен тебе… но, я, я прошу тебя — больше никогда не распоряжайся от моего имени. Не сердись, что отругал тебя. Я рад. А сейчас иди, дочка. Может этот грек и поможет мне. Впрочем — погоди, — передай управителю моего дворца мой приказ: — "Царь немедленно требует к себе главного распорядителя, главного советника и управителя Пантикапея". А это тебе за доброту. — Перисад, снял с себя и протянул Магире изящный перстень с крупным "гранатом". Магира вспыхнула и низко поклонилась, приняв дар. — Я, я не стою такого дорогого подарка, отец. Прости, что я распорядилась от твоего царь Боспора. Больше этого не повторится. — Она согнулась ещё ниже и к удивлению Перисада, коснулась губами руки царя. Перисад подобрел. — Я прощаю тебя дочка и желаю, чтобы ты всегда носила мой подарок. Надень.
Магире хотелось летать. Всё задуманное удалось на славу. Сдерживая свою радость и возбуждение, она неторопливо и как всегда бесшумно шла по коридору. Ещё два важных шага сделаны. Она с мужем стала ближе к заветной цели… Перисаду не суждено никогда узнать, что кости его гонцов, обгладывают стервятники в горах, а информацию, дозировано приносят царю от неё!
Догадываясь о чрезвычайной миссии гонцов Перисада, верный Магире человек напоил их. За вином послы выхваляясь, рассказали всё о своей поездке в Ольвию. Подкупить их не удалось и тем самым, они подписали себе приговор. "Осталось одно — склонить на свою сторону и задобрить этого врача — грека, а там… Сейчас нужно отправить надёжного человека с подарками к Архону, а если вдруг не согласится, ну и пусть. Вина за смерть ляжет на Исаака Бен-ату, а имущество еврея достанется казне, т. е, ей — мудрой Магире. Главный казначей, давно в её руках. За один поцелуй, а если прибавить к тому и посещение тайной комнаты, откуда по ночам её слуга и любовник, через подземный ход выносит тела любовников к реке… Да, там — в её опочивальне казначей приобщится к её прелестям и.."… Магира улыбнулась своим мыслям… Красный "гранат" играл. Она подозвала распорядителя дворца и будто невзначай приподняла руку и коснулась своей новой причёски.
А теперь — к нашим "баранам", а именно в дом иудея из палестины — старого и хитрого торговца с крючковатым как и старой ведьмы носом и одного из богатейших людей Пантикапея. Ещё — приближённого к дворцу. Его уважают и кланяются, а многие из городской знати, рады дружбой с этим неунывающим и успешным в своём ремесле — торговле — Исааке Бен-атой. В доме Бен-Аты, важный и высокий гость, рекомендованный самим Астархом — верным товарищем по ремеслу…
Волк непрерывно озирался, не веря происходящему. Вещи и сундуки Архона он и слуги, расставили в просторной комнате, любезно предоставленной пантикапийским купцом Бен-атой. Он всё не мог поверить в то, что тяжёлая и изнурительная работа гребца и рабство осталось позади. Новый хозяин с первого взгляда понравился. Требований было предъявлено немного: некоторые из них удивили и весьма озадачили Волка. О его будущих обязанностях подробно растолковал слуга грека — широкоплечий и спокойный фиванец по имени Стокл: — Поочерёдно нужно охранять вход в жилище врача — сказал фиванец. — "От кого"? — Волк не понимал, но приказ есть приказ. "От кого охранять"? Врагов в этом просторном дворе богатого и уважаемого в Пантикапее купца, быть не могло. Исаак Бен-Ата любезно разрешил Архону поселиться в недавно законченной постройке, рядом с его большим домом. Попросил еврея предоставить крышу, бывший господин Волка — Астарх. Еврей поначалу отказывался, но когда Астарх растолковал ему, кто такой Архон, поведение старого еврея кардинально изменилось. Он сам провёл Архона в жилище и попросил располагаться. Вечером, хозяин Волка — Архон, торговец Астарх и сам Бен-Ата отужинали, а Волк, забылся сном.
По соседству с комнатой Архона, в небольшой полутёмной комнатушке поселились и они — слуги врача. На рассвете его растолкал фиванец. Волк резко вскочил и испугано осмотрелся. Он был в незнакомом месте. Слуги Архона — Карим, Орок и Стокл засмеялись. До Волка наконец дошло — он служит другому господину. Фиванец Стокл поманил фракийца. — Вот возьми. Это твоя новая одежда. Съешь лепёшку, а потом мы с тобой отправимся в город. Господин приказал — фракиец удивился, но быстро пришёл в себя. — Я проспал свою стражу — затараторил он — Почему ты не разбудил меня?
— Успокойся парень. Поешь и пойдём. Господин приказал поторопиться. Кони осёдланы. — У Волка поползли брови. — Кони? — недоумённо и не скрывая удивления, спросил он. — Да, поторопись. — ответил Стокл. — Нам нужно осмотреть окрестности города и кое-что купить.
Одежда пришлась впору. Фиванец скоро вернулся с заплечным мешком. — Ты готов? — мимоходом спросил он. — Я готов господин — ответил Волк. Фиванец поморщился. — Меня зовут Стокл. Так и зови меня. Возьми вот это — он протянул Волку боевой пояс с горитом, луком и греческим мечом. Фракиец теперь не на шутку удивился, но расспрашивать не стал. При виде оружия загорелись глаза.
Кони и вправду были осёдланы. Слуги Архона вскочили в сёдла и тронулись, когда из дома показался сам торговец — Исаак Бен-ата. Старик поглядел на слуг гостя и усмехнулся. — С такими постояльцами мне нечего бояться — заметил он. Стокл и Волк отвесили поклон еврею и тронули поводья.
Стокл остановил коня в пустынной и закрытой с трёх сторон гористой местности и осмотрелся. Он удовлетворённо цокнул языком и предложил фракийцу спешиться. Волк не стал спрашивать. Фиванец снял с своего боевого пояса горит и меч. — Послушай, что я скажу Волк. Самое главное — не задавать вопросов, понял? — Волк кивнул. — Теперь, дальше. Я не знаю, почему мой господин выбрал тебя. Это не моё дело. Он попросил меня за одну луну сделать из тебя хорошего воина. Я научу тебя всему, что знаю. Та схватка на корабле торговца была забавой. Скоро ты поймёшь это. Так вот — каждое утро, до рассвета мы будем выезжать из дома. Орок научит тебя читать и писать на греческом языке, остальное узнаешь позже, а сейчас начнём. Вынь из ножен меч. — Волк растерялся. — Но ведь ты, Стокл безоружен. Я не нападаю на безоружных. — Стокл усмехнулся. — А ты попробуй. Выполняй приказ. Забудь, что у меня нет оружия. Я приказываю тебе.
Противники закружили. Первый удар Волк нанёс в плечо сопернику, боясь тяжело ранить противника. Широкоплечий фиванец отклонился и узмыльнулся. — Не бойся Волк, бей по-настоящему. Тогда и поймёшь. — Фракиец приблизился с опаской и внезапно ткнул меч в живот. Стокл, словно ожидал этого. Он легко отпрыгнул и принял стойку кулачного бойца. Волк сделал обманное движение и рубанул в плечо. Меч, к удивлению пропорол пустое место и снова не достиг цели. Стокл внезапно коснулся обеими руками пояса и в следующее мгновенье боевой пояс фиванца взвился в воздух и обмотался вокруг меча. Волк не успел. Стокл резко рванул на себя и вбок пояс и вырвал меч из рук Волка. Изумлённый фракиец остался недвижен. — Яя не ожидал. Вот это да! — сказал он с восхищением. — Мне рассказывал о таком скифском приёме мой отец, но я никогда не видел подобного. Покажи мне ещё раз. В этот раз я не буду так скован.
В то время, как процессия Агасара и Сатира держит путь к судам Астарха, в одном из богатых домов Пантикапея, ближе к стенам города и выходным воротам, в сторону эвксинского понта, происходит следующее…
Окружённый, в рост среднего человека, каменной оградой из известняка, дом купца Исаака Бен- Аты ожил. На пороге выстроенного из известковых плит дома с редкими окошками, больше похожими на бойницы, не отличающегося архитектурными стилями дома, появился хозяин — невысокий седоватый еврей. Он притворно закряхтел и помассировал поясницу. На голове "засветилась" большая проплешина. Слегка прищуренные хитроватые глаза торговца выдают ум, а несколько оттопыренная нижняя губа — для "солидности". На вид старику можно дать лет 55, но он старше.
Исаак почесал лысину и окинул внутренность двора. Распорядитель по хозяйству кивнул слугам. Дворовые слуги и высыпали из дому и побежали к выходным воротам из крепкого дуба. Двое — других вывели двухколёсную повозку. Старик замотал головой. — Повозку не нужно. Я отправляюсь один… Степенно надев на голову маленькую шапочку, Исаак засеменил к воротам. Раб низко поклонился и подал посох. Исаак брезгливо поморщился — от раба исходит неприятный запах. На выходе из ворот он оглянулся и подозвал слугу. — Если прибудет Астарх, — приказал он — пусть подождёт. И не забудь — у нас сегодня будут гости. Смотрите мне. — Исаак погрозил сухоньким пальчиком и тронулся.
С полчаса назад в дом ворвался всадник, с ожидаемым известием и всё пришло в движение. План, составленный им и его гостем — пришёл в движение…
Гонец сообщил, что из дворца выехала процессия во главе с Сатиром и царём Агасаром. Ни Сатир ни Агасар ещё не знают, что ожидает их по дороге к воротам, а он — Бен ата, предусмотрел всё. Вчера он немало удивился, выслушав просьбу Архона. Она поначалу показалась странной и позабавила старика, но когда врач повторил её и предложил в обмен на услугу приличную сумму — у Исаака округлились глаза. Цель мероприятия вызвала смех. — Зачем тебе врач это? — спросил он. — Я и так могу пригласить их сюда. Пошлю слугу и все дела.
— Нет, Бен-Ата, возразил Архон — мне нужно, чтобы всё произошло случайно. Не спрашивай зачем, но беды в твой дом это не принесёт — даже наоборот…
— Хорошо, — прищурился еврей, взяв кошель с деньгами, — но мне придётся кое-что предпринять, ведь встреча должна быть "случайной, как попросил ты"! — И с этого момента всё пришло в движение: была организована "обработка" царя Агасара — его утренний визит во дворец Перисада, да так, что Агасар и в мыслях не допустил, что визит запланирован другим человеком. По пути следования процессии, задолго до рассвета расположились "случайные" пробки, вынуждающие двигаться только в нужном направлении: опрокинувшаяся повозка, не желающий тянуть телегу вол и прочие маленькие хитрости… Исаак и сам вскоре заразился планом Архона, а убедил его не кто иной, а Астарх. Главная роль в этом спектакле отводилась ему — Бен-ате. Нога несколько саднила, но старик не обращал внимания. Сейчас мысли заняты другими вещами.
Вчера утром прибыли корабли купца Астарха Исаак как всегда обрадовался старому знакомому. Торговались они недолго. Практически весь товар грека перекочевал в его склады, а он — Исаак Бен — Ата, выгодно сбыл Астарху пшеницу и ячмень, не продешевив. Это была удачная сделка для обоих и вечером такое событие они отметили обильным возлиянием. Исаак почти не пил вина, но вчера не удержался и сам. Уж очень удачной была сделка.
Исаак удивился, когда Астарх попросил его поселить у себя приплывшего с ним известного греческого врачевателя. Он с подозрением отнёсся к предложению товарища; поторговался с врачом и наконец сдался и дал разрешение. Гостю с тремя рабами он выделил небольшой недостроенный дом, рядом с его жилищем. Всё решил рассказ Астарха о лечении Эсихоры, жены правителя Ольвии. В самом же деле этого врача Архона, он видел раньше, но где и когда припомнить не смог. Вернее — не захотел. Врач предложил порядочную сумму, от которой Бен — Ата отказаться не смог, а когда он узнал о цели приезда Архона, ему стало не по себе, но виду он не подал. Уже днём врач — грек принялся лечить сына еврея. Исаак чувствовал, что приезд этого человека принесёт ему и его семье немало хлопот, но отказать не смог. Возможно из-за просьбы Астарха, впрочем, кто знает. Ему просто понравились прямые и честные глаза врача и манера вести беседу. Давно Исааку не приходилось беседовать с человеком умным, когда есть что сказать и что послушать. Гость, словно в ответ сомнениям Исаака сказал, прямо глядя в глаза: — Я не принесу тебе хлопот, торговец. — а, потом обратился со странной просьбой. Исаак долго не соглашался, но когда в руках оказался мешочек с монетами — сомнения отпали сами собой. Он лишь удивился — зачем прибегать к эдакому странному способу, если он Исаак Бен — Ата, без всяких проблем может отвезти гостя во дворец к царю Перисаду. Ведь у него в Пантикапее имя и немалый вес.
Об этом он и думал, грохоча по мостовой новыми сандалиями. Кожаные ремешки натёрли ноги. Мастера по изготовлению сандалий на этот раз изготовили их с несколько высокой подошвой из акации и тонким каблуком. Но, несмотря на неудобства идти было приятно. Хотя бы, потому что меж пальцев не забивалась грязь и потому что таких сандалий в Пантикапее нет ни у кого. Он несёт сандалии, а сандалии несут его.
В это же время недовольный царь Агасар, его охрана и Сатир, возвращаются со стороны моря. Недовольны они тем, что доброе вино, привезенное Астархом, уже продано, и, кому не кому-нибудь, а еврею Исааку Бен — Ате. Сатир недоумённо пожимает плечами, но по другой причине. В город, на корабле Астарха, по слухам приехал из Ольвии известный врач. Слуги сбились с ног в поисках пропавшего невесть куда врача. По этой причине он поехал к судну Астарха. Торговец лишь развёл руками и пожал плечами. *Дескать — не ведаю и не знаю.* Недовольный Сатир злобно сплюнул, клокоча злобой и подумал, что его опередила эта тварь, — жена брата. Перешёптывание во дворце отца начались вчера вечером. Один из слуг принёс эту новость с причала и пошло-поехало. Наутро уже весь Пантикапей знал и гудел в пересудах и сплетнях, но сказать, куда подевался сам врач, никто не мог.
Знали о том те, кому надобно — Астарх, Бен-ата и сам Архон. Это была идея врача. Поначалу она не понравилась Исааку, но когда он понял, что с завтрашнего дня его дом станет местом паломничества родственников Перисада и высокой знати города, и у него — Бен-Аты ещё больше станет завистников, а почитателей — ещё больше, начал считать все "за и против". А известный врач-то поселился нм у кого-то, а именно у уважаемого жителя города. Взвесив за и против, еврей согласился.
Мимо проследовал знатный горожанин. Повозка прогрохотала; горожанин вежливо пожелал Исааку здоровья, заинтригованно замигал удивлёнными глазами и непритворно взлетевшими бровями, но не спросил. А дивиться было от чего. Исаак следовал пешком без слуг и рабов. Горожанин переглянулся с возницей. Тот пожал плечами, не менее удивлённый увиденной картиной, и молвил. — Мой господин с евреем произошло что-то. — Горожанин кивнул в ответ и задумался. Это, что-то могло быть только одно — у Исаака Бен — Аты, наверняка и остановился тот таинственный врач, о котором гудит весь город. Горожанин ухмыльнулся в бороду и поторопил возницу к городским воротам, чтобы поскорее поделиться новостью с другими горожанами. Ещё бы — он первый, кто догадался!
Тем временем Исаак неторопливо следовал дальше, не обращая никакого внимания на взирающих на него внезапно потерявших дар речи, горожан. Он услышал за спиной тихий гомон пантикапейцев, но не подал виду. Ненадолго его привлёк скиф, лежащий у дороги. Скиф уткнулся лицом в свежую лепёшку навоза и умудрялся в этом положении храпеть. Исаак брезгливо ткнул палкой в тощие рёбра бродяги. — Чего разлёгся? — скиф зашевелился и поднял мутные и бессмысленные глаза, но, завидев известного в городе человека, встрепенулся. — Я, — затараторил он, — я, господин малость задремал. — Исаак Бен — Ата брезгливо ухмыльнулся бродяге. — Ну и несёт от тебя. Иди, выкупайся, а потом придёшь к моему распорядителю. Работы сегодня много. — Скиф подскочил, загоревшись радостью. — Я сейчас господин, стрелой — и скоро исчез. Исаак ухмыльнулся — утро началось хорошо. Его выход пешком произвёл впечатление и дал пищу для разговоров и сплетен, а скифа он пожалел, сам не зная почему, наверное, из-за хорошего настроения. У Исаака приятно защекотало в носу. Он громко высморкался и прислушался. За улицу, а может — две громко стучали копыта всадников и слышался знакомый говор. Ошибки быть не могло. Это и подтвердил кивком хозяину, специально стоящий на перекрёстке слуга.
Голос Сатира сотрясал недовольством всю округу. Когда к голосу сына Перисада добавился ещё один — царя Агасара, Исаак и вовсе обрадовался: начиналась заключительная часть "представления". Стук копыт зазвучал отчётливее. Исаак оглянулся — рядом ни души. Он сделал ещё несколько шагов, споткнулся и свалился как можно естественнее на мостовую. Получилось как нельзя "естественно". Он застонал от боли, позабыв про план… Платье задралось, а на ушибленной коленке показалась кровь. Ему захотелось громко выругаться на свой фокус, но он лишь застонал и сквозь выступившие слёзы улыбнулся своей мастерской игре.
Всадники окружили стонущего старика. Один из слуг Сатира спешился и помог подняться. Царь Агасар громко захохотал, не обращая внимания на охающего старика. У Исаака вновь показались в глазах слезинки. Он просто переиграл самого себя. Боль была непритворной. Царь таврийских скифов снова хохотнул, а Сатир спросил: — Почему ты один сын Сиона, что произошло? — старик снова заохал, чем разжалобил и Агасара. Царь Агасар резонно заметил: — Это тебя твой бог наказал.
— За что? — перестал на мгновение охать Исаак.
— А за то, что ты скупил лучшее вино у Астарха. Я и Сатир как раз направлялись к тебе старик. — Исаак попытался улыбнуться. — Кто рано встаёт — тому бог даёт — не переставая охать, пробомотал он. И после этих слов не выдержал и хмурый Сатир и вся процессия. Хохот сотряс перекрёсток. Вокруг начали собираться зеваки. Сатир поддержал товарища: — Вот и дал тебе твой бог по коленке, за вино. — всадники и зеваки снова захохотали. Исаак непритворно обиделся. — Несправедливы вы к старику, а что касается моего бога, то это не он наказал, а другое — на моих новых сандалиях лопнул ремешок, вот я и упал. Ты несправедлив ко мне Сатир. Я как раз направлялся к твоему отцу.
— По какому случаю? — не сдержался и съязвил Сатир. — В такую рань во дворец, да ещё и пешком. — Исаак потёр болящую коленку и хитро прищурился. Всадники переслали гоготать и приготовились слушать. — Я, — начал издалека Исаак, — узнал, что царь Агасар у твоего отца Сатир и решил и его повидать, чтобы преподнести в дар несколько амфор превосходного "киосского".
— Я не понял что-то. Ну и что, а причём здесь мой отец и твоя прогулка пешком?
— А вот при чём. Я решил отправиться пешком, чтобы, не спеша поразмыслить по дороге.
— Что поразмыслить? Не тяни старик. Ты испытываешь моё терпение. — Исаак снова потёр ушибленную коленку. — Помоги мне добраться домой Сатир, там всё узнаешь — загадочно ответил хитрый торговец. А от последовавших слов старика, о том, кто является гостем Бен-Аты, Сатир задрожал от нескрываемой радости.
— Так чего же ты сразу не сказал мне старый пень! — почти закричал он. Старик ухмыльнулся. Сатир подал знак слуге и тот, взвалил охающего старика и усадил в седло. Исаак незаметно посмотрел на сына Перисада. Первый акт пантикапейской пьесы был сыгран безукоризненно блестяще и не уступил бы лучшим постановкам в Афинах. В толпе зевак началось перешёптывание. — Бен — Ата снова всех обскакал, хотя и не ездит на лошади — услышал он слова зевак и откровенный хохот скифов. Чтобы скрыть свою маленькую радость и победу, он спрятал в бороду улыбку и притворно заохал.
Агасару со скифами и Сатиру уже налили по второму килику, когда показался знатный гость. Архон извинился за отсутствие. — Я натёр колено Исааку. Ему нужно полежать. — Сатир закивал в ответ, едва не расплескав вино. Он оценивающе посмотрел на греческого целителя и властно пригласил за стол. — Я послал слугу — сообщил он Архону — к отцу с известием о тебе врач, — а потом поднялся и собственноручно налил Архону. Грек покачал головой. — Вообще-то я не употребляю вина, разве что пригубить. Сатир поднял килик, а вслед — Агасар и остальные. — Я слышал о тебе Архон. Говорят — Эсихора, жена царя Ольвии была рядом с царством мёртвых, в Аиде, а ты поставил её на ноги. — Архон засмеялся. — Это придумывают, Сатире. Я не всесильный, но сделал всё, что в моих скромных возможностях и силах, чтобы помочь Эсихоре, а царю Боспора — славному владыку и воину желаю выздоровления. Потому и предлагаю выпить за здоровье Перисада! — Сатиру понравилась речь, и он высоко поднял килик. — За здоровье моего отца и за твою удачу в лечении Архон!
Фиванец подошёл тихо и незаметно. Он наклонился и зашептал в ухо Архону: — Я выполнил то, что ты велел господин. Слуга Магиры, тот, что был в Отльвии, угощал сегодня на рынке меня вином и долго расспрашивал о тебе. Я притворился пьяным и выложил ему всё, что ты велел. — Архон закивал головой, боковым зрением чувствуя подозрительный взгляд царя таврийских скифов. — Да, мой раб. Я понял тебя — сказал он нарочито громко. — Колено и должно печь. Если Исааку сильно больно, смажь финиковым маслом. — Не успел он закончить, как к столу подошла взволнованная жена Исаака и распорядитель хозяйства. Распорядитель поклонился Сатиру и Агасару. — Я не хотел тревожить хозяина. — Сатир прищурился. Нехорошее чувство промелькнуло в душе. — Что случилось, раб? — Распорядитель быстро затараторил: — Там стучат с требованием открыть ворота… Я открыл. — Закончить ему он не удалось. В дворик для гостей вошли двое богато одетых и вооружённых дорогим оружием, людей. Сатир нахмурился. Он узнал пришедших. Это были слуги Сантора и Магиры. Воины Сатира и царя Агасара, завидев нежданных гостей, стушевались и подозрительно косясь на оружие гостей, умолкли, чем и воспользовался Сатир: — Кто разрешил войти, рабы! — рявкнул он. Прибывшие, неохотно поклонились и Сатиру и Агасару: — Простите нас, но мы не могли знать, что сын нашего царя и царь таврийских скифов находятся здесь. — Сатир удовлетворённо кивнул — продолжайте рабы, — сделав сильное ударение на слове "рабы". Прибывшие вновь поклонились. И хотя их лиц видно не было, Сатир догадался: их поклон притворный, чтобы скрыть истинные чувства. Тот, кто постарше, торжественно произнёс: — Мы здесь по приказу царя Перисада, его сына Сантора и его супруги Магиры. — После такого выпада у Сатира на скулах заиграли желваки. Он и Агасар переглянулись, а прибывшие, продолжили. — Сегодня вечером, за известным врачом Архоном, прибудет повозка сына Перисада — Сантора и сын царя — Нритан. Слухи о прибытии известного врача и искусного целителя достигли ушей нашего царя от преданной жены Сантора, Магиры. Наш царь распорядился созвать самых уважаемых людей города и врачевателя Архона на званый вечер. Приглашается также хозяин дома — всеми уважаемый Исаак Бен — Ата. — Кровь хлынула в лицо Сатиру. Злоба и ненависть заполнила всё его естество. *Снова Магира, но, как она узнала?* — пронеслась мысль. Он потянулся к ножнам, но под столом его неожиданно остановила рука. Сатир удивился, но не подал виду. А удивился он тому, что рука эта принадлежала, не кому-то, а старику Архону. Сатир растерялся. Неожиданно Архон поднялся и искренно улыбнулся прибывшим. Под столом он медленно отпустил руку сына царя. Сатир вообще перестал понимать происходящее, но, тем не менее, успел перехватить напряжённый взгляд Агасара в сторону врача. Архон поклонился гостям и начал говорить. — Я очень рад приглашению царя Боспора, его старшего сына Сатира, я рад приглашению Сантора. Для меня это большая честь. Передайте царю Перисаду, что я недостоин такого большого приёма. Сегодня я хотел попросить скромного посещения, но раз меня пригласил сам царь, то я непременно буду. — Архон сделал небольшую паузу и продолжил. — Я очень польщён тем, что за мной прибудет третий по возрасту сын царя, Нритан. Если вы не возражаете, я пойду в покои, любезно предоставленные мне Исааком Бен-Атой и подготовлюсь к сегодняшнему визиту и приглашению. — Архон поклонился. Как раз в этот момент и появился сам — хозяин дома. Он вышел с палкой, слегка прихрамывая. Исаак всё слышал и потому без обиняков заявил: — Для меня, старого еврея, это большая честь быть приглашённым во дворец царя и честь, что в моём доме остановился такой известный человек, как Архон. Моё колено почти прошло. Спасибо тебе Архон.
Сатир едва подавил ухмылку. Старик еврей появился вовремя, но поразило старшего сына Перисада совсем другое… Одна мысль терзала голову и не давала покоя. Хотелось спросить, но сейчас он не решился. *Нужно немного подождать.* — решил Сатир и поднялся из за стола. За ним поднялся и Агасар. День начался с сюрпризов, а они только начинаются. То, что произнёс Архон, поразило и потрясло его. Ответ не приходил в голову… *Врач — грек, элегантно и красиво ответивший на приглашение его отца, не удосужился упомянуть имя Магиры. Почему? И почему он сжал под столом кисть его руки?*..
Слуги и рабы Исаака Бен-аты подали лошадей. Агасару нагрузили в повозку десяток амфор с вином и две с оливковым маслом. Бен — ата сказал цену. Царь таврийских скифов торговаться не стал. Он сунул кошель торговцу и тронулся. Чтобы никто не услышал, он приблизился к Сатиру: — Сатир, мой товарищ. Я не удивлюсь, если этот врач встряхнёт всех не только во дворце твоего отца. У меня такое чувство, что я его видел раньше.
— Почему ты так думаешь, друг?