— Что узнавать!? — снова раздался крик, — скифы не прощают убийства послов. На кого ты свернёшь это, на Сатира или Сантора? У нас дети. Им-то за что страдать и быть рабами, из-за усобиц сынов Перисада. Не бывать этому.
— Погодите! — остановил все крики наместник. Он, как и горожане прекрасно знал, что скифы не прощают убийства послов и сравнивают населённые пункты с землёй, не жалея ни женщин ни стариков, ни детей. Горкос снял шлём и почесал затылок: — Успокойтесь! — неожиданно громко закричал он на всю площадь. — Главный посол Зиммелиха, Хорсил — жив. Второй посол — ранен. Я удержал Сантора от их убийства. Армия Зиммелиха ещё не пришла. Время у нас есть. — Толпа с некоторым облегчением выдохнула. — Так послы живы? Ты не врёшь нам? Где Хорсил? Покажи его, где он?
— А как нам? — вслед другим вскричали купцы. — Что будет с нашей торговлей? Суда стоят. В Ольвии наверняка знают об этом. Кто решиться плыть сюда, кто? Полный город хлеба, а его не продать. Нужно искать мир со скифами. Они с давних пор не приходили к нам с войной. Если Зиммелих перекопает речку, питающую город, у нас не будет воды. Воды в колодцах не хватит. Да и солоноватая она
— Я думал о том, — успокоил людей Горкос, — Но пока Зиммелиха нет, я не знаю его намерений. Запаса воды хватит. У нас есть колодцы. Есть у нас запасы вина, Чт до послов, то я послал к Зиммелиху двоих… Я не виноват пантикапейцы, что царство раскололось на два непримиримых лагеря. Сатир сбежал неизвестно куда с семьёй и сотней воинов. Магира убита. В усобице полегло больше тысячи людей, а Сантор, узнав намерение Зиммелиха, прийти сюда, ушёл с тремя тысячами воинов за Пантикапей. Там находятся и все наши суда. Будем ждать. — Наместник продолжал кричать, но толпа не унималась. Страх перед будущим застилал настоящее. Вперёд всех торговцев вышел Исаак Бен-Ата. В отличие от других, спокойно и деловито предложил: — Я предлагаю отравить к Зиммелиху не простых послов, а выборных, из городской знати. Я согласен пойти, но кто ещё пойдёт? — продолжить свою речь он не смог. Громкий панический крик заглушил его слова: — ЛЮДИ!! — раздался со стен крик и запели рожки. — Скифы идут! Скифы! — Наместник нахмурился и закричал в возбуждённую и враждебно настроенную толпу: — Тихо! Тихо всем! Я отправляюсь на стены. Попробую договориться, вы же пока выберите трёх — четырёх послов и приготовьте дары царю скифов. Лучше плохой мир, чем осада… - наместник махнул рукой, не договорив, поправил боевой пояс и направился к коню. За ним, с хмурыми лицами, пятеро вооружённых помощников.
Около городских ворот на него вопросительно покосились стражники. Наместник посмотрел на надёжно запертые ворота и покачал головой, — охраны и воинов для обороны города явно маловато. Он и сам не верил в то, что удастся долго продержаться, несмотря на крепкие каменные стены, в два ряда, опоясывающие город и дворец. Ещё тревожнее забилось сердце, когда он поднялся на стену и увидел раскинувшуюся картину.
Нескончаемая вереница скифской армии, обходила стены города, спускаясь с гор. Передовые полки неторопливо разбивали лагерь у речки, не обращая ровным счётом никакого внимания, на настороженных защитников, взиравших с пантикапейских стен. Вторая "волна" обтекала город и обустраивалась ближе к морю. По расположению войск, наместник догадался: — скифы собираются идти на штурм Пантикапея с двух сторон, и уверенные в своём превосходстве — не торопят событий. От передовой колонны войска отделились три всадника со стягом Зиммелиха и не торопясь, направились к воротам. Лучники на стенах тотчас вынули луки, но наместник жестом остановил их; первые двое верховых, были послами Пантикапея и удивительно — пантикапеец держал знамя Зиммелиха. Это несколько насторожило, но и обнадёжило. Третий всадник, позади, вероятно и был послом скифов. Когда до стен осталась сотня локтей, Горкос отдал приказ: — Ни в коем случае не стрелять! Пропустить — и, начал спускаться. Всадники приблизились, когда наместник уже был внизу. Сверху башни ему утвердительно закричали стражи, то что он знал и сам: — Послы. Двое наших, а третий — скиф. — Наместник успокоил солдат и повторил приказ отпереть ворота. Засовы вышли из пазов. Одна створа ворот чуть приоткрылась. Первыми появились свои послы. Вслед им, бросив поводья, в город въёхал воин в лёгкой, но дорогой одежде. Как не тщились солдаттв рассмотреть лицо, но так и не смогли, Наместник отметил про себя, что доспехи на после отсутствуют, за исключением глубокого шлёма с нащёчниками и наносником. В навершии шлёма — пучок тёмных волос, а самое странное, что поразило Горкоса, — отсутствие у посла бляшки. Охранники ухмыльнулись виду посла, вернее головному убору. Тотчас ворота закрылись, а Горкос сел в седло и широким жестом пригласил проследовать за ним.
Толпа на площади в нетерпении ожидала. Горожане расступились и пропустили процессию. Горкос провел всех троих послов на лобное место. Молчание застыло в площади. Молчал и скиф, невозмутимо взирая на толпу.
Один из послов Боспорского царства, вышел вперёд: — Мы выполнили то, что было нам поручено. Ответ царя всех скифов горожане, вы услышите из его уст. — После столь недолгой речи, главный посол Пантикапея поклонился наместнику. Скиф даже не пошевельнулся. Городская знать зароптала: — Почему посол скифского царя не кланяется. Наместник догадался о причине и велел привести Хорсила и его помощника.
Хорсил побледнел у всех на виду, а второй покачнулся и схватился за грудь. Наместник Пантикапея торжественно произнёс: — Произошло недоразумение, посол Зиммелиха. Тот, кто поднял руку на посла царя всех скифов, мёртв. Сейчас принесут его голову. — Наместнику показалось странным — посол не отреагировал никак на сообщение и окромя всего не снял шлем; лишь, мельком взглянув на отрубленную голову, а потом обратился к раненному. — Это правда? — и получил утвердительный кивок. Ещё наместник заметил и другое: — оба посла — Хорсил и раненый странно себя ведут. Он насторожился, а охрана не замедлила этим воспользоваться. Они направили копья в сторону посла, но их остановил неожиданно жёсткий приказ наместника: — Я приказываю опустить луки! Опустить луки и копья — заорал Горкос. Скиф в шлёме громко расхохотался и поманил к себе Хорсила. Толпа вовсе онемела. Один из присутствующих на площади, богатый скиф — торговец, склонился и сдавленно сказал: — О Папае!
— Кто это? — зашевелилась толпа и приблизилась к лобному месту. Ответ был очень прост. Высокий посол снял шлем и передал Хорсилу и уверенно сказал: — В ойкумене нет такого человека, которому бы я кланялся! Толпа ахнула и попятилась, не веря своим глазам.
Зиммелих сухо сказал: — С сегодняшнего дня Хорсиле, я доверяю тебе имя моего главного посла и благодарю за выполненное поручение. Я рад, что ты и Сараш живы, ты — Горкос, распорядись вернуть послам оружие — сухо сказал он наместнику. Тот, побелевший, закивал и, не дожидаясь следующих слов Зиммелиха, объявил горожанам: — К нам пришли наши друзья. Я чествую тебя, сын Атоная! Ты не побоялся Зиммелихе прийти к нам. Могла произойти любая неожиданность. Все воины вооружены. Будь нашим гостем. — Царь всех скифов улыбнулся: — Я пришёл с миром и для того, чтобы положить конец распрям и принести спокойствие в боспорском царстве. Первым делом я хочу воздать память другу моего отца — царю Перисаду.
— Скажи нам царь Зиммелих, — неожиданно раздался крик из толпы — зачем ты тогда привёл своих воинов? Мы то здесь при чём? Скифы никогда на моей памяти не воевали с нами. — Зиммелих повернулся к вопросившему богато одетому греку и заметил: — Если бы я хотел взять ваш город, мне понадобилось бы два дня. Через подземный проход, выходящий к реке под водой, мои воины проникли бы в Пантикапей и открыли городские ворота. Мне известно место для резервного отбора воды. — Наместник и, не только он — оцепенели. Проход шёл из дворца. Знали его всего двое старейшин… Зиммелих поднял руку, успокаивая присутствующих, и продолжил: — Даже, в случае обвала прохода, мои воины перебросили бы через стены трупы заражённых болезнями животных и людей, но, я не хочу этого. Нас всех связывает торговля и дружба. Цель моя другая. На троне Боспора будет находиться достойный наследник. Это Сатир. Все войска Сантора я разобью, чтобы установить мир и прекратить межусобицу.
— Но как ты примиришь сторонников двух братьев Зиммелихе?
— Очень просто. Я скажу имя убийцы царя Перисада и покажу тех, кто это подтвердит. А сейчас отворите ворота и окажите помощь моей армии. Мне нужен лес и много жира — Ошарашенная словами царя всех скифов толпа "перестала дышать". — Мы знаем имя убийцы! — к лобному месту подошёл один из городских старейшин. Он недобро посмотрел на Зиммелиха. — Его убил Сатир, посредстом интриг Сатира и об этом знают все и ты в том числе. Убейте его! — чуть не задохнулся от злости старик. — Убейте Зиммелиха, пока он тут. А Пантикапей сроду ещё не смог взять силой и осадой. — За старейшиной мелькнула высокая фигура и, в то же мгновенье раздался сдавленный стон. Зиммелих не шевельнулся. Толпа отпрянула. Наместник опустил лук и положил в колчан. Здоровый, двухметрового роста — слуга Магиры, корчился от боли. Рядом — нож. Стрела, пущенная наместником, пронзила грудь великану. Зиммелих благодарно посмотрел на временного наместника Пантикапея. — Я бы успел, но всё равно благодарен тебе воин. — Горкос кивнул царю и приказал своим воинам: — Этим двум — он кивнул в сторону старейшины и раба Магиры, — отрубить головы.
— Погоди Горкос, — властным голосом остановил Зиммелих, — они много знают. Их смерть сейчас будет избавлением для этих негодяев.
Пленников связали и бросили в ноги Зиммелиху. Зиммелих пнул здоровилу, да так, что последний отлетел на несколько шагов и застонал, скрежеща зубами. Царь всех скифов отёр сапог о платье раба и обратился ко всем: — Вы все знали Архона, отвечайте. Ведь он лечил ваших детей, жен, да и вас самих. В Ольвии он вылечил смертельно больную Эсихору. Это правда?
— Да, царе, правда. Архон добрый грек и хороший человек и врач. Это так. — подтвердила толпа. Зиммелих плюнул в сторону раба. — Эта тварь сняла кожу с живого Архона, моего главного вещуна — Крона, присланного специально мною для лечения Перисада. Да! — крикнул зиммелих в онемевшую толпу. — Это был мой главный вещун. Когда он понял, что Ваш царь отравлен, решил сделать всё необходимое… Жаль, что Сантора закрыл охранник. Под пыткой раб и старейшина расскажут всё! Расскажут и то, как травили Периисада и, почему издох кенар царя; расскажут и то, как Этот слизняк снял кожу с живого Крона! Другой царь на моём месте бы не оставил камня на камне в этом городе, но я не хочу мстить вам.
— Сняли кожу, с живого! — раздались крики. А оживший Крон, которого ты приказал казнить! — засомневался кто-то из толпы.
— Благодарите Папая, что я добр! — Глаза Зиммелиха сверкнули и заставили умолкнуть многих.
— Но мы не знали, и никто не знает, где подевался врач — послышались тот же голос. Раненный раб злобно зашипел на Зиммелиха: — Я и с тебя бы снял шкуру, а… — договорить он не смог. Толпа начала понимать, что раб проговорился. Понял это и Горкос — наместник, но дальнейшее, упредить не успел. Старейшина необъяснимым образом смог вырваться из рук стражников. Он вынул из под полы нож, бросился на раба и вонзил нож в горло тому, а потом заколол себя. Всё произошло так быстро, что воины не успели среагировать. Они понуро опустили головы, сознавая свою оплошность. Наместник, ошарашенный таким поворотом событий, а ещё больше словами Зиммелиха, раздосадовано покачал головой: — Жаль, жаль, что вы не успели. Вас ожидает наказание — сказал он воинам, — их смерть означает одно — в городе у них есть сообщники. А ты, Зиммелихе, прости меня за оплошность. Мне очень жаль… А Архона в городе действительно любили все… Эй, — крикнул но своим охранникам: — Открыть ворота Пантикапея! Сейчас — же! Зиммелихе, царь всех скифов пройдём во дворец. Там отдохнёшь, а я распоряжусь о торжествах и поеду за Сатиром, нашим царём и твоими полководцами. — Толпа облегчённо вздохнула. Напряжение последних дней спало. Больше не нужно бояться за жизнь своих детей и женщин. Зиммелих повернулся к Горкосу. — Нет, поедем вместе за Сатиром и царём Агасаром. Меня должны увидеть мои воины, а то наделают глупостей. А ваш будущий царь — Сатир…. он не знает, что я отправился в качестве посла.
Царь всех скифов легко вскочил в седло. Толпа расступилась перед "послом" и наместником. Их окружили воины охраны, по приказу Горкоса. Зиммелих уже тронул поводья, когда из толпы протиснулся старый еврей. — Погоди царь всех скифов, — сбиваясь начал он. — У меня к тебе неотложное дело. — Старика задерживать не стали. Исаак, прихрамывая, подошёл к царю. — Говори торговец, но поторопись, мои дела не могут ждать — нетерпеливо приказал Зиммелих…
— Меня зовут Бен — Ата — на одном дыхании выпалил еврей.
— Волк рассказывал о тебе, что ты хочешь старик?
— Я дам твоим скакунам царе 500 медимнов овса, а воинам 30 баранов и пять коз. Ещё, четыре моих торговых судна в твоём распоряжении. — после этого торговец припал на ногу. Зиммелих наклонился и услышал тихие слова на языке скифов: — Архон велел передать тебе, Зиммелихе шкатулку. Он сказал, чтобы я отдал её только в руки царя скифов и больше никому. И ещё — служанка Парисада у живёт у меня и ожидает Волка. — Окружающие царя воины и Горкос ничего не услышали, а Зиммелих поняв старика, изменился в лице; всадники насторожились, но он успокоил их: — Купец хочет пригласить меня в гости, но я приглашаю его к себе. За тобой заедут — многозначительно посмотрел на старика Зиммелих и пришпорил коня. За ним последовал Горкос и стражники. Копыта стучали по вымощенной улице, отбиваясь в сердце. Царь всех скифов был в большом волнении, но не показывал этого… Крон оставил у торговца труд всей своей жизни и стоил этот труд очень дорого — жизни верховному жрецу. Только теперь Зиммелих понял, почему Крон не передал послание через посла, даже не предупредив Волка. Слишком дорого было то, что находилось в шкатулке у старого еврея. Под мощёными плитами двора Исаака, хранилась заветная шкатулка, плотно обёрнутая тонкой кожей, с подробной картой ойкумены и замысловатые крючки с переводом на греческий, ключ, к которым известен только Волку, о чём тот и сообщил, но на вопрос о рукописях пожал плечами. Теперь всё стало на свои места. Зиммелих начал жалеть о том, что оправил фракийца в Ольвию…
Плацдарм:
Западнее южной оконечности керченского пролива.
Около полусотни торговых суден, большинство из которых составляли — триеры, и вёсельных шлюпов заходили в юго-западную бухточку Пантикапейского пролива. Диск слепящего уже показал свой край за эвксинским понтом. В молчании наёмники спрыгивали в воду и шли к берегу, чтобы подтянуть на песок корабли. Без всякой суеты на берег сгружалось оружие и продовольственный запас. Сотники негромко давали распоряжения своим людям. Сто воинов тотчас были отправлены на сбор "плавника". Менее, чем за час разгрузка закончилась. Высадившийся десант затаился и ожидал прикпзов. Костры не разжигали. Когда из за дюны послышалось утиное кряканье, Волк насторожился, но тревога оказалась напрасной и преждевременной — возвращался отряд разведчиков, предупреждая условленным сигналом.
Новости обрадовали командующего двух с лишним тысяч пехотинцев: — Наш приход остался не замечен мой командир — отчитался сотник, командир разведчиков. — В округе трёх тысяч локтей мы никого не заметили. В той стороне — разведчик указал на юго-восток, — есть маленький лесок. Я приказал нарубить веток для сооружения лестниц. Если здесь разожжем костры — нас скроет дюна.
— Хорошо, сколе — ответил Волк по-скифски и пронзительно свистнул. Со всех сторон к нему заспешили командиры. — Что будем делать Волк, у Оршеса не проходит горячка? — спросил тысячный, друг Оршеса. Фракийца охватила лёгкая паника и дрожь, но он не показал виду. А было от чего. Он теперь главнокомандующий наёмниками и от его решений зависит успех всей операции, задуманной Зиммелихом.
— Больших костров не жечь, — волнуясь приказал он. — На сотню один костёр. Обсушиться и отдыхать. Твоя сотня Таргитей будет дежурить. Распорядись и расставь караульных. Завтра у нас много работы. Всем воинам по два килика вина. И ещё — никаких криков и громких разговоров. Ясно?
— Ясно, всё нам ясно — тихо ответили сотники. Волк остался один. Ответственность за воинов тревожила молодого фракийца. Ему оказал большое доверие царь всех скифов. Перебирая в голове возможные варианты завтрашней операции, он не заметил подошедшего Астарха и его начальника охраны. Астарх тронул Волка за плечо. — Я и все остальные торговцы выполнили работу. Не мешало бы получить вторую часть платы.
— Это не всё торговец — ответил Волк и обретая уверенность, продолжил: — Теперь Астарх начинается самая ответственная часть. За следующую работу будет двойная оплата. Тебе сейчас нужно выйти в море и под покровом ночи прийти в Пантикапей.
— Но об этом не было уговора — удивился Астарх, а его начальник охраны насторожился. Фракиец сжал до хруста пальцы и попытался рассеять сомнения грека: — Я не мог об этом говорить раньше времени. Собери всех хозяев суден. Мне нужно кое-что сказать. Держать силой я вас не могу. Ты — Астарх и все торговцы здорово помогли нам, но ведь и плата-то соответствующая, а кораблей Клеонида маловато. — Астарх прищурился: — Хорошо, мы выслушаем тебя Волк, но ведб договорённость была другой. А по правде я никогда так быстро ещё не достигал Пантикапея. Ты был моим рабом, а теперь возглавляешь целое войско. Тогда ведь я не знал, что ты сын брата фракийского царя… Я соберу торговцев, но запомни: мы воевать и принимать в этом участие не будем…
— Собирай Астарх — ответил Волк. — Пришло время вам узнать всё. Мне очень нужна твоя помощь…
Торговцы задумались. Никто не мог и в мыслях допустить подобное предложение. Астарх удивлённо почесал подбородок и, переглянувшись с купцами, начал издалека: — Ты предлагаешь нам перевезти 18 тысяч войска с обозами и лошадьми в два, но ведь это невозможно Волк. Такого количества людей мы не успеем доставить. Я помню, как мы перевозили армию царя Александра, но твоя затея не идёт ни в какое сравнение с тем… И помимо платы ты гарантируешь значительное снижение торговых пошлин. Мы правильно тебя поняли Волк?.. Ещё ты говоришь, чтобы потом, мы подождали поллуны возвращения армии Зиммелиха. — фракиец кивнул в ответ. — Да, именно так Астарх — а последующие слова фракийца подняли всех торговцев с мест. У некоторых из них полезли глаза на лоб.
— Вы знаете и видели не раз, — повторил, улыбаясь Волк, обрёв наконец уверенность в сделке. — Скифы живут в городах на колёсах. Так вот, я хочу вам сказать, что города на колёсах станут плавучим флотом. Мы соединим по десять-двадцать повозок, спустим на воду и переправимся.
— Но они не доплывут, до другого берега, вы утонете. Это безумие — не удержался один из греков.
— Нет, это не безумие — ответил Волк, — а плавучий флот. Работы на том берегу уже идут. Вся древесина пропитана жиром, а по бокам и в центре будут находиться надутые бычьи и кожаные пузыри. Они не дадут утонуть. Если будет нужно поставить паруса, мы сделаем и это. Загвоздка в том, что для быстрой переброски, как считает Зиммелих, нужно к вашим судам, добавить гребцов, но это мелочи, и?.. — привязать к судам плоты, чтобы не снесло течением. Часть скифов и лошадей переправиться вплавь.
— Это невероятно! — вскричал Астарх. — Я потомственный мореплаватель, но такого никогда не слышал! — вскричал Астарх. — Города на колёсах, превращающиеся во флот. О Громовержец! О Посейдон! Я согласен! — Громко вскричал он и поднялся с горящими глазами. — Пропустить такое зрелище и не участвовать в нём!? — вскричал другой торговец — Да об этом будет говорить весь понт!
— Но — Астарх поднял руку, и все затихли. — Оплата! Ведь вы можете не выиграть сражения, а мы останемся ни с чем.
— Оплата двойная Астарх.
— Что нам делать сейчас, говори Волк — вмешался капитан ольвийского корабля. — Мы даём своё согласие. — Его глаза загорелись: — О Зевс, это невероятно — город на колёсах, который превращается во флот на волнах! Пропустить такое зрелище и не участвовать. Я согласен. — Фракиец, давно ожидавший подобного ответа, сказал: — Сейчас под покровом ночи нужно отправить два судна в Пантикапей. Остальные — выдуи завтра вечером, когда мы начнём штурм крепости… Самое важное, о чём просил царь всех скифов: — вас не должны заметить, а тем более перехватить. Астарх, ты возьми вот это. — Волк передал торговцу золотую бляшку посла Зиммелиха и перстень. — Покажешь их охране, и тебя пропустят. Это не всё… Зиммелих сказал, чтобы ты взял с собой толковых мореходов. Нужна будет ваша помощь в советах. И последнее: Я хотел попросить от себя лично. — Волк несколько замялся. — Говори фракиец, говори. — усмехнулся грек.
— Я хотел попросить тебя и твоего начальника охраны помочь мне. Он много прошёл с Александром и имеет большой опыт взятия крепостей и ведения боевых действий. Как видите Оршес бредит в жару, а я ещё не имею такого опыта, как Стокл. О плате мы договоримся. — Начальник охраны суден Астарха, не ожидавший ничего подобного, привстал, а Астарх задумался: — Я не хочу, чтобы Стокл погиб, впрочем, пусть он решает сам.
— Он не будет участвовать в войне — с жаром вскричал Волк. — Его советы будут чрезвычайно полезны нам. — Астарх кивнул и вопросительно поглядел на Стокла. — Я согласен — коротко ответил грек. — Война — моя стихия.
Совещание шло добрый час: — Я думаю, что нам нужно правильно распределить силы Волк.
— Согласен Стокл. Часть воинов пойдёт, чтобы перехватить корабли. Они не должны выйти из бухты. Туда я думаю направить тех, кто умеет плавать. Триста человек я думаю, хватит. Остальные пойдут на штурм крепости. — Стокл задумался; он почесал голову, с ним вместе задумался и друг Оршеса. Стокл долго барабанил пальцами по амфоре. Наконец он поднял голову. — Налей-ка мне вина Волк. Я предлагаю не брать крепость, а обложить её со всех сторон. При штурме мы потеряем много людей, а ведь для нас главное — выиграть время. Защитникам придется совещаться до утра, а там прибудет и передовой отряд Зиммелиха. Каждый из воинов распалит костёр, ведь это будет ночь. Защитники будут в неведении о нашем количестве и вряд ли захотят совершать вылазку до утра… Так однажды поступил Птолемей, мой командир… Главное захватить суда и никого не пропустить в крепость. Триста человек пустить на захват судов. Ещё триста — обезоружат береговую охрану; ещё триста — четыреста воинов должны отрезать путь любому из лазутчиков в сторону фатеев. — Друг Оршеса в сомнении покачал головой. — А если план раскроется, ведь крепость является ключом к последующему продвижению армии Зиммелиха?
— А ты можешь предложить другой вариант, сколе? — спросил Волк. Друг Оршеса рассмеялся. — Мне нравиться план Стокла, но я хочу добавить мелочь.
— Какую, брате? — не удержался Волк.
— Я думаю, что мы сможем обмануть защитников крепости лишь в том случае, если они заметят много скифских всадников.