— Я согласен.
— Я согласен — ответили тысячные. Друг Оршеса добавил. — Когда защитники увидят бляшку Ассея, подумают о том, что царь Ассей пришёл из Таны и о том, что путей к отступлению больше нет! Послом, я полагаю, следует отправить старика-пьяницу. Он стар — пьянчуга, но не боится умереть и хитёр как лис…
— И я согласен со всеми, клянусь Папаем. — Волк вскочил и обернулся. Оршес, опирась на копьё стоял за спиной и пошатывался. — Я одобряю ваш план — повторил он, — А теперь налейте мне горячего вина. До завтра нужно быть в седле. А по поводу лошадей, я подскажу. Мне очень хорошо известны эти земли.
Астарх с опаской вёл четыре судна и три десятка лодок. К каждому из кораблей на коротких канатах привязаны плоты из кибиток м возов. Он всё не мог оправиться от смелого плана зиммелиха и рпосебя желал скифам победы. Когда корабли минули пять тысяч локтей, часть воинов, раздевшись догола, прыгнула в холодные воды вместе с лошадьми. Скифы плыли рядом лошадьми. От них к плотам отходили верёвки. На всякий случай, у каждого был надутый кожаный мешок. Гребцам стало легче, но Зиммелих не переставал поторапливать. Астарх с удивлением смешанным с восхищением наблюдал за царём. Подсказки мореходов не оказались напрасными: Астарх и его сотоварищи рассказали о силе прилива и боковых ветрах. Удивительно — царь скифов схватывал всё на "лету" и не стеснялся спрашивать. Все пожелания и предложения мореходов были приняты. Сейчас передовой отряд отборных воинов переправлялся через пролив. Волнения Астарх не испытывал. От человека, стоящего рядом, словно исходила сила и уверенность. Рядом с ним стоял царь всех скифов и напряженно всматривался в ночь. Невольно астарх вспомнил переправу войск Александра… Хотя, корабли ускорили ход, вода от этого не стала теплее. Астарх втайне удивлялся, как эти люди могут так долго держаться в холодной воде, а Зиммелих благодарил своего брата. Именно "путнику" он был обязан тем, что научил своих людей плавать и хорошо держаться на воде. Начиная с прошлой осени, все воины должны были проходить подготовку не только на суше, но и в воде. Именно это ставили ему в упрёк вещуны и советники, но он не послушал их: — Мы не рыбы, наш царе, зачем нам лезть в ледяную воду!.. — высказывали они. Теперь сомнения прошли у всех. Каждый из скифов чувствовал себя причастным к чему-то большему, чем он сам…
Зиммелих напрягся; показались огоньки костров на косе берега. Он оглянулся и свиснул. Воины зашевелились. С плотов спрыгнули все до единой лошади. К воздушным мешкам приторочили военное снаряжение. Зиммелих вслед спрыгнул в воду и крикнул Астарху: — Возвращайся на тот берег.
— Хорошо.
Тем временем четыреста отборных и самых лучших и выносливых воинов плыли к берегу.
В бликах костров наёмники под воительством Волка захватывали суда. На берегу слышались отчаянные крики и шум непрекращающегося сражения.
Волк, весь окровавленный почувствовал опасность и закричал: — Нападение с моря. Стоять! Стоять до конца! — он повернулся и быстро вырвал из горита лук, но затем, замерев от изумления опустил.
Первым из воды показался воин в золотой тиаре царя всех скифов. За ним шли сотни голых всадников. Засвистели стрелы, и раздался леденящий душу воинский клич скифов. Зиммелих уверенно вёл всадников к крепости. Завидев царя и его войско, выходящее из воды, обороняющиеся воины, бросили оружие и застыли в страхе, словно это были появившиеся из воды демоны зла. На мгновенье царь остановил коня около Волка: — Флот захватил?
— Да, мой царе, но убиты почти все мореходы. Они сопротивлялись до последнего воина.
— Отправляйся на корабли и веди их на вёслах в Пантикапей. Держись вон той звезды, всегда правее, понял! Выполняй — всадник умчался, обдав брызгами Волка. Волк пожал плечами. Ему до сих пор не приходилось водить в море суда и как это делается, он не имел ни малейшего понятия, но приказ царя не выполнить нельзя.
К воротам осаждённой крепости фатеев подъехали пятеро всадников: — Посол Ассея жив? — закричал Зиммелих. — Со стен ответили. — Пока жив, кто ты. Где царь Ассей. Ваши уловки не пройдут. — Царь всех скифов громко захохотал. — Зачем вам царь Ассей. Я обещаю, каждому из вас сохранить жизнь. Откройте ворота. — к Зиммелиху подъехали голые всадники и осветили факелами царя.
— О мой бог, Зиммелих провёл армию через море! — удивлённо вскричал комендант крепости. — Он демон, а не человек.
— Что будем делать, командир? — спросил один из воинов. Комендант крепости задумался…
— Приведите посла скифов, сейчас-же.
Наверху стены стоял полупьяный старый скиф из Ольвии и пытался разглядеть, находящихся под стенами и стоящих рядом охранников. Пьяница то и дело щурился, пытаясь разглядеть в темноте, но фокусировать зрение не так просто как хочется: — попробуйте читатель выпить литру водки и чего- или кого-нибудь разглядеть обоими глазами… бьюсь об заклад…
Пьяница-посод закрыл один глаз и радостно проорал, заикаясь: — Ммой ццаре! Ййя. Сспполнил порррручение ВВволка… Крепость ппала. Они нне уумеют ппить.
После короткой паузы под стенами раздался громкий хохот. Зиммелих сложил руки рупором и, сдерживаясь, чтобы не свалится с лошади, зычно закричал: — Клянусь Папаем старик, — это первая крепость, которую я не смог взять! ХА-ХА-ХА. Ты и там сумел набраться, старый пьяница.
— Рразви ж это крепость — заворчал довольный старик. Он опрокинул в себя очередной килик. Вино потекло по рубахе. Старик выпрямился, икнул, громко пустил газы и под неумолкающий хохот скифов и защитников закончил: — Зиммелихе, если бы ты знал мой ццаре… — самая стойкая и неприступная гора и крепость вво всей ойййкумене — ммоя баба. — С трудом закончив предложение, старик умиротворённо закрыл глаза, повалился на руки охранников и громко захрапел. Защитники крепости, ухмыльнулись и успокоились…
Гл16.
Цари.
Ольвия:
— Посторонись, прочь с дороги! — крик заставлял обернуться и, вовремя отскочить в сторону зазевавшегося. Горожане и пришлые жались к стенам и испуганно переглядываясь, недоумённо спрашивали: — Кто бы это?
Настойчивый топот лошадей и гиканье всадников, отбивался от камней мостовой, ведущей к сердцу Ольвии — дворцу царя Клеонида. Жители Ольвии с неподдельным интересом следили за торопящейся процессией грозных всадников, облачённых в доспехи. На копье первого всадника, торжественно развевался стяг Зиммелиха — царя всех скифов.
— Послы пожаловали — переговаривались горожане, теряясь в догадках. У перекрёстка торговых рядов, всадникам неожиданно преградила, невесть откуда появившаяся кибитка. Вол остановился как вкопанный посреди перекрёстка и никак не желал двигаться, втопырив свои круглые и безразличные, казалось ко всему, добрые глаза. Хозяин, тот самый — старый худой скиф-пьяница, что проезжал с женой полгода назад, с убелённой бородой, — стегал и стегал бедное животное, но желаемого эффекта не происходило. Вол, будто дерево, корнями, врос в мостовую. Наконец, старик не выдержал и, проклиная животное и весь пантикапейский рынок, всю ойкумену и, — того, что до сих пор не выпил, кряхтя, слез. Из кибитки выглянули две любопытные головки чумазых ребятишек. Всадники, столь неожиданно, задержанные повозкой, осадили лошадей и стали ругать, на чём свет стоит, и старика и упрямого вола, а их предводитель — широкоплечий бородач в дорожной одежде воина, сплюнул с досады. За хозяином кибитки соскочила и его баба-жердь. Она на всю улицу начала отчитывать своего мужика, скрепляя слова нагайкой. — Опять напился, скотина. Ты такой-же как и этот глупый вол. Закрыли дорогу людям. Извините нас, — повернулась она к всадникам и осеклась, обомлев. — О Папае! — воскликнула она и услужливо отвесила поклон. Богато одетый воин ухмылялся скифиянке и не сдержавшись, захохотал во всё горло. — Узнала! — Баба опять поклонилась и извиняющее развела руками. — О Папае! Муж, мы закрыли дорогу известному воину и верному слуге царя скифов и попечителю моего дяди… Вол виноват и этот старый пьяница — оправдывалась она, а всадники дружно хохотали вслед своему предводителю. Муж бабы протёр глаза, громко высморкался на глазах у всей публики и тоже — хохотнул. Невозмутимый бородач, с бляшкой посла царя махнул рукой, "мол, ничего страшного" и безо всякого перехода и ответа, приказал скифу и его жене: — Ничего, мы объедем. Ждите меня за городом. Ты, — бородач бросил кошель пьянице, — Купи быка, заколи и расстели его шкуру. Мясо пусть варится на жертвенном костре. Вы поняли, о чём я сказал? Вот и хорошо. о твоём родственнике, живущем у меня, расскажу потом. Сообщи всем, что Тертей сядет на шкуру… Услуги наёмников и захотевших мне помочь, будут хорошо оплачены. — Пьяница изменился в лице, подобострастно закивал, побледнел, а жена заохала: — О Табити, что творится. Тертее, ты будешь просить помощь? — Всадник не ответил. Он бросил растерявшемуся скифу ещё кошель, натянул повод вправо и пришпорил коня в направлении дворца владыки Ольвии, а ему и девяти сопровождающим, как раз в это время выезжали навстречу посыльные от царя Клеонида.
Народ подтянулся к кибитке. Двое скифов помогли стронуть вола и вопросительно посмотрели на отрезвевшего хозяина кибитки. — Кто это, сколе? Зачем послу жертвенный бык? — Скиф помрачнел. — Вы что, не знаете его?
— Нет. Не знаем сколе. Кто это? — К ним добавилось много любопытных и торговцев. Хозяин повозки наконец решился6 — Он — посол к царю Клеониду и один из самых великих воинов ойкумены. Он никогда, слышите, никогда никого не просит. Ни о чём. Его зовут Тертей! — толпа ухнула и смолкла, а старик продолжил речь:- Он сядет на шкуру быка по скифскому обычаю и будет набирать войско. — выпалил на одном дыхании старик. Тотчас к нему подошло несколько скифов и фракийцев. — Мы знаем обычай, но скажи — что случилось?
— Мне о том неизвестно, как и вам, но я знаю другое: Тертей — великий воин и к тому, на нём бляшка посла нашего царя Зиммелиха… Думайте сами, а лучше помогите. Тертей не шутит и, слово его так жде верно, как слово любого царя.
Владыка Ольвии с супругой Эсихорой, а новость о приезде послов, застала врасплох, заняли свои места в зале торжеств и приёма гостей. У высоких колонн собралась высшая знать Ольвии: впереди и по сторонам трона — вооружённые охранники с копьями… Визит был несколько неожидан для Клеонида. Во первых: никто не уведомил о приезде послов, что само по себе вызывало массу вопросов, а во вторых… он не ожидал такого быстрого развития событий. Зиммелих прислал посла и как сообщили, — посол в одежде воина… В воротах города охрана не осмелилась задержать процессию, по причине дружественных отношений с Зиммелихом. Скифы пришли в полной боевой выкладке. Такого он не мог припомнить. Ранее, — за час до прибытия послов ему доложили, что за послами следует два десятка тяжело гружённых кибиток, сопровождаемых вооружёнными до зубов сколотами. Клеонид удивился: — так сопровождают лишь дары к нему и… оружие.
Послы одеваются роскошно, а не в боевую одежду. Это насторожило царя, но не принесло беспокойства. Охрану загодя разместили по пути следования…Скифы — союзники, а значит — подтверждаются слухи о возможной гражданской войне и, следовательно — разговор будет серьёзный. Бояться их Клеонид не мог — десяток воинов не помеха для его охраны, но внезапное их появление не могло вызвать много вопросов. Клеонид не стал торопить событий, не зная точных намерений послов; приказав своим воинам быть наизготовку и в любой момент поднять оружие. С этими мыслями он и воссел на трон.
В зале отворились массивные кедровые двери, украшенные серебряными и золотыми узорами. Две колонны стражей бесшумно вошли и составили коридор от дверного проёма до трона.
— Послы царя Зиммелиха к царю Клеониду! — раздался громкий и торжественный крик глашатая. Запели литавры и послышались шаги. В зале стало тихо. Послы последовали к трону и в шагах десяти, как и положено, остановились и склонились в поклоне, сняв башлыки. Потом они расступились, пропустив главного посла. Клеонид, как не был спокоен — беспокойно всмотрелся в широкоплечего посла с бляшкой и даже несколько приподнялся от неожиданности увиденного: — Ты, ты посол Зиммелиха? — не скрывая удивления сказал он.
— Да, это я, царе Клеонид. Мой царь Зиммелих желает благоденствия и долгих дней правления тебе и всей твоей семье. — Клеонид подал знак охране и громко приказал: — Удалиться всем стражникам. Я приказываю. — Старший караула поклонился своему владыке, но приказ не исполнил. — Мой царь, прости своего раба, но главный посол не поклонился тебе.
— Исполнять приказ. Этот воин кланяется только Зиммелиху. Больше никому. Идите.
— Мой царь ты хочешь сказать, что это…. - воин осёкся и посмотрел на посла. — Да мои воины, этого человека знает вся Скифия и не только. Это — Тертей. — В зале раздался приглушённый шёпот удивления и восторга. Воины охраны, не отрываясь от невозмутимого главного посла, исполнили команду начальника охраны; повернулись одновременно и пошли к выходу. Клеонид поднялся и запросто пошёл к послу. Не обратив никакого внимания на запылённую одежду посла, он обнял Тертея. — Я рад тебя видеть воин. Зачем ты снял боевой пояс. Достаточно было сказать своё имя. — Тертей несколько смутился, но ответил: — Я не знаю всех премудростей дипломатии. А это, — Тертей указал на царицу, — красавица Эсихора. Молва не врёт. — Клеонид расхохотался от прямодушной, без всякой высокопарности речи воина. Царица захлопала длинными ресницами и покрылась румянцем. Её тоже понравилось просторечное и простое, без придворной лести, сказанное послом о ней. — Скажи мне знатный воин, — опередила она супруга. — Как здоровье твоего царя, царицы и их детей? — Тертей поклонился царице, чем вызвал улыбку Клеонида. Эсихора снова зарделась. — У Зиммелиха и Накры скоро будет пополнение. Прости меня царица за простоту.
— Да Тертее, я понимаю тебя. Я помешала твоей миссии. — Тертей снова поклонился и повернулся к владыке Ольвии: — Зиммелих послал меня к тебе царь Ольвии. Он передал следующее: "Владыка Ольвии я прошу тебя не вмешиваться в усобицу по кончине царя Перисада".
— Это всё? — изменился в лице Клеонид. Он уже знал о кончине Перисада, но на похорон не поехал, опасаясь за свою жизнь. Боспорское царство бурлило, разделившись на два лагеря. Это вызвало некоторое брожение и в Ольвии. Тертей догадался о сомнениях Клеонида и не стал тянуть дальше: — Мне нужна помощь — продолжил он. Клеонид покачал головой: — Я не могу тебе дать воинов. У меня тоже не всё спокойно. Прости Тертее, я честен с тобою. — Тертей не удивился. Он лишь громко заявил. — Я не всё сказал царь Клеонид и вы, знать Ольвии. Слушайте-же. Войско царей: Ассея, Токсарида и Дрона на пути к Тане. Они переправятся через реку и направятся в сторону Таврии, где встретятся с войском Зиммелиха, царя всех скифов. Зиммелих решил положить конец усобице и выступил на стороне Сатира. — Клеонид вздрогнул. Новость оглушила не только знать, но и самого царя. Он побледнел, а Тертей продолжил: — Армия моего царя на подходе к Пантикапею. Зиммелих намерен форсировать понтикапейский пролив с шестнадцатью тысячами своего войска и, соединившись с Ассеем, положить конец интригам Сантора и фатеев. — В зале послышались удивлённые крики. — Форсировать Пантикапейский пролив? Осенью? С таким количеством людей и обозом?
— Именно! — подтвердил Тертей — то, что я сообщил, более не является тайной. Место битвы определено моим царём, так-же как и исход сражения. Мы перейдём пролив, а потом разобьём армию Сантора и тех, кто его поддерживает… сколько бы их там не было, — твёрдо и уверенно закончил Тертей. Клеонид задумался. — Не буду скрывать, Тертее, у меня были послы Сантора. Я отказал им в военной помощи. Я окажу помощь моему союзнику — Зиммелиху, но не людьми. Провизия, лошади, оружие, но не воинами. У меня тоже не лучшие времена. Это мой ответ Зиммелиху, но скажи Тертее, как вы намерены сражаться. По информации моих людей и купцов, Сантор собрал большие силы: фатеи, аланы сарматы — его союзники — Тертей сжал губы и подозвал молодого фракийца.
— Тебе царь Клеонид будет интересно послушать моего парня. Говори Волк. Молодой фракиец отвесил поклон и начал: — Весной, я был рабом на судне купца Астарха. Меня выкупил человек по имени Архон. Я служил ему.
— Я знаю, кто такой Астарх, — перебил его Клеонид, — он сейчас здесь, в Ольвии, а грек по имени Архон оказал мне неоценимую помощь. Он спас от смерти мою жену Эсихору. Продолжай.
— Грек по имени Архон вылечил царя Перисада. — невозмутимо продолжил Волк, чем вызвал недоумение царя, а в зале послышался крик. — Перисад мёртв.
— Да, он мёртв — согласился Волк, — но, царя Боспора отравили Магира и Сантор. — Для Клеонида и присутствующих, слова посла стали шоком. — Как отравили? Мне известно другое! — вскричал Клеонид.
— Прости царь, но ты знаешь далеко не всё — возразил уверенно Волк. — Архон вылечил Перисада. Об этом известно всем. И вдруг произошло непредсказуемое — повторил Волк. — Мы не смогли предупредить отравление. Архон боялся этого и предупредил Перисада о готовящемся покушении. Перисад не поверил моему господину. После смерти царя Перисада, мы с господином отправились к дворцу. Магиру застрелил из лука я. В Сантора стрелял Архон, попасть не удалось. Он закрылся слугой. Потом за нами снарядили погоню.
— Чтоо! — вскричал Клеонид, а Эсихора стала белее колонн храма Аполлноа. Царь нервно затеребил бороду и, волнуясь, спросил: — Архон — стрелок из лука и целитель. О Громовержец! Что с Архоном? — К послу подошла Эсихора, а Клеонид застыл.
— Он был ранен — продолжил Волк, — и не мог больше быстро передвигаться. Архон приказал мне отправляться к Зиммелиху и предупредить о перевороте… Это случилось в горах. — Волк опустил голову. — Архон, мой господин, сражался и положил больше десятка воинов Сантора. Я хотел вернуться, но мой господин закричал на все горы. — Иди, я приказываю! То, что ты несёшь, важнее моей жизни.
— Я не пойму. Ничего не пойму. Архон врач и философ, а ты говоришь о нём другое.
— Я поясню тебе царь Ольвии. — Тертей наклонился к уху Клеонида и зашептал. С каждым словом лицо владыки Ольвии превращалось в белую маску. Наконец он поднял голову6 — Я всё понял Тертее. Я сам удивлялся способности Архона лечить и его уму… Это не просто преступление. Убить такого человека. Три моих корабля в твоём распоряжении. С купцами, — увы. Я не могу им приказать.
— Я договорюсь — коротко и уверенно ответил Тертей. — Волк отправляйся на пристань и купи все торговые суда до Пантикапея. Пешие воины пойдут морем с тобой и Оршесов.