Синяя. Синяя с белым — цвета неба и облаков. Это цвет куртки Насти. Если слегка прикрыть глаза, когда предметы перед тобой начинают расплываться, то кажется, что кусочек неба случайно попал на землю. Я люблю смотреть на нее рано утром с третьего этажа школы, когда учеников еще нет, и приятно, и другим не видно, что пялишься. И еще немного об Асе или Насте. Ее полное имя Анастасия, двойное, можно Асей звать, а можно Настей, мне оба нравятся. Она красивая и какая-то хрупкая, кажется беззащитной, но это иллюзия, Настя может постоять за себя. А кто я? Я просто сумасшедший мальчик, ее одноклассник. Сумасшедший в прямом смысле. А как еще называть человека, который видит глюки? Некоторые глотают всякую дрянь, чтобы их увидеть, а ко мне они сами приходят, да еще и разговаривают. Наверно дело в конце концов закончится психушкой. Мне неприятно от этой мысли. Но психиатры говорят, что признаков их заболеваний у меня нет. Родители меня по всем врачам протащили. Все как сговорившись, качают головами, и списывают все на начавшийся переходный возраст. Глюки у меня начались вскоре после двенадцатилетия. Впрочем зря я так о врачах, они все же кое-что сделали: поставили диагноз — быстрая утомляемость. Потому что иногда я засыпаю прямо на уроке. Или мне кажется что настолько устал, еще сделаю два шага, а потом упаду и отключусь.
А год назад я влюбился в Настю. Сразу, как только она пришла в наш класс. Ее имя только назвала учительница, а я смотрел на нее и понимал, все — я влюбился. Только вот я никогда не смогу ей признаться в этом. Слишком большое расстояние между красивой спортивной девочкой и средним «серым» мальчиком, у которого к тому же «едет крыша». Втайне мне мои глюки удержать не удалось, о них узнали сначала родители, потом одноклассники. Слухи распространяются быстро. Одноклассники сначала проявили интерес, расспрашивали что я вижу. Потом посмеивались, потому что, иногда, забываясь, я начинал разговаривать с глюками вслух. И только смех или одергивание учительницы возвращало меня к реальности. Чувствуешь себя при этом полным дураком, смущаешься и стыдишься. А затем все стали принимать мои странности как должное. Равнодушие как духота — обычное явление в нашем классе, никому ни до кого нет дела. Впрочем если есть повод, то всякий норовит посмеяться над тобой. Придираются естественно к тем кто слабее. Поэтому о дружбе среди ребят в классе и речи не идет, есть только хорошие знакомые, у которых можно списать или позвонив, узнать уроки. В других классах тоже самое, а иногда еще хуже.
Сейчас я стою около окна, но не близко, а на расстоянии. Около метра от стекла. Так меня незаметно с улицы. В коридоре и у дверей класса еще никого нет. Я люблю приходить раньше всех, так уж повелось с младших классов и сейчас это вошло в привычку. Есть и еще повод — подойдя к окну можно увидеть как одноклассники идут в школу. Но кроме Насти меня никто не интересует. Она идет с подругами, они выше ее ростом, поэтому кажется что маленькая принцесса идет под охраной. Тьфу! Хватит сентиментальности, этак и вслух можно начать говорить! Не хватало еще чтобы кто-то догадался, что я к ней неравнодушен. Тогда такое начнется, хоть в другую школу переходи! Я мотаю головой, и протираю глаза. Кусочек неба исчез. Над головой тяжелая серая хмарь неба. Конец марта. Снег уже почти стаял, но холодно и сыро. Впрочем в школе этого не чувствуется, топят хорошо к тому же на мне теплый свитер.
—А она действительно красивая…, — слышу я задумчивый голос раздающийся справа от меня. Медленно поворачиваю голову. Так и есть. Призрак, он же глюк. Стоит у второго окна. Это парень лет четырнадцати-пятнадцати в черном костюме, при галстуке и больших солнцезащитных очках. Всем своим глюкам я даю имена. Этого зову Гробовщиком. Слишком черный у него костюм, неестественно черный. А белая рубашка лишь подчеркивает это и темноту стекол в его очках. Я ни разу не видел его без них, поэтому о глазах ничего сказать не могу. И он всегда курит сигарету, которая никогда не кончается, не превращается в окурок. Запаха табачного дыма я тоже не чувствую.
—Заткнись! — как можно злее говорю я. Обычно это действует и призраки исчезают. Рассеиваются как дым. Они вообще не любят сильных эмоций, как только начинаешь волноваться или психовать — сразу пропадают. Но не в этот раз.
—Не сердись Максим, я просто констатирую факт, — он с удовольствием затягивается и выпускает струю серого дыма. Меня начинает тошнить, терпеть не могу запаха табачного дыма, а сейчас мне достаточно одного вида этого нахального курильщика. Но неожиданно я успокаиваюсь. Хоть с ними, призраками можно поговорить о моей тайне. Они по крайней мере ее никому не выдадут.
—Скоро сюда придут твои одноклассники, — бесцветным тоном сообщил Гробовщик.
—Это я и сам знаю, — раздраженно ответил я, мне хотелось, чтобы этот призрак исчез.
—Если от кого-то что-то хочешь, то так и скажи! — вдруг громко и твердо сказал Гробовщик и исчез. Быстро растворился в воздухе без следа, как и подобает призракам.
Через пару минут в холл третьего этажа стали заходить одноклассники Максима. К нему сразу же подошел Сашка.
—Дай математику списать! — быстро попросил он.
—Держи, — ответил Максим, после того как медленно подойдя к своему рюкзаку вытащил тетрадку по математике и протянул ее Сашке.
—Отойдем, — предложил Сашка, кивнув головой в сторону стены. Максим пожал плечами и вместе с ним отошел к дальнему подоконнику. Сашка стал лихорадочно списывать, боясь опоздать к началу урока. Максим на всякий случай загородил его так, чтобы учительница идя к классу, случайно, не заметила что Сашка списывает.
—Слушай, — не переставая писать заявил Сашка, — я знаю, почему ты глюки видишь, — и замолчал, ожидая вопроса. Но его не последовало. Максиму уже надоела тема призраков до отвращения. Неприятно осознавать себя психом, белой вороной. Некоторые одноклассники его уже и погадать просили, и спрашивали, не похищали ли его инопланетяне. Вот Вовка Гасников, тот бы уж разошелся в этой ситуации, с три короба бы наврал. Он уже имел неприятности когда утверждал, что ему звонили террористы и предупредили о взрыве, и он конечно, как честный человек перезвонил в милицию. В итоге уроки были сорваны и всех послали домой. Самого Гасникова быстро «вычислили» и провели воспитательную беседу. Завуч тогда ехидно сказал, что террористы почему-то решили заминировать школу как раз в день контрольной в их классе.
Максим продолжал молчать. Не дождавшись ответа Сашка продолжил:
—У тебя третий глаз открыт, вот ты им и видишь то чего на самом деле нет.
—Я бы тогда ауру людей видел, — возразил Максим, — как тибетские монахи. А так — всего несколько глюков, — он уже давно пожалел, что рассказал одноклассникам о призраках, но с другой стороны что было делать, когда он вдруг стал разговаривать на уроках и переменах неизвестно с кем. «Надо было не подавать виду, держатся как шпиону, хранить свои тайны в себе», — запоздало сожалел Максим.
—Вот что тебе надо сделать, — с важным видом, даже остановившись списывать сказал Сашка, — дырку тебе надо во лбу просверлить. Ну, там где третий глаз находится. Вот он у тебя тогда и закроется, перестанешь всякую муть видеть.
—Ага! — возмутился Максим, — ты мне чтоли хочешь дрелью черепушку сверлить? Тогда уж лучше из пистолета дырку эту во лбу сделать, чтоб наверняка глюки исчезли, а заодно и все глаза закрылись. И потом, с чего ты взял, что третий глаз, если кость просверлить — закроется?
—Ну мое дело предложить, — хмыкнул недовольно Сашка, и тут же спросил, — новеньких видел?
—В смысле? — не понял Максим.
—Ну глюки новые видел? — уточнил Сашка.
—Не, — покачал головой Максим, — Гробовщик утром приходил.
—И что сказал? — сразу заинтересовался Сашка.
—Как всегда, ничего особенного, — вздохнул печально Максим, — они никогда почти толково не говорят. Несут непонятно что, чушь одним словом.
—Понятно, — разочарованно протянул Сашка, отдавая ему тетрадку. Как раз прозвенел первый звонок, учительница открыла дверь и ребята стали заходить в класс.
В классе я сижу один. Раньше сидел с Колькой Дымченко, но он пересел на две парты назад, чтобы можно было обсуждать с Петькой Ильяскиным футбольные новости. Они оба заядлые болельщики, а я к спорту равнодушен.
Учительница потребовала раскрыть тетрадки с домашним заданием, быстро прошла по рядам, проверяя его наличие, обычно у нас их собирают и мы пишем во второй тетради, но сегодня она сделала исключение. Потом вызвала к доске Симулину — отличницу, высокую девочку в очках и с косой до пояса, типичную «зауканку», та написала пример из учебника и стала его неторопливо и основательно решать. Стало ужасно скучно и меня потянуло в сон. Я уже закрыл глаза и готов был плавно перейти в царство грез как вздрогнул от громкого и заунывного голоса:
—Помните ли вы Ваше Величество…
Я чуть не вскочил со стула, и не заорал «Помню, кретин!». Но всего лишь открыл глаза и посмотрел в направлении, откуда раздался голос. Так и есть, Китайский Император, призрак. А может и не император, а один из высоких сановников. Во всяком случае одет он роскошно, и на голове смешная шапочка с качающимися бусинками на ниточках. Эх, не надо было тогда смотреть фильм «Император и убийца». Через неделю после просмотра в кинотеатре этого фильма, появился этот призрак. Но на Императора из фильма он не похож, да и ко мне всегда обращается «Ваше Величество». Осталось надеть треуголку как у Наполеона, и добро пожаловать в психиатрическую лечебницу. Максим грустно улыбнулся. А может фильм тут не причем? Гробовщик и Синий Крокодил вроде в фильмах не мелькали, и вообще он их раньше нигде не видел. Призрак стоял у противоположной от окна стороны доски и почтительно кланяясь, продолжил:
—Помните ли вы Ваше Величество, свое обещание…
—Помню, — шепотом, склонив голову к тетрадке, чтобы никто не услышал ответил Максим, — пригласить на дискотеке…, — имя он даже шепотом боялся произнести. И это обещание он дал полгода назад, когда ни призраков, ни дискотек в его жизни еще не было. Он хотел на первой же дискотеке, которые устраивали с шестого класса, набрался смелости и пригласить Настю танцевать.
—Вам вряд ли удастся выполнить Ваше обещание, — мягко сказал и опять поклонился Китайский Император.
—Да уж сам знаю, — невесело усмехнулся Максим, — какое уж там обещание, в дурок бы не загреметь.
—Вы опять ошибаетесь, Ваше Величество, — вкрадчиво продолжал с тем же церемониальным поклоном Китайский Император, казалось, без этих поклонов он не может обойтись, — обстоятельства не зависят от вас. На этом разрешите мне покинуть ваше общество, — и он исчез.
Максим давно уже не боялся призраков, и разговаривал или спорил с ними на равных. В первый раз, когда он увидел Гробовщика, он тоже не испугался, хотя это случилось в полутемном школьном коридоре. Он в тот хмурый осенний день пришел в школу слишком рано. Когда он заметил идущего рядом и курящего Гробовщика, то решил, что это просто наглый старшеклассник таким способом показывает свою «крутость». В то время только завершилась мода на черные очки и пиджаки. «Матрица-2» и «Люди в черном-2» прочно завладели умами ребят. Школьной формы у них не было уже очень давно, Максим слышал о ней только по рассказам учителей. Поэтому все ходили, кто в чем хотел и кому что нравилось. Пара девчонок на класс старше сами сшили и носили мантии в стиле Гарри Поттера. А одна модница из параллельного класса «косила» под вампира. Это часто было похоже на какой-то странный карнавал. Максиму иногда казалось тогда, что их школа превратилась в филиал центра обучения секретных агентов и телохранителей. Одна девочка из их класса, татарка по национальности, с очками и в длинном плаще выглядела вылитой Тринити, за что и получила прозвище «Маша-Тринити». Мода прошла, а вот прозвище у нее так и осталось, чему она теперь совсем не рада. Пару раз огрызалась, но бесполезно. С прозвищами очень тяжело бороться поэтому обычно человек смиряется и привыкает.
Когда Гробовщик заговорил с ним, Максим тоже не испугался, мало ли странных ребят у них в школе учатся, а этот может вообще новенький. Но вот когда тот у него на глазах растворился в воздухе Максим долго не мог придти в себя. Все стоял посреди пустого коридора и тяжело дышал.
Синего Крокодила он тоже не сильно испугался, хоть тот и был под три метра ростом. Но он появился во время урока в классе, и Максим увидев, что все спокойно сидят и пишут упражнение по русскому языку, а не вопят и не пытаются сбежать, сумел подавить вырывающийся крик ужаса. К тому же Крокодил заговорил с ним довольно доброжелательно.
Страх пришел позднее, когда он понял, что это не единичные случаи, и что у него начались настоящие глюки. Вот тут он испугался по настоящему. Болен ли он? Что с ним будет дальше? Он сильно переживал по этому поводу, но набрался смелости и рассказал родителям о своих «гостях». Те первым делом спросили про наркотики, отец даже попросил показать вены на руках. Потом его потащили по врачам. А призраки не исчезали. Те таблетки, что выписали психологи и психиатры тоже не дали эффекта. Сначала Максим послушно принимал их и от этого ходил все время вялый и сонный. На уроках постоянно клевал носом и ничего не понимал из объяснений учителей. С трудом делал домашние задания. Когда он понял, что дальше так он уже учиться не сможет, то бросил пить успокаивающие и транквилизаторы. Он и без них быстро уставал, днем после школы почти всегда спал пару часов. Настроение оставалось подавленным и часто накатывал депрессняк.
К доске вызвали Настю Архипову. Максим с тоской смотрел на нее. И вдруг она обернувшись, перехватила его взгляд. Он конечно тут же опустил глаза, но все же ему показалось, что на миг она посмотрела на него с сочувствием. А она продолжила решать пример у доски.
—Кхе-кхе, — раздалось слева, со свободной парты. Болотова и Марьяненко заболели и стол слева от Максима пустовал. Уже по этому кашлю Максим понял с кем он сейчас будет говорить. Конечно он мог бы не оборачиваться, уткнутся в тетрадку, но сейчас ему стало как-то все равно. Только говорил он шепотом, чтобы учительница не сделала ему замечание, и одноклассники не смеялись. Он повернул голову, словно хотел посмотреть на свинцовые тучи за окном, но сам равнодушно оглядел чудовище, спокойно сидящее в классе. Стул ему казался наверно маленькой табуреткой и был не очень удобен.
—Привет, — прошептал Максим, он еще давно заметил, что как бы тихо он не говорил призраки всегда слышали его. Он решил — это еще одно доказательство, что видит он собственные глюки, а не реальных призраков.
—Здравствуй, — вежливо поздоровался Синий Крокодил и выпустил из трубки клуб дыма, после чего словно продолжил прерванный разговор, — а у меня что-то сердце опять прихватило… Наверно от погоды, не люблю я когда так пасмурно и холодно.
—А может курить надо меньше? — Максим отчего-то испытывал симпатию к этому призраку, Гробовщику он никогда не говорил ничего подобного, правда тот никогда не жаловался на здоровье.
—Яблочка бы скушать, но не сезон, — печально вздохнул призрак.
—На рынке всегда сезон, любые есть — красные и зеленые, были бы деньги, — возразил Максим.
—Да мне не такие… мне другие нужны, ваши я есть не могу. Сам ведь должен понимать, — с грустью в голосе ответил Синий Крокодил.
—Извини, призрачных яблок у меня нет, — без всякого сочувствия ответил Максим, разговор ему уже стал надоедать, он то смотрел на Настю, то косился на призрака.
—Не призрачных, а из Междумирья… я ведь там обитаю, сюда только в гости захаживаю, — объяснил призрак.