—Я говорил название вина, а его не переведешь, — объяснил Гробовщик, — оно только в таком виде существует, то есть у вещи просто иностранное название.
—А тогда понятно, — согласился Максим, — хотите анекдот? — и не дожидаясь согласия начал рассказывать, — идут два привидения по старинному замку, вдруг слышится шорох, одно из привидений испуганно вздрагивает, а второе начинает его успокаивать: «Неужели ты веришь в эти сказки о живых?».
Все засмеялись. Обстановка за столом стала легкой и непринужденной, скованность и смущение Насти и Максима пропали без следа. Покончив с рыбой, Гробовщик рассматривал на свет хрустальный бокал с темно-красным вином, а Синий Крокодил набросился на жаркое громко чавкая. Максим неторопливо ел салат, а Настя ложечкой аккуратно отправляла в рот кусочки торта. Когда с тортом было покончено, Настя посмотрела, и немного подумав спросила Синего Крокодила:
—Послушай, а как мне тебя называть? А то…, — она замялась, и замолчала.
—Крокодил я, — удивленно ответил, прожевав очередную порцию мяса и выплюнув на тарелку кость, Синий Крокодил, — можно сокращенно Кро, — и серьезно заметил, — вот только кличек никаких не надо типа Крош, Кроко, и так далее. Терпеть их не могу.
О замолчал, задумался, и казалось забыл про еду, о чем-то вспоминая.
—Моя хозяйка часто звала меня Моим Крокодильчиком, — печально сказал он, — но это было очень давно.
—Твоя хозяйка? — Максим оторвался от салата и снизу вверх посмотрел на Синего Крокодила, — у тебя была хозяйка?
—Ага, — печально покачал головой Синий Крокодил, — девочка, поменьше чем ты, было ей лет семь или восемь. Бывало прижмет меня к груди, бежит по парку и всем встречным знакомым говорит, показывая меня: «Вот мой крокодильчик, посмотрите какой красивый, он не как все, он синий, а не зеленый».
—Прижимая тебя к груди? — не понял Максим, меряя его взглядом, — ты что у великанов жил?
—Нет, — ни чуточки не смутился Синий Крокодил, — у обычных людей, хороших и добрых, — я ведь не всегда такой большой был, тогда я был маленький. Это тут я так вымахал.
—Расскажи им лучше все с начала, — Гробовщик уверенным жестом поставил бокал на стол.
—А что рассказывать? — пожал плечами Синий Крокодил, — я был сделан в конце восемнадцатого века, в подарок девочке Марии на ее шестое день рождения. Мастером… э-э-э, черт, имя вот из головы вылетело. Ну не важно. Меня сделали из шелка и набили разными тряпками. Этот мастер часто кукол делал и животных разных, вот в качестве эксперимента сделал меня. Мария была очень необычной девочкой, она попросила не куклу на день рождения, а крокодила. Ее отец часто путешествовал и привозил из поездок альбомы с зарисовками животных и людей. Она очень любила их рассматривать вместе с отцом. Ее мать учила ее музыке, языкам, рисованию и многому там еще чему. Но не это главное. Она очень меня любила. И поэтому, когда она заболела и почти умерла, то я попал сюда вместе с ней. Я помогал ей выбираться наверх, но мы не успели. Она умерла и попала в рай. А я остался здесь. Но повторяю, она меня очень любила, а здесь это очень важно, поэтому я так вырос, да и вообще… могу даже в реальный мир ненадолго путешествовать в виде призрака. Настоящая любовь здесь что-то вроде силы, примерно так. Живу теперь здесь вроде нормально, но вот хозяйку свою до сих пор забыть не могу, — печально закончил Синий Крокодил и замолчал.
Максим и Настя одновременно невольно посмотрели на Гробовщика, а тот неожиданно прыснул и расхохотался.
—Нет, я не игрушка, не статуя и не персонаж книги или картины, — он стал серьезным и медленно отпив вина из бокала продолжил, — я обычный человек. И здесь остался по своей воле. Родился в начале двадцатого века. Мои родители были очень бедные и меня в десять лет, когда я уже мог что-то делать, то есть работать, отдали в похоронную контору. Фактически продали, и достаточно дешево. Они меня не любили, а вот мою старшую сестру — очень даже. Вернее не ее, а деньги, которые она могла им дать, удачно выйдя замуж, потому что была очень красивой. Я оказался лишним и мешал им, — голос Гробовщика звучал совершенно спокойно, — хорошо, что мастер, к которому я попал оказался хорошим человеком. Он не бил меня, прилично кормил. Но заставлял много работать, считая, что из меня получится хороший подмастерье. Не подумайте, я не в обиде на него, с моими сверстниками в других мастерских или лавках обращались гораздо хуже. Но он все же был мне чужим человеком, у него были свои сыновья, намного взрослея чем я. Они меня тоже не трогали, иногда даже угощали пряником или леденцом. Но у меня не было друзей и тех кто бы любил меня. Поэтому, когда в четырнадцать лет я утонул, пойдя купаться на реку, то пройдя сам, без чьей либо помощи все Междумирье к выходу, я остановился и попросил Смерть оставить меня здесь. Мне здесь нравится, большая библиотека, единственно что я люблю по настоящему — это читать.
Гробовщик замолчал, и как ни в чем ни бывало допил вино. Потом подозвал официанта и попросил наполнить бокал снова.
—А твои родители? — потрясенная его рассказом робко спросила Настя.
—О, это самое смешное, — иронично усмехнулся Гробовщик, — моя красавица сестра, на которую они возлагали столько надежд, сбежала с франтом-офицером, который впрочем бросил ее, и она вскоре умерла от эпидемии холеры. А больше я их не хотел видеть.
Максим и Настя молчали, представляя каждый свое. Максима больше всего поразил рассказ Синего Крокодила, а Настя жалела Гробовщика.
—Ну хватит, что у вас такие кислые рожи, этак снова попадете куда-нибудь, — непринужденно засмеялся Гробовщик, — мы же сюда отдыхать пришли. Предлагаю тост —за этот круиз! — и он хитро улыбнулся, беря бокал.
—Ага, присоединяюсь! — радостно закричал Синий Крокодил и схватил рюмку с водкой. Максим и Настя подняли свои бокалы.
—За круиз! — с радостной улыбкой сказала Настя, — я так никогда не отдыхала.
—За круиз! Спасибо что к нам присоединились, — подхватил Максим. Едва они успели выпить свои бокалы, как раздался грохот, пол дернулся и посуда вместе с блюдами посыпалась на пол. Раздались недовольные крики и некоторые люди стали выбегать из зала. Но Синий Крокодил и Гробовщик нисколько не беспокоились, наоборот, вид у них был довольный и беззаботный.
—Что случилось? — озабочено спросил Максим. Он заметил, что некоторые пассажиры тоже совсем не волнуются.
—Ты же должен знать, что случилось с «Титаником»? — с иронией спросил его Гробовщик, — вот он тут в Междумирье кругами и ходит. Поплавает, потом потонет, потом снова плавает и снова тонет.
—Так что пора нам отсюда сматываться, если не хотим до скончания времен на нем путешествовать, — Синий Крокодил быстро поднялся, по голосу Максим определил, что на обоих уже сильно подействовал алкоголь, хотя выпили они вроде совсем немного.
—Это как? — не понял Максим, — почему до скончания времен?
—Все кто совершил полный круг на этом корабле, то есть поплавал и утонул, навсегда остаются его пассажирами, — холодно ответил Гробовщик.
—Что? — наконец, до Максима дошло, — так это что очередная ловушка? Ничего себе — отдых! — возмутился он.
—А ты как хотел? — Синий Крокодил встал и демонстративно, не торопясь, забрав корзинку с яблоками, повернулся к выходу, — ловушка конечно, но простенькая и считай безобидная. Вы бы сами, после такого удара выскочили бы из зала, а этого достаточно, чтобы в другом месте очутится. Но некоторые все же попадают. Нажрутся и потом даже бывают довольны, что здесь оказались. Вот только долго тут трудно удержатся. Корабельные правила. Драку устроил или с другими пассажирами поругался, и сразу в Преисподнюю. Без разговоров.
—То-то я смотрю, за тем дальним столиком у самой эстрады компания «новых русских» сидит. Все в малиновых пиджаках и с золотыми цепями, я сначала подумал, что это персонажи анекдотов, — рассуждал Максим, озираясь по сторонам, — а за тем столиком человек в римской одежде, как ее там, тогой вроде называют. Он тут откуда? Просто пришел на пароходе поплавать?
—Правильно, сюда же не только люди из настоящего, но и из прошлого приходят. Все хотят отдохнуть и поразвлечься, — согласился Гробовщик, — но если вовремя не уйдешь, не очень хорошо получится. Праздная жизнь она конечно, вроде сладкая, но быстро надоедает, а уйти некуда. Вот и гуляют, пьют, стараются соблюдать «корабельные правила». Но часто сами отсюда уходят, надоедает. «Вечный праздник» может достать не меньше, чем скучная обыденность. Ладно, нам пора, — он встал, поправил галстук.
—Ну что готовы? К кому первому? — обратился Гробовщик к Максиму и Насте.
—Давай к этому… Магу, — решил Максим, то что Гробовщик и Синий Крокодил навеселе, ему не нравилось, но напомнить, чтоб они протрезвели он не решился, — но только не в этой одежде, — он закрыл глаза и вернул себе прежний вид. Настя сделала то же самое.
—Хорошо, — развел руками Гробовщик, — к Магу, так к Магу. Мы вас до него проводим и сразу назад, а с ним вы уже сами должны справится. Но осторожнее, коварный он старикашка.
Они вышли из зала через другую дверь и очутились в коридоре, в который выходили двери кают. Гробовщик уверено открыл одну из дверей и все прошли в темное помещение.
—Э, где это мы? — изумленно воскликнул Гробовщик, поняв, что попал совсем не туда, куда хотел. Все остановились. В небольшой комнате было темно и после ярких огней ресторанного зала парохода, глаза медленно привыкали к полумраку. Освещалась она лишь парой маленьких свечек, тех, что обычно втыкают в торт на дне рождения. Спиной к ним, на низкой табуреточке, сидел мальчик и что-то рисовал на картине, прислоненной прямо к стене.
—Вы кто такие? — быстро обернулся он на звук захлопнувшейся двери. На его лице явственно читался испуг, если не ужас, а взгляд застыл на Синем Крокодиле.
—Да вот…, — неуверенно начал Максим, — выбираемся мы отсюда…, к Магу хотели попасть, а почему-то к тебе пришли.
—А меня боятся не надо, — обиженно добавил Синий Крокодил, — я добрый, хоть и большой, я вообще игрушкой был раньше. Не люблю, когда меня боятся. Обидно это.
—А вы не ко мне попали, а в Комнату Кривых Зеркал, — вдруг равнодушно ответил мальчик, страх у него мгновенно исчез, он повернулся к картине и продолжил наносить на нее рисунок. Глаза присутствующих уже привыкли к темноте и они смогли рассмотреть обстановку и самого художника. Мальчик возраста Максима или ненамного старше, сосредоточенно рисовал что-то на зеркале, принятый ими вначале за холст, причем довольно сильно изогнутом. Вокруг него были расставлены баночки и разбросаны тюбики с красками, а на картонке лежало много самых разных кисточек. На остальных зеркалах уже были нанесены рисунки, правда из-за темноты сложно разобрать что же такое на них нарисовано. Но странное дело, Максиму казалось, что каждое зеркало превращенное в картину имеет внутри объем, словно это голограмма. «Может это объясняется изогнутой поверхностью?», — подумал Максим и решил подождать, пока мальчик закончит, а сейчас ничего не говорить и не спрашивать.
—Слушай, ты куда нас затащил? — шепотом обратился Синий Крокодил к Гробовщику, — мы же у Мага должны были оказаться.
—Извини, оплошал, — тихо признал свою ошибку Гробовщик, — идиот я, совсем как-то из головы вылетело — мы к нему попытались все ломануться. Вот результат, ведь по правилам они одни в дверь должны войти.
—Так ты что, когда уходили, хмель из головы не вывел? — рассержено зашипел Синий Крокодил.
—Как и ты, протрезвел — только когда здесь очутился, — парировал Гробовщик.
—Мда, — заметила Настя, слушая их пререкания, — говорила мне мама: «алкоголь до добра не доводит».
—Да ладно, вроде выпили немного, — тихо ответил Гробовщик, но вину за собой он все-таки чувствовал.
—Ага, заказали на копейку, а выпили на рубль, — иронично заметила Настя, — хорошо, что Максим отказался, — последняя фраза адресовалась именно ему.
—Уф, — мальчик стер рукавом пот со лба, — последнее закончил, — и как ни в чем ни бывало стал собирать баночки и тюбики в небольшую матерчатую сумку. Кисти он вымыл в большой банке с водой. Затем тщательно вытер, и завернув в чистую тряпочку, бережно положил в сумку, застегнув ее на молнию. После чего повернулся к незваным гостям.