- Вы пришли, полагаю, в связи с делом Роуза? Я рад, что мы взяли этого ублюдка. Если бы это зависело от меня, я бы его повесил.
- Гм, неприятная история. Вижу, вы абсолютно уверены в его виновности? - поинтересовался Гидеон без улыбки. - Сегодня утром я разговаривал с одним из сотрудников Прокуратуры, и тот высказывался в том духе, что дело может развалиться при рассмотрении в суде. Поэтому-то мне и хотелось бы разобраться в нем самому.
- Мы его засадим за решетку, этого Роуза, - отрезал Смедд.
Смедд нахмурил брови. Скорее всего он просто завелся, так как в принципе прекрасно умел сдерживаться в присутствии Гидеона, но сейчас ему трудно было скрыть свою досаду или, по меньшей мере, нетерпение.
- Что касается меня, так я бы прямо завтра представил все материалы на рассмотрение суда. Конечно, если вы считаете нужным, можно попросить недельную отсрочку. Раз уж создалась такая ситуация, то, понятное дело, лучше все обстоятельно обосновать перед тем, как передать дело в суд. Но у меня нет и тени сомнения в его виновности. Это так, между нами, я бы не стал это говорить следственному судье... Так что же получается - вы не ознакомились с досье, которое я отправил?
Ну вот, теперь дошло и до упреков!
- Нет, почему же, но хотелось бы ещё раз оценить вместе некоторые главные моменты.
Смедд ответил не сразу. В его взгляде мелькнул насмешливый огонек, говоривший: ну как же, так я и поверю, что ты прочитал! Держу пари, что нет! Он открыл ящик и вытащил папку, в которой лежало около двадцати тщательно скрепленных листочков разного формата. Некоторые были отпечатаны на машинке, другие написаны от руки. Он начал просматривать один из них, не поднимая взглядя на Гидеона, и давая ему ясно понять, что он предпочитает, чтобы факты говорили сами за себя.
- Роуз и Винифрида Нортон встречались уже в течение шести месяцев. Она постоянно находилась у него или, наоборот, - он у нее. Единственные ссоры, что происходили между ними, были вызваны ревностью молодого человека. Он не выносил, когда видел её в компании иных мужчин. А недавно она, похоже, заинтересовалась другими парнями, нежели Уильямом, и из-за этого они крепко поцапались за несколько часов до того, как нашли её труп. После их перебранки она пошла собирать подснежники и...
- Одна?
- Да. Она сказала одной из своих подруг, куда едет, и уточнила, что делает это, стремясь избежать Роуза, которого начала побаиваться. И это был последний раз, когда их видели вместе, а её живой. Тело было найдено на следующее утро. В левой руке она все ещё сжимала букетик подснежников; всего нанесено одиннадцать ударов ножом. Большинство в грудь. Хотите узнать мою точку зрения? Этот парень - просто чудовище, - убежденно высказался он, словно выплевывая слова. - Таковы факты, касающиеся девушки, - продолжал Смедд. - Ну, а теперь перейдем к юноше. После их ссоры Роуз пошел прогуляться, причем один и домой не возвращался. Он утверждает, что был в кино, но рядом с телом Винифриды были обнаружены отпечатки его ботинок, а среди цветов - также и принадлежавший ему нож. Его лезвие было в крови, а на рукоятке - четкие отпечатки пальцев Роуза. Удары жертве были нанесены сквозь одежду, так что кровь не брызнула. Поэтому-то и не было ни единой капли крови на его руках. Но нам и не нужно доказательств такого рода. Поверьте мне, этот молодой негодяй заслуженно находится сейчас там, где ему место.
Смедд замолчал, как будто бросая тем самым вызов Гидеону.
- А как сам Роуз объясняет то, что его нож нашли на месте преступления?
- Классическая история! Дескать, за день или два до этого он его потерял.
- А отпечатки обуви?
- О, он признает, что виделся с ней там, но затем якобы ушел. Да, он и впрямь её покинул... но уже бездыханную, - заключил Смедд в провокационно-агрессивном ключе.
Глава 7
Гидеон ни на секунду не сомневался, что разубедить Смедда будет так же трудно, как и Леметра. В конечном счете он знал, что если Смедд и оставил без внимания или даже специально опустил некоторые детали, то в целом его расследование было проведено вполне серьезно. И если он, Гидеон, и выскажет сейчас пожелание проконтролировать все его действия, то Смедд упрется и будет настаивать на своем с ещё большим рвением. Поэтому Гидеон повел себя с инспектором, как с человеком, которого он знал бы получше и поболее уважал бы: со свойственной ему неторопливостью он кивнул головой, достал из кармана свою внушительную трубку из вишневого дерева и начал набивать её с медленной и мрачной улыбкой на лице.
- Значит, вы действительно расставили все точки над "i". А жаль!
- Жаль? Но, боже мой, что же вам ещё надо? - вскипел Смедд. Его карие глаза с зелеными крапинками никогда ещё так не сверкали, как в эти минуты.
Смотри-ка, сам себе сказал Гидеон, а его можно растормошить, если немного подтолкнуть!
- Этот мерзавец, - снова заговорил Смедд, - сцепился со своей подружкой - честной и красивой девушкой, которая только ещё вступала в жизнь, расправляя крылья. Во всяком случае, отчет медицинского эксперта категоричен в том, что он не пытался её изнасиловать. Посмотрим, как все происходило. Она ему говорит, что между ними все кончено. И чем же он отвечает? Крадется за ней в лес и зверски одиннадцать раз вонзает в неё нож. Защита, конечно, будет утверждать, что он действовал в состоянии аффекта, потеряв самообладание, даже рассудок, и начнут намекать на временное умопомрачение. На самом деле он сумасшедший не более, чем вы или я. Он просто мелкий подонок, которых так много развелось в наши дни. Пока он получает то, что хочет, все идет нормально, но как только начинают сопротивляться его желаниям, он теряет голову! А вы говорите "как жаль!".
Смедд остановился, чтобы отдышаться после столь длительной тирады. Гидеон продолжал все так же мрачновато улыбаться, как бы извиняясь, и, наконец, закончил набивать трубку. У него в запасе было несколько отработанных опытом приемов ведения бесед, о которых Смедд и не догадывался: он умел молчать, особенно в таких ситуациях, давая собеседнику выговориться.
- Только не заявляйте мне, - сжав кулаки, воскликнул Смедд, - что вы симпатизируете этому юному злодею? Если у вас есть сыновья, не забывайте, что и у меня их трое.
- Причем тут наши дети, хотя и это, конечно, тоже имеет значение, осторожно начал Гидеон. - Налицо один факт: сестра молодого Роуза, некая Мэри, знакома с моей дочерью Пруд. Они вместе учились музыке, ну, в общем, что-то в этом роде. И я ей обещал посмотреть, нет ли где в этом деле слабого звена. Я несколько надеялся, что вы не до такой степени уверены в виновности этого парня, но теперь ясно вижу, что это не так. Вы позволите мне встретиться с этим Роузом?
- Естественно. Говорите с ним, сколько угодно. Сами увидите, что его россказни подействуют на вас не более, чем на меня. Так значит, вы виделись с его сестрой?
- Она взяла Ярд приступом.
- Она и у нас тут пыталась проделать то же самое, - язвительно произнес Смедд. - Не люблю, когда молодежь, уверенная, что знает все на свете, лезет к тебе со всеми байками. И я вовсе не желаю, чтобы меня обзывали вруном, даже если это делает явно возбужденная девица.
Гидеон присвистнул сквозь зубы.
- Что, так прямо и говорила?
- Светх того, намолотила ещё и кучу всяких глупостей, - продолжал Смедд. - Закатила истерику, повела свою игру, одним словом! Или блефовала! Но я признаю только одно: факты. А в досье Роуза их набралось уже в два раза больше, чем нужно, чтобы признать его виновным. И единственное, что меня сейчас бесит, это то, что будут пытаться выдать его за невменяемого. Всякий раз, когда по этой причине освобождают из-под стражи какого-нибудь парня, у меня создается впечатление, что тут же двое других совершат новое убийство в надежде отделаться столь же легко. Какая, все-таки, странная вещь - человеческий разум! За сколько же преступлений несет ответственность это подлое подсознание?
- Я с вами полностью согласен. Если не считать этого, есть ли другие слабые места в этом деле?
- Нет, - вновь сжимая кулаки, уверенно ответил Смедд. - Я допросил весь персонал кинотеатра, куда, по словам сестры Роуза, они якобы вместе ходили. Никто её не узнал. Поймите меня правильно. Я не поверил ни единому слову его сестры, но несмотря на это, мы проверили её показания, зря потратив на это то время, когда могли бы оказаться полезными где-то в другом месте.
- Одно другому не мешает, - прокомментировал Гидеон.
- Ну хорошо, пройдемте к этому Роузу, - предложил Смедд. - Я говорил с помощником Комиссара насчет целесообразности уже сегодня во второй половине дня вынести дело Роуза на чрезвычайный суд, но он склонен подождать до завтра. Это мне позволило все ещё раз проверить и убедиться, что у этого молодого стервеца нет и других грехов на совести.
Они спустились по лестнице, ведущей к камерам предварительного заключения. Гидеон и Смедд оказались в подвале с матового цвета окнами, забранными прочными решетками; так что освещение там было довольно скудным. Короче, место было зловещим и мрачным, способным привести в трепетный ужас самого невинного из тех, кто туда попадал. За столом сидел капрал, который при виде Смедда и Гидеона повторно вскочил, вытянувшись в струнку.
- Мы хотим увидеть Роуза, - обратился к нему Смедд.
- Есть, сэр.
Гидеон как-то сразу стал незаметным, отошел на второй план с поразительной для человека его телосложения грацией. Он проследовал за двумя коллегами по узкому коридору, ведущему к камерам. Следует признать, что заявление Мэри не поразило его сверх всякой меры, но сейчас он поймал себя на том, что думает о её младшем брате в таком духе, который Смедд явно бы не одобрил. Ну как ему не заинтересоваться двадцатилетним парнем, у которого вся жизнь впереди, а наверху его поджидает тощая картонная папка, обрекающая на двадцать или тридцать лет заключения, если не на смертный приговор?
Уильям Роуз слышал, как они подходили. Когда полицейские вступили в камеру, он поднялся. То был бледный подросток, более тщедушный, чем представлял его себе Гидеон. Он дал бы ему от силы не более шестнадцати лет; Роуз очень походил на свою сестру, несмотря на то, что та была брюнеткой, а он - блондином с небесно-голубыми, лихорадочно поблескивавшими глазами. Его ботинки были хорошо начищены, а волосы тщательно причесаны этот молодой парень, безусловно, умел за собой следить.
- Перед тобой комендент Гидеон, - пролаял Смедд.
Во взгляде, которым молодой человек окинул его, подняв голову, Гидеон прочитал скорее глубокую потерянность, нежели выражение невиновности или, наоборот, признание своей вины.
- Добрый вечер, Роуз. Я очень сожалею, что вижу вас в таком отчаянном положении, - обратился он к парню, который, как, впрочем и Смедд, явно не ожидал такого начала разговора. - Не знаю, что вам наговорил главный инспектор, но вы должны знать, что по английским законам у вас есть право на защиту и, вы рассматриваетесь невиновным, покуда не будет доказано обратное.
- Теоретически все это звучит очень красиво, сэр.
Интересно, подумал Гидеон, его еще, кажется, не сломили?
- Что именно хотите вы этим сказать? - спокойно спросил Гидеон, сохраняя благодушный вид, чтобы расположить парня к себе.
- С самого начала они все до единого обращались со мной, как с виновным, - ответил ему Роуз без всякой горечи в голосе.
- А вы таковым не являетесь? - задал вопрос Гидеон голосом, полным обманчивой мягкости.
- Я не убивал Винифриду, сэр. Ничего не знаю об этом убийстве. Несколько дней назад я потерял свой нож, и убийца, должно быть, нашел его. Да, я поссорился с Винифридой, а затем пошел в кино. Со своей сестрой Мэри. Все это правда, сэр.