— Ладно, когда вернешься… — мягко согласилась она, прикрывая полуопущенными ресницами вспыхнувшую в глазах радость.
— Хорошо, — улыбнулся и Брюс.
„Он — замечательный человек“ — в сотый раз подумала Вики.
— Мне пора бежать, — сообщила она, слегка сощурившись. — Я опаздываю…
„Спасибо“, — ответил ей взглядом Вейн.
— Ну, пока!
— Пока!
Даже старинные лестницы утром показались ей менее мрачными. Она легко сбежала по ступеням и встретила у самого выхода немного сонного Альфреда.
— С добрым утром! — кивнула ему Вики.
— Рад видеть вас, моя мэм, — улыбнулся старик. Появление девушки утром заставило его на какую-то секунду застыть.
Такого на его памяти еще не было. Порой равнодушие Вейна к женскому полу начинало даже тревожить старика: разве это дело, если мужчина к тридцати годам не нашел себе подружку? Все понятно: и жизненные планы, мешающие порядочной семье, и пережитое в детстве потрясение — но нельзя же так…
И вот появилась Вики. Альфред смотрел на нее и не верил себе. Вот значит, какая она — его девушка.
— Думаю, мы еще увидимся, когда вы вернетесь, — сказала ему Вики.
— Когда мы вернемся? — переспросил Альфред. — Но мы никуда не собираемся…
— Да? — проговорила совсем сбитая с толку Вики. — Ну, до свидания.
Вики выбежала из дома.
„Дай Бог, чтобы у них все получилось“, — ласково посмотрел ей вслед старик.
„Зачем ему понадобился этот спектакль с клоунской маской?“ — думала Анни, выходя навстречу Джеку. Ей очень хотелось знать, чем закончилась его встреча с Гриссемом — как обычно при мужском разговоре, она была вынуждена уйти, и теперь сгорала от любопытства.
Во всяком случае, ее любовник остался жив — и это уже утешало.
Джек снова сидел в „президентском“ кресле. Теперь на нем был его традиционный сиреневый пиджак, так резко отличавший его от прочих гангстеров.
— Дорогая, — заговорил он, разворачиваясь ей навстречу, — ты никогда не поверишь в то, что со мной случилось!
При виде его лица Анни вскрикнула и рухнула на пол.
Только сейчас она поняла, что на Джеке НЕ БЫЛО маски…
Как ни странно, ее реакция показалась ему естественной и даже вызвала определенную гордость.
Он всегда хотел обладать тем, чего не было больше ни у кого. Теперь его желание, пусть в несколько неожиданной форме, осуществилось, и он уже начал привыкать к производимому его внешностью эффекту.
„Это вам не крылья нацепить!“ — гордо думал Джокер, разглядывая лишившуюся сознания молодую женщину.
На собрание явились все. Даже недовольные. Одно только не устраивало Джокера: в глазах гангстеров было больше недоумения, чем уважения, когда он встал с председательского кресла и объявил:
— Да, господа, дело обстоит именно так: пока Гриссем не выплывет на поверхность, я исполняю обязанности президента нашего синдиката. — Он обвел всех присутствующих грозным испытующим взглядом. Пока никто не торопился выказать свое недовольство по поводу его решения, во всяком случае, открыто. — И я считаю, — продолжил Джокер, — что, начиная с этого праздника, мы сровняем этот город с землей!
Последняя фраза вызвала в гангстерском сообществе некоторое замешательство. Большинство были уверены, что это заявление — не что иное, как метафора. Есть ли смысл ровнять с землей город и без того давным-давно отдавшийся на милость победителя?
Готэм принадлежал им, спокойно давая раздевать себя до нитки и запугивать — чего еще не хватало этому Непьюру? Разве что припугнуть нового прокурора — в этом плане его заявление еще имело какой-то смысл.
Впрочем, так думали не все. По крайней мере, двое — толстый Хелди и худощавый Тодди переглянулись между собой и напряглись. Они знали задатки Непьюра и поэтому угадывали, что тот мог захотеть уничтожить город в буквальном смысле — в нем всегда чувствовалась болезненная тяга к Геростратовой славе.
„Что задумал этот сумасшедший?“ — думал Хелди, глядя на густые брови Тодди.
„Боюсь, Джокер совсем сдвинулся… И кто это позволил ему исполнять обязанности Гриссема?“ — телепатировал в ответ Тодди.
Джек усмехался.
— А почему Гриссем сам этого не сказал? — не выдержал Тодди.
Джокер хмыкнул.
— Да, — поддержал его толстяк Хелди, — и что значит эта твоя дурацкая усмешка?
— Жизнь была „добра“ ко мне, — слегка паясничая, развел руками Непьюр.
Итак, двое противников ясны… Что ж, он проучит сейчас одного остальным сразу станет неповадно.
И снова почти всех одновременно посетила одна и та же мысль: „Что это за клоунада?“
Тодди не выдержал первым. Его прямые лохматые брови приподнялись вверх, глаза прищурились…
— А что, если мы скажем — „нет“? — спросил он, в упор глядя на Джокера.
„Ну-ну“, — усмехнулся тот про себя.
Два взгляда встретились, но гром при этом не раздался, и молния не ударила.
Несколько секунд противники молча обменивались взглядами. Потом десны Джокера обнажились еще сильней. Похоже, он пришел к какому-то решению (на самом деле Джокер решил для себя все гораздо раньше и просто выдерживал паузу для усиления драматического эффекта).
— Никому не нужна война, — с артистической простотой проговорил он. Если вы не хотите иметь со мной дела, мы просто пожмем друг другу руки — и все.
„Неужели он умнее, чем кажется с первого взгляда?“ — подумал Хелди.
На лице Тодди возникло недоверчивое выражение. Он ждал бури, возмущения, угроз, но не приветливого голоса.
Или здесь скрывался подвох?