Всю дорогу до норы Ада, Мишель и Вилли бежали со всей скоростью, на какую были способны. Отворив люк, они кубарем скатились вниз и только там, в убежище, перевели дыхание.
Мишель немедленно уселся за стол и начал торопливо что-то грызть: ему всегда хотелось есть, когда он волновался.
— Вилли, я тоже умираю от голода! — сказала бяка, едва придя в себя. — Давай скорей обедать. Мне сегодня такое пережить пришлось, что-то аппетит разгулялся. — А что, кстати, есть будем?
— Шашлык из саранчи. На гарнир — лапша из бересты, или пюре из хрена с тушеной акацией. По выбору.
Бяка тяжело вздохнула и спросила уже безо всякой надежды:
— А на компот?
— Смоляной кисель.
— О-о-о! — Ада схватилась за голову. — Ну почему мне так не везет?
— Ух, а в чем дело? — удивился Вилли.
Не в силах больше сдерживаться, Ада выпалила:
— Ты меня, конечно, извини, Вилли, но то, что ты готовишь, есть невозможно. Это просто совершенно несъедобно! Это просто гадость, гадость, гадость!
Вилли удивленно захлопал глазами.
— Ух, почему?
— По кочану!!!
— Но ухари всегда хвалили мою еду, — возразил Вилли. Они говорили, что мне нужно быть поваром, так у меня все вкусно получается. И разнообразно…
— Да уж лучше с утра до вечера есть одну картошку, чем терпеть такое разнообразие. Пусть будет на завтрак — картошка, на обед — картошка и на ужин — картошка.
— А вот я картошку не люблю, — задумчиво произнес Вилли. Тут он поднял палец кверху. — Кажется, я понял, в чем дело! — радостно воскликнул он. — Понял, почему тебе не нравится моя еда.
— Ну?..
— Ух, дело в том, что мы с тобой совсем разные.
— И чем же мы такие разные?
— Ух, ты посмотри на себя. — Вилли подошел к Аде поближе. — Вот, к примеру, сколько у тебя пальцев на руке?
— Пять, — удивленно ответила Ада. — А у тебя?
— А у меня шесть.
— Ничего себе! А я даже никогда не замечала.
— А глаза у тебя какого цвета?
— Кажется… зелененькие такие.
— А у меня — желтые. Видишь, какие мы разные. Поэтому и еда нам нравится разная. А хвост у тебя какой?
Ада взяла в руку свой хвост и внимательно посмотрела не него.
— Хвост у меня очень красивый. Длинный, тонкий, гладкий, с кисточкой на конце.
— Ух, а у меня хвост лопаткой. Не слишком длинный, но зато пушистый. А что у тебя с кисточкой? Утром она была пышнее…
— Господа! — сказал вдруг Мишель, жуя и причмокивая. — Господа, мир вокруг рушится, а вы тут любуетесь своими хвостами, как будто видите их в первый раз.
— Ничего не рушится, сейчас вот обедать будем. Все в порядке. Мишель, ты ешь, не отвлекайся.
— Значит, ты считаешь, что ничего особенного не происходит? — пропищал Мишель.
— Абсолютно.
— А тебе не кажется странным, что рядом сидит мышь в серебристом цилиндре и разговаривает с тобой?
— Да я уже привыкла…
— А разве не странно, что посреди стола лежит кнут превращений — самое мощное оружие в Бякандии?
Услышав такое, Вилли едва не выронил тарелку с шашлыком из саранчи.
Бяка вытаращила глаза.
— Это кнут превращений?! Как же я сразу не догадалась… Наверно, перед тем, как уйти, Верховная сунула его в мешок и отдала рохле. А я и не заметила: она ведь стояла далеко и ко мне спиной.
— Между прочим, Верховная не обрадуется, когда узнает, что ты у нее украла кнут, — с иронией в голосе произнес Мишель.
— Я его не крала, а просто взяла у рохли. Она мне сама его дала, — возразила Ада.
— Рохля же ненавидит Верховную, потому что та ее заездила. Вот рохля и отдала тебе кнут, чтобы Верховной отомстить.
— Значит, я тоже теперь могу творить чудеса! — обрадовалась Ада. Не долго думая, она схватила кнут и хлестнула им по шашлыку на своей тарелке.
— Положи кнут на место! — завизжал Мишель. Но он опоздал.
— Хочу, чтобы саранча превратилась во что-нибудь вкусное! — крикнула Ада. Все трое молча, с замиранием сердца уставились на тарелку. Прошла минута, но ничего не случилось. Они подождали еще немного.
— Кнут сломался. Не работает. Не колдует и не превращает, — грустно сказала Ада.
— Ничего подобного, — назидательно сообщил Мишель. — Просто ты попросила вкусного, а саранча и так вкусная, так зачем же ей было еще во что-то превращаться?
— Как это?
— Ну вот Вилли, например, саранча кажется вкусной, а тебе — нет. Как же кнут догадается, что ты просишь вкусного для себя? Ты же этого не сказала… Запомни, Ада: магия — наука точная. Когда колдуешь, нужно очень четко представлять, чего именно ты хочешь. Только тогда твое желание сбудется.
— Ух, Ада, мы с тобой завтра утром обязательно пойдем в магазин "Вкуснятина" и купим то, что ты любишь, — сказал Вилли. — Я вчера в Хрюндю несколько бублей бросил. Попробую ее уговорить, чтобы она мне вернула хотя бы парочку.
— И не надейся, хрю, что у тебя это получится, хрю, — тут же отозвалась Хрюндя из дальнего угла комнаты.
— Ада, не вздумай пользоваться кнутом без крайней необходимости! — снова запищал Мишель. — Когда же ты наконец поймешь, насколько все это серьезно! Нам всем угрожает страшная опасность. Да если бы вы только знали, где я был вчера и что я слышал!
— Ух, расскажи.
— Ладно, так и быть. — Мышонок встал на табуретке на задние лапки, с гордостью выпятил грудь и начал свой рассказ:
— Леший дал мне очень важное и ответственное поручение — следить за Верховной, подслушивать ее разговоры. Леший очень ценит меня как волшебника и доверяет мне как самому себе. Так вот: вчера вечером я как герой проник в пещеру Верховной и спрятался там в Тронном зале в мышиной норе. Я чувствовал, что этой ночью обязательно должно что-то произойти. И я не ошибся. Все-таки не зря я волшебник.
— Все я да я! Перестань хвастаться, противно слушать! — возмутилась Ада.
Мишель пропустил ее слова мимо ушей.
— Так вот: сижу это я в норе и ни капельки не боюсь, как вдруг в зал входит Верховная собственной персоной и усаживается на трон. За ней пришлепал Старый Пень. Корни у него волочились по камням с таким противным скрежетом, и глазки маленькие такие, но хитрые, злющие…
Через другую дверь вошел генерал Дрындель, с ним вместе — Ясень и Липа. И тут существа как полезли друг за другом через все двери… Ну и страшилища! Когда этих уродов набился целый зал…
— Мишель, что за выражения, ты же у нас такой воспитанный! — Ада хихикнула.
Мышонок немного растерялся и снова вернулся к своей обычной, напыщенной речи.
— Верховная величественно поднялась и произнесла: "Существа!". И тут в зал вошла Василиса. Руки и ноги у нее почти не сгибались, а глаза были закрыты, но она шла и шла вперед, огибая все препятствия. Наконец она остановилась перед троном, и в каменном зале прозвучал ее механический голос:
— Ты звала меня, повелительница?
— Звала! — ответила Верховная.
Их голоса эхом отдавались в лабиринте.
Тут Мишель замялся.
— Но потом случилась неприятность. Пришла Мымра.
— Ух, а почему неприятность? — удивился Вилли.
— Но вы же знаете, как от нее пахнет?
— Конечно, всем известно, что она королева зловония.
— Самое неприятное — что она уселась как раз у входа в мою норку и закрыла собой весь обзор. От нее очень, очень сильно пахло.
— А что было дальше?
— Дальше… э… дальше, — Мишель замялся. — Ничего хорошего. Мне не хватило кислорода, и я потерял сознание. Очнулся только утром, когда все уже разошлись.
— Ну и волшебник! Мымрой задохнулся! — Ада звонко расхохоталась. — Значит, ты ничего не разузнал об их планах?
— Увы, нет. Только знаю, что они что-то затевают.
— Это мы и без тебя знаем. Стоп! Я придумала, что делать. Сегодня мы с Вилли проберемся в самое логово зверя. Мы пойдем в пещеру и сами проследим за Верховной. Теперь ей от нас не уйти. С кнутом превращений нам ничего не страшно.
— Но вы же не умеете пользоваться кнутом! — ужаснулся Мишель.
— Ерунда, научимся.
— Не вздумайте ходить в пещеру, это очень опасно! Я пожалуюсь Лешему!
Мишель схватил со стола золотистый шарик и включил бякобук.