Олоф не ошибся. Вадим действительно увез похищенную им княгиню в лачугу Мала. Там он рассчитывал быть в полной безопасности.
Мал как будто ожидал его.
- Видишь ты, старик, - кричал ему Вадим, - судьба еще не совсем оставила меня! Победа на моей стороне и в моих руках то, что заставит моего врага смириться предо мной.
- Да, ты быстро идешь к своему концу?..
- Скажи - к моей мести! - захохотал Вадим и направился по направлению к Эфанде.
Но та как будто ожидала этого и быстро отскочила в сторону.
- Прочь от меня, презренный убийца! - воскликнула она. - Погляди, на тебе кровь беззащитных женщин и детей... Будь проклят!
- Пусть так! Но все-таки я отомщу на тебе врагу!
- Никогда - гляди!
Перед глазами Вадима сверкнуло лезвие кинжала. Он не успел удержать руки Эфанды, и она ударила им себя в грудь.
- Я в самом деле проклят! - дико закричал Вадим. - Судьба и тут помешала моей мести...
Он кинулся к телу Эфанды и как малое дитя разрыдался.
- Проклят, проклят! - говорил он. - О, хотя бы смерть теперь!
- Ты зовешь смерть, сейчас она придет к тебе, - прохрипел над ухом безумца Мал, - слышишь?..
Конский топот и бряцание оружия раздались совсем близко.
- Кто это? - с ужасом вскричал Вадим.
- Это орел спешит на помощь к своей орлице,- отвечал Мал. - Готовься, настало твое время, ты сейчас умрешь...
- Да, да! Я умру, но умру не от руки его! - исступленно закричал Вадим и, схватив кинжал, которым ранила себя Эфанда, высоко взмахнул им.
В этот миг двое всадников вихрем внеслись на прогалину.
- Вот она! - закричал Рюрик и, забыв о Вадиме, кинулся к Эфанде.
- А я к тебе, ты не уйдешь теперь от меня, презренный убийца! бросился с поднятым мечом Олоф на мятежного старейшину.
- Поздно - крикнул тот и что было сил ударил себя ножом в левую сторону груди. - Ты на самом деле опоздал, проклятый варяг, я умираю не от чужой руки...
Удар нанесен был верно...
- Прав ты, Мал, - произнес Вадим, - они сильнее.
- Добро всегда сильнее зла, - сказал Мал и обратился к Олофу: Оставь его, витязь, для него все кончено на этом свете. Он был злом для народа славянского и заслужил свой конец.
- Собаке собачья и смерть! - закричал Олоф.
- Все-таки он умер как храбрец, - возразил Мал, - но вместе с ним кончено и мое дело! Высшие существа связали его судьбу с моей судьбой... Он умер, теперь и я могу отдохнуть. Прощай, Вадим! Воля судьбы свершилась.
Мал наклонился над трепетавшим телом Вадима и нежно поцеловал его. Потом он поднял голову и с радостной улыбкой устремил свой взор на небо.
- Да, да, сладкий миг наступает... И для меня все кончается здесь... Все, все... Как хороша смерть, как отрадна после стольких лет!..
Он снова взглянул на Вадима.
Тот в последний раз вздрогнул всем телом и вытянулся...
- Все кончено, - прошептал Мал и опустился, уже бездыханный, на труп последнего поборника ильменской вольности.
Рюрик между тем пришел в себя. Рана Эфанды оказалась не опасною. Молодая княгиня пришла в себя и открыла глаза.
Быстро соорудили носилки, на которые положили раненую.
Перед уходом Рюрик подошел к трупу своего врага и долго-долго глядел на него.
- Оба умерли и пусть гниют здесь, - сказал Олоф, - пусть их тела станут добычей воронов.
- Нет, Вадим был храбр, - ответил Рюрик.
Со смертью Вадима мятеж потерял свою прежнюю силу. Подавить восстание не представляло никакого труда.
Полное, ничем не нарушаемое спокойствие воцарилось на берегах великого славянского озера...
Рюрик до конца своей жизни не мог понять, о каком владычестве над полумиром говорила ему ворожея.
Если бы он мог встать теперь из-под своего кургана и оглядеться вокруг, то убедился бы, что ворожея была права. Страна, первым единодержавным правителем которой он был, действительно, занимает полмира, и солнце никогда не заходит в ее пределах...