"Минутку. " - быстро проговорила она и одним движением опустилась под кровать, вытащив Гаспода за загривок.
"Я тебе нужен! " Пес ныл, пока его несли к двери. "Мне кажется, что он догадывается! Его идея хорошо провести время, показывая Колосса Морпоркского! Пусти меня! "
Дверь захлопнулась. Любимица стояла, прислонившись к ней.
Это закончится так же, как закончилось в Псевдополисе и Квирме и...
"Любимица! " - позвал Морковка.
Она обернулась.
"Не говори ничего. " - сказала она. - "Все еще может будет в порядке. "
И через миг на кровати заскрипели пружины.
И вскоре после этого для капрала Морковки Мир Диска тронулся. И даже не побеспокоился остановиться, чтобы отменить хлеб и газеты.
Около четырех часов утра капрал Морковка проснулся, это тайное время известно только ночным людям, как-то: преступникам, полицейским и прочим недотепам. Он лежал на своей узкой кровати, прижавшись к стене и разглядывая ее.
Вне всяких сомнений это была интересная ночь.
Хотя он и был в самом деле простаком, но отнюдь не глупым, а потому всегда понимал то, что можно было бы назвать механикой. Он был знаком со многими девушками и брал их на многочисленные бодрящие прогулки, чтобы увидеть изумительную работу доменных печей и лицезреть интересные гражданские здания до тех пор, пока те окончательно теряли интерес. Ему часто приходилось патрулировать Подвальчики Путан, хотя миссис Пальма и Гильдия Белошвеек пытались уговорить Патриция именовать район Улицей Возвращающейся Привязанности. Но он никогда не видел их в связи с собой, а потому и не был окончательно уверен, как уже бывало, где же он приходился впору. Возможно это было не совсем то, о чем он собирался писать родителям. Они и так знали об этом.
Он выскользнул из кровати. Из-за задернутых гардин в комнате было удушающе жарко.
Позади, он услышал, как Любимица скатилась во впадину, оставленную его телом.
Затем весьма энергично обеими руками он распахнул шторы и впустил белый свет полной луны.
Он слышал, как позади вздыхает во сне Любимица.
Там далеко на равнине бушевали бури. Морковка видел вспышки, пронзающие горизонт, и ощущал запах дождя. Но городской воздух оставался недвижен и раскален, еще горячее из-за далекого зрелища грозы.
Башня Искусств чернела перед его взором. Он видел ее каждый день. Она возвышалась над половиной города.
Позади заскрипела кровать.
"Я думаю пора идти... " - начал он и повернулся.
Когда он поворачивался, то не заметил отблеск лунного света с вершины башни, отразившийся от металла.
Сержант Двоеточие сидел снаружи на лавке, покинув раскаленную атмосферу Дома Дозора.
Откуда-то изнутри доносился стук молотка. Жвачка появился минут десять назад, с сумкой инструментов, парой шлемов и решительным выражением лица. И Двоеточие, черт возьми, знать не знал, над чем трудится маленький дьяволенок. Он вновь пересчитал, очень медленно, помогая себе ставя галочки, имена на планшете. Ни капли сомнения. Сейчас в Ночном дозоре насчитывалось двадцать человек. А может быть и больше. Осколок пришел весьма серьезный и привел к присяге еще двух человек, еще одного тролля и деревянного болвана откуда-то из Компании Нарядной Одежды Пробковой-Туфель*. Если так будет продолжаться, то они смогут открыть старые Дома дозоров около главных ворот, совсем как в былые времена.
Он не мог припомнить, когда в Дозоре было двадцать человек.
* И как излагалось в официальной, много времени спустя событий описывавшей их, народной песне Анк-Морпорка, сопровождаемой оловянным свистком и носовым пассажем:
"Как гулял я по Нижнему Бродвею,
Пришли вербовщики, хватая людей за ноги и говоря,
Чтобы те собирались добровольно вступать в Дозор,
Иначе, если те не захотят,
То им поотшибают головы.
И так я шел по улице персикового Пирога
И улице Олоферна вместо этого,
Напевая ту-ра-ли и т.д. "
Она никогда не была по-настоящему популярной.
В то время это все казалось хорошей идеей. Без сомнения помогло полностью обуздать происходящее. Но утром Патриций собирался выслушать доклад об этом и пожелает увидеть старшего офицера.
В настоящий момент сержант Двоеточие не имел четкого представления, кто у них старший офицер. Он ощущал, что им мог быть капитан Бодряк, так и, не вполне понятно как, капрал Морковка. Но капитана не было поблизости, а капрала Морковка был только капралом, и Фред Двоеточие испытывал ужасное предчувствие, что когда лорд Ветинари вызывал кого-нибудь для того, чтобы побыть с тем ироничным и отпускать сентенции вроде 'Скажите мне пожалуйста, кто им собирается платить жалованье! ' , то для него, Фреда Двоеточие, было бы лучше поспешно покинуть Анк без риска быть наказанным.
И они также превысили чины. Ниже чина сержанта были только четыре чина. Валет становился неуправляемым, когда кого-нибудь еще выдвигали в капралы, ибо число мест для карьеры было строго ограничено. Кроме того в головы Дозорных вбили, что путь их продвижения в чине - это призвать еще с полдюжины Дозорных. Следуя темпам прогресса Осколка, то он собирался стать генерал-лейтенантом в конце месяца.
Но что было наиболее странным - Морковка по-прежнему оставался...
Двоеточие глянул вверх, услышав звон разбитого стекла. Чей-то неясный золотой силуэт прошиб насквозь верхнее окно, прыгнув в тень, и умчался прочь, пока тот сумел что-то сообразить.
Дверь Дома Дозора распахнулась и на пороге появился с мечом в руке Морковка.
"Куда оно подевалось? Куда?.. "
"Не знаю. Черт, что это такое? "
Морковка замер.
"Гм-м. Не уверен. " - сказал он.
"Морковка... "
"Сержант? "
"Я бы на твоем месте, что-нибудь на себя накинул, парень. "
Морковка замер, вглядываясь в предрассветный мрак.
"Слушай, я повернулся, а оно пролетело и... "