Я растопырила глаза, пригладила платье и скатилась с печи — точнехонько в туфли. Эльф покатился со смеху: растрепанные волосы встали дыбом и теперь вполне соответствовали званию Бабы Яги.
Он сам успел уже переодеться и позавтракать, и теперь сидел на единственном колченогом стуле (целым он оставался только силой магии), уткнувшись в какую-то книгу. Эту непреоборимую тягу к чтению я знала по себе.
Впрочем, теперь книга лежала на столе.
Когда Лийн начал икать от смеха, я пригладила волосы рукой и уселась на скамью.
— Ну и горазда же ты спать!
— Если бы не голова, я спала бы до вечера. Ведьма я или не ведьма?!
— Что завтракать будешь, Баба Яга, гроза леса?
— Сейчас подумаю, Кощей Бессмертный, — фыркнула я.
Я решила ограничиться чаем и плюшками (уже каменными). Ну и что, что для фигуры вредно! Как и всякая нормальная ведьма я могла прожевать все что угодно, а не есть и вовсе около шести миллионов лет, но иногда хочется отвлечься от размышлений о высоком…
После этой нехитрой трапезы я решилась разобрать вещи — все равно, застряла я здесь надолго. Почему решилась, да еще с таким пафосом? Вы когда-нибудь видели мою сумку?!
Она была безразмерной, это факт. Когда я разбирала ее в последний раз (то есть семь лет три месяца и шесть дней назад), я выволокла оттуда одного нахального лешего, огородное пугало и двух сов, причем как они там оказались, ни они, ни я не вспомнили…
При аккуратном и пунктуальном эльфе поступать стандартным способом (то есть просто вываливать в одну кучу, а потом сидеть и разбирать) было стыдно, поэтому я с умным видом залазила в сумку, вытаскивала какую-нибудь вещь, отыскивала ей подходящее место во второй комнате (дом мы разделили по-братски, напополам, мне досталась комната со ступой, но Лийн все равно постоянно сидел здесь же) и снова с умным видом лезла в сумку, обходя окольными путями то, что мне никогда не понадобится. А потом просто тихонечко выкину за околицу. Впрочем, хорошо зная себя, я могла поклясться: это "потом" наступит не раньше, чем через неделю…
Комнату я решила обустроить так же, как и свою квартирку в Леане — в стиле "дом сумасшедшей ведьмы". Вернее, так у меня выглядела исключительно передняя, вообще-то я предпочитаю металлические шкафы на стенах, компактно все сложить и молиться, чтобы ничто не вывалилось тебе на голову при последующем открытии шкафа. Комнату же, доставшуюся мне во временное пользование, я обустроила именно так, как свою переднюю…
Первым делом я разделила ее на две части магической "стеной". В половину, на которую выходила дверь, попала печь, деревянный стол, накрытый шалью, на которой стоял шар предсказаний, две полки со старинными фолиантами и еще три — с банками и склянками с жизнеутверждающими надписями вроде "головы летучих мышей", "лягушки болотные" и "ногти покойников" (все пять полок были иллюзорными), два занавешенных окна, часы с кукушкой, переделанной в летучую мышь, гардероб со стандартным нарядом Бабы Яги и ступа с метлой.
Вторая половина была представлена кроватью, микроволновкой, компьютером, трюмо с уймой косметики, книжным шкафом, нормальным гардеробом (узенький пенал, вещи я с собой носить не любила), мягким персидским ковром, креслом-качалкой, еще одним шкафом для жизненно необходимых мелочей и портативной душевой кабинкой, которую я всегда таскала с собой. Под потолком, на подоконниках и полках стояли горшки с цветами, на письменном столе (он же кухонный и обеденный, присверлен прямо к стене, столешница откидывается) — несколько свеч; тут и там горят магические светлячки. Магической "занавеске" я придала вид с одной стороны пустой бревенчатой стены, с другой — огромного, во всю стену, гобелена с цветочками, деревьями, папоротниками и дриадой на ветке.
Собой я осталась довольна, хотя вещи в сумке еще не кончились…
Лийн все так же сидел за столом и читал какую-то книгу на старинной языке: "А водеца сийо в лесаъахъ и балотахъ, на пусташахъ асобо".
— Что читаем?
— "Легенды и сказания". Ищу упоминания об этом лесе и здешней Бабе Яге в частности…
— Обо мне, что ли? Так я тебе и так все рассказать могу! Значица, так: Баба Яга — существо ужасно плотоядное, бессмертное и ядовитое. Обитает в лесных избушках, промышляет заворотом крови местным жителям и благодарственными от оных…
Я уже начинала подумывать, что бы мне еще такого сказать, когда в дверь постучали.
— Кто там? — хором спросили мы.
За дверью уже никого не было, только жбан с медом. Проверив мед на наличие ядов, я решила, что быть Бабой Ягой не так уж и плохо…
Мысль была кощунственна. Я, магистр первой степени и кандидат на звание архимастра, согласна на роль тупой знахарки-недоучки, провалившей все экзамены или вообще никогда не поступавшей в Школу?!
Да!
— Эй, ты уснула?
— А? Что? Я задумалась…
— Четвертый раз спрашиваю: пойдешь со мной лес осматривать?
Я кивнула и бросила бесперспективное занятие по разбору сумки.
Лес был самый что ни на есть сказочный. Конечно, меня ни русалками, ни лешими, ни разумными деревьями, ни земляникой, которая сама падает в рот, не удивишь (у нас на выпускном и не такое было!), но этот лес был… особенным.
Обычные деревья, обычные травы, обычные животные.
И все это как-то очень… необычно.
Мы медленно ходили по лесу. Деревья тихо шелестели нам вслед…
…С моего первого визита в лес прошел почти месяц, но отношение к нему не изменилось. По нему можно было только гулять; охотиться или бегать за травками-ягодками — невозможно. Здесь все было другим. Совсем другим.
Я устроилась работать знахаркой в Зеленых Березках, что по другую сторону от леса, так что по лесу я бегала регулярно — утром и вечером. В основном пешком, хотя транспорт у меня был — красавица лань по кличке Прайд. Но сейчас мне не хотелось ехать на чем-то и думать, как бы не сверзиться.
Сейчас я просто шла, не глядя на землю и неслышно ступая босыми ногами по траве, еще влажной от росы, осторожно отводя руками ветки, благодарно шелестящие мне вслед листочками, уже подернутыми позолотой, идти и — ни о чем не думать…
Кровь лебединой девы (сильно разбавленная, признаться) во мне проявлялась редко, в основном утрами, особенно — такими…
Я шла по земле, сейчас, как никогда, похожая со стороны, наверное, на своего далекого предка. В белом платье с золотым шитьем, с диадемой, будто собранной из осенних листьев и веточек, в распущенных каштановых волосах… Прайд[1], семенящая за мной, как никогда походила на единорога, и я щурилась, стараясь признать — нет, рог мне только померещился…
А кто сказал тебе, что в жизни не бывает сказок?..
Следующий день оказался полнолунием.
Мы вновь собрались на Лысой Горе, вновь пугали неурочных прохожих, поздравляли Коровью Смерть с днем рождения, играли в карты, уговаривали одну упрямую ведьмочку согласиться на брак с одним весьма миловидным чертом…
Все было так же.
Все было совсем другим.
Я сидела, смотрела то на лес, шумящий золотыми листьями далеко внизу, то на Лийна в короне на троне Кощея Бессмертного, то на огонь, в котором плясали отблески разудалого хоровода…
Смотрела и думала.
И сдалась она мне, эта степень?
Pride с англ. переводится как "краса"