- Конечно. Рыцарь вернул время на час назад...
Саньку толкнула жуткая мысль:
- Так это было по правде? Вас убили? И меня...
Мишка не ответил, лишь виновато опустил глаза. Подошел Кирилл.
- Если бы Мишка мог, он давно бы увел ребят отсюда... Но здешние норы Катакомб засыпало... А прямой переход отсюда невозможен никуда, даже на Дорогу...
Санька все еще вздрагивал, но интерес проявил:
- Что за Катакомбы? И еще какая-то дорога...
- Катакомбы... Сеть подземных галерей и подвалов, соединяющих многие грани Кристалла... Знаешь, что такое теория Кристалла?
- Мне пришлось изучить ее, как одну из несостоятельных теорий строения Вселенной, - сумрачно ответил Саня и рискнул осмотреться. Те же развалины. Тот же костер... А вон и ребята. Фома мирно спит на коленях у Тани. И Саня, наконец, поверил в то, что они живы... Михаил продолжал тихо объяснять, спасая, наверное, самого себя от всяких тяжелых мыслей:
- А дорога - это Дорога... Она бесконечна и проходит через все обитаемые пространства. Только путь по ней всегда самый долгий, но и самый верный. Прямой переход тяжел для психики. В Катакомбах сам не знаешь, где выйдешь... А Дорога выведет тебя туда, где ты больше всего нужен... По ней я попал сюда...
- А кто такой этот рыцарь? - все еще подавленно спросил Саня. Кирилл сел рядом с ним на камни, заговорил:
- Он один из тех, кто создал Катакомбы. Рыцарь Времени, хозяин этого мира. Он, кстати, заманивает сюда психически одаренных детей с помощью скользящих ежей, квиринов...
- Чего? - Санька даже дышать перестал.
- Такая штука, вроде пемзы... У тебя наверняка был квирин, - убежденно сказал Кирилл. - У меня он когда-то тоже был, но только папка сразу все понял про него и выбросил...
В голосе Кирилла прозвучала мечтательная тоска. Он потянулся и сказал:
- Пошли к костру. Холодно...
Санька встал, потер затекшую ногу, и все трое двинулись к огню. Войдя в круг света, Михаил шепотом спросил Таню:
- Как он?
- Спит, - выдохнула она, глянула на зашумеших было Сережку с Вадиком, дунула на слипшиеся волосы Фомы и сердитым шепотом продолжила. - Он может заболеть от всего такого... Я бы глаза выцарапала ему...
Не вызывало сомнений, кому именно она выцарапала бы глаза. Притихший Сергей вдруг заговорил:
- Он так похож на одного человека... И на нем, я слышал, висит проклятие за то, что убил своего сына... Не будь ему столько лет, как говорят, я бы решил, что он воевода Двокич из моего города...
- Что значит время для Вселенной, - тихо пробормотал Бард. - Ты прав, нас посещает Демухоан Двокич собственной персоной... Говорят, что он будет таким, пока не вспомнит, что натворил. Он будет бессмертным, пока не найдет своего сына вновь...
- Но он ведь умер? - вскинул испуганные глаза Сергей.
- Что такое смерть для Вселенной, - еще тише сказал Мишка.
- Значит, и... - Сергей запнулся и закусил губу, глядя страшными глазами на Барда. Тот твердо проговорил:
- Ты найдешь своего друга, Сергей. Главное - вспомни... Вспомни то, из-за чего все началось...
- Зачем вспоминать? Началось все с Ратанкавской Бригады, - Сергей вздохнул.
- Нет. С чего началось осыпание галерей Катакомб, - Михаил качнул головой.
Сергей притих. Затухающий костер бросал красные блики на лица ребят. Бард опять взял в руки свою гитару и тихонько запел:
Копья к небу поднимая,
Наш отряд в дозор шагает.
Солнце тучи зажигает,
Тени на траву бросая...
Песенка была веселая, лихая, про вояк, завоевавших первую же таверну на своем пути. Саньку начало клонить в сон. Тревожные и тоскливые мысли вползали в голову. Особенно, когда Бард запел другую песню:
Увидев над ребенком меч,
Ты в плечи голову не прячь,
Рванись вперед, заслыша плач,
И прокляни того, кто так горяч...
Ребята засыпали. Вот уже Таня уронила голову над Фомой. Сопят рядом Алешка и Марина. Серега с Вадиком заснули в обнимку, под одним драным одеялом. Только Саня и Кирилл слушали плачущие звуки гитары...
Детей во всех баталиях губили,
Потом же кровь ту сердцем пили.
Так лучше ли, чтоб не было войны?
Глянь - дитятко стоит у бороны...
И ты, и враг умрете в тот же миг,
Как тот пацан, кого топор настиг...
Санька заснул тяжелым глухим сном без сновидений. А утром в крепость пришел Мастер Семен.
Разбудила Саньку роса. Обильная, холодная и очень мокрая. Настроение было сумрачное после всего, что случилось. Санька от нечего делать еще раз осмотрел развалины. Сквозь трещины в стенах пробивались первые лучи солнца, раскрашивая камни в теплый нежно-желто-розовый цвет. В светлеющем бархатно-синем небе закрывались, как сонные глаза, последние звезды. Санька поскакал по камням, разогреваясь после сна, взлетел на кромку разваленной стены и ойкнул, поймав под рубашку прохладный утренний ветерок. Он долго смотрел на присмиревшее сонное поле, влажно блестевшее в утреннем свете. Поле действительно напоминало море с картины. Такое же застывшее перед неожиданно свирепым наскоком. Затаившееся в ожидании необыкновенного... В синей дали темнел лес, а по краю яркого уже горизонта, как раз над половинкой солнца, выглянувшей из-за леса, торопливо скользило розовое облако... Привлеченный шорохом, Саня опустил глаза и увидел в траве, почти под самой стеной, могучего седовласого человека с бородой-лопатой. Его широкое добродушное лицо смотрело вверх, глаза весело щурились, стянув к векам морщины, а к полным, растянутым в улыбке губам был приложен толстый узловатый палец с желтым ногтем. Почему-то Саня сразу почувствовал расположение к деду. Тот вздохнул полной грудью так, что едва не порвал белую косоворотку, расшитую узорами, поправил волосы, убранные ремешком-венцом, почесал мясистый нос, лихо закрутил жесткие, как у кота, усы и зычно крикнул:
- Ого-го-гоу!
Звучный бас вспугнул с поля пару перепелок, а в развалинах вызвал переполох. Сонные ребята с радостными воплями высыпали наружу и облепили старика, даже Мишка. Саньку кольнула зависть. Но это была хорошая зависть. Все они знали деда, а он видел в первый раз... Дед опять глянул на Саньку и призывно махнул рукой. Заспанный Фома, прекрасно устроившись на могучей руке деда, тоже помахал и крикнул: